Искорка надежды

Глава 13

Весь остаток дня я сталкивалась со сплетнями о моём покушении, об отравлении, а самое главное, нашу ночёвку с принцем раздули так, что в итоге оказалось, что мы давние любовники. Хотелось найти ту служанку, что разнесла слух о нашей ночёвке с Тристаном, и публично отчитать её. Но если бы я начала реагировать на подобную клевету, это бы подтверждало слова сплетников и побуждало их строить новые гипотезы касательно моей персоны. Нужно было задавить этот бред в зародыше, и поэтому я решила игнорировать слухи. Ещё в детстве я поняла, что это лучший способ отвадить от себя врагов. К тому же отец приставил ко мне гвардейцев из своей охраны. Два огромных лба ходили за мной как хвостики, чем очень смущали местных девиц и их матерей. Остаться одной я могла только в своих покоях.

А позже, когда по дворцу разошлась новость о моём решении касательно наказания леди Диверсати, люди поняли, что не нужно стоять у меня на пути. Рты многих болтушек прикрылись. Никому не хотелось тратить свои состояния на то, что их попросту не волнует.

Ещё через день заточения я чуть не сошла с ума от скуки. Решив прогуляться, я распахнула двери и быстрым шагом направилась в сторону библиотеки. Однако мои охранники не отставали, хотя и не ускоряли шаг. Я потратила много энергии на быструю ходьбу, но они даже не увеличили скорость. Что ж, мне было далеко до их мужского шага.

Отдав первый в своей жизни приказ, я почувствовала лёгкое волнение.

— Стойте здесь, — сказала я. — Если мне будет что-то угрожать, я закричу. Громко. Услышит весь замок. Обещаю.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и захлопнула дверь перед их носом.

Я пришла в библиотеку неслучайно. Мне безумно хотелось проверить, существует ли на самом деле хвостатый друг, или это моя фантазия, галлюцинация. И если это всё же галлюцинация, то мне не хотелось, чтобы кто-то узнал об этом.

— Эй, — я вглядывалась в ряды книг, стеллажи и полки, — Жоржик? — я сделала паузу и стала ждать хоть каких-то признаков существования горгульи. — Ты настоящий или это было моё воображение?

Я уже собиралась подняться на верхний уровень библиотеки, когда с потолка раздался писклявый голос:

— Неужелюшки девчушечка спаслась? — Горгулья сидела на самом верху стеллажа, упёршись руками в доску, и по-детски дёргала ногами.

— Спаслась, — я улыбнулась его акценту. — Значит, ты настоящий?

— Ага, — он ловко спикировал на пол. — Ты принесла мне вкусняшки?

— Нет, а надо было?

— Конечнюшки, а как же без гостинцушек?

— И чем питаются горгульи? Гранитом? Мрамором? Галькой?

— Сама галькой питайся, дуреша, — деланно обиделась каменюка.

Да, камни на меня ещё не обижались.

— Мы, горгульи, создания благородные, любим фруктишки разные, можно овощи, но никакого лука! — серьёзно закончил мой новый друг.

— Никакого лука! Запомнила! А почему лук нельзя? — не отрываясь, я смотрела, как Жоржик важно заложил правую лапу за спину, а выставив указательный палец левой лапы, расхаживал и давал указания.

— Потом мы теряем свои знаниюшки, — объяснил Жоржик. — Чем больше сладкого и сочного мы едим, тем больше мы запоминаем. А от острого и солёного мы становимся глупыми и слабыми.

— Вот как, — я присела на корточки и погладила каменюку по голове. Ему это понравилось, а мне было в диковинку. — Сейчас мы это исправим.

Возвращаясь к дверям, я приоткрыла их, и рядом сразу возник гвардеец.

— Пусть немедленно доставят фрукты в библиотеку. Я желаю читать книги и отдыхать, — закрывая обратно дверь, я чуть не врезалась в грудь Жоржика.

— Кто ж ты такая, что раздаёшь приказы?

— Позвольте представиться, — приседая в реверансе, сказала я. — Фрея Мандфельдская, наследница земель Мэйнфилда и хранительница очага Камы.

Не помню, какой титул мне присвоили, но что-то в этом роде там звучало.

— Рыбьи головешки, — проскрипел Жоржик. — Ты принцесса!

