Исчезнувший оазис

Абидос

— Неужели Фадави никому об этом не рассказывал? — спросила Фрея. — Даже тому египтянину, Абу-как-его-там?

Они с Флином старались втиснуть кирки в щели вокруг пресловутого блока.

Флин тряхнул головой и навалился на кирку, стараясь заставить блок сдвинуться.

— Если бы рассказал, я бы об этом услышал. Храм внутри храма был бы крупнейшей археологической находкой за последние полвека. Об этом бы трубили повсюду. Ну же, вылезай, паршивец…

Броди поднажал, и Фрея тоже. С кряхтеньем, скрипя металлом по камню, они переключили усилие на руки, понимая, что время бежит, а блок двигаться не желает. Скоро оба совсем взмокли. Флин решил переменить угол атаки — вытащил кирку из верхнего паза и втиснул ее сбоку. Вдвоем они принялись раскачивать рукоятки, как рычаги, толкать и дергать попеременно, однако камень не поддавался. Фрея сомневалась, удастся ли им его высвободить, как вдруг глыба шевельнулась — едва заметно, точно вздрогнула. Они заняли прежнюю позицию, навалились на «рычаги». Движение стало отчетливее. Флин вытащил кирку и воткнул ее в зазор снизу. Камень чуть ощутимо приподнялся.

— Еще чуть-чуть, — пропыхтел археолог, округляя глаза от натуги и волнения: что-то там, за стеной?

Работа продолжилась с новой силой: они втискивали орудия то с боков, то сверху и снизу, и наконец блок постепенно начал выходить из отверстия в стене, точно пробка из горлышка бутылки шампанского, — сначала еле-еле, по миллиметру, словно нехотя, потом, когда его стало легче поддеть, быстрее. К звону кирок примешался тяжелый скрежет камня о камень. Едва блок высвободился сантиметров на пятнадцать, Флин и Фрея отложили орудия и ухватились за него руками. Они начали осторожно расшатывать его, выдвигать все дальше и дальше, перехватывая ближе к основанию. Отчаянный рывок — и камень вывалился из стены. Его немалый вес пришелся им на руки и плечи. Развернуться с такой непомерной тяжестью на шатких тесных мостках было невероятно трудно. Потоптавшись, они начали опускать глыбу. Глаза щипало от пота, в святилище эхом отдавалось их напряженное кряхтение. Опустив камень наполовину, оба вдруг почувствовали, что не могут его удержать.

— Выскальзывает, — выдавила Фрея. — Я больше не…

Она качнулась, но хватки не ослабила и через миг поняла, что не справится. Разжав пальцы, Фрея отскочила в сторону, чтобы блок не придавил ей ноги. Флин пошатнулся и выпустил блок на секунду позже Фреи, так что камень задел на самый край трехметровой платформы и рухнул вниз. Храм содрогнулся и словно загудел от тяжелого удара об пол. У блока откололся угол.

— Чтоб тебе, — простонал Флин, хватаясь за фонарь. В направленном вниз луче колыхались клубы пыли. — Две с половиной тысячи лет пролежал, а мы…

— К черту камень, — оборвала Фрея. — Услышали нас или нет — вот в чем вопрос!

Они замерли. Эхо падения каменной глыбы еще отдавалось под водами святилища. У Флина был такой скорбный вид, словно он случайно изувечил близкого друга. Однако никаких криков и топота не последовало — видимо, происшествие осталось незамеченным. Флин еще раз с тоской посмотрел на изуродованный блок, после чего привстал на цыпочки и, светя фонариком, заглянул в дыру под потолком.

— Ну, что там? — Фрея нетерпеливо выглядывала из-за спины Флина.

Он сосредоточенно изучал открывшееся помещение, водя туда-сюда лучом фонарика. Фрея, умирая от любопытства, на миг испугалась, что внутри пусто, что Фадави их одурачил; но тут Броди обернулся. Недавний ужас на его лице сменило изумленное благоговение.

— Изумительно, — ответил он и чуть сдвинулся, уступая место Фрее. — До невозможности изумительно.

