Хорошая девочка. Версия 2.0

Глава 9 То пусто, то густо…

'Но годы проходят. Бежим… Разбегаемся.

Кто влево, кто вправо — и рвутся пути.

С высот наших грёз мы о жизнь разбиваемся,

Соломку себе забывая стелить….'

Анна Островская

И снова здравствуй ненавистная суббота, когда все спят, отдыхают, расслабляются и только я, как непризнанный герой, тащусь к десяти на лекции в родной Универ.

А меж тем у меня дома сопливый ослик, а где-то в Москве (по официальной версии) со вчерашнего вечера упорно молчащий супруг. Звонок на полминуты в двадцать три ноль-ноль с вестью о том, что владельцы бизнеса контракт с ним продлили еще на три года, я за серьезный разговор не считаю.

И да, стыдно, конечно, но что-то вчера мне после «Мартини» было как-то не до науки, и почту я не смотрела от слова совсем. Ну да ладно, сейчас будет проверочная на первой половине пары, погляжу чего наш гений наваял.

Лекции идут своим путем. Четвертый курс уже соображает, что почем, к зимней сессии готовятся заранее, индивидуальные проекты сдают загодя и вполне удобоваримые. Можно даже похвалить, дети старались.

Письмо Владимира Львовича я таки посмотрела, снова впечатлилась работоспособности, оперативности и качеству освоения информации. Вот одно удовольствие в таких условиях работать.

И это единственное удовольствие, что тебе с ним светит, Рита! Ну, может, еще кафедральные чаепития.

Набросала предложений по дальнейшему исследованию. Отправила.

Бедняги мои еще пишут свои самостоятельные работы. Грустно вздыхают, трут лбы, ерошат волосы. Лодыри и лентяи. Волшебное подрастающее поколение, которое не знает слова «надо», а пребывает в святой уверенности, что в этом мире для них существует лишь их «хочу» и все вокруг им должны.

Жесть. Мы как-то попроще были в свои студенческие годы. Вот, помню, однажды гуляли с девчонками в клубе до шести утра, потом примчались на первой электричке метро в общагу, умылись, переоделись и на пары погнали. И даже работали на коллоквиумах и практике. Не уснули. До дома дотерпели. Правда, потом вырубило нас на сутки, но там было воскресение, так что нормально. Учеба не пострадала. Мы в Универе прямо занимались, старались, осваивали программу.

А нынешние страдальцы — полночи в телефонах/интернетах, потом спят на парах, а к зачету даже конспект, выложенный в группе «В контакте», прочитать не могут, где уж пересказать его своими словами или хоть близко к тексту. И что из них получится к выпуску? Страшно же, хотя, с другой стороны — не ракету проектировать будут. А вот мысль, что это общая тенденция в современных ВУЗах и не только наши студики такие, но и в Меде тоже — вот где ужас. Они же потом нас лечить придут. Кошмар.

Была недавно на профосмотре, и, выходя от терапевта, подумала: «Да, Рита, ты дожила до того времени, когда тебя лечит человек моложе тебя…». Годы идут. Мы не молодеем хотя в душе мне все еще двадцать один, но отекающие ноги и ноющая спина под вечер напоминают, что, увы, только в душе́.

Наконец-то будильник подсказывает, что чудики мои отмучились. Пора разгонять.

Тащу на кафедру стопку листов с проверочной, а у меня в кармане телефон разрывается. Пока дошла там уже три пропущенных: от Руса, Саши и моего врача. А Зульфия Амирановна-то с чего вдруг звонила?

Сын, как выяснилось из сообщения, хотел сказать, что проснулся, позавтракал, сделал проект по истории. Хорошо же. Но нет. Он собирается нести его показывать Ладе Юрьевне. Вот прямо сейчас.

Ёжки-плошки! Спятил!

Трубку ребенок не берет. Пишу, чтобы не творил глупости и предлагаю отправить проект по электронной почте. Увы, остаюсь не услышанной.

Саша звучит сильно с похмелья:

— Рит, у нас завтра здесь еще пара мероприятий намечается. Я тут прикинул, лучше всего получится, если я в понедельник пораньше встану. По новой трассе да почти в ночи доеду быстро и без проблем.

— Саш, тебе там, конечно, виднее… — завершить мысль не удается.

— Да, милая, ты же знаешь, что я аккуратен, осторожен, разумен и берегу себя. У меня же есть вы.

Вздыхаю и начинаю, как обычно, с пояснений:

— Я не про это.

— А я как раз об этом — у тебя нет поводов для беспокойства. Скоро вернусь. Посмотрим, может, выберемся куда на неделе?

Обалдеть. Нет охр… я в шоке:

— Мы с Русланом давно тебя не видели и не очень счастливы от этого.

— Глупости какие, — этот снисходительный тон у Саши обычно проявляется, когда он говорит о студентах, зависимых контрагентах, моих подругах и родственниках. Бесит. — Русу плевать. Он только счастлив, если меня нет дома. А ты вся в работе и вряд ли вообще замечаешь, что вокруг происходит.

Это, простите, что вот сейчас было, а?

— О, ясно. Барин лучше знает. Барин так решил.

— Да, детка. Хорошо, что ты понимаешь.

И все.

Вот совсем все.

Горечь разочарования на языке нарастает, после того как с коротким писком связь завершилась.

Как символично, однако.

Что-то барина нашего заносит последнее время и не хило так.

А впереди сессия, Новый год, моя традиционная поездка в Китай. И ох, как же мне все это не нравится.

Или нет?

Лихо как-то Ритулина жизнь сменила свое неспешное течение.

А еще и докторица моя чего-то хотела сообщить. Вряд ли приятное. Такие люди с хорошими новостями не звонят.

Я, конечно, счастливо в ремиссии уже шесть лет, но мало ли.