Искорка

ГЛАВА 21

Я заозиралась и увидела, как в углу возле двери дрогнул воздух, а потом слетела иллюзия, прячущая человека. Магистр Даралес крутанул на пальце кольцо и шагнул вперед, не сводя с Алантины Рокс пристального, тяжелого взгляда.

– Эйрон? – та аж подавилась воздухом, роняя провода. – Но как?

– Пусть я перестал быть магом, но артефактами пользоваться не разучился. И следил за тобой все эти дни. С момента пропажи третьекурсницы.

– Почему?!

– Я заподозрил тебя еще тогда, когда узнал, что у Стига Карсона выжгли дар. Ты единственная в этой академии, у кого хватило бы знаний и умений на это, ведь я сам тебя обучал. К тому же, магу-универсалу было очень просто помочь парню сбежать, а потом спрятать тело. И алиби у тебя не было, раз ты так уверенно заявила, что мы тогда вместе пили чай.

– Ты заподозрил меня… – эхом повторила женщина. – Ты кому-нибудь рассказал?

– Я до последнего наделся, что ошибся, – криво улыбнулся бывший воздушник. – Но зря. Ты так и не избавилась от своей одержимости.

– Не называй мои чувства к тебе одержимостью! Я столько лет их бережно хранила, надеясь, что когда-нибудь появится шанс заслужить твое прощение…

– И ради прощения начала убивать…

– Это всего лишь необходимые жертвы. Да, ради настоящего прорыва приходиться чем-то жертвовать, ты сам не раз говорил.

– Но совсем не это имел в виду.

Брюнетка прикрыла глаза и вздохнула.

– Что ж, раз ты все знаешь….

– Я не стану в этом участвовать, – перебил ее мужчина. – И «дар» твой не приму. Отпусти Мирайю.

– Как это, не примешь? – магистр Рокс была искренне шокирована. – Я все рассчитала, способ моего прадеда сработает без всяких рисков. Ты получишь магию, Эйрон! Это же… Это же… магия!

– Мне не нужна сила, отплаченная чужой жизнью.

– Но, Эйрон, я…

– Хватит! – всегда спокойный магистр так рявкнул, что я аж подпрыгнула в своей клетке. – Хватит, Алантина! Так, как хочешь ты, не будет!

– Значит, не будет…

Женщина вздохнула и ссутулилась, как будто из нее выпустили весь воздух. А я тихо выдохнула, стараясь ни одним лишним звуком не привлечь к себе внимание. Неужели все кончено? Магистр Даралес оказался хитрее и сообразительнее нас, сумел вмешаться в такой безупречно продуманный план. Теперь цель Алантины Рокс потеряла свой смысл. Ей больше не нужно убивать.

Но не успев даже до конца успокоиться, я вдруг обратила внимание на сжатые кулаки женщины и поняла: это еще не конец. Ведь терять ей больше нечего.

– Магистр, осторожно, – крикнула, когда в мужчину полетело заклинание.

Он поднял руку, и чары разбились о щит. Одно из колец на пальцах полыхнуло багровым. Да, бывший воздушник пришел защищенным, но сейчас против него стоял сильный маг-универсал.

– Алантина, успокойся, – магистр Даралес попробовал было достучаться до женщины, но не помогло.

И похоже, она только что сделала тот шаг, который отделяет любовь от ненависти. Магистр стал угрозой, крушением всех планов и ненужным свидетелем. Как и я сама. Поэтому живыми отсюда нас не выпустят, это однозначно.

Эйрон Даралес мог только защищаться. Женщина словно озверела. Она бросалась в него заклинаниями, не обращая внимание на то, что рикошет громит лабораторию, уничтожает хрупкие и ценные приборы, рвет бумаги с записями. Алантина Рокс хотела одного – убрать мужчину с пути, и сейчас планомерно истощала его щиты.

Я вцепилась в свою клетку. Она была сделана из очень тонкого металла и явно призвана удержать не меня саму, а мои молнии. Значит, пока магистр Рокс отвлекается, можно попробовать выбраться.

Размахнувшись изо всех сил, пнула решетчатую стенку. Раздался громкий треск, она погнулась, но меня заметила Алантина Рокс.

– Стой спокойно! – крикнула она.

– Вот еще, – пробормотала я и пнула клетку снова.

