Гуд бай, Америка…

Глава 25

Глава двадцать пятая.

За окном смеркалось, день катился в не́быль.

И пропал, растаял, словно вовсе не́ был…

Вечер, чёрной тушью, небосвод подкрасил.

Звёздами посыпал, чтобы был прекрасен.

На прогулку вышел месяц двоерогий

Подсветил он небо Млечною дорогой.

Нежная прохлада.

Ночь, ночь, ночь…

Только лишь под утро…

Прочь, прочь, прочь…

За окном светает… Ночь катится в не́быль…

Я и сам не знаю: Был я или не́ был.

13 октября. 1974 год.

США. Штат Флорида. Венеция.

Александр Тихий.

Давно уже заметил за собой одну черту, с которой мне никак не получается справиться. Причём ни в той, ни в этой жизни. Я не умею расслабляться. Заходя в кафе, чтобы просто напросто выпить кофе, я стараюсь сесть спиной к стене, и наблюдаю за входом. При этом сразу замечаю, где есть второй выход. Смотрю за посторонними людьми, хотя мне нет до них совсем никакого дела. Но я, стараясь не привлекать к себе внимания, разглядываю их, пытаясь понять степень опасности, которая может от них проистекать. Нет. У меня нет глаз на затылке. И меня тоже можно избить, побить и даже убить. Но я постоянно пытаюсь угадать то, что может произойти через секунду, через минуту…

Паркуясь, сразу ставлю машину мордой на выезд, чтобы не тратить время на всякие развороты повороты, если что… А когда иду по тёмному переулку, стараюсь пропустить вперёд того, кто топает сзади… Для этого очень неплохо подходит приём с прикуриванием сигареты. Причём, прикуривая, я поворачиваюсь к тому, кто меня обгоняет…

Паранойя? Может быть…

Но почему тогда я так часто попадаю в самые глупые ситуации, которых можно было запросто избежать? Да потому что, в случае возникновения какой-нибудь преграды на пути, штурмую её, как бык на арене. И мне плевать какого цвета тряпка у тореадора. Впрочем, как я слышал, быку на цвет тряпки тоже плевать…

Но, как мне однажды сказали, ещё в детстве: «Мой бог — счастлив!». Даже до конца не понимая, что это на самом деле означает, я когда-то очень давно, ещё в прошлой жизни, поверил в это. Поверил в свою удачу…

Но я не из тех счастливчиков, что выигрывают миллион долларов, купив лотерейный билетик за рубль. И не из тех. кто случайно знакомится в библиотеке с прыщавой девицей в очках, женится на ней, а она оказывается двоюродной племянницей Рокфеллера и единственной его наследницей.

В этом мне никогда не везло. Так в чём же тогда моё везение? Наверное не в том, чтобы не попадать во всякие неприятности, а в том, чтобы выбираться из всего этого жидкого дерьма с минимальным ущербом для себя. Как говорится, синяки и царапины — не в счёт. Но надеясь на русский «авось», я искренне верил, что мне повезёт. Обычно так всегда и было… Наверное, это уже где-то в крови… Там, в глубинах подсознания…

Вот и сейчас то же самое и происходит. Набрав побольше высоты, запускаю наш самолёт в пологое пикирование, направляя его примерно в сторону Кубы. Надеюсь. Что я не промахнусь мимо этого острова. Куба — она же длинная. Не в Гавану прилечу, так в Варадеро. Или ещё куда-нибудь…

Скорость самолёта сразу становится больше. Теперь осталось только не прозевать тот момент, когда надо будет перейти в горизонтальный полёт, не зацепив при этом воды Мексиканского залива своими поплавками. Аэродинамика самолёта с поплавками и без него, всё-таки отличается довольно сильно. Ну, ещё бы… Это как аэродинамика лося и лосихи. И рога лосю мешают быстро бежать через лес, и снизу там висит чего-то ещё, за пеньки цепляется…

На этот раз у меня, как ни странно, всё получилось именно так, как я и рассчитывал. Мне удалось по пологой траектории снизиться практически до самого минимального предела. Я внимательно следил за альтиметром, а попутно пытался прочувствовать, как ведёт себя наш летательный аппарат. Странно, но наличие поплавков даже не чувствовалось. По крайней мере, я даже не заметил особого различия между этой Сессной и той, на которой мы летали до этого. Но так даже будет лучше.

