Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1

Глава 9. Красная нить

«Не в звездах, нет, а в нас самих ищи».

Уильям Шекспир

Говорят, люди связаны между собой незримой красной нитью — предвестницей роковых встреч. Но она, хотите — верьте, хотите — нет, тоже является случайностью, только куда-более надёжной и прочной. И иногда, если очень-очень поднапрячься, её можно почувствовать, почувствовать в других случайностях — крохотных, невнятных и противоречивых, вымораживающих своей бессмыслицей, досождающих, как вам кажется, последующими за ними неудачами и бедами. Но всё это — шлейф, волоски, из которых судьба плетёт красные нити. Не надо их избегать.

— Я всё детство умоляла родителей сделать нам с сестрой качели на дереве, чтобы мы могли играть во дворе, когда захотим, — ностальгически улыбалась Габриэль, ощипывая ниточки в потрёпанных канатах.

В кармане девушки завибрировал свистящая музыка.

— Что это за звук?

— Надо бы уже поменять мелодию звонка… — Габриэль вытащила из кармана телефон. «Профессор» — высветилось на экране. — Ало, профессор Нортон?

— Габриэль! — хрипел динамик.

— Что-то случилось? У вас странный голос.

— Ты ни за что в жизни не угадаешь, что со мной произошло. На меня напал безумец! Я уверен, он пришелец!

— Пришелец?

— Да, самый что ни на есть настоящий!

Услышав слово «пришелец», Адам приблизился к подруге, чтобы уловить суть разговора.

— Что? Он… Он вас не ранил? — Габриэль ни на шутку разволновалась. Она помнила, как огон чуть не застрелил её из бластера.

— Слава Господу, я почти не пострадал! Но я боюсь, что он вернётся!

— Профессор, где вы сейчас? Я… я приеду!

— Ох, Габриэль! Ты уверена? Это может быть опасно.

— Я приеду. Не переживайте! Я приеду с другом!

Утро выдалось таким насыщенным в плане информации, что Габриэль напрочь забыла о том, как будет искать автомобиль, брошенный на произвол судьбы где-то на окраине леса. Но, к её удаче, «Фольксваген» нашелся целым и невредимым под окнами дома, и это было не иначе, как чудо. Очередная странность ВУС. Что ж, эта — хотя бы приятная.

— Кто мог пригнать сюда машину? — удивился Адам.

— Не знаю, но давай сделаем вид, что так оно и было, — ответила Габриэль, заводя мотор.

Конечно, у неё имелись соображения по этому поводу. Например, она не исключала из списка чудотворцев ту мрачную девочку в плаще. Сверхъестественное существо, так запросто перемещающееся в пространстве, наверняка, умело телепортировать с места на место не только себя, но и других, как проделала это с ней, с Габриэль. Вопрос только в том, каковы мотивы её благодетели?

«Фольксваген» затормозил у двухэтажного коттеджа из светло-желтого кирпича в консервативном стиле. Дом казался тяжеловесным и объемным, но выступающие части фасада и сложная крыша разбавляли и уравновешивали общий вид.

Территория двора была огорожена высоким забором из вставок темной древесины промеж кованых панелей. Красные кирпичные столбы частоколом расположились вокруг дома и гаражной пристройки. Голосистая псина принялась пускать слюни и остервенело греметь цепью.

— Это здесь, — сказала Габриэль, первой вылезая из машины. — Адам, ты идешь?

— Меня немного настораживает озлобленный лай за забором…

— Боишься собак? Как непрофессионально с твоей стороны! Это всего лишь малыш Бонни. Он не кусается.

Адам не отрёкся от своих сомнений, но из машины вышел.

Габриэль подошла к воротам. В тот момент она, наверное, как-то неправильно вдохнула воздух, отчего ее артикуляционный аппарат издал звук, напоминающий стон умирающей кобылы со стрелами в крупе. Она легонько толкнула ворота кончиками пальцев, и те поддались.

— Как странно… Если профессор так испугался огона, то почему не затворил ворота? Он известная в городе персона и печется о своей безопасности. Проблем с замками у него нет.

— Возможно, он ждал нас, поэтому оставил ворота открытыми… — предположил Адам.

Габриэль ответила ему рассеянным взором:

— Всё равно глупо. Будь я на его месте, то ещё бы и пароль для друзей придумала. Ну, чтобы никто чужой не вошёл. Эти огоны, они, случаем, не перевертыши? Не меняют лица?

— Без понятия. Огон — это общее название для бандитов-живодеров, а не раса.