Женщина выругалась, крутанула запястьем, создавая на ладони большой энергетический шар, который переливался всеми цветами радуги, и запустила его в магистра. Тот снова выставил щит, но на этот раз артефакты не выдержали. Шит лопнул, и мужчину отнесло к стене, как следует приложив о камень, от чего он упал на пол и замер, потеряв сознание.

Стало тихо. Алантина Рокс как-то растерянно посмотрела на Эйрона Даралеса, судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Я замерла в клетке, искренне надеясь, что в женщине проснется хоть капля человечности. Или что она хотя бы просто сбежит, забыв о своих пленниках. Но нет. Тряхнув головой, преподавательница посмотрела прямо на меня.

– Так, – пробормотала она. – Так…

На ее пальцах снова начало собираться какое-то заклинание. Я вжала голову в плечи, но неожиданно где-то сбоку раздался громкий скрежет. А потом каменная стена пошла трещинами, скрипнула и осыпалась, открывая проход.

– Что здесь происходит? – лорд Дорней шагнул в лабораторию.

За ним и Евангелина Тамарисис, и Иррис… Он нашел меня…

От облегчения я чуть не расплакалась. А в глазах брюнетки калейдоскопом сменялись ярость, отчаяние, мрачная решимость. Заклинание в ее руках набирало силу.

– Магистр Рокс – убийца, – крикнула я.

– Молчи! – женщина взвизгнула и швырнула заклинание в меня.

Я пригнулась, чуть ли не свернувшись в клубок на полу. Заклинание врезалось в верхнюю часть клетки, заставляя ее покоситься, и осыпало меня искрами. А женщина повернулась к своим противникам.

– Я вам не дамся! – прорычала она.

Ректор и компания соображали быстро. В воздух мгновенно поднялись щиты. А магистр Рокс захохотала и вдруг швырнула пульсар. Но не в ректора, и даже не в меня, а вверх, в потолок.

– Сумасшедшая! – ахнула магистр Тамарисис. – Что ты творишь, Алантина?

Потолок пошел трещинами. Сверху посыпались камни и мелкий песок. Кажется, магистр Рокс решила просто обрушить его нам на головы.

– Я удержу, – лорд Дорней метнулся к стене и приложил к ней ладони.

По камню быстро поползла зеленоватая пленка защитного заклинания.

– Лина, здесь баллоны с горючим, – крикнул он, быстро осмотревшись.

Магистр Тамарисис кивнула, огораживая лабораторное оборудование щитами, чтобы готовая на все преступница не устроила взрыв. А Иррис остался с ней один на один.

– Что ж, ученик, – прошипела брюнетка, – посмотрим, кто кого.

Воздух разрезали заклинания. Тайная лаборатория превратилась в настоящее поле битвы. Но я не стала смотреть. Попавшее в клетку заклинание покорежило тонкий металл, и между ним и каменным полом появилась щель. Так что, закусив губу, я повернулась на спину и лягнула поврежденную стенку. Потом еще раз и еще, пока конструкция наконец не рухнула.

Прикрыв голову, я ужом вывернулась из-под клетки и осмотрелась. Лорд Дорней и магистр Тамарисис выстраивали щиты, загоняя Алантину Рокс в ловушку, которая все сужалась вокруг нее. Иррис не давал ей передохнуть, забрасывая атакующими заклинаниями. Но женщина не собиралась сдаваться. Даже численное превосходство ее не смущало.

Нет, под руку магам я не полезу. В бою от меня мало толку, скорее, одни помехи. А вот магистру Даралесу моя помощь не помешает. Стихия, только бы он был жив!

Почти ползком я бросилась к неподвижному мужчине. Добравшись, упала рядом с ним на колени. И облегченно выдохнула, когда коснулась шеи. Магистр был жив. Но явно сильно пострадал. Волосы с правой стороны были в крови, и чуть отодвинув их, я увидела длинную рану.

Тихо выругавшись, я схватила свои перчатки и зажала ими рану, чтобы остановить кровь. Потом положила руку мужчине на шею – контролировать пульс. Жаль, что мне больше ничем ему не помочь.

– Как ты это делаешь?

Так совпало, что на какой-то короткий момент в лаборатории все перестало громыхать и взрываться. И в наступившей тишине растерянный вопрос магистра Рокс прозвучал особенно громко.