Внизу было море… море воды… и ничего больше. Мы летим на высоте примерно метров сто. Ниже я опасаюсь лететь. Если что-то вдруг случится…

А как говорится в тех самых законах Мёрфи. Если что-то может случиться, то это наверняка случится. А если всё идёт ровно и правильно, значит что-то тут не так…Так что если что-то с нами случится, то нужна хоть какая-то высота, чтобы успеть исправить положение.

Держим курс прямо на юг. Надеюсь, что мы не промахнёмся мимо Кубы.

Интересно. Как вся эта моя воздушная акробатика выглядела со стороны. Наверняка на радарах береговых служб, было видно, как я стал резко терять высоту. Ну а потом, надеюсь, я пропал с их экранов. Хорошо бы, чтобы они подумали, что наш самолётик упал в воду.

Летим низэнько-низэнько… Может нас никто не увидит…

Прошло уже минут двадцать… Наверное, скоро уже будет невидимая граница между надоевшими уже Соединёнными Штатами и вожделенной Республикой Куба. Только бы бравые барбудос не стали стрелять в нас сразу, не разобравшись.

Эх… Ещё полчасика бы протянуть, и всё будет в порядке. А там берег… Приводнимся, и подрулим к песчаному пляжу, как опытные мореходы. Только бы шторма не было. Но, вроде бы, небо чистое, море спокойное… Дай бог, чтобы и дальше всё так же и было.

Интерлюдия.

Где-то во Флориде…

— Сэр! Сообщение с рыболовецкого судна.

— Ну что там у них?

— Они подобрали в мере человека. Он утверждает, что у него под угрозой оружия угнали самолёт, а его самого выбросили с парашютом.

— Парашют тоже был с ним?

— Про это ничего сказано не было. Сообщили, что подобрали в море человека в спасательном жилете. Документов нет, а сам он сильно пьян. И у него ещё есть деньги. Целая пачка сотенных.

— Вот как? Понятно. Только что по телетайпу была информация про самолёт, пропавший с радаров. Что-то эта история какая-то непонятная получается. Самолёт угнали, а он упал в том же районе, где нашли его владельца. Если он точно владелец самолёта, а не какой-нибудь кубинский нелегал.

— Нелегал с пачкой долларов? Сомневаюсь. А может он сам, будучи пьяным, утопил свой самолёт. И чтобы получить страховку, выдумал про каких-то угонщиков? Только вот откуда у него с собой столько денег?

— Разберёмся, когда его доставят на берег. Сообщите в береговую охрану. Пусть посмотрят в том районе. Какие-нибудь обломки от самолёта могли остаться на плаву… Парашют… Держи меня в курсе!

13 октября. 1974 год.

Где-то над Флоридским проливом…

Александр Тихий.

К моему великому изумлению, мы летели, летели и ничего не происходило. За нами не гнались истребители. Воды Мексиканского залива не патрулировали корабли береговой охраны. Нам на перерез не вылетели бравые кубинские пилоты. И вообще… Никого нигде не видно. Скорость у нас упала, но мы по-прежнему летим в сторону Острова Свободы на небольшой высоте.

Что за фигня? И это у них у всех называется: «Граница на замке»? Хотя о чём говорить, если даже лет через пятнадцать, почти такая же Сессна, пролетела через полсоюза и приземлилась прямо на Красной площади, возле Храма Василия Блаженного. А через пятнадцать лет и радары покруче уже были, да и советские границы охраняли гораздо активнее. Там правда много было конспирологических теорий, но истина лишь в том, что на маленьких летательных аппаратах можно найти лазейку и проскользнуть даже через серьёзную систему противовоздушной обороны.