Девушка протиснулась к окошку. В свете фонарика виднелся проход метра в два шириной и протяженностью метров двенадцать, похожий на скрытый лаз. Потолок из гигантских каменных плит лежал вровень с потолком святилища, а пол, по всей видимости, являлся продолжением общего пола. По всей длине проход беспорядочно загромождали каменные блоки разной величины: кубы и параллелепипеды, гладко обтесанные или украшенные рельефами и иероглифами — и каждый вдвое, а то и втрое крупнее того, который был извлечен из «смотрового окна». Как и в гипостильном зале, изображения сохранили всю яркость красок, словно кисть художника только недавно нанесла все эти желтые, зеленые, красные и синие тона. Втиснутые между каменными блоками фрагменты колонн, статуй и изваяний — часть гранитного торса, бюст сфинкса — создавали впечатление огромной коробки с детским конструктором. От верхушек каменных глыб до потолка оставалось меньше метра.

— Невероятно, правда? — произнес Флин.

Почти касаясь лица Фреи щекой, Броди посветил в шахту и навел луч фонарика на один из блоков, на котором были высечены два продолговатых овала с иероглифами внутри.

— «Неферкара Пепи», — прочел археолог. Пятно света подпрыгнуло, словно увиденное потрясло владельца фонаря до дрожи в руках. — Тронное имя фараона Пепи Второго. Как и сказал Хассан, в эпоху Старого царства на этом месте стоял храм. Впоследствии, когда Сети стал строить свой, храм разобрали и переработали на засыпку для стен. — Броди изумленно покачал головой. — Нет слов… В смысле артефактов этого исторического периода почти не существует. Эта находка изменит все представления… Улет, полный улет!

Они еще некоторое время смотрели в дыру, причем Флин продолжал мотать головой, повторяя «полный улет». Потом, сообразив, что времени осталось мало, он втиснулся по грудь в дыру и полез в тайник. Как только его ступни исчезли за стеной, Фрея шустро поползла следом. Броди помог ей спуститься на неровную поверхность.

— Смотри под ноги и ничего не трогай, — предупредил он. — Здесь, наверное, тьма скорпионов.

Фрея вздрогнула и отдернула руку с головы статуи.

Внутри лаз оказался еще более забитым и тесным, стены давили с боков, потолок мешал выпрямиться, снизу подпирали камни. Правда, в проходе ощущался легкий сквозняк, едва заметная тяга, но откуда — Фрея не понимала. Они прижались к стене рядом с отверстием, привыкая к тесноте, и взглянули на часы: без десяти пять утра. Броди посветил вокруг фонарем и стал пробираться в другой конец прохода, разглядывая надписи, выискивая хоть какой-то намек на оазис. Фрея осталась на месте и создавала ему дополнительное освещение, поскольку ничем больше помочь не могла — египетские иероглифы были для нее сродни китайской грамоте.

Минут двадцать слышался только шорох подошв по камням.

— Невероятно. Боже мой, это же просто чудо! — время от времени восклицал Флин и неожиданно поманил Фрею к себе. — Посмотри!

Она пробралась к нему, несколько раз ударившись головой в потолок, и присела на корточки рядом с археологом. Флин провел лучом фонаря по грани зеленовато-черного камня. Фрея сообразила, что перед ней лежит на боку обелиск, частично заваленный другими обломками.

— Кажется, это какой-то гимн или молитва Бен-бену, — сказал Флин, указывая на иероглифический текст на поверхности обелиска.

— Бен-бен — это мечта Индианы Джонса? — спросила Фрея. — Волшебный камешек?

Броди улыбнулся ее словам, провел пыльным пальцем к верхнему правому углу текста и начал читать. Его голос, как и тогда, в музее, сделался зычным и гулким, как будто исходил из глубины веков.

— «Инер-уэр инер-эн Ра инерн седжет инер суэсер-эн херу-эн Сехмет», — произнес Флин нараспев. — «О великий камень, камень огня, сделавший нас могучими, о голос Сехмет, который несем мы в битву впереди войска, камень, который дарует нам победы без счета…»

— А про оазис что-нибудь есть?

— Нет, но вот здесь тоже упомянут Бен-бен. — Археолог направил луч на испещренную яркими иероглифами глыбу песчаника. — И здесь тоже… — Луч коснулся чего-то вроде обломка колонны. — Похоже, в этой части собран строительный мусор из одного и того же места. Наверняка в храме Пепи было какое-то святилище, посвященное Бен-бену. А где Бен-бен, там и оазис! Значит, искать надо здесь.