Габриэль и Адам обменивались догадками, в то время как сенбернар Бонни неистово копал под собой землю.

Наконец, пес сорвал цепь, преодолел расстояние от будки до ворот за доли секунд и уложил Габриэль на лопатки.

— Фу, Бонни, фу, нельзя!

Сенбернар лаял и брызжил слюной. Черная с рыжеватыми и коричневыми вкраплениями шерсть воняла нечистотами вперемешку с едким запахом трав. Из открытой пасти высовывался толстый мокрый язык. Хвост плотно прижимался к телу, а глаза возбужденно алели.

— И вот эта громадина — «малыш Бонни»?!

— Всё под контролем! Он сейчас уйдёт, так ведь, Бонни? Кхэ-кхэ… — Габриэль захлебнулась собачьей слюной. — Ладно, сдаюсь! Сними его с меня, Адам!

— Как?!

— Не знаю, это же твоя специальность!

— Имея дело с такими… э-э буйными особями, мы обычно применяем снотворное, — неуверенно оправдался Адам.

— Я уже говорила, но, повторюсь… Твоя организация — полная хрень!

— Бонни, ко мне! — Профессор Нортон, возник на крыльце. — Оставь моих гостей в покое! Да-да, хороший мальчик!

Сенбернар умчался в объятия хозяина и позволил вновь посадить себя на цепь. Пес уже не лаял, а скулил. Он считал себя обязанным подчиниться, несмотря на тревогу, которая скребла его преданное сердце кошачьими когтями. А что может быть для собаки хуже кошачьих когтей, да ещё и в таком интимном месте?

Если вы восполнились решимостью разглядеть красную нить и отыскать того, кто ждёт вас на другом конце, — умерьте свой пыл и спросите себя: «Давала ли Вселенная гарантию на то, что судьба обязательно связывает меня с моим будущим другом или второй половинкой?» Помните, красная нить может привести вас и к вашему будущему злейшему врагу! О, не расстраивайтесь! Это вовсе не значит, что вам не повезло. Никто ведь не говорил, что красная нить всего одна. Поэтому, прежде чем искать свою судьбу, которая — не сомневайтесь! — тоже активно ищет вас, подумайте несколько раз: «Стоит ли неизвестность того, чтобы так торопить события?»

— Профессор! Как я рада, что вы в порядке!

Профессор Нортон радушно провел Адама и Габриэль в гостиную, центром которой выступал большой прямоугольный стол. Угловой кожаный диван извивался вокруг него, как чёрная рептилия.

Дом был великолепен: и изнутри, и снаружи. Гостиная плавно перетекала в столовую и кухню, а справа от главного входа высилась лестница из красного дуба, под которой ютились комнаты поменьше. Она вела на второй этаж и образовывала нечто вроде длинного полукруглого балкона с балясинами классической резьбы, за которыми выделялись тёмные прямоугольники дверей. Однако, как и любил профессор, в каждой детали, в каждом малозаметном элементе, дом смотрелся застывшим в моменте. Он источал одиночество, чаяние по чему-то, чего никогда уже не будет. Наверное, дело было в фотографиях, развешанных по периметру лестницы. Они отражали счастливое прошлое большой семьи — братьев, сестер, племянников, детей и внуков, которые уже многие годы не навещали старика и не давали повода обновить фоторамки.

— Прошу присаживайтесь! — увидел профессор Нортон нерешительность гостей.

Габриэль робко улыбнулась и села за стул, который любезно пододвинул ей профессор.

— Я так понимаю, это и есть твой друг? — полюбопытствовал старик, сверкнув очками.

— Да, это Адам Дэвисон. Он… типа эксперт по инопланетянам. Эксперт-любитель.

Профессор без вопросов протянул Адаму руку, и тот отметил про себя насколько горячей и пульсирующей она была — нездорово горячей, прямо-таки кипяток.

— Рад знакомству, — полюбовно улыбнулся профессор Нортон. Он дышал прерывисто и хрипло, но, возможно, это просто сказывался возраст. — Прошу, присаживайся, Адам. Не против же, если я буду к вам на «ты»?

— Нет проблем.

— Я тоже своего рода эксперт-любитель в области НЛО и всего неординарного. Я руковожу клубом «Метафизических наук». Звучит здорово, но, хох, по факту мы в нём только языком чешем и обсуждаем научно-фантастические сериалы, да книжки. Но это весело, не так ли, дорогая?

Габриэль Феннис покрылась румянцем:

— А, да…

— Наша Габриэль тоже член клуба. Самый юный, прошу заметить. — И профессор, смеясь, щелкнул себя по носу.

