Интерлюдия

Глава 30

Не в силах заснуть посреди ночи, я ворочалась с боку на бок, пока не получила сообщение от Джулиана.

ДЖУЛИАН: Я слушаю «Прелюдию».

Сейчас раннее утро, и моя восьмидесятилетняя бабушка уже отправилась в очередное приключение. Хотя я ничего так не хочу, как ощущать, что мой возлюбленный рядом со мной, мне нужно отправиться в свою квартиру. Вечеринка Патти перед помолвкой состоится сегодня вечером, и платье, которое я заказала на Net-a-Porter несколько недель назад, висит в моём шкафу. Джулиан также упомянул о посещении утренней встречи со своими советниками. Некоторые его дела были заброшены, пока он заботился обо мне.

Я нашла утешение, оказавшись в своей квартире. У меня урчит в животе, и всё, чего я хочу – это вкусно поесть. Однако мне нужно привести себя в порядок. Я спала во вчерашней одежде на гостевой кровати моей бабушки. Быстро приняв душ, я понимаю, что в моём холодильнике ничего нет. Я заказываю рогалики с сёмгой из «Silver Spurs» вместе с кофе и фруктовым салатом на гарнир. Съев еду за считанные минуты, я готовлюсь приступить к работе. Прошло несколько дней с тех пор, как я работала в своём домашнем офисе и студии. Когда собираюсь позвонить Патти, я получаю сообщение от Джулиана.

ДЖУЛИАН: Доброе утро. Магпи скучал по тебе прошлой ночью.

Я: Я тоже скучала по нему.

ДЖУЛИАН: Что ты собираешься делать, непослушная девочка?

Я: Работать дома.

ДЖУЛИАН: В лофте или нашем доме?

Моё сердце тает при мысли о том, что он называет дуплекс нашим домом.

Я: В лофте. У тебя встреча?

ДЖУЛИАН: Да, и я думаю о твоих сладких губах, обхватывающих мой член.

Я почти выплевываю свой кофе и начинаю громко смеяться. Немедленно, я отвечаю:

Я: Через несколько часов…

ДЖУЛИАН: Обещание, которого я буду придерживаться. До или после вечеринки у Патти?

Я: Почему бы не то, и не другое?

ДЖУЛИАН: Ты была создана для меня.

Я: Я твоя.

ДЖУЛИАН: Я обязательно покажу тебе, насколько ты моя позже. Я заеду за тобой около семи.

Огромная улыбка появляется у меня на лице, которая приведёт к тому, что щеки будут болеть до конца дня. Ухмыляясь от уха до уха, мысль о том, что Джулиан будет у меня во рту, возбуждает меня. Ладно, пора возвращаться к работе. Я осматриваю свою комнату в поисках нотного листа, который мне нужно заполнить, когда замечаю пару Лабутенов на полу. Его фирменные красные подошвы напоминают мне об авантюрной эскападе, которую я совершила со своим англичанином.

В начале прошлой недели…

— Это до смешного вкусно. Это…— простонала я, указывая на блюдо с курицей тикка масала передо мной, — …может быть лучшим, что я когда-либо пробовала.

Я откусила ещё один щедрый кусочек, прежде чем закатила глаза. Индийское блюдо было таким маслянисто-вкусным, что потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что я была на свидании с самым сексуальным мужчиной, которого знаю. Через три четверти приёма пищи я наконец подняла голову. Джулиан наклонился и вытер уголок моего рта, глядя на меня без слов.

— Что? — спросила я, отрывая кусок наана (прим. перев. — наан — пшеничная лепёшка, блюдо индийской кухни). Я положила хлеб на свою тарелку и снова обратила внимание на своего спутника. — Что-то не так?

— Твои глаза сияют как изумруды в этом свете, — прошептал Джулиан, прежде чем сделать глоток «Рислинга».

— И ты знаешь, что делают со мной твои глаза. — Я с трудом сглотнула, наблюдая, как его потрясающие глаза пожирают меня, как будто я была его последней пищей.

Между нами повисла тяжёлая тишина, слышались только разговоры других посетителей, звон бокалов и музыка Рави Шанкара на заднем плане.