Флин довольно хмыкнул и продолжил осматривать каждый камень по очереди со всех сторон, засовывая руку с фонарем по локоть в щели, — похоже, скорпионов бесстрашный исследователь не опасался.

— А что, если нужная нам надпись — на самом дне? — спросила Фрея. — Тут два метра этих камней, нам их все не своротить.

Флин не ответил — то ли был слишком увлечен, то ли не хотел обдумывать такой вариант развития событий. Прошло еще пятнадцать минут. Фрея, сидя на голове изваяния, проникалась мыслью о собственной бесполезности; археолог продолжал рыться в нагромождении камней. Внезапно он резко вскрикнул и снова замахал ей рукой.

Он уже на две трети продвинулся в глубь прохода. Луч фонаря Броди задержался на маленьком блоке, втиснутом между другими камнями, лицевой поверхностью вбок и вниз, так что разглядеть иероглифы можно было только лежа на спине.

Флин прямо-таки светился от удовольствия.

__ Боже мой, это просто невероятно! — воскликнул он, сжимая фонарь дрожащей рукой. — Ты только взгляни!

— Да что там такое? — спросила Фрея, сгибаясь в попытке разглядеть камень.

— Кусок текста с описанием входа в оазис, — благоговейно выдохнул Броди. Его пальцы гладили каменную поверхность, точно кожу любимой женщины. — Почти наверняка из святая святых храма Пепи Второго, куда имел право входить только фараон и верховный жрец. Исключительной важности находка… Последние двадцать лет египтология… Я никогда не… Это просто черт знает как потрясающе! — Он еще некоторое время поохал над камнем, водя фонарем и ощупывая очертания иероглифов, а потом медленно начал переводить: — Себауи — двое врат — приведут тебя в инет джесерет, священную долину. Хери эн-инет — на входе в нее — ре-эн Уэсир, Уста Осириса. Эри эн-инет — в дальнем конце долины — макет эн Нут, Лестница Нут, которая находится под му ну пет, влагой с небес. И лишь этими вратами войдешь в нее, нижними и верхними, а иных не сыщешь, ибо на то воля Ра…

Он замолчал, поскольку в этом месте надпись обрывалась.

— Про Уста Осириса мы уже знали, — продолжил Флин уже более спокойным, уравновешенным тоном, — хотя к чему конкретно они относятся… — Он пожал плечами. — Осирис считался богом подземного мира, так что, может быть, это фигура речи… Зато Лестница Нут мне встретилась впервые. Нигде больше она не упоминается, а я перерыл все источники, какие только есть, — будьте уверены. Нет, это просто охренеть что такое!

— А Нут — это кто? — спросила Фрея. Ее тоже воодушевило открытие, хотя в тексте она ничего не поняла.

— Вообще Нут — это богиня неба, — пояснил Флин, выбираясь из-под камня. Его волосы и лицо припорошило пылью. — А фразы вроде «му ну пет», «влага с небес», обычно означают высокие скалы, с которых во время дождей сбегает водопад — будто с неба. Что такое «лестница», хмм… опять-таки непонятно, буквально ее понимать или метафорически… Общий смысл, думаю, таков: египтяне проникали в оазис не только с нижнего, но и с верхнего уровня плато.

Он присел на корточки рядом с Фреей и стал отряхивать пыль с волос.

— А нам это как-то поможет?

— Ну, сведений об оазисе так мало, что важен каждый фрагмент, даже самый крошечный, но мой ответ — нет, точного положения это нам не дает. Однако подозреваю — точнее, надеюсь, — что если здесь нашлась подсказка о том, как попасть в оазис, то должна быть и другая — о том, как его найти. Мы близки к разгадке, я это чувствую. Осталось совсем немного.

Флин сжал ладонь Фреи в своей, а затем снова кинулся разбирать завал, тщательно изучая каждый сантиметр камня. Он принялся ворочать камни с прямо-таки маниакальным рвением, отгребая то, что полегче, добираясь до нижних слоев. О своей спутнице он как будто забыл, только поглядывал на часы и бормотал что-то себе под нос. Его настойчивость скоро принесла плоды: один за другим были найдены еще три упоминания о Бен-бене. В одном тексте говорилось о храме, расположенном, очевидно, в центре оазиса, а в последнем перечислялись кары, которые ожидали злонамеренных посетителей оазиса: «Да сокрушит лиходеев пасть Себека и да поглотит утроба змея Апопа, где сбудутся все их страхи, а самые злые кошмары станут живой пыткой».

