Искорка надежды

Глава 28

Каждую ночь перед сном я подходила к окну и смотрела на звёздное небо, на котором были видны два полумесяца. С каждым днём они всё больше и больше напоминали по форме блюдца.

Я не могла понять, в какой момент всё пошло не так, и почему теперь мне приходится собирать осколки. Дерек больше не приходил, Тристан тоже. Со мной оставалась только Ри, но и она не могла задерживаться — то ли из-за принуждения родителей, то ли из-за огромного потока пациентов.

Спустя четыре дня, ранним утром, когда луны всё ещё были видны на голубом небе, а солнце уже ярко светило, в комнату вошли стражник и Эмили — помощница Фабьена.

— Вас велели подготовить к вечеру, — спокойно сообщила она.

Затем она отвернулась, чтобы застегнуть пуговицы на моём камзоле. Мне не принесли сменную одежду, и я только поверхностно смыла запах гари с кожи. Когда всё было готово, я двинулась следом за гвардейцем.

Мы шли в сторону моих покоев, по крайней мере, в то крыло замка.

— А разве мои покои привели в порядок? — спросила я, хотя это было глупо. Я бы не отказалась сменить одежду и помыться.

— Нет, Ваше Высочество, — ответила Эмили. — Королева выделила вам гостевую комнату. А затем вы отправитесь в Скандарию.

— Надолго? — спросила я, хотя не знала, зачем спрашиваю. Ведь обычная помощница кутюрье не может знать тонкости мыслей моей матери.

— До тех пор, пока ваш отец, король Генрих Третий, не отречётся от короны.

— Да уж. А откуда ты знаешь? — спросила я.

— Ваша матушка приказала Фабьену сшить вам новые наряды. Старые сгорели. Странно, но ваши платья сгорели избирательно. От чёрного платья, которое вы надевали на встречу с послом, остались только мелкие золотые камни. А то, что вы надевали на приём скандарской семьи, почти не пострадало.

— Мистика, — пожала я плечами. — Сгорело? Пусть идёт прах по ветру. Так нужно. Так правильно.

В покоях, чуть меньше моих, меня уже ждали слуги. На столиках стояли масла, отвары и крема. Фабьен подшивал мантию и выглядел угрюмым.

— Идёмте, вам нужно помыться.

Я отмокала в воде долго. Могла бы ещё подольше, но времени не оставалось. Слуги наспех помыли мои сальные волосы, чтобы отбить запах дыма. В ещё влажную кожу втерли ароматное масло.

Вышла в гардеробную. Мне подали длинную рубашку из простой белой ткани. Я надела её. Создалось впечатление, что мать решила меня добить и дальше по плану будет тугой корсет из китового уса и кринолин. Я не сопротивлялась. Хотелось, чтобы день скорее закончился.

— Белый и красный, миледи. Цвета вашего дома, — сказал Фабьен и помог мне надеть платье для помолвки по местной традиции. Белый верх и ярко-красная юбка. Плотная и тяжёлая ткань сразу давала понять, что это не шитьё Фабьена.

— Родовой плащ с гербом королевства и вашей семьи, — продолжил он. На белоснежной бархатной ткани была вышита птица с раскрытыми крыльями и запрокинутой головой. Край был оторочен белым мехом с чёрными кисточками.

Из-под тёплого воротника вынули мои волосы и оставили лежать волнистыми прядями.

— Это обряд, Ваше Высочество. Ваш вид должен показать чистоту и искренность ваших намерений, — сказал Фабьен.

— Я обещала принцу надеть его родовую брошь. Он подарил её.

— Сейчас невозможно попасть в ваши покои. Вероятно, позже, когда слуги разберут и вынесут весь хлам.

— Но я же обещала.

Я всхлипнула и почувствовала, как на мою голову лёг серебряный венец.

Весь мой вид символизировал род огня. Огня и пепла. Венец плотно сдавливал мою голову, как тиски. Хорошо, что это был обычный обод с инкрустированными камнями, а не терновый венок.

Я надеваю мантию и застёгиваю её на груди. В зеркале я вижу отражение, похожее на королеву. На королеву, которая должна управлять целым королевством и обещала изменить этот мир. Но она сама себя сломала, пытаясь защититься от других.

Я снова стою у тронного зала, как раньше, ожидая своего приговора. Приговор вынесен, и с минуты на минуту его приведут в исполнение.

— Миледи?

— Дерек? Как вы сюда прошли? — Я вспоминаю о его связях и киваю сама себе.

— Я пришёл справиться о вашем самочувствии.

— Я в порядке.

— Фрея, говорите только правду. Не лгите.

Меня словно переключает. Зачем врать? Зачем притворяться счастливой невестой?

— В самом деле, ещё немного кружится голова. И платье жмёт. Не с плеча, — о последнем стоило бы умолчать, но я высказываюсь по каким-то своим причинам.