Неужели и тут всё так плохо? Надеюсь, что когда мы подберёмся поближе к кубинским берегам, и нас можно будет обнаружить визуально, в нас не начнут палить с перепугу.

— Саня! А на фига ты заставил пилота перед десантированием выпить целую бутылку рома. — прервал мои размышления брат.

— Лёх! Ну, вечно ты всё преувеличиваешь. Не бутылку, а всего лишь фляжку грамм на двести пятьдесят.

— И всё-таки… На фига было тратить на него ром. Я бы сейчас выпил немного.

— Сам подумай! Выловят его из моря. А он пьяный. Будет лепетать что-то про угон самолёта, но кто ему поверит?

— Забавно… Но зачем целую фляжку?

— Успокойся! Вот прилетим на Кубу, там будет рома, хоть залейся, всех сортов.

— Не-е… Я когда был на Кубе…

— Тс-с! — я приложил палец к губами и кивнул в сторону заднего сиденья, на котором сидела наша Маринка.

Лёшка запнулся, но продолжил.

— В общем. Самый лучший на Кубе — это Легендарио Эликсир де Куба.

— Никогда про такой не слышал. Я вообще только Гавана Клаб видел разных цветов и всё.

— А ты что не знал? Прозрачный — это бланко. Там градусов тридцать семь, не больше. Его в основном в коктейли льют. Потом есть трёхлетний — он пожелтее. Там уже сорок оборотов. У семилетнего тоже сорок градусов, но он ещё более тёмный. А есть ещё и покрепче какой-то, но я его не пробовал. Но Легендарио — лучше всех.

— Ты там спивался что-ли?

— Да нет. Просто там… — Лёха покосился на Маринку. — Был Алл Инклюзив и я заказал сразу все сорта, что были в баре по полтинничку каждого. Мне принесли большой поднос. И я пробовал все по порядку.

— А как ты эти рюмки не перепутал.

— Ну, так мне под каждую рюмочку на бирдекле написали ху ист кто. Ох, и наклюкался я в тот вечер. А выпил то всего ничего, зато перемешал всё что можно.

— Ну, ты монстр, Лёха!

— Смотри! Видишь? Облака висят над горизонтом.

— Думаешь, что погода испортится?

— Да нет. Облака всегда висят над берегом…

Я пригляделся, и действительно, где-то на грани видимости показалась тонкая полоска на фоне морской глади.

— Земля! — тут же раздался голос Маринки с заднего сидения.

13 октября. 1974 год.

Республика Куба. Варадеро. Бывшая вилла Дю Понт…

— Товарищ генерал! К нам важные гости…

— Кто там? Министр внутренних дел?

— Нет. Команданте Пиньейро. Руководитель Американского департамента ЦК КПК.

— А-а… Барбаросса. Визит официальный?

— Нет. Они сообщили. что неофициальный.

— Это хорошо. А то в такую жару совсем неохота облачаться в мундир. Да и пиджак с галстуком — это тоже перебор… Распорядись, чтобы там накрыли стол на открытой веранде. Холодные напитки и всё такое…

— Водку надо?

— На стол не ставь, но держи под рукой и водку, и ром холодный. Помнишь тот, который мне понравился?

— Да. Легендарио. Только там написано не ром, а вроде бы — эликсир какой-то

— Да какая разница? Ром, он и в Африке — ром. А тут я всё перепробовал. И Гавану, и Сантьяго, но этот Легендарио… Ароматный… Хотя и крепкий. Ладно. Давай! Действуй!

Беседа длилась уже больше часа. Негр переводчик переводил с русского на испанский и обратно. Похоже. что парень учился в Советском Союзе. Уж больно по-русски правильно говорил. Правда, иногда вместо «почему» говорил «зачем». Но всё было вполне понятно.

