Император Времени #1

Глава 19. Финал турнира и признание

Турнир, сражение номер семь, продолжение

Мы осыпали друг друга ударами без перерыва. Уворачиваться было несложно, спасибо ускорению реакции. Но энергии Искры Времени надолго не хватит... следовательно, нужно закончить бой как можно скорее. Но как?

Я всё ещё не до конца понимал его возможностей, но факт был в том, что он тоже мог поспевать за моими движениями.

Обменявшись парой десятков ударов, мы одновременной отпрыгнули в разные направления. Наши дыхания участились и пот градом стекал с голов.

— А ты неплох, Измайлов. Удивляешься, что я стал сильнее, а сам-то!

Я не ответил. Мясников же, усмехнувшись, направил на меня указательный палец, возле которого начал собираться шар, полностью состоящий из тёмной энергии.

"Что это за Ки?" — Я впервые сталкивался с чем-то подобным.

"Не дай ей себя задеть! Я чувствую угрозу."

Шар вырос до размеров апельсина и выстрелил в мою сторону на огромной скорости. Это застало меня врасплох — я не успею увернуться, он попадёт мне прямо в район сердца. Вложив как можно больше внутренней энергии в правую руку, я попытался отбить его в сторону.

Неизвестный мне доселе магический объект повёл себя неожиданно: он не отлетел, как я того хотел, но и не взорвался, как я того боялся. Он словно влился внутрь моей руки и стал с ней единым целым. Неприятный холодок прокатился по моей руке.

Ярослав был удивлён.

— Ты продолжаешь меня удивлять. Я думал закончить бой одним приёмом, но ты решил просто его отразить... правда, это тебе всё равно не поможет. Ты просто немного отложил момент своего поражения!

В этот момент я осознал страшную вещь: моя рука! Я её... не чувствую!

Интерлюдия первая, городская больница, около месяца назад, Мясников Ярослав

Этап дикой боли уже прошёл, но тупая, тягучая боль на месте, в котором раньше находился его правый глаз, осталась. Однако не физическая боль была настоящей причиной его пытки... настоящей причиной была обида и гнев на того, из-за кого ему приходилось через это проходить.

Отпрыск рода Измайловых, этих вечно напыщенных пижонов, всегда вызывал в нём раздражение. Всё в нём было не так: он словно считал всех вокруг него недостойными его внимания. По крайней мере, так это казалось Ярославу.

Когда он впервые увидел его в первом классе частной школы, отец сказал ему: "Это любимый внук патриарха Измайловых. Обязательно с ним подружись и не смей его обижать!"

"Да, папа." — Ответил он ему тогда.

Он правда старался с ним подружиться, хоть ему этого совершенно не хотелось. Впрочем, всё было безрезультатно. Юный наследник прославленного рода просто не хотел иметь друзей. Или он просто боялся их заводить?

Как бы то ни было, вскоре Мясников его возненавидел. И теперь, когда по счастливой случайности они оба оказались в одной академии, он сразу же решил ему отомстить. Получилось не очень.

"Глаз не поддаётся восстановлению", — так сказал хирург, — "При каких обстоятельствах вы получили такое ранение?"

У него и в мыслях не было связываться с полицией. Если кто-то узнает, что он наябедничал куда-то, вместо того чтобы решить всё в честной дуэли, на нём до конца жизни будет клеймо труса. Хватит и того, что ему пришлось всё объяснять ректору академии.

"Ничего, он у меня ещё попляшет. Моя месть придёт тогда, когда он меньше всего будет этого ждать."

По правде говоря, он не особо верил в то, о чём думал прямо сейчас. Это была скорее попытка потушить пожар злобы в своей душе. От мыслей его отвлёк голос, неожиданно прозвучавший из тёмного угла комнаты:

— Обидно, да?

От испуга он вжался в спину кровати и выпустил Ки, чтобы увидеть незнакомца. То, что он почувствовал, заставило его вжаться ещё сильнее. Сквозь страх он вымолвил:

— К-к-кто ты? — зубы непроизвольно задрожали, хотя в комнате была нормальная температура.

Пришелец ответил неприятным, почти царапающим смехом.