Джулиан прикусил нижнюю губу, прежде чем «Лина» сорвалось с его губ. Он произнёс моё имя таким тихим голосом, что мне захотелось, чтобы на меня вылили прохладную воду. Мне нравился этот тон. Это был тон, который заставил меня быть готовой и готовой на всё.

— Да? — я держала в воздухе ложку, наполненную рисом басмати и курицей тикка масала, пытаясь игнорировать своё возбуждение.

— Дорогая, я не хочу торопить тебя, так как ты явно наслаждаешься едой, но…

Я уставилась в его напряжённые чернильно-голубые глаза. В них не было ни следа светло-серого. И то, как он прикусил нижнюю губу? О, Боже милостивый, помоги мне. Теперь я пялилась на Джулиана так, словно он был моей последней пищей.

Мои трусики промокли насквозь, а мой наряд был невыносим. Он прилип ко мне, и единственное, чего я хотела, чтобы на мне был мужчина передо мной.

Без колебаний я положила забытую ложку на свою тарелку.

— Я закончила.

Мы не стали дожидаться чека. Мужчина, с которым я отчаянно хотела заняться сексом, быстро выложил на стол две стодолларовые купюры за еду, которая стоила меньше сотни. Джулиан был мужчиной на задании, а я была женщиной, готовой к приключению.

Вместо того чтобы вывести меня наружу, Джулиан повёл меня вниз по лестнице и постучал в неприметную дверь. Не услышав ответа, он склонил голову набок и жестом пригласил меня войти в комнату.

Уборная.

Одна уборная в крошечном ресторане всего в нескольких кварталах от наших домов. Максимум десять минут уйдёт на то, чтобы добраться до его дуплекса.

И хотя Джулиан помог мне сексуально раскрепоститься, я всё ещё была новичком. Секс на публике был одноразовым приключением. У нас не было повторного выступления. Но как я могла игнорировать желание в его чернильно-голубых глазах? Как я могла игнорировать похоть в его голосе? Как я могла игнорировать свои промокшие шёлковые стринги?

Я не могла и не сделала этого.

Как только дверь за нами закрылась, мой ненасытный мужчина прижал меня к ней. Его крупное тело нависло над моим. Посмотрев вниз, он признался:

— Дорогая, ты заслуживаешь большего, чем трахнуться и уйти, но мой член так твёрд для тебя. Я умирал здесь последние полтора часа.

Прежде чем смех смог сорваться с моих губ, он тихо попросил меня на ухо:

— Пожалуйста, скажи «да».

— Да, — просто ответила я. Я была такой возбуждённой для него с сегодняшнего утра. Даже после занятий любовью в душе перед тем, как отправиться на работу. Я была одержима ненасытным аппетитом к мужчине, который хотел трахнуться и уйти.

Джулиан завладел моими губами и поцеловал меня так, словно наступал конец света. Он поцеловал меня так, словно хотел стереть все поцелуи, которые у меня были до него. Он поцеловал меня, как будто наше время вместе не было интерлюдией. Он продолжил атаку на мои распухшие губы, слегка наклонившись, чтобы приподнять подол моей юбки. После того, как ему удалось обернуть юбку-карандаш вокруг моей талии, его восхитительный рот оказался на моей шее, облизывая её сбоку, прежде чем провести губами вниз по моей груди. Пуговицы препятствовали дальнейшим действиям.

— Проклятье, — прорычал он, в то время как его пальцы пытались расстегнуть мою рубашку. Раздражённый и нетерпеливый, он с силой дёрнул мою блузку, позволив всем пуговицам разлететься по общественному туалету.

— Джулиан, моя рубашка, — возмутилась я, хотя мне нравились его животные наклонности.

— Знаю. Я куплю тебе другую.

— Я не могу выйти в таком виде. — Я указала на свои груди, выглядывающие из-под расстёгнутой рубашки.

— Боже, у тебя потрясающая грудь. — Его расширенные глаза сфокусировались на моих сиськах.

— Джулиан, моя блузка, — упрекнула я, прекрасно зная, что ему всё равно. Кого я обманываю? Мне тоже было всё равно.

И прежде чем я успела сказать что-то ещё, его умелые пальцы начали оттягивать мои шёлковые стринги, прежде чем полностью сорвать их с меня.

