Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1

Глава 4. Девочка на крыше

Если вы любите загадки — полюбите Вселенную. Потому что, несмотря на периодически выныривающие глупости и абсурдные вещи, она сложнее самых сложных загадок, которые существуют внутри нее. Но если вы любите решать загадки, то тут вам делать нечего. Либо забудьте о решении и наслаждайтесь одним лишь фактом их существования, либо… смотрите сами:

В созвездии «Лошадиная голова» на планете Олоноскал существует одна прежде мудрая газообразная форма жизни, среди народа которой известна легенда о «Круглой Вселенной и Боге».

Когда-то их предки познали внетелесные путешествия сознания. Этой методике посвятили жизни олоноскалские ученые-монахи. Добившись такого состояния, они отправляли свои разумы бороздить далекие миры Вселенной со скоростью не уступающей скорости света. Миллиарды поколений олоноскалцев пытались обнаружить конец Вселенной, но ничего не получалось, поскольку любопытство сбивало их с намеченного курса. Новые галактики, планеты, созвездия — все это казалось для них слишком привлекательным. Тогда один из мудрецов по имени Урос сказал: «Я полечу прямо сквозь Вселенную и не поверну головы в сторону манящих светил. А когда я умру — мой путь продолжат мои дети, и дети моих детей, и дети детей моих детей… и так до тех пор, пока не найдет олоноскалский народ конец Вселенной». Современные олоноскалцы до сих пор задаются вопросом… как он умудрился заделать детей, прибывая всю жизнь в состоянии транса? Но сейчас не об этом.

Спустя бесчисленные годы путешествия одного-единственного поколения, юный потомок мудреца Уроса, известный как Гиил, завидел впереди галактику похожую на его родной дом.

Среди знакомых звезд и планет в пространстве вакуума висела маленькая планета Олоноскал.

Народ встретил его со словами: «В смысле ты пролетел Вселенную по кругу?»

Так олоноскалцы доказали теорию «Круглой Вселенной». Однако любопытство их было неутолимо. Жажда познания заставила спросить самих себя: «Если Вселенная круглая, то что находится за ней?» Гиил подумал: «Наша вода под воздействием гравитации принимает форму шара, планеты и звезды — тоже шарообразные. Даже ядра наших газовых клеток не имеют углов. Все в мире стремиться к форме шара. Однако эти объекты существуют внутри чего-то большего».

«Что ты там про клетки сказал? — задумался старый ученый-монах. — А что, если Вселенная — лишь ядро громадной клетки Великого Вселенского Организма? Нужно это проверить!»

И они проверили. Ну… попытались. Ученые-монахи создали устройство, разрывающее материю Вселенной, чтобы покинуть предполагаемое «ядро клетки ВВО» и углубить свои знания.

Так появились черные дыры.

К сожалению, никто из олоноскалцев так и не вернулся из путешествия, а их газообразные тела развеяла старость. Никто. За исключением одного потерявшего рассудок ученого-монаха. Когда он очнулся, его газовое лицо было безмятежно мудрым.

«Я видел Бога», — сказал он.

«Как он выглядел?» — столпился народ.

«Он выглядел, как я», — ответил олоноскалец и совершенно спокойно уничтожил всех ученых-мудрецов и их технологии.

С тех пор ни один житель Олоноскала не стремиться познавать мир, а олоноскалцы были признаны самой тупой расой во Вселенной.

Габриэль зажмурилась, предвкушая холодное лезвие на шее, а затем — острую боль и вкус собственной крови на языке.

Звон.

Знакомый из сна звон цепей.

На одной из крыш возник черный силуэт, укутанный с головы до ног в плащ. Раскаленное солнце лучилось позади него, затмевая фигуру с лица, отчего светлые глаза, поражающие своим ненормальном спокойствием, горели сверхъестественно ярко. У подола растекающегося плаща поднимались в воздух маленькие подвижные шарики, похожие на капли ртути. Они сталкивались, объединялись и вновь разлеплялись.

Незнакомец легко спрыгнул с крыши, приземлившись с нечеловеческой мягкостью. Темный шлейф поднялся в воздух и обрызгал асфальт. Следы жидкости тут же впитались обратно в плащ.

Голубые глаза устремились на человека с ножом. Последовал взмах рукой где-то за плащом, и тонкие пальцы ухватились за крепкую блестящую цепь.