— Сама в шоке, — смеюсь.

— Подожди, девчушечка, — он снова меня понюхал.

— Что такое? — Растерялась от такой наглости. Никогда не любила, когда нарушают личное пространство без разрешения.

— Ты не пахнешь этим миром. Ты странная. Тебя не погубил яд. Ты не принцесса, — перечислял Жоржик, размышляя.

Как же хотелось с ним согласиться.

— Рассказывай мне правду, девчушечка, иначе мне придётся вытягивать её из тебя семейным способом. И он тебе не понравится.

Осторожно сделала шаг назад. Жоржик говорил практически без акцента, без писклявого голоса и выглядел как горгульи на крышах готических строений. И этот вариант каменюки мне не понравился.

— Хорошо, — я вздохнула. — Но поклянись, что никому не разболтаешь о том, что услышишь.

Он клянётся, потому что явно не глупый, и я клянусь говорить правду, потому что точно не хочу проверять на себе семейный способ выяснения правды от горгулий.

Когда принесли фрукты, мы уселись на диване, а между нами стоял серебряный поднос с едой, которую Жоржик поглощал с невероятной скоростью. Я старалась вкратце объясниться с ним. Он снова по-детски болтал ногами, иногда кивал головой с милыми рожками и закидывал в пасть очередную виноградину.

— Это правильно, девчушечка, что ты согласилась выйти за принца. И правильно, что никому не рассказала.

— Кроме тебя, — уточнила я, подмигнув и хитро улыбнувшись.

— Кроме меня, — он подмигнул в ответ.

— Так почему ты живёшь в библиотеке? Почему не завёл знакомых? Разве нет больше в замке твоих сородичей?

Я дождалась, пока Жоржик догрызёт яблоко. Мордочка его испачкалась в соке фруктов, но выглядел он очень умилительно.

— Дело в том, — он выплюнул огрызок на разнос и продолжил, — что мой вид не живёт в этом мире. Мы так же перемещаемся порталами. Каждый сородич может раз в жизни пройти через него. Портал решает сам, куда нам отправляться. Чаще всего это место, где атмосфера знаний чище и ярче. Мы питаемся этим. Это что-то сродни аккумулятора. Но этим порталом пользуются не многие. Потому что обратного пути уже нет. Шагнув один раз в портал, дверь домой закрыта навеки.

Существо погрустнело, наверное, если бы камень умел плакать, то Жоржик так и сделал.

Он сгорбился, его острые кончики ушей начали подрагивать, а перепончатые крылышки опустились ниже, рискуя острым краем порвать обивку дивана.

— Зачем же ты перешёл? — спросила я.

— Я не хотел, — ответил он писклявым и грустным голоском. — Меня толкнули. Я был помощником при школе тайных знаний и секретов вселенной. — Он увидел мой непонимающий взгляд и с энтузиазмом принялся объяснять: — Это что-то вроде ваших академий. Там стоит портал, который закрыт на ключ, хранящийся у великого хранителя в единственном экземпляре.

В тот день, когда это случилось, волны магии были непостоянны. Всполохи, магические бури и выбросы нечистой магии — частое явление. К большому сожалению, портал часто «выплёвывал» такие вещи.

В тот день я и несколько помощников второго разряда помогали великому хранителю сдерживать выбросы портала.

Мне было очень жаль это маленькое потерянное создание. В нём я увидела себя. Меня тоже никто не спрашивал.

— Они метили на твоё место? — спросила я.

— Вероятно, — вздохнул Жоржик. — Папенька будет расстраиваться. А маменькины пирожки уже никогда не посетят мой желудок.

— Тебя любили родители? — спросила я.

Жоржик вздохнул:

— Очень. Я был младшим в нашей семье. Младших всегда любят больше всего.

— Тебе повезло, мои родители меня не любят. Видят во мне выгодный контракт. Я не жалуюсь, просто…

— Никогда так больше не говори о своих родителях, — перебил меня Жоржик. — Они у тебя одни, и никто не сможет их заменить.

— Меня всю жизнь воспитывала другая женщина, — сказала я.

— Это ничего не меняет. Я видел твоих родителей. Они тебя любят. Поставь себя на их место. Не думай, что если они главные в стране, то у них нет границ. Они настолько ограничены в своих действиях, что трудно сделать верный шаг.