Команданте Мануэль Пиньейро на самом деле был рыжебородым, за что и получил прозвище Барбаросса. Его много чего интересовало. И обстановка в СССР, и вообще политическая атмосфера. Затронул он и насущный вопрос по поводу тех людей, которые должны были из Соединённых Штатов приплыть на Кубу.

— Когда вы ожидаете прибытия ваших людей, камарадо Пабло?

— Со дня на день, амиго Мануэль.

— Вы так уверены в своих людях? Это Ваши самые опытные сотрудники?

Судоплатов улыбнулся.

— Это совсем молодые ребята. Но они очень способные.

— Вы так и не сказали, какую цель выполняла Ваша команда. Или это военная тайна? Топ секрет?

— Задание такое же, какое и Вы даёте своим кубинским разведчикам. Развалить этот оплот капитализма. Насолить этим американским агрессорам.

— Насолить?

— Это по-русски значит — навредить.

— О! Я понял. Насыпать им в тарелку много-много соли.

— Примерно так. И соли побольше, и перца туда же.

— У вас, у русских хороший юмор.

— Это ты ещё не слышал, как шутят в Одессе.

— Одесса?

— Это город есть такой на берегу Чёрного моря. Вот там люди умеют шутить. Мне до них далеко.

— Товарищ генерал! — обратился к Судоплатову адьютант. — К нам самолёт летит.

— К нам?

— В нашу сторону.

— Мануэль! — генерал обратился к своему кубинскому коллеге. — Это ваш самолёт.

Команданте вызвал своих помощников и они засуетились.

— Мне доложили, что какой-то неизвестный самолёт пересёк границу и на низкой высоте летит прямо сюда на Варадеро.

— Не может быть! — пробормотал старый разведчик. — Ай да Тихий, ай да сукин сын.

Негр пытался перевести всё это своему шефу, но смог только донести общий смысл.

— Ты думаешь, что это твои ребята летят?

— Даже не сомневаюсь.

— Они что, угнали самолёт?

— Кто знает? Может просто купили.

— Вы так хорошо снабжаете своих агентов.

— Они сами с усами.

Переводчик потел, пытаясь переводить русские обороты речи на испанский.

— Ты скажи своим, Мануэль, чтобы сразу не стреляли. Пусть сперва разберутся кто там, на том самолёте. Мне кажется, что там наши люди.

13 октября. 1974 год.

Где-то у берегов Острова Свободы…

Александр Тихий.

Да. Земля уже близко. Теперь надо определиться, где будем высаживаться на берег. В поплавках есть и колёса. Так что садиться можно и на сушу. Приводниться? Тоже можно, конечно, но у меня ещё никогда не было такого опыта. Вдруг волна и всё такое. Нет никакого желания тонуть, не долетев до твёрдой земли пару сотен метров.

— А вот и группа встречающих! — Лёшка указал на небольшой кораблик появившийся ближе к берегу слева от нас.

— С другой стороны ещё один — добавил Маринка.

И действительно. Нас как бы отсекали с двух сторон. Слава богу, не стреляли. Хотя крупнокалиберные пулемёты у нах там наверняка есть. А может и что-то специальное зенитное присутствует. Это у них тут типа береговой охраны, наверное.

— Не стреляют, и ладно. Сейчас приводнимся и будем не спеша двигаться к берегу.

— А ты умеешь? — спросила Маринка.

— Думаю, что не страшнее. Чем на бетон приземляться.

— Не говори. Море ошибок не прощает. — скептически заметил Лёшка.

— Ага… А кукурузное поле прощает. — фыркнула его боевая подруга.

— Там не кукуруза была, а сахарный тростник. — решил уточнить я.

— Да какая разница. — был мне ответ.

Я уже приметил какой-то пирс выступающий в море, и решил держать курс на него. Где-то там я видел у нас верёвка была за сиденьями. Наверное, какой-то швартовочный конец, как говорят водоплавающие.