Он посидел немного, поиграл пальцами, и снова встал. Электрический чайник дал о себе знать продолжительным свистом.

— О, чай готов. Я сейчас, — сказал он и удалился.

Адам прикрылся ладонью и зашептал на ухо Габриэль:

— Он всегда такой?

— Какой? — хмуро глянула на него та.

— Странный.

— Странный? Да он самое нормальное, что случалось со мной за эти три дня! Он просто устал. Плюс его перепугал этот мерзкий огон… Да и возраст уже не тот…

— Отговорки. Признай, неприятности ходят за тобой по пятам!

— Я что по-твоему неудачница?!

— Ты сама так про себя говорила-а-ай…

Габриэль беспощадно отдавила Адаму ногу кроссовком, потому что профессор Нортон уже направлялся к столу, и ругаться при нём было бы невежливо.

Походка старика была неустойчивой, а поднос с чайным набором ходил в его руках ходуном. Габриэль прикусила нижнюю губу, а Адам смерил её говорящим взглядом.

— Итак, что произошло? — перешёл к делу пришелец, не желая больше участвовать в споре и страдать от агрессивных замашек Габриэль.

Профессор Нортон добавил в напиток два кубика сахара, продолжая миролюбиво улыбаться — пугающе миролюбиво.

Осушив кружку за раз, будто это был бренди, он стукнул дном чашки о стол, снял очки и скрестил пальцы.

— Я справлял очередное летнее утро в любимом кафе, когда ко мне подошёл молодой человек…

Профессор рассказал о том, как человек попросил у него совета, а потом вышел из себя и чуть не задушил.

— Не смотрите на меня! Я понятия не имею, что это за мужик такой. Я с ним не встречалась! — возмутилась Габриэль, когда выяснилось, что за просьба была у незнакомца. — Никогда в жизни!

— Ты сама сказала, что мир для тебя изменился. Может всё-таки… — напирал профессор, кроша печенье во рту.

— Боже, нет! Ни в каком из миров! И вообще-то я помолвлена с Майклом!

— У тебя есть жених? — поразился Адам.

Габриэль прочистила горло:

— Да, а что в этом такого?

— Ничего, — деликатно ответил Адам.

— Но ты удивился!

— Вовсе нет. А что за Майкл?

— Вот, опять удивился.

— Я просто спросил. Так что за Майкл?

— Без понятия.

— Адам, а ты что думаешь? — Старик наклонил голову в любопытстве.

— Простите… вы забыли рассказать нам самое важное…

— Правда? — моргнул тот.

— Как выглядел этот пришелец?

Габриэль Феннис поежилась от напряженного холода, который скапливался вокруг их компании.

— Да, в самом деле. На нем были солнечные очки, черные перчатки…

Девушка вопросительно посмотрела на Адама, вспомнив об инциденте на исчезнувшем космическом корабле. Ей вдруг показалось, что что-то вот-вот взорвется. И хоть бы это было не её сердце!

Интуиция не подвела. Из глубины дома донёсся грохот бьющейся посуды.

— Что это было? — испугалась Габриэль.

— Я, пожалуй, пойду взгляну, — поднялся Адам. — С вашего позволения, конечно.

Габриэль Феннис неловко улыбнулась:

— Наверное, что-то упало! Такое бывает. Может быть, кот пробрался в дом? Или белка! Ко мне в спальню тоже недавно запрыгнула белка. Я забыла закрыть окно, и…

Старик сердито фыркнул:

— Ты можешь помолчать?!

Габриэль была шокирована. Профессор Нортон — самый добродушный старик на свете, он никогда не позволял себе грубость в разговоре с ней да и с кем-либо. Девушка прикусила щеку изнутри, её захлестнула обида.

Профессор Нортон молча сидел и внимательно смотрел Адаму в спину.

В комнате стало очень-очень тихо.

— Профессор!

— Ну чего тебе?! — рявкнул старик, и все его черты искривились в отвращении.

Под его взглядом Габриэль покрылась мурашками, но всё-таки спросила:

— Профессор… А как вы убежали от пришельца?

— Никак, — вдруг зарыдал тот. — Я не убежал.

Адам Дэвисон двигался вверх по ступенькам на второй этаж, и мысли его в сомнении петляли по кругу. Профессор Нортон не внушал доверия. Не было ли ошибкой оставлять Габриэль наедине с этим подозрительным стариком? А если это ловушка? С другой стороны, когда раздался грохот, в мутных глазах профессора читалось подлинное замешательство.

