Интерлюдия

Глава 11

Лёжа на огромной кровати Джулиана с видом на реку Гудзон, я ущипнула себя. Рядом со мной находится самый трудный, сложный и страстный человек, которого я когда-либо знала. Как же я могу продолжать желать его больше, чем когда-либо прежде? Я знаю, что просто случайно переспала с Джулианом, и это знание не мешает мне желать его. И хотя мне нужно поговорить с ним о том, что он оставил мне грёбаную записку, у моего предательского тела, похоже, есть свои собственные планы. Ещё несколько оргазмов, и я смогу лишиться части своего разума.

Двухуровневая квартира являлась нашим убежищем уже более сорока часов. Мы проводим всё своё время в постели Джулиана, вставая только для того, чтобы принять ванну и перекусить приготовленной Мисс Пендлтон едой.

Всплывает воспоминание о том, как Мисс Пендлтон готовила свои знаменитые уэвос-ранчерос (прим. (исп.) huevos rancheros — яичница по-фермерски). Когда она пела и танцевала под песню Тейлор Свифт «Shake it Off» (да, она любит Тейлор наряду с музыкой 80-х), она призналась с лёгкостью в своём голосе.

— Антонио — шеф, с которым я познакомилась в Мексике. Это его рецепт. — Её вздох и блеск в глазах подтвердили, что шеф-повар научил её не только тому, как готовить потрясающие уэвос-ранчерос.

Как только я села на табурет перед ней, она сразу же заговорила на мою любимую тему.

— Лина, я же просила тебя подождать, не так ли? — пробормотала она, готовя свою домашнюю тортилью.

— Да, — я колебалась в течение секунды, прежде чем признаться. — Я всё ещё не знаю, куда мы с Джулианом движемся. Всё это для меня в новинку. У меня были только одни отношения, и они закончились совсем недавно.

— С Эндрю всё кончено? — спросила она, проверяя свой соус «ранчеро».

— Да, меня бы здесь не было, если бы я думала, что мы всё ещё вместе. А Джулиан, он такой сложный. Не будем забывать, что он действительно ушёл от меня несколько недель назад.

Мисс Пендлтон подошла к табурету, на котором я сидела. Положив руку мне на плечо, она заметила:

— Дорогая, он никогда по-настоящему не покидал тебя.

Её слова смутили меня.

— Дай ему время. У него никогда не было никаких отношений, — задумчиво произнесла она, перед тем как признаться. — Джулиан — моя единственная семья. И я говорю это потому, что люблю его, как родного. — Она снова помолчала, прежде чем посмотреть мне прямо в глаза. — Он обязательно будет совершать глупости, но ты и так в курсе. Ты — его любовь. Ты всегда была его любовью.

Я улыбнулась этому ласковому обращению, но не смогла переварить целиком. Я — его любовь. Может ли это действительно быть правдой? Поглощённый своими мыслями, Джулиан вошёл в комнату с телефоном в руке и заговорил через наушники:

— Да, я всё ещё в городе. Выздоровление отца идёт хорошо. Аллегра, ты должна когда-нибудь вернуться. — Он остановился. — Прошло уже много лет. Ты не можешь продолжать скрываться в Лос-Анджелесе и обо всём забыть. А Джиана даже больше нет в стране. Да, я подумаю о том, чтобы отсрочить это ещё на несколько недель. Конечно, я дам знать Лине.

Когда он подошёл ко мне, на его лице появилась широкая улыбка.

— Доброе утро, дорогая. Это была Аллегра. Она передаёт «Привет».

— Как она? — спросила я, гадая, скоро ли увижу её.

— Она страдает.

— Что? — его ответ совершенно сбил меня с толку.

— У Аллегры разбито сердце. Она отказывается возвращаться в Нью-Йорк из-за мужчины, — вздохнул он. — Из-за любви, — сказал Джулиан, подходя к Мисс Пендлтон. Я замерла при его упоминании «любви», а также когда он поцеловал её в левую щёку. Глядя на неё сверху вниз с нежностью, он продемонстрировал ещё одну ухмылку, срывающую трусики. — Пахнет очень вкусно.

Казалось, всё было как в старые времена. Мы втроём сидели за кухонным столом, наслаждаясь домашними уэвос-ранчерос, фруктами и свежеиспечённым хлебом. Пока поглощали еду, мы обсудили партитуру, над которой я работала, и я призналась, что уже несколько дней не могу сдвинуться с места.