Впрочем, никаких указаний на то, где следовало искать оазис, они так и не нашли — ни малейшей подсказки. Через полчаса напрасных усилий Флин стал чертыхаться и в ярости колотить по глыбам, как будто те могли выдать ему свои тайны. Фрея в конце концов не выдержала напряжения давящей, пыльной каморки и полезла обратно. Она спустилась с вышки-туры на пол, размяла руки-ноги под грохот сдвигаемых камней, доносящийся из дыры, и побрела через весь храм к выходу, глотая свежий, прохладный воздух.

К шести утра храм совершенно преобразился: из отверстий в стенах протянулись косые лучи раннего солнца, окутав залы с колоннами мягкой, как во сне, дымкой. Они отогнали тьму в углы и закутки. Фрея опасливо подкралась к главным воротам и выглянула наружу. На прилегающих территориях было безлюдно, если не считать двух патрульных, устроивших перекур. По дороге уже подтягивались туристические автобусы, толклись люди, выслеживали добычу торговцы открытками и сувенирами.

Ее вдруг поразила тревожная мысль: Флин, должно быть, неправильно рассчитал время и храм вот-вот откроют! Однако туристы не подходили ближе, и она мало-помалу успокоилась, а после недолгих наблюдений за округой пошла назад. Над головой у нее порхали птицы, снуя среди леса гигантских колонн. Вернувшись в святилище, она тихонько окликнула Флина, поинтересовалась, как идут дела. В ответ раздалось унылое ворчание. Фрея влезла на вышку и протиснулась в дыру. Броди сидел в дальнем конце каморки, согнувшись над фонарем, чей слабеющий луч бил в потолок и освещал лицо археолога каким-то призрачным, мертвенно-бледным светом. Выражение лица говорило красноречивее слов.

— Я все прочесал, — бормотал Флин, чуть не плача. — Ничего не нашел. Ничего, Фрея. Похоже, то, что нам нужно, похоронено под полутонной камней и нам его не достать.

Она подползла к нему, села рядом на корточки. В этом конце помещения куча камней была еще выше, так что до потолка оставалось меньше метра — не разогнешься.

— Мы можем вернуться сегодня же ночью, — сказала она. — Попробуем еще раз.

Флин тряхнул головой.

— Если увидят дыру в стене, охранников нагонят больше, чем в Форт-Ноксе. Мы и близко не подберемся. Это наш единственный шанс, второго не будет.

Флин посмотрел на часы: без двадцати семь. Ровно в семь утра храм откроют для посетителей.

— А что, если попробовать заделать дыру? — предложила Фрея.

Броди даже не стал отвечать — и так было ясно, что затея бесполезна. Оба надолго замолкли. Археолог со вздохом сверился с часами и предложил обдумать план эвакуации.

— Можно спрятаться в каком-нибудь зале, а потом затеряться среди туристов. Их всегда целые толпы бродят. Думаю, это будет нетрудно.

Сам он тем не менее не спешил что-либо предпринимать и сидел, облокотившись на нечто вроде миниатюрного надгробия — прямоугольную табличку из песчаника с закругленным верхом. Потянулась еще одна тягостная пауза. Не столько из любопытства, сколько желая прервать тягостное молчание, Фрея спросила об этом камне.

— Хм-м?

Она указала Флину под руку.

— А, это уд, стела — обрядовая плита, которые древние египтяне клали в гробницы и храмы. На них записывали молитвы, пожертвования, хроники событий и так далее.

Флин перевернулся, поднял плиту — она была меньше полуметра в высоту — и уложил на колени, направив на нее свет фонаря.

— Вообще-то интересная вещица. Здесь сказано об «ирет нет Хепри» — Оке Хепри. Это название часто встречается в текстах об оазисе, как и Уста Осириса. — Он про_тер ладонью каменную поверхность и начал читать: — «Уэпет ирет Хепри уэпет уэхат хетем ирет нен ма-ту уэхатэн ис эр-джер бик бики» — «Когда Око Хепри открыто, открыт и оазис. Когда же Око закрыто, оазис невидим даже орлиному взору».