— Господи, мне нравится, какая ты мокрая. Я обещаю съесть твою киску позже.

— Ловлю тебя на слове, — ухмыльнулась я, совершенно забыв о своей блузке.

Джулиан поднял меня, как будто я ничего не весила, и пододвинул нас к стене.

— Мы же не хотим сломать эту дверь.

С моей спиной, прислонённой к обшитой панелями конструкции, и моими ногами, обвитыми вокруг его талии, не было другого места, где я предпочла бы быть. Он спустил штаны до бёдер. Моя узкая юбка-карандаш была задрана до талии. Мои сброшенные шёлковые стринги и разбросанные пуговицы были всего в нескольких футах от нас. Мои нюдовые шпильки всё ещё были на мне.

Мужчина, который сводил меня с ума от вожделения, водил своей тяжёлой длиной вверх и вниз по моей влажной щели. Дразнил меня. Мучил меня. Ждал, что я буду умолять. И я это сделала. Я умоляла, как наркоман, нуждающийся в дозе. Потому что я уже несколько часов как изголодалась по мужчине, стоявшему передо мной.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Я хочу, чтобы он был во мне.

Джулиан стоял неподвижно, изучая моё лицо, прежде чем дерзкая ухмылка появилась на его потрясающе красивом лице. И прежде чем второе «пожалуйста» сорвалось с моих губ, он глубоко вошёл в меня. Мои стенки сжали его так крепко, что он снова замер.

— Лина, если ты продолжишь так сжимать меня, я кончу раньше тебя. Но мы не можем допустить этого, не так ли?

Я ожидала быстрого трёхминутного свидания, но оно оказалось длиннее. Несмотря на то, что я была насквозь пропитана желанием, потребовалось некоторое время, чтобы мой оргазм начал нарастать. Я боялась, что кто-нибудь войдёт и вышвырнет нас из моего нового любимого ресторана.

— Джулиан, — выдохнула я между вдохами. — Я… Мне очень жаль.

— За что? — спросил он, продолжая вонзаться в меня. Он был так глубоко внутри меня, что я могла чувствовать его яйца.

— Мои… — я попыталась сформулировать свои слова, но его длина поразила это место удовольствия. — Мои… мои… мои каблуки… они впиваются в твою задницу.

Не теряя ни секунды, Джулиан провёл губами по моей шее, прежде чем зарычать мне в ухо.

— А мой член впивается в твою тугую, влажную киску. Я думаю, мы примерно в расчёте.

Я засмеялась и кончила одновременно.

Для меня это впервые.

Я хихикаю при этом воспоминании, прежде чем взглянуть на часы в нескольких футах от моего стола. Я должна просто покончить с этим, но на электронные письма нужно ответить, а музыкальные реплики нужно отправить. Прошло несколько дней с тех пор, как я просматривала свою рабочую электронную почту. Роджер прислал мне сообщение рано утром, напомнив, что мне нужно подписать документ в электронном виде.

Просматривая свой компьютер в поисках электронной почты Роджера, я замечаю сообщение с незнакомого адреса. Тема заголовка гласит: Джей Си Резерфорд и его возлюбленная.

Хм-м.

Я не помню, чтобы кто-нибудь фотографировал меня с Джулианом. Более того, Патти однажды упомянула, что Джулиан никогда не позирует папарацци. Конечно, любопытство берёт надо мной верх, и без колебаний я открываю электронное письмо и нажимаю на изображение, которое в считанные секунды уничтожает меня.

Хотя он не смотрит прямо в объектив, это фотография Джулиана и Ширы перед «Тейт Модерн». Он одет в один из своих любимых чёрных костюмов, белую накрахмаленную рубашку и свои любимые туфли. Рядом с ним стоит Шира, которая, как мне неприятно признавать, выглядит идеально. Чёрт возьми, она действительно похожа на Чудо-женщину. Мои глаза вот-вот выскочат из орбит, когда я замечаю, что она одета в то же самое платье от Стеллы Маккартни, которое Джулиан купил мне на день рождения. Хотя в этом платье она выглядит в миллион раз лучше, чем я. Какого хрена? Разве Джулиан не мог проявить больше изобретательности при покупке моего подарка на день рождения?

