Хорошая девочка. Версия 2.0

Глава 26 Внезапные ответственность и обременение

' Мой меня любит кошмар

Как ядом, строчками чертит перо

Я снова на этом балу Дель-арте

Как будто безумный черный Пьеро…'

Asper X «Держись»

Что происходит, я не понимаю?

Как же я сейчас посочувствовала Сове из советского мультика про Винни-Пуха, когда она дарила Иа-Иа хвост.

Я так же ничего не понимала, однако, помнила: совы — не то, чем кажутся. А вот дети пока, видимо, еще не в курсе.

— Марк, руку у меня из-за спины тихонько убрал, — хотела бы сказать, что склонилась к его уху, но в моем случае вышло, что приподняла подбородок к его лицу.

Для меня, как назло, это самый удачный ракурс.

А когда мальчик собрался нечто то ли вякнуть, то ли гордо фыркнуть — сжала его руку двумя своими. Зря вы думаете, что играть на скрипке — это просто. Так, всего-то спина болит, да ноги ноют. Нет, еще и отличная чувствительность, и сила в пальцах появляются. А, совместив это с острозаточенным качественным маникюром, получаем очень-очень больно.

Марк зашипел, руку с кресла моего убрал, но вот ладони из крепкой хватки все равно не выпустил.

Хорошо же.

Я совершенно спокойно без показного негодования и суеты выдернула из его пострадавшей от моего дворового воспитания конечности левую ладонь. А затем просто прихватила его за целую пока кисть.

И столь же спокойно заявила:

— Грей нормально, раз уж взялся, — и сложила свои ладошки ему в руки.

Марк обалдело на меня вытаращился.

Что, я ждать буду, пока он в себя придет да слова найдет?

Нет.

Я вынужденно пришла за культурой и новыми впечатлениями.

Поэтому я буду любоваться шоу.

Так вышло, что во времена студенчества, мы с Нинком фанатели от фигурного катания очень сильно. Смотрели по нашему мини-телевизору в общаге все чемпионаты России, Европы и мира, Олимпийские игры, и, конечно же, Гран-При. Так как жили мы в Петербурге, то даже побывали два года подряд на турнирах международного класса, что принимал любимый город. Первый раз ходили в СКК на «Парке Победы», а на следующий год в только что открывшийся «Ледовый дворец» на «Проспекте Большевиков». В СКК случайно попали в фанатский сектор, откуда ни фига не было видно лед, а вот разминающихся фигуристов — сколько угодно.

Народ тогда, в начале двухтысячных, был простой, не особо пафосный и не сильно пуганый, поэтому у нас до сих пор где-то в потайных коробках времен юности хранятся билеты с тех соревнований и программки, потому как — с автографами. С некоторыми из тогдашней плеяды победителей мы не только сфотографировались на пленочный фотоаппарат, но и достаточно долго и довольно дружески поболтали. Наши кумиры и сопричастные оказались чудесными: Маша Петрова и Леша Тихонов, Анжелика Крылова и Олег Овсянников, Ксю Шен и Хонг Бо Джао, Ира Слуцкая, Джон Циммерман — так себе фигурист, но отличный парень. Эти воспоминания из разряда легких воздушных зефирок: всегда приносили с собой не сожаления о давно минувших днях, а наоборот — ощущение счастья, которое было там, в том удивительном моменте.

Оттого, увидев на льду Повиласа Ванагаса с тезкой, я бесконечно воодушевилась и словно бы провалилась туда, на двадцать лет назад. Исчезла утомленная научными достижениями, проблемами со здоровьем, жизнью, воспитанием и родственниками Маргарита Анатольевна. На мгновение как будто вернулась она — Ритка- маргаринка. Воспитанная мудрой бабушкой девчонка из глубинки: упертая и убежденная в том, что сможет все и со всеми сложностями справится сама.

Посему чудесный молодой человек рядом не показался чем-то неуместным, диким или странным. Так, просто отметила, что рядом заинтересованный юноша, но мне-то не до того сейчас? «Я же учусь, мне совсем не до отношений. Хотя парень и классный. Ну, пусть руки греет — все польза».

И снова всем своим существом вернулась туда. На лед.

А вот когда случился антракт и зажегся верхний свет, то на меня вместе с реальностью свалились и любопытство окружающих, и мысли о необходимости выхода с детьми из зала для променада, и восторженный Марк, так что мне слегка поплохело.

Выручил Бенедикт:

— Лада Юрьевна, пригласите Ратмира Милошевича составить вам компанию для прогулки до уборных. Ребята, собираемся — кому надо. Остальные сидят, никуда не разбредаются. Общайтесь, фотографируйтесь, вы здесь для этого.

Вокруг засуетились, зашуршали и загомонили.

Выпустили немногочисленных желающих с нашего ряда, который задержался почти в полном составе, в отличие от двух других. Я спокойно плюхнулась обратно в кресло, отказавшись от идеи сходить потрогать лед. Холодно, с охраной еще договариваться, да и по здешним ступеням в парадных сапожках на каблуках особенно не набегаешься. Марк-Адриан тут же устроился рядом и руки мои обратно себе сгреб. Естественно, Рус сей же момент развернулся к нам:

— А на что это ты, друг любезный, намекаешь тут матушке моей, а?

Чтобы остальная гоп-компания промолчала? Никогда!

— А он у нас резвый! Решил срочно подсуетиться, пока тетя Рита еще только разводится, а Марк уже тут как тут: молодой, здоровый из хорошей семьи. Отличный вариант, — нет, не зря я Игнату много раз напоминала, что ему лучше молчать, чем говорить.

Ваня покачал головой, и солидно так, не сказал даже, а молвил:

— Тетя Рита, вы не думайте, мы на вашей стороне. И вас поддерживаем. С дядей Сашей все здесь знакомы давно, поэтому выбору Руслана не удивились.

А Танечка с Машенькой застрекотали чуть ли не хором:

— Вы все правильно решили!

— Давно пора!

— Сколько можно терпеть!

— Мы так рады за вас!

Я слегка удивилась такому единодушию и, в принципе, теме обсуждения, но в целом чего-то в этом духе и ожидала. Все же с ребятами мы знакомы и близко общаемся почти десяток лет, только Марк прибился позже, классе в пятом, кажется. Сашу они уважали, но особо теплых отношений не сложилось, ибо Александр Михайлович вечно в работе.

Пока все бурно высказывались по поводу моего грядущего развода, я вынуждена была развернуться корпусом к ним, а когда собралась вернуться в исходное положение, то выяснилось, что меня сзади очень даже плотно подпирает сосед.

Закатив глаза, на что девчонки дружно фыркнули, а парни заржали, я, с изяществом установки залпового огня, развернулась к Марку.

Осмотрела эту прелесть, посокрушалась в душе, что двадцать лет назад такие экземпляры мне не встречались, вздохнула тяжело:

— Пойдем-ка, наследник римских императоров, посекретничаем.