Она смотрела прямо на меня. На то, как я голыми руками касаюсь магистра, и ничего не происходит. Ни молний, ни даже искр. Как будто я вдруг стала обычным человеком.

И эта растерянность ей дорого стоила. Иррис не стал терять времени, а швырнул в нее заклинание, и бессознательное тело женщины рухнуло на пол. Все было кончено.

Несколько секунд тишины, и Иррис срывается ко мне.

– Искорка…

Он упал рядом со мной на камень и обхватил за плечи. Тут же рядом оказался и ректор. Его руки окутала целительская водяная магия.

– Я многого не могу, – пробормотал он, проводя пальцами над раной магистра Даралеса. – Но до прихода Лоисы Эйрон доживет.

А Иррис еще сильнее прижал меня к себе и прошептал:

– Как ты? Не ранена?

– Я в порядке, – ответила, обнимая его в ответ крепко-крепко. – Вы успели.

События вокруг завертелись, как снежинки в буране. С меня сняли блокираторы, нацепив их на бессознательную Алантину Рокс. Потом в подземелье влетела леди Лоиса и, охая, бросилась к магистру Даралесу. Совершенно незаметно появились какие-то люди в неприметных темно-серых мундирах, увидев которых, Иррис шепнул мне на ухо:

– Это от отца.

Из маленькой комнаты, которая пряталась за дверью в углу, вытащили огневичку, спящую под каким-то дурманом. Ее рыжие волосы уже начали выцветать, но она хотя бы была жива. И девушку, и магистра Даралеса перенесли в лазарет. Туда же хотели отправить и меня, но я заверила, что в полном порядке, и отказалась. Правда, через минуту об этом пожалела, когда в меня вцепился следователь с тихим голосом и пронзительным, как иглы, взглядом. Пришлось смириться и рассказать ему все, что я узнала от магистра Рокс.

Но даже допросы не спасли меня от интереса ректора, который заметил, что я теперь могу касаться других людей. Иррис тоже не понимал, в чем дело, поэтому честно рассказал о способе, который придумал для привыкания к моим молниям. Лорд Дорней удивился, впечатлился и все же загнал нас в руки свой жены, где нам с Иррисом пришлось пройти прямо-таки всесторонний осмотр.

А на следующий день супруги Дорней позвали нас к себе. На чай оказались приглашены не только мы, но и леди Евангелина с магистром Даралесом, которого уже выпустили из лазарета. Понятно, что следователи лорда Эльмарена-старшего тайну следствия берегли, но нам хотелось просто разобраться, как сильный маг, талантливая преподавательница и просто красивая женщина превратилась в убийцу.

– Алантина Рокс влюбилась в меня почти сразу, как пришла в наш центр, – признался магистр Даралес. – Я видел ее интерес, тем более, она почти не скрывала его. Но ответить на чувства не мог. Я в принципе не ободрял романы на рабочем месте, а в девушке видел всего лишь коллегу. Все мои мысли тогда занимала наука. Алантина не сдавалась и почти три года потратила на то, чтобы привлечь мое внимание, как женщина. Я не один раз разговаривал с ней, пытаясь донести, что это бесполезно, но все было без толку. Мне даже стало казаться, что это не любовь, а самая настоящая одержимость. И однажды эта одержимость привела к катастрофе.

Мужчина немного помолчал, вспоминая, а потом продолжил:

– Алантина решила, что сможет покорить мое сердце, совершив какой-нибудь научный прорыв. Она придумала эксперимент, нашла себе помощника из моих ассистентов и однажды ночью, никого не спросив, отправилась в лабораторию.

– Этим ассистентом был мой племянник, – буркнула Евангелина Тамарисис. – Бестолковый, но очень честолюбивый дурак, которых хотел получить все и сразу. Наверное, он решил, что эксперимент Алантины принесет ему славу.

– Но эксперимент пошел не по плану, – вздохнул бывший воздушник. – Я сам тогда в лаборатории оказался случайно. Зашел за рабочим блокнотом, который забыл там. И увидел напуганных экспериментаторов и разогнанный до предела энергетический концентратор, находящийся на пороге взрыва. У меня не было другого выхода. Я поставил щит и принял большую часть вспышки на себя.

– И выгорели от этого? – спросила тихо.

