Искорка надежды

Глава 10

Я плакала, не стесняясь, и вытирала слёзы о свою одежду. Хотелось не просто плакать, а выть от отчаяния.

Кого я пытаюсь обмануть? Я не хочу замуж, не хочу влюбляться в принца и не хочу занимать трон. Я не готова к страданиям и не хочу их. Я — личность, и никто не может сломать или даже погнуть мой внутренний стержень.

Горгулья всё это время сидела на подлокотнике дивана и наблюдала за мной.

— Наплакулилась? — спросила она.

— Да, — ответила я, шмыгнув носом. — Теперь будешь меня убивать?

От этих слов горгулья расхохоталась, как гиена в брачный период, и упала спиной на мягкие подушки дивана.

— Я? Девчушечка, ты меня явно с кем-то путаешь.

— А что? Меня тут все хотят убить, — ответила я, потирая глаза до мелких бликов.

— Так, — сказала горгулья и села в исходное положение. — Хочешь об этом поговоришеть?

— Что? Я тебя не понимаю, — снова шмыгнула носом я, готовая расплакаться от того, насколько я глупа и не понимаю язык горгулий.

— Ну, извини, я только недавно начал изучашить ваш язык. А поговорить здесь не с кем. Ты первая, кто не кричит от страхушки, но плачет, как маленькая девчушчка. Как же мне убрать акцент?

— Или ты просто каменная безграмотина, — поддразнила я и попыталась улыбнуться. Хотя с опухшим лицом и красным носом это выглядело страшно.

— Эй! — Горгулья распахнул свои каменные перепончатые крылья и взлетел. — Я один из умнейших среди своих соратников. Меня и направили сюда, чтобы я набирался умишки.

— А ты вместо этого прислугу пугаешь, — ответила я, поднимаясь с пола и морщась от боли, когда неловко дёрнула рукой.

— Тебе больношно? — Горгулья подлетел поближе и понюхал мою повязку, как поисковый пёс.

— Немного. Сегодня хотели меня убить, но не смогли, — похвасталась я боевыми историями и грустно улыбнулась.

— А может, тебя сегодня всё-таки убьют, — сказал горгулья.

Я рассмеялась над его кривым языком, а потом до меня дошли его слова.

— Жирен… Жинер…

— Для друзей я Жоржик.

Я снова рассмеялась. Эмоции так резко менялись, но меня это не волновало. Я наблюдала за Жоржиком и за тем, как плавно и размеренно он машет крыльями. Интересно, а каменными крыльями тяжело размахивать?

— Не смейся, — сказал Жоржик. — Ядунька в твоей ране, если не обратиться куда надо, так и помрёшь здесь счастливущная.

Я снова рассмеялась над его глупостями. Какой ядунька? Тетушка обработала мою рану, а значит, всё скоро пройдёт. Я так спокойна, что мне даже весело.

Я спускалась по лестнице, пританцовывая и не замечая, что с моих пальцев капает на камни кровь. Я напевала под нос слово «ядунька», пытаясь понять, что оно означает.

Жоржик, такой милый и красивый, похожий на мартышку из детской открытки или мультика, ругал меня:

— Девчушечка, не голосишь ты! Ой-ёйше, ядунька начал дейвствувшеть… ой-ёйше, караул!

Где-то под потолком потерялся мой Жоржик, а я стала нараспев кричать «Караул! Ядунька!».

Счастливая, я кружилась по залу, пачкала полы халата в крови и оставляла след, подобно улитке.

— Караул! Ядунька! — смеялась я, глядя на то, как узорчато по моей кисти бежит кровь, напоминая реки на картах.

Дверь распахнулась, и на пороге появился принц Каспиан с мечом наперевес. Какой же он сейчас красивый: высокий, в тёмном камзоле, волосы падают на лицо, а голубые глаза напоминают грозовое небо.

— Каспиан! — радостно машу окровавленной рукой. — Ваше Высочество! Вы пришли меня отчитывать? Ой, вы наконец-то смотрите мне в глаза.

— Вы кричали, — он убрал меч в ножны и большими строевыми шагами приблизился ко мне. — У вас кровь. На вас снова напали?

Он прижал меня к себе, придерживая рукой за талию, а второй крепко вцепился в мой локоть, осматривая насквозь пропитанные кровью бинты. А я смотрела, как он сосредоточенно хмурился и поджимал губы. Клянусь богиней, если бы моя здоровая рука была свободна, я бы потрогала его лицо.

— Почему вы не обратились к Ри?

— Ой, да бросьте, это царапина, скоро всё пройдёт. Давайте потанцуем? Мы так замечательно танцевали на балу, жаль только инцидент с гадкими Диверсати испортил всё веселье. Но, я клянусь, я девственна и чиста.

— Даже не сомневаюсь, — хмыкнул Каспиан, и на его губах появилась едва заметная мальчишеская улыбка.

Немного вывернувшись из его объятий, я потянула его за собой, начиная первые шаги вальса и напевая мелодию, которая часто играла в моей танцевальной школе.

