Хорошая девочка. Версия 2.0

Глава 18 Нужно, нужно разговаривать с людьми

'В мою голову врос лабиринт

Себе дом в нем нашел Минотавр

И его каждый следующий шаг

Отдается мне болью в виски…'

Asper X «Держись»

Воскресенье прошло у меня под флагом борьбы с любого рода зависимостями.

Сначала я сбежала из дома. Просто утром встала и ушла. Руслан знает куда, а Саше, судя по тому, что «вчера он вернулся сегодня», все равно. Уже.

Поэтому я тихонечко исчезла на ранней зорьке. И, пока по морозцу спешила навстречу Нине и новому дню, понесло меня в философию.

Насколько много смысла и значения для нас имеет окружающий мир, не задумывались, да?

Мы же живем в нем. Всегда.

И этот мир нас под себя гнет как хочет, если вы не в курсе.

И очень сильно.

Да, сейчас, находясь на дальнем кругу созависимости с алкоголиком, я понимаю, как же страшно мне, сорокалетней, профессионально состоявшейся замужней женщине без химических зависимостей жить для себя.

Тяжело? Трудно?

Не просто трудно — практически невозможно.

И это оказывается страшнее всех местных кошмаров на «Горе». Всех сценариев, что спокойно озвучиваются на «Семейной терапии» для зависимых и созависимых.

Боги, благословите тех, кто всю эту реабилитационную историю начал.

Ситуации же чаще всего жуткий караул.

Но люди выплывают, выбираются с того феерического дна, куда себя загнали сами. То есть все светопреставление не напрасно.

Как же я счастлива, спасибо Вселенной, черт возьми!

Я проскочила по краешку, по самой бровке.

Узнала об ужасах, узнала о реальности, узнала о зависимости, как о болезни.

И выжила. Вывернулась. Отряхнулась.

Обернулась в неверии — а нет. Правда. Нет со мной и во мне всего этого кошмара.

Спасибо, Создатель. Вот свезло — так свезло!

Жесть, конечно.

Надо выдохнуть, отпустить.

День был огонь. Сначала мы с Ниной прилично так зажгли каждая про себя и свои внутренние проблемы на «Семейной программе». Потом дружно трясли Лелку. Бодрили, расписывали перспективы. Как обычно: Нинок про свет, а я про мрак. Тоже были вполне убедительны и хороши, я считаю.

После всего этого душе-бередящего мероприятия молча сидели в кафешке. На заправку не хватило пофигизма.

Тянули чай и время, проводя его вместе. Как бы греясь друг об друга на расстоянии. Словно нам снова двадцать и мы все еще вместе. Плечом к плечу встречаем любой жизненный сюрприз.

И вот тут я рискнула.

Нина одна всегда меня понимала. Принимала или нет — неважно, но поддерживала обязательно.

Вздохнула. Выдохнула и из открытого рта посыпались корявые, больные осколки морали, воспитания, страхов, беспросветного быта. И Рус, с ежесекундным кошмаром разоблачения, обрывания крыльев и любого выверта психики подростка. И Саша с брожениями неясного генеза. Здесь было проще, ибо Нинок Александра никогда не одобряла, но всегда тактично помалкивала.

А потом случилось это.

Я не удержалась от искушения и таки Влад из меня вырвался.

Тут же замерла сурикатом, с ужасом глядя на подругу. А она, тихо улыбаясь, поболтала пакетик в чашке и, почесав нос, уточнила:

— А в чем проблема-то? Годный мужик: мозги есть, внешность зачетная (это я, не иначе как в помраченном состоянии сознания, показала фото, что сделал в ресторане Рус), отслужил свое, чай умеет заваривать, того и гляди Нобелевку отхватит. Тебя обхаживает стабильно несколько месяцев уже. Чего тебе-то не так?

Вот как бы это правильно выразить? Я замужем? Он моложе на десять лет? Отношения обречены, потому что я никогда не смогу родить ему никого?

Это же очевидно?

— Дура ты, Ритка. Такая вся умудренная, опытная, титулованная, а на самом деле — дурочка сопливая. Нравится он тебе?

Я покаянно кивнула.

Нина хмыкнула, глотнула гадостного пакетированного чая:

— Ты практически свободна. С Сашей мысленно отношения почти завершила. Без каких-либо видов на будущее, без перспектив и возможной замены. Просто все. Вы чужие люди друг другу. Совсем.

Я повторно согласно мотнула головой.

Да, понятной жизненной мудрости у матери троих детей для мятущихся и страждущих всегда было с лихвой.

— Руслан останется с тобой — отвечаю. Так что и ребенок есть. Что ты, что Влад твой, можете спокойно его воспитывать. Этот кадр еще даст вам просра… хм, в смысле зажжет.

— Нет, Нин, я же не о том. Там такие мозги, такой генофонд обязан продолжиться. А я? Ну, ты же знаешь.

Тут мы вместе помолчали.

Зная мой диагноз, в свое время Нинка психовала и загонялась больше меня. Такое чувство, что и в ремиссию я после химиотерапии ушла только потому, что нервничала и переживала за меня Нина, а я была в процессе операции и лечения таким себе спокойным танком.

Но Нинка не была бы собой, если бы не предложила:

— А вот этот вопрос можно же обсудить? Просто скажи ему: так и так, ты классный, крышу мою от тебя уносит, но, увы, у нас нет будущего, потому что я старая ведьма и родить тебе никогда никого не смогу. И послушай потом, что тебе этот идеальный мужик скажет.

И сидела я такая, эм-м-м, озадаченная.

Можно же вообще поговорить, да?