— Я уже и не помню, когда в последний раз пыталась сочинять музыку. Я никак не могу отыскать этот мотив, — произнесла я. Прежде чем снова воссоединиться с Джулианом, я могла подпитывать свой гнев и обиду музыкой, но теперь, будучи увлечённой ко умопомрачительным сексом, я не могу ничего сочинить.

— Мотив? — спросил Джулиан.

— Да, мне нужен тот музыкальный мотив, который поможет зрителям следить за сюжетом. Я не смогла создать тему, которая заставит меня покрыться мурашками.

— Лина, — сказал он, прежде чем взять меня за руку, — от всего, что ты делаешь, у меня мурашки бегут по коже.

— Джулиан, это было банально, — поддразнила я его и одновременно закатила глаза.

— Это фильм, снятый по мотивам «Исчезновение» Холланда Кингли. Да? — спросила Мисс Пендлтон, ставя передо мной новую чашку кофе.

— Спасибо. Да, и «Darling Films» приобрела права на экранизацию книги. — Я сделала глоток, наслаждаясь итальянской обжаркой и одновременно восхищаясь мужчиной, от которого у меня по-прежнему перехватывало дыхание.

— «Darling Films»? — она склонила голову набок и посмотрела на Джулиана, намазывающего маслом кусок хлеба. Он поджал губы и покачал головой.

— Да, это мой четвёртый фильм с ними. Я до сих пор не могу поверить, что снимаю экранизацию одной из моих любимых книг вместе с одной из лучших женщин-режиссёров. Это работа мечты, но…

— Но, что? — перебил Джулиан, не в силах скрыть тревогу в голосе.

— Кроме неуловимого мотива, я не смогла записать ни одной конкретной сцены, и это сводит меня с ума. Просто творческий блок, наверное.

Он взял мою руку своей правой и сжал её.

— Дорогая, просто отпусти. Подумай о том, что эта сцена заставила тебя почувствовать, и она придёт к тебе. Твоя музыка — ещё один персонаж фильма.

— Но что, если мой музыкальный персонаж решил бороться с чувством фильма?

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Моя гениальная женщина, ты же знаешь, что этого не случится.

Моя гениальная женщина.

Этот человек больше верил в мои музыкальные способности, чем я сама.

Когда мы втроём закончили трапезу, я и Джулиан вернулись в ванную, чтобы помыть друг друга, только чтобы снова заняться любовью, и я оседлала его, когда он сел на скамейку для душа. Это было больше шести часов назад.

Теперь, в его постели, я лежу без сна, испытывая боль, но вполне довольная. Мужчина, потрясший мой мир, выходит из своего домашнего офиса, снимая очки в чёрной оправе, которые делают его ещё более сексуальным. Он потирает усталые глаза и предлагает:

— Пойдём в библиотеку.

Первый этаж двухуровневой квартиры огромен и вмещает его личную библиотеку. Окружённая окнами от пола до потолка, она выглядит совсем не так, как обычная библиотека. Хотя на стенах висят первые издания в тёмных кожаных переплётах, комната светлая и просторная. Как и остальная часть дома, белые стены позволяют всем произведениям искусства сиять. Встроенные книжные полки также выкрашены в белый цвет. Мы с Джулианом сидим рядом на светло-сером U-образном диване, спроектированном Хеленой Эмерсон. Одетая только в одну из его винтажных футболок, я должна была чувствовать себя неловко, но ничто такого и близко не было. Джулиан одет в белую хлопковую футболку и серые хлопковые спортивные штаны, приспущенные на бёдрах, открывая V-образные мышцы, которые я облизывала прошлой ночью. Его слегка взъерошенные тёмные волосы отросли на несколько дюймов. Когда я смотрю на великолепное создание передо мной, я вспоминаю, как он занимался интенсивной, энергичной любовью со мной три раза прошлой ночью и дважды сегодня. Он буквально оттрахал меня на неделю вперёд.

Наши руки переплетены, и его большой палец делает небольшие круги по моей левой ладони. Я поджала под себя босые ноги, и мне потребовалось вся сила воли, чтобы не наброситься на Джулиана, хотя мы занимались безумным сексом пять раз меньше чем за сутки. О да, я стала жадной, ненасытной, похотливой женщиной. Наверное, именно это и происходит, когда тебя годами лишают секса.

— Ты ведь тоже это чувствуешь, правда? — спрашивает Джулиан.

— Ты что, издеваешься? У меня всё тело болит. Болит. Я едва могу ходить. — Я смеюсь, и тем не менее, это правда. Забудьте о хождении вокруг да около. Он так сильно оттрахал меня этим утром, что мне пришлось отлёживаться несколько часов.

— Нет, я серьёзно, — говорит он, указывая между нами.

Нами.