Отвратительные песни всегда застревают в голове.

— В тот вечер, на балу, вы намного охотнее танцевали со мной, — слежу за поведением принца, с иронией понимая, что испачкала в крови ткань его камзола. Рукав так вообще прачки не достирают. — Но я всё понимаю, зачем тратить время на такую, как я, когда у вас есть невеста… эта… эта дерзкая брюнетка с гривой льва. Теперь вся моя одежда была испачкана кровью. Взгляд Каспиана стал мрачным и задумчивым. Воздух вокруг нас словно накалился. Он сжал ткань моей сорочки на спине так сильно, что она затрещала.

В этой стране всё кажется плохим: одежда, люди, даже убийцы. Возможно, стоит попросить Фабьена сшить для меня пару красивых пеньюаров, чтобы было не стыдно показываться принцам, если они вдруг решат искать меня посреди ночи в библиотеках. Кажется, мои мысли совсем перепутались.

Его лицо медленно приближалось к моему, и в моём возбуждённом сознании уже рисовались картинки страстного поцелуя. Возможно, даже с разрыванием одежды. Ну, а что, она уже была испорчена кровью, так что совесть меня не должна была мучить… Хотя, была и другая важная причина не фантазировать подобным образом. Напряжение в моём теле достигло пика. Я нервничала и была взбудоражена близостью этого мужчины. Нужно было прекратить это немедленно.

В сознании всплыл момент из моих покоев, когда Каспиан старательно избегал меня, а Тристан смотрел с беспокойством и заботой. О, Боги, Тристан!

— Мне понравился ваш брат, — вдруг выпалила я. — Он просто прелесть. Такой обходительный, весёлый, милый и очень красивый. Я бы любовалась им и любовалась.

Но додумать мысль я не успела, как и сдержать свой язык.

— А самое главное, знаете что? — я встала на носочки, чтобы хоть немного быть на уровне лица Каспиана.

— Что? — хрипло проговорил он, и я почувствовала исходящий от него аромат алкоголя.

Мой голос стал заговорщическим, словно я собиралась раскрыть ему великую тайну.

— Ваш брат совсем не умеет кататься на коньках, — я рассмеялась и вывернулась из объятий. А с одного стеллажа на другой перелетела говорящая каменюка.

— Фрея, — он как-то особенно назвал моё имя, будто до этого произносил его на автомате. Так, словно он называл его сотни раз ранее, потеряв весь смысл и значение слова. А теперь вновь произнёс полностью осмысленно, — я настаиваю на лекаре. Это может быть опасно.

— Мне сказали, что там может быть ядунька, — приложила кровавый палец к губам и прошипела, — а к лекарю не хочу, и к Ри тоже. У неё есть дела поважнее. Само пройдёт. Может, у меня гемоглобин низкий. Или пиявка укусила, хотя не помню, чтобы я купалась в пруду, да и одежда сухая, но такая противная! — Сморщившись, развязываю узелок у горла и наслаждаюсь прохладой на коже.

Я удивлённо посмотрела на принца. Он сказал: «Ядунька?» Что это значит?

— Сама не знаю, — начала я смеяться, словно это было чем-то незначительным. — Мне это сказал Жирен… Жинер… в общем, один знакомый. А у него с речью проблемы. Как и у меня. Не помню, чтобы я была такой болтливой.

В порыве этой неконтролируемой радости я стала неадекватной.

— Фрея, — взволнованно произнёс принц, а затем схватил мою окровавленную руку и слизнул немного крови с моего пальца.

Я застыла, глядя на его рот. Но Каспиан этого не замечал. Он стоял задумчивый. Красивый, высокий, с вьющимися волосами. Одна девушка в колледже называла таких парней породистыми. И я бы с ней согласилась. У этого экземпляра и порода, и родословная.

Голова начала кружиться, а голос принца я слышала словно сквозь плотную вату. Ноги не слушались, и, чувствуя на губах блаженную улыбку, я хотела упасть на пол, чтобы вернуть ногам чувствительность.

Но я не упала. А так хотелось! Упасть здесь и отдохнуть. Боги, я ужасно устала. Хочу прилечь и уснуть.

Я чувствовала невесомость, а потом крепко прижалась к камзолу, расшитому колючими нитками, которые так и хотелось оторвать, чтобы не мешали наслаждаться моментом. В поисках комфорта я потянула руку вверх, запутываясь в копне кудрявых волос. Да, теперь хорошо.

Вокруг слышался гул голосов, люди сновали туда-сюда, мельтеша, как назойливые мухи. Я не могла понять, где мы. В этой части замка я не была. Да я почти нигде не была! И это злило. Где-то отдалённо я слышала голос его младшего брата. Разлепив глаза, я увидела панику на лице Тристана. Он что-то спрашивал, а я только блаженно улыбалась и говорила, наверное, самую большую глупость в жизни:

— У тебя такие губы… Я хочу их поцеловать.

Я успела дотянуться рукой до лица жениха, а потом силы окончательно покинули меня, и я провалилась в долгожданный сон.