Флин улыбнулся, взял стелу под мышку, словно она приносила ему утешение, и объяснил, что Хепри египтяне называли бога с головой скарабея, одно из воплощений Ра, чье имя происходило от слова «хепер», что значило «тот, кто оживает». Фрея уже его не слушала — ее внимание привлекла верхняя, полукруглая часть стелы. Там, над колонками иероглифов, виднелся рисунок: слева — нечто похожее на красную стену или поверхность скалы, справа — та же скала с узкой зеленой щелью посередине. А между ними вилась волнообразная желтая лента с торчащим из нее черным лезвием, края которого были причудливо зазубрены, а на конце открывался тщательно прорисованный глаз — точно цветок на колючем стебле. Поначалу Фрея подумала — какой интересный узор, но чем больше она на него смотрела, тем больше он напоминал ей…

— Я это видела.

Флин все еще разливался об атрибутах бога Хепри и ее не расслышал.

— Я это видела, — повторила она уже громче.

— Видела что?

— Это. — Фрея ткнула в рисунок.

Археолог кивнул без особенного удивления.

— Вполне возможно. Глаз «уаджет» — распространенный…

— Да нет, не глаз. — Она провела пальцем по черному серпу.

— Что значит «видела»?

— Видела живьем. Ну или почти живьем. На фотографии.

— Ты видела фотографию с таким рисунком?

— Нет-нет, это скальное образование. Посреди пустыни. Точь-в-точь как на рисунке, даже зубцы похожи.

Флин наморщил лоб.

— Где? Где ты видела эту фотографию?

— В доме Захира Сабри. Когда только приехала в Египет. На ней была Алекс, вот я и…

— Он тебе говорил, где сделан снимок?

Фрея покачала головой:

— Ему, кажется, не хотелось мне ее показывать. Он тогда выпроводил меня из комнаты.

Флин почесал голову и опять вгляделся в рисунок, барабаня пальцами по краям и задумчиво повторяя под нос текст надписи: «Когда Око Хепри открыто, открыт и оазис. Когда же закрыто, оазис невидим даже орлиному взору». Летели минуты. Фрея остро сознавала, что их временная лазейка стремительно сокращается, но боялась нарушить поток мыслей археолога. Флин как будто совершенно ушел в себя, но потом, чуть заметно улыбнувшись, снял стелу с коленей и аккуратно положил в угол хранилища.

— Должно быть, это семейное.

— Что?

— Должно быть, у Хэнненов это в роду — талант всех спасать в последний момент. Алекс всегда этим занималась, а теперь и вы поддержали традицию.

Он перекатился на ноги и быстро стал пробираться к выходу.

— Не поняла, — сказала Фрея, спеша вслед за ним. — Он что, так важен — этот камень?

— Может, да, а может, и нет… — Он протиснулся в дыру, возвращаясь в святилище. — Между нами, есть У меня страшное подозрение, что вы меня опередили с открытием века, над которым я парился последние десять лет. Чего я вам никогда не прощу. — Он выбрался на помост, ухмыляясь во весь рот. — По-хорошему, я должен замуровать вас тут — нечего без спросу оазисы находить! — тем не менее исключительно ради англо-американской дружбы…

Он подмигнул, подал Фрее руку, но внезапно отдернул ее и обернулся. Девушка опешила, но потом поняла, в чем дело: в храме раздавались приглушенные голоса.

— Вот черт, — выругался Броди и нагнулся к дыре. Его ухмылки как не бывало. — Давай скорее, пора сматываться.

Он вытянул Фрею наружу, помог встать, а потом, схватив одну кирку, полез на пол. Вышка угрожающе заскрипела. Фрея спустилась следом, и они побежали в гипостильный зал. Голоса отчетливо доносились из внешнего помещения: судя по всему, говорили двое или трое.

— Туристы? — шепотом спросила Фрея.

Флин прислушался и помотал головой:

— Нет, охранники. Не иначе, нашли срезанный замок. Бежим!

Они прошмыгнули вдоль торца соседнего зала, миновали последнее святилище и метнулись дальше, по узкому коридору. Справа в стене, в десяти метрах от входа, находились внутренние зарешеченные ворота, за которыми шел вверх лестничный пролет к воротам наружным.