Внесём немного ясности…

Во-первых, Адам плох в борьбе на ближней дистанции. Дело даже не в самих навыках, а в моральных принципах, что ограничивали его силы. Но какая разница, если по итогу результат один?

Во-вторых, оружейные разработки вымирающих планет мощнее, чем у «Терра», ведь при их создании не ставятся вопросы этичности. А чемодан, в котором покоились не только разномастные навороченные гаджеты для выслеживания огонов, но и оружие, — был утерян в тылу врага. Единственное, что помогало Адаму храбриться — это нож, который он захватил с кухни. Но лучше бы он не понадобился!

Дверь гардеробной на втором этаже была нараспашку, одежда и вешалки лежали на полу. Пол столовой, усыпанный осколками посуды, искрился в солнечных лучах. Из стула, пребывающего вверх тормашками, торчал нож. Повсюду валялись столовые приборы.

Адам бесшумно шагал по следам разгрома, в одной из спальных дверей что-то топало и грохотало, падало и скреблось.

— Кто здесь? — резко спросил он.

Часть звуков затихла, но мелкая возня и пискотня продолжались, как ни в чем не бывало.

Адам помедлил. Есть только один способ понять, что происходит — открыть дверь. Он взялся за дверную ручку, но его опередили — щелкнула задвижка, дверь заперли.

Это ещё сильнее подогрело любопытство Адама, но крик Габриэль застал его врасплох. О загадке пришлось забыть.

— Профессор! Профессор! — кричала она, — Что с вами? Это же я!

Когда Адам спустился, то не сразу понял, почему Габриэль называет «профессором» исполинского уродливого монстра. Тело его было продолговатым и полупрозрачным, а внутри, точно в желе, бултыхались органы. Костяные пластины на позвоночнике, как у стегозавра, царапали штукатурку на потолке, когда он водил своей змеевидной шеей в поиске жертв. Стол и диван превратились в кучку обивки, щепок и искусственной кожи.

— Габриэль!

Чудовище зашипело и извернулось одной шеей. Вот тогда все встало на свои места… Морда зверя выглядела… как лицо профессора Нортона… Те же глубокие морщины на лбу, зачесанные назад редкие седые волосы, аккуратные очки на переносице…

Адам остолбенел от этого зрелища, но быстро очухался, когда полка, сорванная когтистой рукой с кривыми пальцами-ветками, прилетела ему в правое плечо, выбив из ладони единственное средство защиты — кухонный нож.

— Адам!

— Габриэль! Беги на улицу, я отвлеку его!

— Это профессор Нортон! — слезно восклицала та, вжимаясь спиной в стену.

Рука монстра снова замахнулась на Адама. На этот раз тот был сосредоточен и успешно отпрыгнул назад. Половицы перед ним затрещали и раскололись от удара.

Чудище взревело и отвернулось от Адама к к окну. Поначалу казалось, что зверь хочет сбежать. Он поднялся на деформированные ноги и плотно припал животом к стене.

Монстр начал восхождение к потолку, выделяя порами на животе клейкую бесцветную слизь. Теперь он с легкостью ползал по всем стенам, покрывая поверхности вязкой жидкостью.

— Черт! Адам, не наступай на слизь! — предупредила Габриэль, когда её ступня намертво прилипла к полу.

Монстр обездвижил одну из своих жертв и теперь мчался к ней, выставив вперёд резцы, которые наполняли пасть мутировавшего старика.

Лезвие ножа вонзилось в заднюю ногу монстра. Монстр завертел шеей из стороны в сторону и зарычал от боли.

— Можешь вытащить ногу? — Адам метнулся к Габриэль, подобрал её за талию стал тянуть на себя.

— Нет.

— А если снять обувь?

— Нет! — Габриэль злилась на Адама и ревела из-за профессора, не в силах предпринять что-нибудь дельное. — Хватит меня дёргать! Видишь же, не получается! — Она отбилась от рук пришельца и поверженно опустилась на пол, слизь тут же приняла её в себя, расходясь по запястьям и животу, словно живой плотоядный слизняк. Адам тоже попал в ловушку, но вовремя стащил с ноги ботинок.

— Профессор, простите, это всё моя вина, — бормотала Габриэль, — я всем приношу несчастья, я в самом деле неудачница…

Габриэль зажмурилась, потому что монстр рассек воздух когтями в её направлении. Она была готова встретить смерть, но две крепкие руки обняли её, заслоняя от удара.

— Адам…