— Вы в нём прекрасны, моя принцесса, — он странно хмыкает на последнем слове. — А головокружение это от волнения перед женихом. Это нормально. Девицы всегда волнуются перед свадьбой.

Он подходит к вазе и достаёт одну розу. Прикалывает её к своему сюртуку и стряхивает с лепестков невидимую пыль.

— Моя леди, всегда говорите правду, особенно мне. Вы обещаете?

— Обещаю, — мне так хочется во всём соглашаться с ним. Ведь он каждый раз при наших встречах говорит по делу, никакой лишней лести или лукавства.

— Вы считаете меня привлекательным? — спрашивает он, подходя слишком близко ко мне.

Я осматриваю его невыразительное лицо: слегка вытянутое, с впалыми щеками и ярко очерченными тонкими губами. Волосы уложены ворохом на макушке, затылок коротко стрижен. Он не привлекает меня как мужчина и никогда бы не привлёк. Возможно, я бы прошла мимо и не заметила его.

— Нет, — отвечаю я твёрдо и уверенно.

Вопреки моим ожиданиям, он не обижается, а смеётся громко и со зловещими нотками, как в мультике, где злой колдун свершил свои коварства и уничтожил хороших персонажей.

— Потрясающе! — с неуместным восторгом произнёс Дерек, издав низкий гортанный звук. — Видите, как легко говорить правду? И во время помолвки говорите только правду. Народу не нужна королева лгунья.

Он стоял и посмеивался над чем-то, что мне было непонятно. Его тонкие губы растянулись в улыбке так сильно, что кожа на щеках собралась морщинками.

Из одного из многочисленных коридоров появился мой жених в сопровождении пары пажей. Он остановился в нескольких метрах от нас и смотрел, как я смущаюсь под подрагивающими от ставшего более сдержанным смеха плечами Дерека. Со стороны казалось, что мы просто мило болтаем. Если бы не было иначе.

Я чувствую, что что-то намечается. Неведомая сила, буря, взрыв, землетрясение — нечто, что оставит след в жизнях и истории.

— Дерек, — спокойно, на выдохе произнёс Тристан, — что ты здесь делаешь?

— О, ваше высочество, ничего, что могло бы опорочить вашу невесту ещё более. Просто поддержал кузину в такой переломный момент. Могу и вас поддержать.

На какой-то момент мне показалось, что я услышала ядовитый сарказм в словах Дерека. Но ведь не может такого быть. Просто я стала до безумия мнительной.

— Обойдусь, — сухо отрезал принц. — Кажется, тебя просили держаться подальше от Фреи.

— И тот, кто это просил, был не ты, — парировал лорд. — Задумайтесь, ваше высочество. Стоит ли оно того?

Он развернулся на каблуках своей обуви и скрылся за поворотом коридора.

Смотрю ему вслед и никак не могу понять, что со мной произошло? Я сейчас понимаю, что могла своей честностью оскорбить человека. Не чужого человека, а даже родственника. Моя удача в том, что он не обиделся, хотя и имел на то полное право.

Но больше меня озадачили слова, адресованные моему жениху. Что значит «стоит ли оно того»? Что подразумевал Дерек? И кто просил держаться от меня подальше? На последний вопрос, я скорее всего знаю ответ.

Каспиан. Ему было жалко расставаться с диковинной игрушкой, вот и вёл себя как жадный ребёнок. Нечему удивляться. А сердце всё равно забилось быстрее.

— Ты пунктуальна, — голос Тристана заставляет расслабиться и напрячься одновременно. С ним спокойно, не чувствую себя брошенной на пути к алтарю и жрецу. Но напрягает мысль, что этот человек станет моим мужем, сначала перед богами, затем перед народом.

— Да… Наверное…

Мне нечего ему сказать. Мне стыдно смотреть в его красивые зелёные глаза — кажется, он поймёт, что я всем сердцем полюбила его брата. Как же глупо! Но всё равно не могу смотреть на него.

— Эй, не бойся! — Он приподнимает мой подбородок двумя пальцами, и я набираюсь храбрости взглянуть на него. — Почему ты так боишься?

— Я не боюсь. — Я смотрю в его изумрудную радужку, не моргая, и ничего не чувствую по этому поводу.

Когда я смотрела в глаза Каспиана, то не могла долго выдержать его взгляд. Он словно топил меня, опуская на самое дно, чтобы смотреть сквозь толщу воды на небо. Смотреть и не бояться потонуть, задохнуться от нехватки воздуха и остаться на дне навсегда.

— Скажи мне, мы обещали быть честны друг перед другом. О чём вы разговаривали с Каспианом в лазарете?

— О тебе, — спокойно произносит он, но для меня его спокойствие подобно линчеванию. — Он сказал, что ты пошла с ним учиться биться на мечах.