Мои яичники вот-вот взорвутся.

Я тут же киваю.

Продолжая держать меня за руку, он спрашивает:

— Как долго ты пробудешь в городе? — это первый раз, когда Джулиан спрашивает о моём пребывании здесь. Поскольку жениха больше не было, я предполагала, что пробуду в Нью-Йорке бесконечно долго. Трудно поверить, что я была помолвлена почти шесть лет, а мужчина, за которого собиралась выйти замуж, буквально вышвырнул меня за дверь несколько недель назад. Более того, он не связывался со мной после своего сообщения. К сожалению, я до сих пор думаю об Эндрю каждый день и задаюсь вопросом, как он поживает. Нелегко забыть того, кто был неотъемлемой частью моей жизни в течение шестнадцати лет.

И поскольку Джулиан и моя работа занимали всё моё время, я не думала о западном побережье. Нью-Йорк всегда был моим домом. У меня здесь квартира, и мои самые близкие друзья тоже живут здесь.

Ненасытный мужчина, по которому я схожу с ума, здесь, рядом со мной.

— У меня нет определённого графика, но если всё пойдёт хорошо с проектом, по крайней мере, ещё на месяц задержусь. — Почему я просто не сказала ему правду? Почему я просто не сказала ему, что у меня нет никакого желания возвращаться в Лос-Анджелес, кроме как забрать свои вещи?

Он просто кивает, но не предлагает каких-либо вариантов. После нескольких минут неловкого молчания Джулиан берёт меня за обе руки. Его искрящиеся глаза изучают мои. Откашлявшись, он говорит:

— Я хотел бы кое-что предложить.

Лина, в последний раз, когда он сделал тебе предложение, ты ушла из его дома с разбитым сердцем, выглядя как ночная бабочка.

— Один месяц. Один месяц, когда мы будем полностью одни.

— Что? — спрашиваю я.

— Я хочу, чтобы мы проводили больше времени вместе, пока оба в городе.

— Больше?

— Да, больше.

Я делаю короткую паузу, подыскивая нужные слова.

— Джулиан, я не знаю, что у меня с Эндрю. У нас с ним общая история.

— Эндрю? Между вами всё кончено.

— Да, мы расстались. Но я не знаю. Я всё ещё привыкаю к одиночеству, — я делаю паузу. — До тебя он был всем, что я когда-либо знала. И ты не заводишь отношения. То, что ты хочешь, временно, —выдыхаю я, прежде чем продолжить: — Я удивлена, что какая-то часть меня хочет принять твоё предложение… но ты такой… такой сложный. Засранец.

— Прошу прощения?

— Я сказала, что ты засранец. — Моё признание или, вернее, моё смелое заявление удивляет его. Он наклоняет голову и поднимает бровь.

Я поднимаю указательный палец.

— Да, действительно, засранец! Ты бросил меня после того, как мы занимались любовью. Ты оставил меня одну в своём собственном доме с запиской. Запиской. Было бы лучше, если бы ты остался и просто сказали: «Было весело, но, пожалуйста, уходи». Ты знаешь, как я была унижена, обнаружив Мисс Пендлтон на кухне? Я была практически голой, когда искал тебя. Мне было больно думать, что я такая плохая любовница, что ты не можешь иметь дело со мной лично. Хочешь верь, хочешь нет, но это было гораздо больнее, чем расстаться с человеком, с которым я была помолвлена.

— Мне так жаль, детка, — мягко говорит Джулиан.

— Не «деткай» мне. — Чёрт бы его побрал, мне нравится, когда он называет меня «деткой».

Джулиан притягивает меня к себе, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться ближе к нему. Будь сильной, Лина! Теперь моя голова покоится на его плече. О, чёрт возьми! Когда я вдыхаю его запах, мои мысли блуждают в особом месте. Я ничего не могу поделать, но упиваюсь его теплом, когда он продолжает:

— Последнее, что я хотел сделать, это причинить тебе боль. Мне нужно было ехать в Лондон, и я тоже испугался.

Я быстро отстраняюсь, увеличивая расстояние между нами.

— То есть ты уехал в Лондон, даже не поцеловав меня на прощание? И ты испугался? Ты понимаешь, как поступил со мной несколько недель назад? И тот факт, что я позволила этому, — говорю я, указывая между нами, — случиться снова…

Джулиан перебивает:

— Несколько раз, замечу.

Когда его глаза встречаются с моими, я удивляюсь, проливая слезу. Подушечкой большого пальца он стирает её с моего лица.