— О, мой маленький друг, так ли уж сильно тебе это нужно знать? Важно сейчас совсем другое: обидно ли тебе? Обидно ли тебе, что от природы ты был рождён слабаком? И есть ли в тебе достаточно воли, чтобы отбросить эту слабость? Подумай хорошенько над этими вопросами, Ярослав. Подумай, потому что больше в твоей жизни подобного шанса не представится.

Конец интерлюдии

Это не был обычный паралич, который я тысячу раз испытывал в тренировках с Эдгаром. Нет, это было что-то гораздо более неприятное и опасное. Рука словно не принадлежала мне больше. Спустя пару секунд после слов Мясникова она попыталась атаковать меня, схватив за шею! Не растерявшись, я ударил её левой рукой и нейтрализовал старым добрым парализующим ударом.

Только это и нужно было моему противнику! Он сразу же набросился на меняв, осыпав очередным градом беспощадных ударов. Теперь я мог лишь обороняться одной рукой, поэтому я сразу же получил неприятный удар в грудь и отлетел на несколько метров назад.

Ещё в полёте, я материализовал на рабочей руке кольцо и выстрелил тремя огненными шарами, каждый из которых я направил на оппонента с разных сторон.

— Опять фокусы? — Он лишь рассмеялся и выпустил наружу чудовищные потоки тёмной энергии, которые просто впитали в себя пылающие снаряды, как будто их и не было вовсе.

Я смог приземлиться на ноги и на этом мои успехи закончились. Ощущение боли в груди начало разрастаться по всему телу.

"Я… я вырубаюсь."

Присутствие учителя начало заполнять мою голову.

"Не сметь! Только попробуй потерять сознание в такой ответственный момент!"

Я словно пощёчину получил. Точно, я ещё не проиграл! Я прошёл весь этот турнир не для того, чтобы так глупо потерпеть поражение.

Интерлюдия вторая, двенадцать часов назад, Мир Внутри

Эдгар стоял, думая о чём-то своём. Я же в свою очередь был набит энергией до края — переход на новый уровень ощущался почти как перерождение. Ки стала податливой, как глина, и сильной, как река.

Наконец, он обратил на меня внимание и улыбнулся.

— Ты превосходишь все мои ожидания, Александр. Хоть ты уже и имел некоторый запас сдерживаемой Ки... всё равно такой быстрый прогресс удивляет. Я бы даже сказал пугает.

— Правда?

Мне было приятно. Он нечасто хвалил меня за успехи в последнее время.

— Да. Как ты уже понял, с переходом на уровень Ученика ты теперь можешь управлять своей внутренней энергией гораздо более свободно. Однако это связано и с некоторыми опасностями, о которых я должен тебя предупредить. Юные маги часто сталкиваются с эйфорией от переполняющей их силы и тратят эту энергию как попало. Тебе таких ошибок допускать нельзя. Поэтому... я начну обучать тебя боевым техникам моей школы.

— Боевые техники... школы?

Он кивнул.

— Не знаю, как это называют в вашем мире, но у нас различные стили боя и техник относили к школам разных боевых искусств. Я был создателем одной из таких.

Эдгар отошёл от меня на десять метров и повернулся лицом.

— На самом деле я уже научил тебя одной из них.

— Парализующий удар?

— Совершенно верно. Но я называю его просто Змеиным Укусом, базовой техникой моей школы.

Я задумался.

— А у какое у твоей школы название?

Он усмехнулся.

— Восходящий к Дракону. Так она называется. Или называлась... в конце концов, я единственный её последователь сейчас.

— Нет, учитель, — я улыбнулся, — больше не единственный.

Конец интерлюдии

Я держался из последних сил и лишь воля Эдгара помогала мне держаться. Чёрт! Основная рука теперь бесполезна, но у меня ещё остался туз в рукаве. Использование только левой руки ослабит его, однако это не важно. Бороться... я буду бороться до конца.

— Сдавайся, Измайлов. Ты еле на ногах стоишь.

Мясников истерично заржал. Глазами я поймал переживающий взгляд Леры. Испуганный взгляд Васи. Глеб тоже успел вернуться. Неподалёку от них сидела парочка инквизиторов, с интересом ждущих результата этой схватки.