Я снизил скорость и стал снижаться. Мандражировал, конечно, слегка. При приближении к воде, стали заметны волны. Как бы и тут не скапотировать. Но перевернуться вверх тормашками в море — это не есть гут. Тут можно и не выбраться.

А вода уже близко… И берег всё ближе. Я уже разглядел пологий песчаный пляж. Там даже люди какие-то. Стоят на нас смотрят. Ну, в смысле, в нашу сторону. А невдалеке какие-то строения. Красивые. Старые постройки. Сразу видно.

— Пальмы. — вдруг выдала Маринка.

— Тут этих пальм столько, что скоро они надоедят тебе хуже горькой редьки. — ответил ей Лашка.

— Ребята! Какие, в жопу, пальмы… Мы сейчас ка-ак нырнём под воду.

— Я тебе нырну! — строго высказал мне брат. — Тоже мне, Жак Ив Кусто нашёлся. Тебе моя помощь нужна?

— А ты умеешь садиться на воду?

— Нет.

— Тогда чем ты мне можешь помочь?

— А что, вон там, на песочке у нас сесть не получится?

— Ты хочешь всех тех людей в капусту покрошить пропеллером. Видишь их сколько? Да и коротковата полоска-то. Лучше попробуем приводниться. А потом уже выкатимся на пляж. Ты, ежели чего. Помоги мне штурвал удержать, если начнёт что-то идти не так.

— Договорились. — Лёшка положил руки на штурвал со своей стороны.

— И ещё… — обратился я к своим пассажирам. — Отстегнитесь! Если начнём тонуть, то будет больше шансов выбраться наружу. Под водой отстёгиваться сложнее будет.

— Не пугай ты так! — голос Маринки звучал взволновано.

— Я не пугаю просто к этому надо быть готовым всем.

Наверное, я слишком сильно боялся. Слишком сильно волновался, и слишком сильно сосредоточился на нашей посадке. Несмотря на волны, мне удалось очень плавно приводниться. А после мы немного пробежались по воде и выползли на пляж, зарываясь поплавками в песок…

Я был весь мокрый. Пот заливал глаза. И это вряд ли было от жары…

Лёшка с Маринкой уже выпрыгнули на песок, а я всё сидел за штурвалом, крепко его сжимая…

Я никак не мог поверить в происходящее. Неужели у нас всё получилось. Так не бывает. Но мы вот… На твёрдой земле.

Я распахнул свою дверь и спрыгнул на землю… Какие-то люди бежали к нам, но я из-за пота не видел их лиц.

Внезапно на меня налетел какой-то маленький ураган.

— Сашенька! Я знала! Я верила, что ты ко мне прилетишь!

— Аня?

— Я знала…

Словно маленькая мартышка, девочка в слитном купальнике наскочила на меня. Она обхватила меня руками и ногами, повалив на тёплый песок, и целовала куда попало. В ухо, в щёку, даже в глаз…

Краем глаза я заметил Сергея Карпина. Загорелый и мускулистый, он стоял в стороне и улыбался. А ещё в нашу сторону шла группа людей, среди которых я различил Судоплатова. Надо же… И он здесь каким-то образом оказался.

Неужели мы умудрились приземлиться прямо рядом с нашими? Да чёрт побери! Что за фигня. Это мне снится что ли? Но так же не бывает. Этого не может быть, потому что не может…

Аня не прекращала меня целовать, а из её глаз лились слёзы.

Мне почему-то вспомнились слова Андрея Вознесенского из «Песни моряков»

В море соли и так до чёрта,

Морю не надо слёз.

Морю не надо слёз…

Наша вера сильнее расчёта,

Нас вывозит «Авось».

Нас вывозит авось…

По моему, эта песня ещё не написана, но зато какие верные и правильные слова. Я буду и дальше искренне верить, что моя удача останется со мной. А все беды и преграды, возникающие на пути. Да ну их на фиг! Авось пронесёт…