— Ты еще кто? — Человек в худи опустил нож, бросая панический взгляд то на силуэт, то на своего главаря.

— Что ты такое? — заорал предводитель «Смерть НЛО».

— Это определенно Неопознанный Летающий Объект, — сказал один.

— Точно-точно! Мы его знать не знаем! А еще он летает! — сказал третий.

— Так он же не летел, а просто спрыгнул? — предположил кто-то.

— Ну и че? — огрызнулся главарь. — Когда это мешало не считать объект нелетающим?

Голоса засовещались, издавая звуки одобрения.

— Смерть НЛО! — закричал человек с ножом.

— Смерть НЛО! — вторили остальные.

Только-только их ноги в стоптанных кроссовках оторвались от земли, чтобы наброситься на незнакомца в плаще, как десятки новых цепей помчались на них со скоростью недоступной для восприятия людскому глазу. Ступни бандитов не успели коснуться асфальта, а враг уже крепко-накрепко связал каждого из них.

Габриэль оперлась о расписанную уличными художниками стену, потому что колени предательски дрожали.

Цепи звякнули, окончательно обездвижив людей в капюшонах. Те, в свою очередь, закряхтели, давясь собственной слюной. Их лица, все как один, посинели. Они задыхались.

Габриэль тоже поплохело. От этой картины. Но зато теперь, когда потасовка кончилась, она смогла убедиться, что незнакомец в плаще — это девочка, причём та самая, которая померещилась ей сегодня в кафе, и, вероятно, привидилась в недавнем сне.

— Что ты… что ты с ними сделаешь? — Габриэль не могла справиться с собственной речью. — Убьёшь?

Девочка в плаще сжала цепь еще сильнее, и тонкие красные полосы заструились по телам пленников.

— П…п…перестань! Я благодарна тебе за спасение. Правда, очень благодарна! Но убийство — это уже перебор! Давай я наберу полицию. — Непослушными пальцами Габриэль взяла телефон, но он ей не пригодился. Цепи пали, и члены банды «Смерть НЛО» разбежались кто куда, хромая, всхлипывая, всхрюкивая, как стадо свиней.

Девушка выдохнула, и изнеможденно съехала по стене. Когда она опомнилась, тёмный силуэт уже стоял на крыше, обдуваемый усилившимся ветром.

— Подожди! Кто ты такая?

Девочка незаинтересованно отвернулась. Ее облик зарябил, исказился помехами. Она переместилась на соседние крыши чёрным-синим аляпистым пятном, после чего след ее потерялся.

— Боже! Поверить не могу! — выдохнула Габриэль, оставшись наедине с тишиной. Она прикрыла веки, отдышалась, провела мысленную самодиагностику и, удовлетворившись, что дрожь почти спала, медленно и шатко приняла стоячее положение. Так же медленно и так же шатко заковыляла она вдоль переулка.

На соседней улице бодро прогудели полицейские машины.

— Черт! — выругалась Габриэль, уверенная, что те ищут ее.

Чуть быстрее, но еще более шатко, чем прежде, она направилась в обратную сторону.

Вдруг что-то резко вынырнуло из-за угла, девушка инстинктивно закричала. Потом — испуг заменил гнев, а следом за ним — благоговейное облегчение.

— Ты!

— Габриэль!

— Что б тебя! Ты меня до чертиков напугал!

Адам Дэвисон стоял перед ней в той же окровавленной рубашке, с тем же зеленым чемоданом в руках. Он тоже казался встревоженным.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Это что ты здесь делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

— От полиции!

— Какое совпадение! И что ты что натворил? — удивилась Габриэль.

— Не заплатил за ужин.

— Всего-то?

— Ну и разбил окно.

— Зачем?!

— Э, мне пришлось. Они не выпускали меня через дверь.

— Ты видел её? — парировала Габриэль.

— Кого?

— Девочку в чёрном плаще?

— Нет, прости, я никого не видел.

— Тогда это всё объясняет… Габриэль странно хохотнула, и вроде бы на её лице выписались что-то похожее на отдохновение. — Надо позвонить профессору Нортону и обрадовать его.

Часом позже, она уже сидела в «Фольксвагене» и слушала гудки в телефоне, задумчиво вглядывалась сквозь стекло на выгорающее небо, бесщадно затягивающее в свою пустоту печальное солнце. В голове Габриэль роились воспоминания неоднозначных событий сегодняшнего дня, от которых чувства завязывались в тугие узлы.