— Да, так и началась война, — согласилась я.

— Именно, — согласился Жоржик. — Фрея, а не осталось ещё фруктов?

Он жалобно заглянул в мои глаза. Сделал он это так трогательно, что я не смогла бы отказать, даже если бы все фрукты в Мэйнфилде перемёрзли, и их пришлось бы добывать у принца Тристана дома.

— Сколько угодно, — сказала я, потрогав его рожки, на которых вился узор, напоминающий частую спираль. Кончики его ушей были заострённые и длинные, и он очень мило ими шевелил. Крылья двигались в такт ушам.

Мы же будем друзьями? — спросил он. И с каждым его словом я всё больше ощущала себя потерянным ребёнком. А ещё я очень нуждалась в друге. Ведь, скрывая свою истинную сущность и притворяясь кем-то другим, легко потерять себя.

Я пришла в этот мир с целью не сломаться и не прогнуться. Оставаться собой, следуя своей морали. Но чем дольше я здесь нахожусь, тем больше испытаний подкидывает мне жизнь.

— Будем. Ты поможешь мне освоиться здесь? В книгах же точно есть информация, исторические события.

— Какие вопросы, девочка? Друзья для того и нужны.

С того дня моё пребывание разделилось на несколько чётких частей. Утром я проводила время в компании гвардейцев и принца Тристана. Мы болтали о том, как прекрасны наши страны, рассуждали об экономике и о том, как ему не терпится заняться финансовой составляющей королевства. Тристан мог бы стать прекрасным политиком, учёным или учителем. Корона ему ни к чему.

Будто мне она нужна.

Обеденное время я уделяла матери и Фабьену. В основном Фабьену, с которым мы долго спорили и секретничали на темы вышивок и насколько откровенными могут быть мои платья. Однажды в пылу спора я ляпнула, что могу выйти в корсете и панталонах. Глаза кутюрье загорелись странным азартом, и он начал чиркать по пергаменту угольным карандашом.

С матерью и её фрейлинами я распивала чай, обсуждая сплетни, новости от мужей с границ Устилады и Скандарии. Если со второй всё сейчас в порядке, и старые друзья могут встретиться, семьи воссоединиться, то с Устиладой всё куда мрачнее. Их местные боевые действия заставляют страдать не только их мирный народ, но и деревенских жителей нашего государства. Сюзерены требуют усиления защиты и представления крыши над головой беженцам. А так же, чтобы их самих не настигла подобная участь, они готовы бежать к нам в проклятую страну, где царит холод. Местные жители помогают, чем могут, но количество мигрантов всё растёт. Ситуация ужасная. И я всё больше рассчитываю, что брак с Тристаном поможет решить большинство из этих проблем.

Как-то украдкой я поделилась этими новостями с принцем. Он посерьёзнел и сказал, что мне не стоит беспокоиться об этом. Что после свадьбы это будет его первостепенной задачей и, возможно, людей переселят в Скандарию. Отправлять наших людей в качестве миротворцев он отказывается.

— Они затеяли эту войну. Не мы. И наши люди не будут оставлять свои жизни на чужой земле, выступая против чужих интересов. Беженцев я постараюсь переправить в Скандарию. После коронации Каспиана это будет сделать проще.

Каспиан. Я так долго о нём не вспоминала. Хотя кого я обманываю? Конечно, вспоминала. И ласковые взгляды, и обиженные, когда Тристан слишком собственнически себя повёл. Но это лишь дело братьев.

Уже долгое время старший принц уделял внимание своей невесте. Казалось бы, правильное решение, но меня это злило. Эти милые перешёптывания, как он заправляет ей локоны за ухо. Значит, с её волосами он ласков, а мои дёргал, как детсадовец? В ответ я упорно флиртовала с женихом. И всё было прекрасно, даже если со стороны это выглядело как конкурс пятиклашек. Это было глупо и несерьёзно, но я не могла остановиться. Внутри начинало всё кипеть, и если бы не было возможности выплеснуть эту плохую энергетику, то в один неподходящий момент она бы полилась из меня как… В общем, понятно, как бы некрасиво это выглядело.

Каспиан злился, я злилась. Наши пары ничего не могли понять. Наше противостояние продолжалось.

