Хорошая девочка. Версия 2.0

Глава 63 С ног на голову или пыльным мешком из-за угла

'Придумано не мной, что мчится день за днем,

То радость, то печаль кому-то неся,

А мир устроен так, что все возможно в нем,

Но после ничего исправить нельзя…'

Леонид Дербенев

Только-только я вдохнула и зажмурилась, как Саша бросил в трубку:

— Знал же, что никогда для тебя ничего не значил, кроме квартиры и карьеры, сука.

И отключился.

Ежедневный шок — это по-нашему.

— Собирайся, милая, я пока такси вызову, — ласково улыбнулся мне одной стороной лица Влад. Вторая в это время старалась не скрипеть зубами в промежутках между фразами.

Все свои дела я свернула достаточно быстро, минут за сорок. Привела себя в порядок, вызвала администратора на приемку, уведомила сына, что скоро выезжаю, но по дороге заеду к Владу. И он будет жить у нас.

Долго рассматривала ответ ослика: «Наконец-то. Мяса пожарить или креветок? Жду вас».

Вот это номер.

Распрощавшись с милейшими девочками на ресепшен, загрузились в такси.

Пока катили по трассе, устав хлопать настырного жениха по рукам (Пресвятые Просветители, он всем окружающим случайным мимокрокодилам, как говорит Русик, старательно демонстрировал как бы нечаянно мой новый статус, и свой заодно) выдала ему телефон с фото и видео сыночкиных школьных подвигов.

Смотрел молча, но по глазам было заметно — впечатлился.

Потом телефон вернул и глубокомысленно изрек:

— Эту бы энергию да соображалку, да стране на пользу, — и хитро на меня покосился.

А я что? Я не возражаю.

Покивала.

— Не тревожься, Марочка моя любимая, сейчас мы его займем, потом год подготовки к поступлению, дальше «вышка». Пристроим куда надо. Все хорошо будет.

— Мне бы твой оптимизм. Очень боюсь его упустить. Я, все же, так себе мать: вечно в работе, родственниках, командировки эти длительные, ребенок живет на чемоданах. Да и вообще, я из братьев такое вырастила, что не хотелось бы повторить.

— Ты самая лучшая мать. Мы с Русом именно так и считаем. Как-нибудь аргументируем, а пока поверь на слово.

Мне очень хотелось. В его объятьях это не казалось бредом или сильным преувеличением.

Я же столько раз в последний месяц рисковала и всегда выходила в плюс.

Рита, почему нет?

Устроилась в этих удивительно нежных и сильных руках, мечтательно прикрыла глаза и согласно мурлыкнула:

— Уговорил, любимый. Тебе — поверю.

И наслаждалась резко скакнувшим сердцебиением и тихими эмоциональными высказываниями в макушку аж до самого Васильевского острова.

Приехали мы, на мой взгляд, как-то быстро.

Усадив меня в памятное по встрече Нового года кресло у окна, и выдав чашку какао, Влад активно приступил к сборам.

То, что Саша не успокоился, стало понятно, когда умиротворяющую тишину мартовских сумерек нарушила «Пропаганда». Снова.

— Саша, что ж тебе не спится спокойно сегодня, а? — решив не отвлекать Влада, пробормотала я вместо приветствия.

— Маргарита? — ответил мне недовольный незнакомый женский голос.

О, а вечер перестает быть томным, успела я подумать. И, твою молекулу, давно я не оказывалась настолько права.

— Миронов Александр вам кто?

— Муж, — ответила автоматически.

— Авария на «Скандинавии». «Скорая» повезет в Святого Георгия на Северном проспекте. Без сознания, — и отключилась.

Ступор.

Сначала вернулись ощущения — горячая кружка обожгла пальцы.

Потом звуковые колебания дошли-таки до мозга — «Марго, ты слышишь меня? Милая!»

Затем появилась рябь в широко распахнутых глазах.

Голова заработала не сразу. И почему-то до сих пор архив памяти очень мозаичный. Собрать в связную ленту события не удается.

Вот Влад усаживает меня в такси, а сам, забросив чемодан и сумку в багажник, устраивается рядом. Помню холодные металлические стулья в приемном покое Больницы Святого Георгия. Я сидела в углу, пытаясь сообразить, что делать сначала — звонить сыну или дождаться хоть какой-то информации от Влада, который мучал сотрудниц Справочной.

Потом вдруг откуда-то взялся стакан с корвалолом, а после я пила кипяток. Просто кипяток. Обожглась.

Это как-то взбодрило нейронные связи в мозгу, и я начала названивать Зульфие Амирановне. Кое-как изложив суть проблемы, получила порцию успокоительных увещеваний и приказ сидеть на месте тихо и ждать.

Помню, что Влад все время был рядом, держал за руку и несколько раз переспрашивал, понимаю ли я его.

Семья Алиевых не подвела как всегда. Через час примчался Реваз Равильевич и добыл из недр больницы нам сведения о состоянии здоровья Саши и врача.

Если кратко, то перелом руки, сотрясение, множественные ушибы, рассечение лба. Операция прошла успешно. От наркоза отойдет ближе к утру. Посещение возможно завтра с 10 часов.

Поблагодарили, вышли на воздух.

Профессор Алиев был удивлен, но не сильно. Присутствия духа не терял и командовал парадом в привычном режиме:

— Да, Саша продолжает неприятно радовать. Рита, не раскисать. Мужик не убился, а теперь уже точно не помрет. Так, молодежь, садитесь в машину. Сейчас позвоню в ГИБДД, и отвезем Риту домой.

— На Обводный нас, если нетрудно, — о, даже голос прорезался у меня. Отпускает столбняк, что ли?

Науч.рук посмотрел удивленно. Влад же сгреб меня в охапку и лицо сделал такое, будто ему только что Нобелевку вручили:

— А мы теперь вместе живем.

Охренеть, дипломат.

Реваз Равильевич уже немолод. И вот так, прямо в лоб, было несколько топорно, мне кажется.

Но мои близкие в разной степени мужчины решили меня сегодня шокировать по полной:

— Это вы хорошо придумали. Одобряю. Ты смотри, Ланской, сейчас свяжись с ее адвокатом, и как Саша чуть оклемается — берите его за жабры да пусть подписывает бумаги. Глядишь, к середине мая получите свидетельство о разводе.

— Спасибо, у меня план примерно схож. Но есть нюансы.

О, как. Здесь уже и общая концепция выработана, и конкретика тоже, я смотрю. Когда все это родилось? Пока я плакала да лебедям завидовала?

Чего в таком случае ждать от сына — боюсь представить.

— В Сашином алкоголе содержание крови невелико, так что тут точно лишение. Ну а машина в хлам? Так это даже кстати. Хорошо, что только сам перевернулся и никого не зацепил, остолоп.

— Разминулись мы с ним чудом просто, — задумчиво пробормотал Влад.

А я подумала, что разминулись мы удачно.

Я не желала Саше смерти. Мои обиды, стараниями жениха, подернулись пеленой. Не горели и не болели так сильно, как по возвращении из Китая. Но даже тогда, в самый острый момент обиды и отчаяния, я хотела с Александром развестись, а не хоронить его.

Так что завтра я Сашу, конечно, навещу. С сыном или сама — как уж Руслан решит. Выслушаю весь бред, что он там мне пожелает явить и даже, наверное, не стану грубить в ответ.

Апельсинов ему принести, что ли? И орешков с сухариками.

Да, сломал он руку, но намек должен уловить.