— Задняя часть храма, — объяснил Флин, протискивая кирку под дужку замка на воротах. — Нужно только сломать…

Он навалился, потом еще и еще. На шее у него вздувались мышцы, лицо побагровело от натуги. Броди вставил кирку под другим углом, налег на нее всем весом и уперся ногами в стену для большего давления, но как ни старался, не мог свернуть замок. Флин взревел от бессилия, сдался и повел Фрею обратно в зал с колоннами. Там по-прежнему было пусто. По-видимому, охранники столпились во внешнем зале, хотя голоса и топот подсказывали, что их стало гораздо больше.

— Проверить все помещения! — прокричал кто-то по-арабски. — Рассыпаться по периметру!

— А другого выхода тут нет? — спросила Фрея тревожным шепотом.

Флин замотал головой.

— И спрятаться нигде нельзя?

— Охранников слишком много.

— А что будет, если они нас поймают?

— Повезет — засадят в тюрьму лет на пять, а потом депортируют.

Спрашивать, что случится в случае невезения, Фрея не стала.

— Здесь нет никого! — послышалось снаружи.

Флин продолжал озираться, лихорадочно соображая, что предпринять. Голоса и шаги звучали уже у самой арки между залами. Броди схватил Фрею за руку и потащил в торец храма, мимо святилища, где они вынимали камень, и беглецы нырнули в следующую дверь. В отличие от остальных проходное помещение вело в третий зал, гораздо меньше первых двух. Посреди него возвышался двойной ряд колонн, через отверстия в крыше сиял утренний свет.

— Куда теперь? — спросила Фрея.

— Никуда.

— Тогда зачем мы сюда…

— Потому что больше некуда! — прошипел он отчаянно. — Через главный вход не пройти, задняя дверь заперта… Мы в ловушке. Я просто пытаюсь потянуть время — вдруг они сюда не заглянут. Надеюсь на невозможное.

Топот и выкрики в храме становились все ближе — охрана подбиралась к ним, стягивала оцепление.

— Должен же быть другой выход, — бормотала Фрея. — Должен быть.

— Конечно, есть еще волшебная дверь, и стоит сказать «Сезам, откройся!», как… — Он снова всплеснул руками — видимо, окончательно сдался. — А победа была так близка…

Грянули еще выкрики, на сей раз вперемешку с пронзительными трелями полицейских свистков. Фрея стремительно шарила взглядом по стенам, выискивая хоть что-нибудь подходящее для спасения. Десять приземистых колонн — два ряда по пять, дверные проемы в торцах зала, покрытые рельефами стены (правая огорожена веревочным барьером, чтобы туристы не прикасались к фрескам). Ничто не предоставляло пути к спасению.

— Как войдут, замри и не двигайся. Говорить буду я. Руки держи на виду.

Фрея пропустила совет мимо ушей и продолжала осматриваться. К голосам и свисткам прибавился собачий лай.

Потолочные люки — два окошка в кровле из бетонных перекрытий — находились хотя и пониже, чем в главных залах, но все равно слишком высоко, метрах в пяти от земли. С другой стороны, безлестницы или вышки что пять метров, что пятьдесят — все равно не достанешь. Что ж, особо выбирать не из чего: стены, боковые комнаты, колонны, мозаичный пол… Ага, колонны — толстые, похожие на стволы, составленные из цилиндрических блоков, с явственными зазорами между секциями! Фрея подошла поближе, вскинула голову клюкам, которые располагались в добрых полутора метрах от ближайшей колонны — без зацепки не добраться. Впрочем, зацепка все же имелась: из ближайшего люка торчал ржавый прут арматуры, изогнутый, словно корень, пробившийся через крышу. А на верхней секции колонны, как подвязка на бедре, виднелась кольцевая скоба. «Стало быть, вверх по колонне, используя щели между секциями как упоры, потом вис на скобе с выходом, прыжок на арматурный крюк — и наружу. Маршрут, конечно, безумный, невозможный — вис-прыжок-вис, такое даже со страховкой и ковриком делать страшно. Безумный, и все же…»

— Я нас отсюда вытащу, — прошептала Фрея.

Флин уставился на нее:

— Ты о чем?

