Хорошая девочка. Версия 2.0

Эпилог 2 Счастливого Нового года!

'Уходя — уходи!

Если кто-то тебе не поверит.

Уходя — уходи!

Затвори за собой плотно двери…'

Илья Резник «Уходя — уходи»

Я не могла поверить, что наступил декабрь. Почему-то меня круглосуточно переполняли радостные пузырьки шампанского. А энергии и сил внутри было столько, что я не просто сделала генеральную уборку в квартире и полностью приготовила семейное гнездо к Новому году почти за месяц до самого торжества, но и помогла как Нинке, так и Лей в их трудах.

Радость и восторг плескались во мне непрерывно. Мне казалось, что я излучаю невероятное количество позитива, ведь рядом со мной даже хмурый Рус периодически светлел лицом.

Не помнила я в своей жизни такого декабря. Разве что, возможно, в глубоком детстве, когда Новый год ещё действительно являлся для меня семейным праздником. Но было это задолго до того, как я пошла в школу.

И да, в один из декабрьских вечеров это произошло.

Мне позвонила Вера Павловна.

На самом деле, я родственников разблокировала давно. Кажется, ещё по возвращении из Китая. Ну а побеспокоили они меня вот только сейчас. В преддверии главного праздника в году.

Не будем же мы учитывать звонок мужчины, с чьей помощью внутри Веры Павловны когда-то зародилась я? Пусть дальше ждёт свою Серафиму. Обижается на неё, ругается с ней виртуально — я не желала иметь к этому никакого отношения.

— Здравствуйте, мама.

— Риточка, так давно тебя не слышала.

Да неужели? Ох, матушка, истинная правда, что старого волка не научить новым трюкам. Да и не нужно.

— Мама, что ты хотела?

— Ой, да узнать, как твои дела, какие новости, как там Сашенька?

Раньше я бы офигела. Теперь хмыкнула:

— Очень странно такое от тебя слышать. Ну, ладно, может, ты не знаешь. Мы с Сашей развелись ещё в конце апреля. Я снова вышла замуж, с сыном переехала к моему новому мужу.

— Приезжайте как-нибудь и к нам, будем очень рады познакомиться.

Это что это? Подобрав челюсть с пола, красиво отказалась:

— Конечно, мама, когда-нибудь, но не сейчас. Пишем докторские, совершенно некогда даже просто вздохнуть. Сын готовится к поступлению, ему тоже не до разъездов.

— Ну, вы приезжайте, мы с мальчиками будем ждать.

Ну-ну. Обязательно, конечно, лет через сто.

— Хорошо, мама, звоните. И счастливого вам Нового года.

И все.

Неожиданно.

А где мозговынос? Амнистия?

Хорошо же, будем считать, что и этот гештальт я закрыла.

Выдохнула и словно с плеч мешок с мукой сбросила. Тяжело жить под колпаком, даже если сама себя туда определила.

Мои биологические родители были вот такие. Изменить их я не могла и больше не старалась. Их отношение ко мне — их выбор, а не показатель моей никчемности. Пусть у них все будет хорошо, но активно в их жизни я больше участвовать не желала.

У меня и своя кипела. Да.

Конечно же, я совершенно не удивилась, когда однажды вечером мальчики предложили встретить этот Новый год так же как и прошлый — прогуливаясь по центру города с какао, мандаринками и глинтвейном.

Тигрику постановили дать выходной и, после торжественного ужина, приготовленного совместно, выбрались в центр на метро.

Так как полночь должна была застать нас у самой известной конной статуи Основателя, соответственно, начать прогулку мы решили с Дворцовой площади.

Шли от метро по Невскому проспекту, потом свернули в арку Главного Штаба и выбрались, наконец-то, к Александрийскому столбу. Раскрасневшиеся и довольные. Выпили какао, пофотографировались, начистили мандаринок на финальный пеший переход до Исаакия.

Город бурлил, народ веселился, смех и музыка лились со всех сторон. А в воздухе висел густой аромат глинтвейна, хвои и цитрусов. Ему не мешал даже студеный и пронзительный ветер с Невы.

Осмотрев главную нарядную красавицу-ель в этом городе, сделав и разослав по друзьям, коллегам и прочим всяким личностям с десяток семейных фото, решили добираться до Исаакиевского Собора прогулочным шагом по аллее вдоль Адмиралтейства.

А еще под главной елкой Влад меня кружил на руках и долго целовал. Вредный же сын все это действо снимал, а после объяснил:

— Наделаю сейчас открыток. Поздравлю Александра Михайловича и бабу Веру с праздником. И Марка тоже.

Посмеялись, выпили еще по глоточку какао, и пошли неспешно вдоль известнейшего архитектурного памятника русского классицизма со шпилем и незабвенным корабликом наверху.