Расслабься, Лина. Сделай глубокий вдох.

Может быть, это фото было сделано несколько месяцев назад. За несколько месяцев до того, как мы с ним воссоединились.

Мой Джулиан не стал бы этого делать. Он сказал, что не бросал меня ради кого-то другого.

Я замечаю дату. Через два дня после моего дня рождения. Два. Чёртова. Дня. Через два дня после того, как мы с Джулианом впервые занялись любовью.

Лжец.

Пока он наслаждался обществом Ширы, я была дома, рыдая день и ночь напролёт, в то время как Роджер и Алекс отчаянно пытались утешить моё разбитое сердце. У меня кружится голова, и я хватаюсь за край стола. Я содрогаюсь от боли. Взяв себя в руки, я наконец набираюсь смелости продолжить. Мои глаза становятся затуманенными, как только я заканчиваю читать подпись, сопровождающую фотографию.

Венчурный капиталист Джей Си Резерфорд посещает «Тейт Модерн» с актрисой Широй Андерс.

Меня пронзает невыносимая боль, и тогда я понимаю то, что знала всё это время — Джулиан никогда не был моим и никогда не будет. Я для него просто ещё одна женщина. Вместо того чтобы закрыть свой ноутбук, он остаётся открытым, когда мои глаза останавливаются на фотографии моего любовника с этой сукой.

Глупая, дура, тупица, идиотка!

Его слова: «Ты единственный человек, с которым я был близок после Сан-Франциско», — были ложью.

Я пристально смотрю на фотографию и удивляюсь, что меня не вырвало. Я на всякий случай тянусь к мусорному ведру…

Теперь всё складывается воедино. Он провёл несколько часов, близко знакомясь с моим телом, выжимая из меня оргазм в качестве подарка на день рождения, а затем оставил меня, чтобы быть с другой женщиной. Внезапно я вспоминаю, что он обещал увидеться с Широй в Лондоне после того, как трахнул её в спальне рядом с моей.

Ты дура, Лина.

Мои мысли возвращаются к нашей первой ночи. То, как он занимался со мной любовью, как его голос нашёптывал нежные чувства, как он полностью владел мной в мой день рождения, а затем бросил меня на следующий день. До сердечного приступа Марселя не было ни сообщений, ни звонков.

Что, если бы Марсель был здоров, Джулиан позвонил бы мне? А как насчёт последних нескольких недель? Они определённо должны были что-то значить для него. А как насчёт его заявлений о том, что он мой?

Его слова преследуют меня. «Всё, что я делаю, я делаю ради тебя».

Он тоже трахнул её ради меня?

Я неудержимо дрожу и не могу припомнить, чтобы моё сердце когда-либо испытывало такое чувство. Моё тело не только дрожит, но и болит до такой степени, что я не могу пошевелиться. Я парализована. Мои пальцы немеют. Мой рот остаётся приоткрытым. Даже несмотря на то, что мои глаза полны слёз, я отказываюсь позволить им упасть. Моя грудь сжимается, и биение моего сердца потеряло свой устойчивый ритм. Вот что происходит, когда сталкиваешься с правдой. Вот что происходит, когда твоё сердце разбивается. Это то, к чему я должна была готовиться последние несколько недель.

К неминуемому разбитому сердцу.

Он мой. Проклятье, он сказал мне, что он мой. Я повторяю себе снова и снова в течение следующих нескольких часов, оставаясь в том же сидячем положении, уничтожая своё зрение, когда смотрю на фотографию. Сердце Джулиана всё это время было недосягаемо.

Боль, гнев и предательство — это всё, что связывает меня с мужчиной, которого я люблю. Кого я пыталась обмануть? Моя интерлюдия была плодом моего воображения, сказкой. Всё это было ложью.

Ложью, в которой я убедила саму себя.

Мой мобильный вибрирует. Звонит домашний телефон. Мой мессенджер запищал. Моё тело отказывается двигаться. Я обездвижена.

Чтобы заглушить мир, я слушаю Сэма Смита «Not the Only One», взрывающуюся в комфорте моей домашней студии. Я прокручиваю её снова и снова, в то время как моё сердце разбивается на мелкие кусочки.