— Дорогая, мне так жаль. Моему поведению нет оправдания. Поездка в Лондон была неизбежна. — Проходит минута молчания. — Я также хочу, чтобы ты знала, что я растерялся. Я никогда прежде не испытывал такой близости к кому-либо, как в ту ночь с тобой. И…

— И? — спрашиваю я.

— И я не могу забыть то желание, — он сжимает губы, прежде чем продолжить: — та страсть между нами неописуема. Я изо всех сил стараюсь не целовать тебя каждый раз, когда ты входишь в комнату. И когда мы не вместе, я могу думать только о тебе. Я знаю, что ты заслуживаешь гораздо большего, чем то, что я предлагаю. — Он изучает моё лицо, прежде чем снова заговорить: — Один месяц. Я хочу, чтобы мы были любовниками. — Он на мгновение закрывает глаза, прежде чем признаться: — и ты тоже только что ушла от Эндрю. Давай просто наслаждаться этим месяцем вместе.

Не.

Заводись.

Должна ли я чувствовать себя оскорблённой?

Девочка по вызову на месяц.

Я чувствую себя опустошённой.

Чего именно я хочу?

Ты хочешь чувствовать себя живой.

Джулиан прав. Я только что покончила с долгосрочными отношениями, единственными отношениями, которые у меня когда-либо были. Я ушла от хорошего человека, который хотел быть моим навсегда, но перестал желать меня. Он забыл, что у него есть я. А мужчина, стоящий передо мной, не предлагает ничего, кроме длительной связи на одну ночь. Связи на один месяц. Ничего больше. Разве я не заслуживаю большего? Хочу ли я большего? Хочу ли я так быстро прыгнуть в другие отношения?

Прервав мои размышления, он продолжает, не подозревая о моей внутренней борьбе.

— Если ты когда-нибудь решишь разорвать наше соглашение, я буду уважать это. Думай об этом как о романтической интерлюдии.

— А что насчёт твоих подружек?

О, боже мой. Я действительно рассматриваю его предложение. Женщина, которая годами ждала, чтобы потерять девственность со своим школьным возлюбленным, может стать девочкой по вызову Джулиана Кейна.

Девочкой. По. Вызову.

— Я уже говорил тебе, что у меня нет подружек.

— А Шира? — меня тошнит от одной мысли об этой суке.

— Только мы, Лина. Никого третьего. — Он невозмутим.

Обрушивается реальность.

— Джулиан, мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Неужели я тоже стала одной из твоих женщин? Той, которую ты трахаешь время от времени? Неужели я для тебя всего лишь тело, согревающее постель? — я уставилась в пол, не в силах посмотреть на него.

Конечно, ты права, Лина. Ты просто друг детства, которого он трахает.

Я чувствую себя дешёвкой. Ты должна просто уйти и сохранить свою гордость нетронутой.

Обхватив мой подбородок, Джулиан заставляет меня посмотреть на него.

— Прости, если я заставил тебя так себя чувствовать. Ничего такого я не имел в виду. Эта договорённость для меня в новинку, и я хочу попытаться с тобой. И если ты согласишься, мы будем любовниками до тех пор, пока не разойдёмся в разные стороны. Ты мне не безразлична. И несмотря ни на что, мы всегда будем друзьями. Я обещаю больше не убегать.

Не подружка.

Не просто женщина, с которой он спит время от времени, а любовница на короткое время.

В чём же разница?

— Быть с кем-то одним для меня в новинку. Я не буду делить тебя, Лина.

— У тебя никогда не было таких отношений? — эта мысль беспокоит меня.

— Никогда. И что ещё важнее, ты единственная женщина, с которой я провёл ночь. Единственная женщина, которая когда-либо будет спать в моей постели.

— А я-то думала, что мне пришлось нелегко.

— Я никогда не был в таком положении, когда хотел бы быть с одним человек. — Ему обязательно было напоминать мне об этом? — Я никогда раньше не хотел заводить романы с женщинами. Я даже не знаю, с чего начать. Но я хочу попытаться с тобой.

Он хочет попытаться со мной.

Я смотрю вверх, и мои глаза фокусируются на мужчине, который хочет попытаться завести со мной отношения, даже если и временно. Вот что значит быть в отношениях с кем-то, кто игнорирует тебя годами. Часть вас чувствует себя никчёмной, что, когда кто-то предлагает вам спасательный круг, вы хватаетесь за возможность снова почувствовать себя живым. Да, моё сердце будет разбито, но я жажду почувствовать, как оно бьётся. Оно остановилось нескольких лет назад, и тот факт, что оно снова начало биться в груди, не укладывается в голове.

