Хорошая девочка. Версия 2.0

Глава 24 Неожиданные подарки

'Хочу я жить среди каналов и мостов

И выходить с тобой, Нева, из берегов.

Хочу летать я белой чайкой по утрам

И не дышать над Вашим чудом, Монферран…'

А. Я. Розенбаум

Что?

Э, а… ну.

Капец.

Это что вообще такое сейчас было?

Стою — таращусь на ребенка огромными выпученными глазами, автоматически утирая какао с лица и стряхивая с шарфа.

— Что ж ты, как мои одноклассницы, недогадливая такая?

— Рус, это вообще сейчас про что было? — полузадушено хриплю.

— Надо быть идиотом, чтобы не понять, что он к тебе подкатывает и виды на тебя имеет серьезные. Сама ты будешь еще сто лет тянуть. А тут такая возможность. Праздник же? Звони — поздравляй да спроси так, случайно, не гуляет ли он где в красивом месте. Типа, ты бы тоже полюбовалась. Красивым.

И ослик совершенно серьезно протянул мне смартфон, извлеченный из рюкзака.

В смысле — звони и спроси? Навязываться? Замужней мне? Ну и прочие обстоятельства никуда не делись…

— Глупости это все. Поедем на Ваську, если хочешь. Давай, до «Адмиралтейской» на метро, а там прогуляемся по набережной на Стрелку.

— Ну, раз ты такая трусиха, поехали, — разочарованно протянул сына.

И мы поехали.

В метро, неожиданно, было полно народу. Веселого, шумного, спешащего, радостного.

Мы с Русом только и успевали в этой толпе бормотать во все стороны: «И вас!», «Поздравляем!», «Всего хорошего!».

Доехали как-то быстро, правда, по дороге успели обсудить с одной дамой в годах и песцовой шубке, прихлебывающей коньяк из фитнес-бутылки, различные методы приготовления глинтвейна и варенья из черноплодки с апельсинами. А на переходе с «Пушкинской» на «Звенигородскую» спели с ребятами на эскалаторе задорное и праздничное «С первого и по тринадцатое» от «Несчастного Случая».

Вернувшись из-под земли на «Адмиралтейской», я поняла, что благодарна сыну за прогулку и рада не сидеть дома. Ни в кухне с Русом и какао, ни в кабинете с курсовыми и «Мартини», я не была бы настолько переполнена искристыми пузырьками праздничного настроения. Даже толпы изрядно напраздновавшегося радостного и вопящего народа меня не бесили. Было просто слегка бодро и, пожалуй, забавно.

Пока вертела головой, пытаясь определиться с наиболее красивой и короткой дорогой на Стрелку Васильевского острова, оказалась подхвачена довольным Русом под руку. Ребенок глянул в телефон, хихикнул и пробормотал:

— Идем, прочту тебе вступление от «Медного всадника» у ног оригинала.

Обалдеть! Вот это сюрприз! Чтобы Рус добровольно читал стихи? Спасибо, дедушка Мороз! Я, видимо, была не слишком плохой девочкой в этом году, раз такой подарок прилетел.

После того как я в полной мере насладилась декламационным талантом Русика рядом с творением великого Фальконе, стало ясно, что девочкой в прошлом году я была «зашибись».

Неспешным шагом со стаканом глинтвейна в руке к нам от набережной приближался Влад.

Ох.

— Морду сделай попроще. И печальнее. Запорешь, нах*, всю конспирацию, — прошипел Рус.

Я не успела среагировать (морду как раз поправляла), как Влад заржал. Весело и задорно. Так, что я не смогла не засмеяться вместе с ним.

С ними.

Двумя хитрыми мальчишками.

Которые улыбались настолько радостно и довольно, что становилось не только теплее, но и светлее.

— Да, всем сюрпризам сюрприз! — коварно улыбнулся Влад, прихлебывая из стаканчика.

Повеяло корицей и прочими дикими специями. Я демонстративно потянула носом, а Рус послушно выудил из рюкзака термос.

Вот так мы и встретили Новый год. У ног самой известной конной статуи основателя города. С глинтвейном и какао. И с мандаринками.

А потом пошли гулять.

Мы вздрагивали от хлопушечно-фейерверковой вакханалии, слегка ежились на все-проникающем ветру с залива, вместе с развеселыми горожанами кричали здравицы и отдельные пожелания. Зачарованно любовались россыпью звезд от мастеров китайской пиротехнической индустрии на низком чернильно-синем небосклоне. Хохотали, очищая на ветру мандаринки, которые мстительно брызгали в нас, все же подмерзших и оттого весьма криволапых, ароматным и радостно-оранжевым соком.

Впервые за долгое время я веселилась и радовалась жизни не в заслуженном отпуске на берегу теплого моря, не от какого-то дорогостоящего и долгожданного приобретения.

Нет, я гуляла по городу, что за двадцать три года стал родным. Впитался в кости, и они теперь чутко реагируют на изменение ветра; влился в кровь, и она игрой давления предупреждает о колебаниях температуры за бортом; проник в душу, и теперь там всегда слегка прохладно и туманно.

Но, возможно, у души еще есть шанс согреться?

— Как-то мы погорячились с маршрутом, и прилично так подмерзли. Давайте-ка в тепло, — решительно завернул нас от елки на Стрелке сознательный и адекватно соображающий Влад.

— О, так мы сейчас с Русланом топаем до «Горьковской», а там и до дома в тепле не слишком далеко.

— До дома и сейчас не слишком далеко, — хмыкнул Владимир Львович. — До моего. Идемте.

— Да, мам, что-то ноги-руки немножко не гнутся, — вторил Ланскому, мерцая честными глазами, сын.

Таким образом, поддерживая меня под руки с двух сторон, а скорее синхронно подталкивая в спину, парни догуляли нас до места обитания нового Теслы или второго Эйнштейна.

Каким образом с научной точки зрения корректно охарактеризовать Ланского я пока не определилась. Так же как и с тем, что делать, как себя вести и не пора ли Русу спать?

Несмотря на душевные метания и терзания, оказавшиеся в итоге бессмысленными, за эти теплые и уютные первые часы наступившего года я буду благодарна Дедушке Морозу всегда.

Парящее какао, мерцающая гирлянда, аромат мандаринок. Влад и Руслан сидящие на ковре у электрокамина, периодически ржущие и выясняющие, кто из них лучше мухлюет в карты.

Сидеть у огромного французского окна в глубоком кресле с пледом на коленях и теплой чашкой в руках было так здорово, что я не заметила, как наступило позднее серое утро первого января.

Удивительно, но хмурый рассвет совсем меня не опечалил. Волшебные пузырьки по-прежнему радостно бурлили в крови. И вовсе не от игристого, точно говорю.

Домой мы с сыном ехали на вызванном гостеприимным хозяином такси. И умиротворенно молчали, привалившись друг к другу, на заднем сидении.

Не знаю у кого как, а у нас праздник, вопреки всему, удался.

Самое смешное, что дом нас встретил тишиной и порядком, каким мы его и оставили. И даже Александр Михайлович спокойно храпел там, где его вчера положили.