А около заснеженного фонтана у центрального фасада Главного Адмиралтейства незнакомый голос внезапно окликнул:

— Володя, Володя!

Рус вообще ничего не понял, да и до меня дошло не сразу, что это наш Влад, вероятно, и есть тот самый Володя, которого так настойчиво и громко зовут.

Остановились. Обернулись.

Семейная пара. Немножко меня постарше. Оба нарядные, элегантные. Очень красивая дама и солидный кавалер в парадном.

С ними барышня, вероятно, возраста Влада, может быть, чуть моложе. Классическая современная звезда запрещенных сетей: высокие скулы, нарощенные ресницы, накачанные губы, крупные уложенные локоны, татуаж и макияж во все лицо, плюс, естественно, либо солярий, либо модный Дубай. Пальтишко из последней коллекции одного из европейских брендов, сапожки на каблуках, сумочка с золотой цепочкой.

«Бьютифул фитнес герл», так сказать.

— Боже, Володенька, — пропищала мадам.

Глянула я на Влада и несказанно удивилась: такого ярко выраженного, демонстративного отвращения на его лице не видела никогда. Даже Александр Михайлович его не заслужил, хоть и изрядно усердствовал в этом направлении.

— Идёмте, у Петра, кажется, уже запускают фейерверк. А вон там приличное огненное шоу, — Влад подхватил меня под руку, а Руслана за плечо и увлек дальше к цели нашего, так сказать, путешествия.

В спину нам, конечно, ещё что-то кричали, но оборачиваться мы не стали. Владимир Львович был настолько напряжен, что я прикладывала массу усилий, только бы не броситься ему на шею, не начать гладить и успокаивать. Русик недоумевал, но, слава Пресвятым Просветителям, молчал.

Когда мы отошли достаточно далеко, а Влад, наконец-то, вроде бы перестал рычать матом и дрожать, я решила все же задать вопрос. Просто чтобы не оставлять зарождающуюся проблему без внимания и не предоставлять её самой себе. Мне прекрасно известно, во что это в итоге может вылиться.

— Влад, кто это был, и почему ты так отреагировал? — стащила перчатки, обхватила ладонями его лицо и притянула ближе к своему.

— Из-за этих людей, благодаря божественному попустительству, когда-то я появился на свет.

— Ни хрена себе, ты загнул. Это родаки твои, что ли? — Руслан и политкорректность? Не, не слышали.

— Типа да.

Иногда Рус и Влад кажутся одногодками с общим сленгом.

— Ну, тогда, может быть, нужно было познакомиться с твоей семьей? — то, что я полезла туда, куда не надо, ясно стало практически мгновенно.

Влад ощетинился и почти озверел:

— Вы — моя семья! Запомни уже, — встряхнул меня за плечи, прижал к себе, долго выдохнул в меховой помпон на шапке и поволок нас дальше к «Медному всаднику».

Надеюсь, эту загадку он когда-нибудь объяснит, но, естественно, сама больше тему развивать не буду. А зачем мужа зря злить и расстраивать?

— Высокие отношения, — резюмировал ослик.

И мы отправились встречать Новый год.

Впервые, как настоящая семья.

И встретили. Практически так же, как и предыдущий. Разве что после фейерверка в полночь, глава нашего такого занятного семейства, вызвал такси и повез всех в уютное домашнее тепло.

Пить какао, конечно же, и в карты играть.

И опять, и снова.

После того как Рус разгромил нас в «сто одно», а Влад — в «тысячу», я демонстративно обиделась и удалилась под одеяло в кабинет. Минуты через три туда прибыл гневно фырчащий муж, до этого не обнаруживший меня в супружеской постели, и уволок, как он выразился: «бунтующую маргаритку» вместе с одеялом в спальню.

В итоге кое-кому перепало еще эндорфина, серотонина и окситоцина на рассвете.

Год стартовал фантастически, надо отметить.

Счастливое сонное праздничное ничегонеделание начала января регулярно разбавлялось светскими визитами (к Алиевым и к Нине), приемом гостей у себя (зав.каф прибыл на ужин и обсудить всякое околонаучное с Владом, да и Русова тусовка забегала на чай с имбирными пряниками, которые я заводила только для них), и новой составляющей моей жизни.

На каникулах я в четвертый раз «слетала шабаш».

С того самого момента, как Лей с Камиллой вернулись осенью от родственников, мы с девчонками примерно раз в месяц-полтора, обязательно куда-нибудь выбирались. На концерт, в ресторан, в спа-салон или на экскурсию.

Влад, Русик и Нинкин муж, не сговариваясь, окрестили эти встречи «шабашем». Мы не сильно возражали, потому что чат наш в Вотсапе по-прежнему назывался «Ведьмы с ВО и ЧЮ».