– Да, – немного грустно улыбнулся магистр. – Но все нейтрализовать не смог… Мой ассистент погиб, лаборатория была разрушена… Только Алантина не пострадала.

– Почему вы взяли на себя вину? – поинтересовался Иррис.

– Почему взял… Знаешь, когда я понял, что выгорел, мне вообще было все равно. Руководителю центра даже и в голову не пришло, что я не при чем, а Алантина побоялась рассказать правду… И когда я более-менее пришел в себя, решил оставить все, как есть. Не знаю, может мне стало жаль Тину. Мою магию уже не вернуть, а у нее вся жизнь была впереди…

– Вот так и получилось, что правду знали всего несколько человек, которым Эйрон рассказал, как все было на самом деле, – вздохнул ректор.

– Да, – магистр Даралес благодарно улыбнулся. – Спасибо Алу, не дал мне зачахнуть в собственной апатии и депрессии, а нашел дело по душе. Мне нравится преподавать студентам. Со временем я смирился со своей потерей и нашел новый смысл в жизни.

– Но магистр Рокс приехала за вами, – пробормотала я.

– Приехала, – мужчина кивнул. – Мы серьезно поговорили с ней тогда. Она просила прощения, искренне просила, и было видно, что ее действительно мучает совесть.

– И мы поверили, – подтвердил ректор. – Я даже место преподавателя ей организовал.

– Все эти годы она вела себя нормально. Нет, иногда я замечал, что Алантина совсем не так равнодушна, как хочет казаться, но никаких решительных шагов она не предпринимала. Мы общались отстраненно, немного холодно, словно простые коллеги. Кто же знал, что она планирует такое…

– Никто не знал, – хором согласились леди Лоиса и леди Евангелина.

А я заерзала.

– Магистр Даралес… – сказала нерешительно. – Я знаю, что в Хельвинде есть мальчик… Его зовут Эрик…

– Ты знаешь Эрика?

– Да, увидела его однажды на улице, – я малодушно решила не признаваться в слежке. – И сразу поняла, что с ним. А его мать очень тепло отзывалась о вас…

– Да, – кивнул магистр, по губам которого скользнула теплая улыбка. – Редчайший случай раннего раскрытия дара. Лоиса однажды позвала меня как консультанта, и я заинтересовался. Обычно таких детей признают безнадежными, но я не зря считался когда-то лучшим специалистом по манипуляциям с энергиями. Мы начали заниматься с мальчиком, просто упражнения на контроль, на управление силой… И знаешь, ему помогло. Он справляется. Конечно, иногда случаются опасные для здоровья вспышки, но жизни Эрика они уже не угрожают.

– Одна из таких вспышек случилась в день убийства Стига Карсона, – сказал лорд Дорней.

– Да, мне пришлось сорваться с пары и бежать в Хельвинд. Но все закончилось хорошо.

Иррис бросил на дядю недовольный взгляд. Если бы тот стразу рассказал племяннику обо всем, мы бы не подозревали магистра Даралеса так упорно.

– Магистр Рокс не знала о мальчике и о его матери? – спросила я осторожно.

– О Катарине? – улыбка на губах магистра стала еще теплее. – Нет. Наши с Катариной отношения из рабочих переросли в личные, но об этом никто не догадывался, кроме Ала и Лоисы. Я помнил о чувствах Алантины и не хотел давать ей повод ревновать или ненавидеть Катарину. Вообще не хотел, чтобы она о ней узнала.

Я молча кивнула. Страшно даже представить, что бы сделала с мальчиком и его матерью женщина, которая пошла на хладнокровное убийство. И даже не одно.

– Эйрон, поговоришь с девочкой? – леди Лоиса глянула на бывшего мага. – С той третьекурсницей? Она уже пришла в себя и ей очень нужна поддержка. Расскажи ей, что жизнь не заканчивается с потерей магии.

– Конечно. Сделаю все, что смогу.

– Эх, Алантина… – вздохнула магистр Тамарисис, – я никогда ее особо не любила, но считала нормальной. Кто ж знал, что она не пережила свою одержимую любовь.

– Это не любовь, а ерунда какая-то, – поморщилась леди Лоиса. – Очень эгоистичное, неправильное чувство. Настоящая любовь совсем не такая.

Иррис чуть улыбнулся и сжал мои пальцы. А все как по команде уставились на наши руки.