Объяснять Фрея не стала — махнула рукой на веревочный барьер у стены и велела смотать его, а сама бросилась к колонне и начала взбираться. Узкие щели между каменными блоками позволяли, однако же, зацепиться за них носками туфель или пальцами, и хотя с тальком, в подходящей обуви было бы легче, девушка без труда взобралась на верхушку колонны. Там Фрея уцепилась за скобу, пристроила ноги на рельефные выступы каменной резьбы и посмотрела на ржавый прут. Наверху расстояние до него казалось куда большим, чем снизу.

Флин стоял у основания колонны со скрученной веревкой на плече. По взгляду Фреи он мгновенно понял, что она задумала.

— Даже не смей, — прошипел он. — Ни за что! Ты себе шею свернешь!

Она пропустила его слова мимо ушей, мелкими шажочками продвинулась вдоль скобы как можно ближе к люку и еще раз приноровилась к упорам, чтобы как следует оттолкнуться во время прыжка.

— Бога ради, постой!

Крики и лай неотвратимо приближались. Дорога была каждая секунда. Фрея в последний раз посмотрела на люк, согнула ноги и прыгнула, устремившись к железному пруту.

Больше всего она боялась, что не сможет ухватиться за него в прыжке — или сорвется и упадет. Вышло же так, что ей, словно умелому акробату, удалось сделать «полный контакт», вцепиться в прут обеими руками и повиснуть на нем. Ее сильно качнуло взад-вперед, но уже через миг Фрея свободно повисла над каменным полом. Во взгляде Броди смешались ужас и восхищение. Девушка собралась с силами, глубоко вздохнула и полезла наверх, подтягиваясь к люку. Окажись на ее месте кто-то менее тренированный, такой подъем был бы полной утопией, поскольку требовал уникально развитой мускулатуры плеч и предплечий. Годы соревнований на труднейших скальных маршрутах, не говоря уже о сотне подтягиваний, которые она делала каждое утро для поддержания формы, приучили ее организм к таким испытаниям. Подъем дался ей сравнительно легко. На руках и спине у нее вздулись мышцы, ноги барахтались в воздухе, как будто она хотела выплыть наверх. Фрея добралась до люка, обвила прут левой ногой, высвобождая руку, всунула ее в проем и схватилась за край. Подтянувшись еще немного, она уперлась второй рукой, а потом, извиваясь, перевалила через край люка и выбралась на крышу — сначала по шею, потом по пояс и, наконец, целиком.

Через миг девушка опустила руку в люк и щелкнула пальцами — мол, бросай веревку. Флин, тревожно оглядываясь, закинул ей импровизированный трос.

По соседнему залу разносился собачий лай.

— Мы идем к вам. Не делайте резких движений, или будем стрелять! — раздались крики охранников.

— Давай же, ради Бога…

Конец веревки змеей спустился вниз. Даже не проверив, надежно ли она укреплена, Флин ухватился обеими Руками и начал поспешно взбираться — охрана неумолимо приближалась, храм огласился яростным лаем. Взобравшись к люку, Флин подтянулся и лег на его край, а потом перекатился в сторону. Рана археолога частично раскрылась, на рукаве снова расплылось алое пятно. Фрея едва успела поднять веревку в люк, как в зал ворвалась пара овчарок, а за ней — полдюжины охранников.

Крики, лай и топот усилились, но беглецы не стали слушать эту какофонию. Флин, хватая ртом воздух, повел Фрею к заднему краю крыши. Храм стоял на склоне, поэтому задняя стена была не выше двух метров. Они спрыгнули на рыхлый песок и побежали к станции мобильной связи, где проходила трасса, параллельная дороге к храму. Через пять минут они уже сидели в джипе, а еще через тридцать секунд — мчались прочь от Абидоса, провожая глазами встречную цепочку полицейских машин с включенными мигалками и воющими сиренами.

— Вот уж не думала, что археология может быть такой веселой, — сказала Фрея.

— А я не думал, что скалолазание может быть таким полезным, — парировал Флин.

Они посмотрели друг на друга и усмехнулись.

— С меня причитается, — сказал археолог. — И прилично.

Фрея пожала плечами.

— Впереди долгий путь. Уверена, что хочешь пойти до конца?

— Такого я в жизни не пропущу.

Флин еще раз взглянул на нее, кивнул и утопил педаль газа.

— Дахла, встречай!