Все они сейчас смотрят на меня. Если проиграю, то упаду в их глазах. Они, конечно, будут уверять меня в обратном. Но в глубине души они будут помнить, как я упустил победу в самый последний момент.

Не бывать этому!

Вся Ки, до этого блуждавшая вокруг меня, начала затягиваться внутрь моего тела. Я позволял ей собраться в едином месте, а затем начал отправлять её в точку опоры на левой руке. Свет от переполненной энергией конечности можно было увидеть невооружённым взглядом.

Я вспомнил слова Эдгара: "Слушай внимательно, Александр. Слушай и запоминай. Эта техника, которой я собираюсь тебя обучить, расходует много энергии. Думаю, что сейчас ты сможешь использовать её лишь один раз за бой. Поэтому применяй её лишь в самом крайнем случае, когда больше не осталось другого выбора. В идеале, для неё нужно использовать обе руки. Но в настоящем сражении может случиться всякое, следовательно этой рекомендацией можно иногда пренебречь. Смотри внимательно, покажу лишь один раз."

Глаза Ярослава расширились от удивления. Он бы мог победить, если бы не мешкал, но было уже слишком поздно.

Воздух вокруг меня стал горячим, словно я попал в баню. Сейчас! Я изо всех ткнул рукой вперёд, выкрикивая название приёма, который использовал первый раз в жизни:

— Ревущий... Тигр!

Золотой поток энергии вырвался из моей ладони, разрушая всё, что попадалось ему под руку: каменный пол арены разлетелся, как песок. Добравшись до своей цели, то есть до Мясникова, он столкнулся с тёмной энергией, уплотнившийся прямо перед ним в попытках защитить своего владельца.

Несколько секунд длились для меня вечностью. И вот, когда я почувствовал, что больше не могу продолжать, его защита пала под напором моей силы. С криком отчаяния его тело взлетело в воздух и медленно приземлилось на поверхности вне зоны сражения, потеряв сознание.

"Надеюсь, он не умер."

После этого я окончательно вырубился.

Медпункт, время ближе к ночи

Я видел странный сон.

Я шёл среди улиц пыльного города, а живот скручивало от голода. Я был готов просить милостыню, как последний попрошайка, но что-то сдерживало меня. Это было моё вечное проклятие — гордыня.

Я посмотрел в лужу и увидел в её отражении лицо подростка, обросшего длинными тёмными кудрями. Кто это?

Грязное лицо, потрёпанная одежда... и лишь глаза выдали мне своего хозяина.

Эти тёмные, бездонные колодцы холодного гнева.

Да, никаких сомнений. Я видел воспоминания своего учителя.

Громкий девчачий голос оборвал наваждение:

— Саша... Саша, проснись!

Мои глаза резко открылись, а лёгкие сразу же начали работать в усиленном режиме. Всё тело болело, словно я поднимал тяжести неделю без перерыва.

Осмотревшись, я увидел вокруг себя знакомую обстановку. Кровать, одинокое окно — это был тот самый медпункт, в который я попал после своей первой стычки в академии.

На стуле рядом с кроватью сидела Белкина. Боевого костюма на ней уже не было, она успела переодеться в более свободную для неё одежду: джинсы и тонкую белую футболку. Лицо её, слегка печальное до этого, сразу же прояснилось и она бросилась меня обнимать.

— Господи, ты в порядке! Я так переживала, ты не представляешь! Вася и Глеб тоже приходили, но я их спать отправила. А ещё...

— Лера! Задушишь же, отпусти меня! — Моё тело ещё не успело восстановиться и эти "обнимашки" отзывались острой болью.

— Ох, — она сразу же осеклась, — прости, я немного не сдержалась... ты в порядке?

С трудом опёршись руками о постель, я занял сидячее положение, приложившись к спинке кровати. Источник внутренней энергии был практически пуст, и я начал впитывать её из окружающего мира, попутно распределяя готовую Ки по всему телу. Потихоньку боль начала отходить на второй план, и я смог думать о более насущных проблемах.

— Что с турниром?

— В каком смысле? — Лера слегка опешила.

— Кто... кто победил?

Она хихикнула.

— Ещё спрашиваешь, дурак... победа за тобой, кем же ещё? Награждение, правда, решили перенести. Сам понимаешь, было бы странно награждать твоё бессознательное тело.