В этот раз нас пробило на ностальгию, и мы поперлись в Русский музей. Сколько же здесь было хожено-перехожено нами в годы учёбы — не сосчитать.

Меньше пяти часов за один раз мы в этом храме искусства никогда не проводили.

У каждого были свои любимые полотна, художники и места, обязательные для посещения. Это было так удивительно, как будто на машине времени вернуться лет на двадцать назад, в свое беззаботное студенчество.

И да, когда мы в очередной раз обошли дозором второй этаж и отметились около значимых картин, то перед выходом я, конечно же, решила заглянуть к черно-белой совершенной и волшебной Богоматери Васнецова.

Христос с матушкой выглядели, как обычно, хорошо, а вот рядом с ними меня ждал невероятный сюрприз.

Я, понятное дело, когда входила в зал, ничего не видела, кроме своей цели, а девчонки — наоборот.

— Ой, какой мужик! — восторженно прошептала Лейла.

— Охренеть, а он тут что делает? — злобно зашипела Нина.

— Чего случилось? — вынужденно отвлеклась от завораживающей угольной красоты.

Нинка развернула меня в угол зала, где я смогла наблюдать забавную сценку, будто бы из нелепых комедий.

Три достаточно внешне благопристойных мужика, возраста чуть за пятьдесят, делали вид, что пришли в музей.

Выглядело забавно.

Было хорошо заметно, что им некомфортно и они не совсем понимают, какого такого, хм, лешего здесь забыли. Нервничали и тревожно глядели по сторонам. Двое из них были вполне «ничего так», и я могла бы даже, возможно, разделить восторги Лей. Ну, во-первых, если бы не была замужем, а во-вторых, если бы третьим был не Саша.

Фыркнула:

— Пресвятые Просветители, мы за десять лет брака в музеях были два раза. Каким ветром его сюда принесло?

— Не попутным точно, — тихо прорычала Нинок.

А Лейла захихикала.

Ежки-плошки, как глупые девицы, обсуждающие кавалеров на променаде.

Вероятно, мой предостерегающий, а Нинкин негодующий взгляды удержали Александра Михайловича от того, чтобы подойти и завести светскую беседу. Хвала Кириллу и Мефодию. Вот только-только я дышать спокойно начала и перестала вздрагивать, когда ко мне сзади близко люди подходят. Здоровья Александру и счастья, но, пожалуйста, от меня подальше.

А пару дней спустя я вернулась домой после маникюра посреди эмоционального выяснения подробностей шабаша. Оказалось, что Нина рассказала семье, Агата поделилась с Русом и Гохой, Рус уведомил Влада. «Сарафанное радио» в действии. Последствия, как от ковровой бомбардировки.

Влад жутко негодовал:

— На хера ему в музей без дамы? Кто-то же ему о передвижениях Марго стучит. Он, бл*, ее караулит и хочет вернуть.

Руслан хихикал, но держался:

— Он может хотеть что угодно. Не волнуйся, мама моя в себе. А про музей — так вся кафедра была в курсе. Они же еще в декабре договаривались.

— Как не волноваться, на хрен? Марго слишком добрая до сих пор. Всех прощает, — горестный вздох Владимира Львовича чуть не спровоцировал меня бежать утешать страдальца.

— И его простит. Надо же когда-то это сделать. Простит и забудет. А ты не тормози, свози её куда-нибудь развеяться.

Сын мой — мастер манипуляций. И когда только успел научиться, а?

— Так, ну, тогда ты в тренировочный лагерь, а мы в Сочи метнёмся. На неделю.

Позже, когда я в нашем общем с мужем кабинете ностальгировала перед сном и исполняла через пень-колоду (пальцы-то деревянные) тему из сериала о Шерлоке Холмсе с Ливановым, меня ждал очередной сюрприз от любимого.

Только я выдохнула и опустила свою старушку-скрипку, как талию обвили горячие сильные руки, а в ушке замурчало:

— Мое сокровище полно восхитительных тайн, оказывается? И мне наверняка жизни не хватит разгадать все твои секреты, Марушечка моя.

Хихикнула. Как у него так получается? Вроде о важном же говорит, но так смешно, что не удержаться.

Запрокинула голову и получила свой законный супружеский поцелуй, как прелюдию и обещание бессонной ночи. Очередной.

А под утро, уже сквозь дрему, была поставлена в известность, что мы послезавтра летим на Красную Поляну. Шеф предупрежден, сын пристроен, а мое воссоединение с лыжами супругу видится делом чести.

Кирилл и Мефодий, спасите-помогите!

Саша, ежки-плошки, даже дистанционно нет мне из-за тебя покоя.