Я уже без ума от Джулиана, а мы провели вместе всего несколько ночей. Изменит ли нас целый месяц? Стану ли я одной из тех отчаявшихся женщин, которые будут умолять его о большем, когда срок подойдёт к концу? Конечно, я смогу выдержать месяц.

Да, Лина, продолжай обманывать себя.

— Откуда мне знать, что завтра ты не переспишь с другой женщиной? — защитить себя. От разбитого сердца, от тоски, от любви к нему.

— Ты, Лина. Всё из-за тебя. — Взгляд Джулиана прикован ко мне. — Я был верен тебе с самого Сан-Франциско.

— Что? — моя голова слегка дёргается. — Ты издеваешься надо мной. Я знаю, что ты бросил меня, чтобы встретиться с этой сукой.

Уголки его губ слегка приподнялись, когда я назвала Ширу — сукой.

— Нет, я не делал этого. Я бы не поступил так. Ты единственный человек, с которым я был близок после Сан-Франциско. — Его улыбка медленно исчезает, а затем лицо становится серьёзным. Он проводит указательным пальцем по моей щеке, прежде чем добраться до нижней губы. — Лина.

— Джулиан, — отвечаю я, глядя на его лицо. Серые глаза изучают мои. Почему-то я доверяю его признанию.

— Пожалуйста, скажи «да». — Он выдыхает. — Я хочу этого. Прими моё предложение и позволь мне попробовать твои сладкие губы. Могу ли я? — спрашивает Джулиан. И тогда он совершает немыслимое. Он кусает свою нижнюю губу, и мне конец.

Господи, помоги мне.

Я отвечаю только кивком, страстно желая, чтобы его губы коснулись моих.

Ты бесхребетная женщина.

Мы не пришли ни к какому соглашению относительно предполагаемой интерлюдии.

Это поцелуй жизни. Чёрт бы побрал этого великолепного, сложного мужчину за то, что он дарит самые ошеломляющие поцелуи.

Они чувственные.

Они отчаянные.

Они собственнические.

Это заставляет моё сердце… биться.

Когда я ощущаю вкус Джулиана, я буквально таю в его руках. Я никогда ещё не была так возбуждена, так поглощена, так увлечена другим человеком. Я никогда не испытывала таких чувств к своей первой любви.

— Лина, — произносит он и слегка отстраняется. — Пожалуйста, пожалуйста, останься со мной здесь. Тебе не обязательно решать прямо сейчас. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была со мной. Нам ничего не нужно делать. Я просто хочу быть с тобой. Мы можем остаться и посмотреть что-нибудь на Netflix. Почитать книги на диване? Послушать музыку? Я хочу только одного — чтобы ты была рядом. Мы можем не торопиться.

— Джулиан, прошлой ночью мы занимались этим пять раз. Пять. Раз. Думаю, не имеет смысла медлить. Я хочу ещё один раунд. — Не могу поверить, что я только что попросила у него больше секса.

Его смех сердечен и искренен.

— Дорогая, Лина.

— Да, Джулиан.

— Скажи это снова.

— Я хочу ещё один раунд. Немедленно. — От его отчаянного поцелуя мне стало жарко и не по себе. И всё же мне так больно, что моя девочка кричит: «Дай мне отдохнуть!»

Схватив за волосы, Джулиан дёргает меня за них, наклоняя мою голову, и я не могу отвернуться.

— О, что ты делаешь со мной. — Завладев моими губами, он использует свой язык, чтобы вторгнуться в мой рот, и от него никуда не деться. Его руки пробегают по моим волосам, и я вдыхаю пьянящий мужской аромат. — Это всегда была ты, — произносит Джулиан. Без лишних слов реакция моего тела на его прикосновение — это ответ на его предложение. Я хочу быть с ним и только с ним, хотя бы на короткое время.

Хотя я умоляю его о ещё одном раунде, мы занимаемся всем, кроме секса. Он напоминает мне, что мне нужно отдохнуть. Моя девочка благодарит его.

Нацеловавшись, как похотливые подростки на диване, мы решаем посмотреть «Новый кинотеатр «Парадизо»» и проводим остаток дня и ночи в его пентхаусе. Я неторопливо плаваю в бассейне с подогревом, пока он работает в нескольких футах от меня. Сейчас, когда я лежу в его огромной кровати и перечитываю «Узорный покров» У. Сомерсета Моэма, он рядом со мной читает «Американских богов» Нила Геймана. Время от времени я поднимаю взгляд, замечая нежность в его глазах. С плейлистом на заднем плане, напоминающим музыку, которую мы слушали в детстве, чувствую себя как дома.

Он мой дом.