Вечерами я встречалась с Жоржем. Он рассказывал мне то, что узнал из книг — о фольклоре, литературе, автобиографиях и учебниках по географии. Я слушала его и угощала фруктами. Слуги удивлялись, как же я могу съесть столько фруктов, но я просто оставляла поднос с огрызками у дверей, чтобы трусливые служанки не получили разрыв сердца от вида моего прекрасного друга.

Всё было чудесно до тех пор, пока в мои покои не пришёл Фабьен с громким объявлением:

— Моя госпожа, моя богиня и самая яркая звезда в созвездии Зарга! Завтра у нас приём важных гостей. А значит, дадим бой безвкусице этого дворца!

В его фразе было столько пафоса и решимости, что если бы я сказала ему в такой момент, что в Устиладе воюют из-за оттенков ткани, он бы заколол их всех булавками, добившись полной капитуляции.

Я застыла с чашкой своего любимого настоя, рассматривая очередной чехол, который показался мне пустым.

— Моя госпожа, — обратился он ко мне, а потом вспомнил о знакомой мне помощнице Эмили. — Принесите нам вишнёвые пирожные и те печенья, что привезли скандарские господа.

— Фабьен? Объяснись.

— Ваша матушка пришла рано утром и сообщила, что без предупреждения к нам прибыл давний друг его величества. Будет пышный приём. Двадцать лет не виделись. А вы должны понимать, что мужская дружба — это нечто крепкое и особенное.

— Будет весь двор?

— Разумеется, все приглашены. А значит, вы должны сиять.

— Знаешь, я не хочу сиять. Как-то мне мрачно последнее время. Ощущаю себя не в своей тарелке.

— О, моя дорогая, — он сел рядом со мной и взял мои руки в свои. — Я вас понимаю. Вы пережили большой страх. Но любое горе скрасит чудесное платье. Давайте примерим?

Он раскрыл чехол, и в нём оказалось молочного цвета платье с летящими рукавами и открытыми плечами, с вышивкой из бисера. Оно мгновенно напомнило мне тот день, когда меня пытались убить.

— Нет. Я не хочу его. Убери!

Меня охватила паника, и я в несколько больших глотков выпила отвар, давясь горечью и чувствуя, как вяжет во рту. Но лучше я буду стараться проглотить колючий ком, чем реветь здесь около красивой работы кутюрье.

— Сияние моё, что же вы так? Скажите, что вы хотите, я сделаю всё, как вы пожелаете.

— Не знаю, — хриплю и морщусь. — Хочу полную противоположность этому. Что-то такое, что покажет насколько мне горько и плохо. Насколько мне страшно делать каждый шаг и ждать предательства.

Фабьен больше не стал меня расспрашивать. Он просто ушёл. А я позволила себе сон посреди точно распланированного дня.

Я не была готова к балам, жеманным улыбкам и поведению «точно по правилам этикета». Мне кажется, нет, я уверена, снова случится что-то непоправимое. Что моя жизнь снова будет на волоске. В голове царил сумбур и один единственный вопрос: «Что мне делать?».

«Бояться — это нормально, Фрея», — пыталась успокоить себя я. — «Бояться можно и нужно». Но это выматывало.

С каждым днём, когда я смотрела на часы и выглядывала в окно, чувство опасности внутри меня росло. Я ощущала, как приближается день бала, и мне хотелось обратиться к психологу, как я бы сделала в том мире. Но здесь нет психологов, и мне приходится искать поддержку у друзей.

У меня ограниченный круг друзей, но каждый из них особенный. Например, есть тётя, которая также является врачом и моей слугой. Есть принц Тристан, который мог бы стать королём-консортом, а также мой жених. Есть иномирная каменюка, которая обожает фрукты и книги в тысячу страниц и случайно попала во дворец. Есть кутюрье, безумный фанат своей работы, чьим источником вдохновения являюсь я.

Это не так много для принцессы, но, возможно, это даже много, учитывая, какой змеиный клубок собрался во дворце. Я сильная и справлюсь. Я заручусь поддержкой каждого и буду держаться завтра как истинная принцесса, показывая врагам, что никто не сломил меня. Мои силы не иссякли, и их слабые попытки избавиться от меня просто смешны.

Завтра мы проверим, насколько я хорошая актриса. Если бы я знала, что произойдёт, я бы заперлась в своих покоях и не высовывалась.