— Профессор! Я вам не помешала?

На том конце трубки закряхтел голос профессора Нортона:

— Здравствуй, милая, я ждал твоего звонка! Ты что-нибудь выяснила? — весело спросил он.

— Да, профессор. Полагаю, что мир не изменился, это я — изменилась, или, если быть точным, сошла с ума. Скажите, профессор, та я, которую вы знали все эти годы, какой она… какой она была?

— Такой же, как сейчас, — серьёзно ответил старик. — Я прекрасно тебя знаю, Габриэль. Ты не могла повредиться умом. В конце концов, инопланетян никто не отменял. Они есть. И этот факт уже сам по себе меняет наш мир, поэтому, что бы ты там такое не раскопала, оно, наверняка, настоящее и имеет непосредственную связь с НЛО. А теперь давай, не томи, что случилось?

— Я не знаю! — схватилась за волосы девушка, глаза её увлажнились. — Моя лучшая подруга мертва, и я каким-то образом связана с её смертью!

— Ты о Роуз?

— Вы знаете что-то о ней? — Габриэль вцепилась в телефон двумя руками.

— Это было давно… Пять лет назад, или около того. Роуз с компанией, в числе которой была ты, отмечали ее день рождения на крыше, и она… она случайно перегнулась через перила и… сама понимаешь. Хотя случившееся и было расценено как несчастный случай, родители Роуз по сей день придерживаются своей истины.

— Они считают виновной меня?

— Увы, милая. Таково родительское сердце. Ему трудно принять, что в смерти ребёнка не виноват никто, кроме случайности.

— Но случайности не случайны, профессор. Вы сами мне годами твердили эту фразу.

— И я по сей день в это верю, Габриэль. Вот только связь случайностей, порой, непостижима для простого человеческого ума.

— И что вы мне посоветуете, профессор? Смириться с моей новой жизнью? Или продолжить расследование?

Профессор Нортон, у которого всегда была тяга к разыгрыванию драмы, выдержал паузу, чтобы потом спросить:

— А чего хочешь ты?

Габриэль стёрла слезы рукавом и шмыгнула носом:

— Я хочу всё знать, — преисполнилась она решимости. — Я всегда была неудачницей. С самого рождения. В школе меня гнобили из-за внешности, преподаватели в универе заваливали на ровном месте, я не продержалась ни на одной работе дольше месяца, а теперь ещё и потеряла близкую подругу. По-моему, я заслужила ответы.

— Тогда вперёд, милая! И помни, чтобы не случилось, я на твоей стороне!

Габриэль распрощалась с профессором и отложила телефон.

Среди удушливой тишины и безрадостного стрекотания кузнечиков раздался один продолжительный вздох.

— И давно ты тут подслушиваешь? — взвилась Габриэль, рассеяв полумрак в салоне автомобиля блеском лимонно-желтых глаз.

Адам Дэвисон отвлекся от суетных картин своего воображения:

— Я не подслушивал, — сказал он примирительным тоном. — Я размышлял о своём.

— И всё же, какого лешего ты делаешь в моей машине?

— Эм, полагаю, что просто сижу.

Габриэль посмотрела на него с укоризной:

— Издеваешься?

— Когда два существа, контактирующие ранее, расходятся, они, как правило, прощаются на словах. Мы не попрощались, вот я и предположил, что у нас ещё остались дела.

— Серьёзно?!

— На самом деле нет. Я не совсем уверен, куда идти…

— Как насчёт… туда, куда ты направляешься?!

— Я не уверен…

— А в чем ты уверен?

Адам честно кивнул:

— Я уверен в том, что не уверен, куда идти. Видишь ли, Габриэль, я ищу кое-кого.

— И поэтому ты бродил по лесу? Тот, кого ты ищешь, был в лесу? — догадалась девушка.

— Верно.

— Это пришелец?

— Да.

— Так ты занимаешься изучением НЛО?.. Почему сразу об этом не сказал? Я могла сдать тебя копам, между прочим. О, это всё меняет! Ибо знаешь что? Я тоже ищу пришельцев! Раз уж у нас общая цель, то почему бы нам не объединиться? Если случайности в самом деле не случайны, то наша встреча тоже несёт в себе какой-то сокровенный смысл! О, профессор Нортон, ваша метафизика гениальна!