– Да, племянник, – нарочито расстроенно сказал ректор. – Ты меня уделал.

– Сам не знаю, как так получилось, – пожал плечами тот.

– Вы оба – просто уникумы, – покачала головой леди Лоиса. – Не уверена, что такие случаи вообще когда-то были.

– Почему мои прикосновения больше не жалят? – спросила я.

– Ну… – целительница перелистала блокнот, лежащий у нее на коленях. – Это и правда уникальный случай. Но та часть твоего элефтазиса, которая генерировала чистую энергию, оказалась завязана на Ирриса. И теперь лишняя магия уходит в его резерв.

– А это не опасно?

– Не должно. Как я когда-то говорила, элефтазис имеет собственные механизмы, которые защищают его от переполнения. Твоя энергия просто растворяется в резерве Ирриса, судя по тому, что я видела на сканах, – сказала леди Лоиса и вдруг добавила грозно: – Но я за ним еще понаблюдаю.

Иррис хмыкнул, соглашаясь, но мне было мало. Нужно было понять, нужно было во всем убедиться, чтобы окончательно перестать сомневаться в себе.

– Как так вышло? Это из-за его тренировок?

– Кто ж знает. Да, думаю, тренировки сыграли свою роль. Плюс еще энергетический канал, который вам создал амулет Эйрона, он мог стать основой. Ну а в один момент ваши ауры оказались настолько открыты друг другу и сплетены, что канал закрепился.

– Открыты друг другу? – не поняла я. – Как это?

– Хм, – водница вдруг смутилась. – Ну я же целитель, я заметила… что вы, хм… не только целовались.

Я покраснела, как помидор. Остальные деликатно не стали комментировать.

– Да, – вздохнула леди Евангелина. – А вот это и есть любовь. Которая не разрушает, а спасает и создает. Жаль, Алантина не смогла этого понять.

– Значит, теперь Мирайе не нужно бояться своего дара? – спросил Иррис.

– Посмотрим. Но думаю, что да, проблема решена. Хотя интересно, как на скорость оттока энергии повлияет расстояние, например.

– Главное, чтобы Иррису не навредило, – вздохнула я, все еще стесняясь поднять глаза на преподавателей.

Было очень неловко от того, что они узнали такие подробности моей личной жизни.

– В принципе, я могу попробовать разорвать канал, – задумалась леди Лоиса.

– Не нужно, – твердо сказал Иррис. – Пусть все остается так, как есть.

Никто не стал с ним спорить. Мы еще немного пообсуждали планы на будущее, а потом поблагодарили супругов Дорней за чай и разошлись. Леди Евангелина отправилась на помощь проректору, которому нужно было срочно переделывать расписание из-за ареста Алантины Рокс. Магистр Даралес явно спешил к Эрику и его маме. А Иррис просто взял меня за руку, и мы, не сговариваясь, пошли на мою любимую башню. Студенты провожали нас изумленными взглядами, потому что мой универсал решил больше не таиться и еще утром отобрал у меня перчатки. Поэтому у обитателей Гельхемейра появился еще один повод для сплетен. Но нас это не волновало.

А уже на вершине башни, стоя в объятиях Ирриса и любуясь горами, я спросила тихо:

– Ты уверен?

– В чем? – прищурился мой универсал.

– Ну… В том, что не хочешь разорвать нашу связь. Вдруг она так сильно нас свяжет, что придется быть все время вместе?

– Искорка… Посмотри на меня.

Я подняла взгляд и попала в плен темных глаз, смотревших так нежно, что хотелось плакать.

– Неужели ты до сих пор не поняла? Я люблю тебя, моя Искорка. И хочу быть с тобой, независимо от всякой магии.

– Правда?

– Правда, – он прижался своим лбом к моему и повторил: – Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – призналась тихо. – Больше жизни.

Вокруг радостно взвыл ветер и зазвенели элементали, сидящие на козырьке крыши. Их ликование, казалось, волной полетело во все стороны до самых гор, отражаясь от заснеженных склонов. А я потянулась к губам Ирриса. Теперь у нас будет много таких поцелуев и много ночей, наполненных нежностью и страстью. Потому что он не побоялся совершить невозможное ради меня. Ради нас обоих. И это лучшее, что случалось в моей жизни.