От сердца сразу отлегло. Все эти тренировки, которые мы проходили с Эдгаром в Мире Внутри... всё это было не зря. Я победил.

"Да, юноша, ты победил по праву. Были некоторые недочёты с твоей стороны... но для первого состязания результат просто отличный."

А вот и он, лёгок на помине.

"Я благодарен тебе, Эдгар, но пожалуйста, можешь оставить меня одного ненадолго? Я сейчас в комнате с Лерой."

Он притворно возмутился: "Никакого уважения к старшим..." И сразу же испарился.

— Сама ты дура... победа и есть моя главная награда. Остальное так, пустячок.

Она надула щёки.

— Какой же ты иногда самовлюблённый дуб, Измайлов!

Я рассмеялся. Тело уже почти полностью пришло в норму. Нужно будет хорошенько поесть, когда будет возможность. Использование новых сил совершенно меня вымотало.

— Лучше быть дубом-победителем, чем просто дубом, согласна? Хотя должен признать, твой метод ведения сражения с этими костями был действительно завораживающим. Это твоя родовая магия?

Лера засмущалась и отвернулась.

— Да. Я пока ещё слабо ей владею.

Я покачал головой.

— Проблема не в том, как ты ей владеешь. Проблема в том, что одной этой магии недостаточно для подобных сражений. Тебе нужно больше сосредоточиться на своей Ки. Не уверен, что смог бы победить, будь твоя внутренняя энергия более развита.

— Опять ты врёшь... думаешь, я совсем ничего не понимаю? Твой бой с этим одноглазым парнем был совершенно на другом уровне. Но всё равно спасибо. Я знаю, ты просто хочешь помочь мне стать сильнее. И я благодарна тебе за это, правда.

Молодая некромантка встала со стула и села на край кровати, смотря мне прямо в глаза. Я мог чувствовать её дыхание на своей оголённой груди. Кто вообще придумал раздеть меня?

В её тёмно-ореховых глазах отражалась луна, близкая к своей полной форме.

— Саша... я… я не знаю, как мне это сказать, но...

Голос девушки путался, словно она разом забыла все слова. Я не решился её прерывать.

Она немного помолчала, собираясь с силами, а потом выдала как на духу:

— Я люблю тебя! — Невидимую плотину, которая сдерживала её всё это время, словно прорвало. — И это не какая-то дурацкая подростковая влюблённость... то есть, поначалу она, конечно, была такой, но лишь поначалу. Узнав тебя лучше, я поняла, что мои чувства настоящие. Прости, что скрывала это от тебя. Вся эта моя напускная холодность или агрессия... всё это было лишь маской, которую я надела, боясь признаться тебе в моих истинных чувствах.

В комнате повисло молчание. Не выдержав, она попыталась встать, но я схватил её за руку и притянул поближе.

— Раз уж ты решила раскрыть все карты, то и я в долгу не останусь. — Я взял себя в руки. — Лера, я тоже испытываю к тебе кое-что. Я не знаю, можно ли это назвать любовью. Я вообще не уверен, что знаю, что такое любовь. Но я точно знаю, что всё что в тебе есть, от этих белоснежных волос до переменчивого характера, всё это близко мне по духу. Я принимаю твои чувства... м в то же время, я должен предупредить тебя кое о чём.

Белкина едва заметно вздрогнула.

— О… о чём?

— Я вырос при особенных обстоятельствах. Не знаю, как это было принято в твоей семье, но в моей мужчинам было разрешено иметь сразу несколько жён. И я не являюсь исключением из этого правила.

— Ты хочешь сказать...?

— Да, Лера. Я не моногамен. Если мы перейдём к серьёзным отношениям — а я всегда отношусь к такому серьёзно — ты должна быть готова к тому, что не будешь для меня единственной.

В голосе девушки была грусть:

— Это... это неприятно, но я согласна и на такие отношения.

Мой голос стал серьёзным:

— Ты точно понимаешь, о чём я говорю? Потому что тебе таких вольностей я разрешать не буду. Я всегда был большим собственником и никогда не любил ни с кем делиться. Даже так, ты по-прежнему согласна?

— Да.

Я крепко её обнял.

— Спасибо. Я… я правда ценю это.