— И ты ему поверил? — Он изгибает бровь, посчитав, что не знает всю историю. — Я имела в виду, что… что ещё он тебе сказал?

— Его трудно было понять, кто-то хорошо приложил его головой о дерево. Но кто-то должен был с ним сделать это однажды. — Он неуместно усмехается. — Он сказал, что твой дар его спас, а ещё он сказал, что однажды заберёт тебя у меня.

Что-то стукнулась об пол. Наверное, это моя челюсть. Моё сердце даже перестало биться, и мне это не показалось!

— Что это значит? — Я не узнаю свой голос. Он дрожит, как старая стиральная машина.

— Не знаю. Скажи, что между вами?

— Ничего. — Так легко говорю и, наверное, не вру. Продолжаю выполнять обещание, данное Дереку.

Он разворачивается и хватается пальцами за свои волнистые пряди так резко и сильно, что его корона съезжает набекрень. Поворачивает в мою сторону голову. Смотрит так внимательно, что хочется прикрыться. Мои щёки краснеют, и я опускаю глаза в пол.

Он подходит ко мне в два шага. Словно возникает из ниоткуда. Берёт моё лицо в свои ладони, пронзает невыносимым взглядом.

Он целует меня, как в последний раз. Я чувствую его губы на своих, как когда-то пробовала его губы. Но я понимаю, что его ласка для меня ничего не значит. Это просто пустота.

Он прижимается своим лбом к моему, глубоко дышит, а его ресницы дрожат.

— Ты почувствовала что-нибудь? — спрашивает он.

Мне хочется сказать «да». Доказать ему и себе, что я смогу его любить. Но я молчу, как последняя идиотка, только моргаю и кручу заржавевшие шестерёнки в своей голове.

— Прости, Тристан, — говорю я полушёпотом, уверенная, что он меня услышал. — Я очень хочу сказать «да», но не могу.

Тристан отстраняется. Кожу обдаёт холодом. Я смотрю на него, а он то ли пытается улыбнуться, то ли скрывает разочарование во мне.

— Прости, Фрея, — говорит он. — Я честно пытался полюбить тебя. Почувствовать хотя бы симпатию или влюблённость. А теперь я понимаю, что мы оба пытались это сделать. Убедить себя в том, чего нет.

— Мне так жаль, — говорю я. Чувствую себя нашкодившей трёхлеткой. Отвратительно.

— Нечего извиняться, — отвечает он. — Брак так или иначе состоится. Перед богиней или нет, но наши отцы заключат этот проклятый союз, и всё наконец успокоится.

Каждое его слово наполнено обидой, яростью и отчаянием. Я понимаю его. Только вот почему?

Ответ приходит почти сразу. Моё отчаяние связано с любовью к его брату. Значит, Тристан отдал своё сердце другой. И задолго до нашей встречи.

— Ты кого-то любишь, — говорит он, беря меня под локоть.

— Все мы кого-то любим, Фрея. Это неизбежно.

— Нет, — качаю головой, — ты любишь девушку. Ты влюблён!

— Да, только она меня не любит… — говорит он. Его голос скрипит, как старая несмазанная калитка. — Она вышла замуж и уехала в графство мужа. Возможно, ей там лучше. Во всяком случае, я желаю ей только добра…

— Она тебя не заслуживает, Тристан. Однажды тебя полюбят. Прости, что у нас не получилось, — сказала я.

— Тебе не за что извиняться. Мы оказались вместе по принуждению. Не стоит больше об этом говорить, — ответил он.

— Ты готов? — прошептала я, когда тяжёлая дверь начала медленно отворяться. Я напряглась всем телом и прижалась к жениху.

— Ты можешь на меня положиться, — не уверена, что он услышал свои слова. Его лицо выражало серьёзный мыслительный процесс.

Двери полностью отворились, и мы сделали шаг навстречу браку.

В руках присутствующих были зажжены лампадки, и света практически не было. У небольшого алтаря из белого камня стоял Верховный жрец в серебристой рясе, а позади него — процессия из шести жрецов. Наши родители стояли по правую и левую руку от верховного и были одеты в цвета своих домов. На фоне заунывно играл орган, и всё это напоминало похоронный обряд. — Ч-и-т-а-й- на- К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Около алтаря мы опустились на колени и почтительно склонили головы перед новым верховным.

Даат не дожил до этого момента. Но он свято верил в меня, и я его не подвела. Надеюсь, сейчас он рядом с Камой и счастлив.

Верховный начал молитву. Он читал нараспев, а служители богини ему вторили. За нашими спинами не слышно и вздоха.

Жрец обошёл нас по часовой стрелке и обдал дымом из своего кадило. В нос попал дым, и лёгкие стянуло спазмом. Я вспомнила о пожаре и захотела убежать, спрятаться от всех.

— Фрея Манфельдская, дочь Богини Камы, хранительница благодатного огня… — Слушаю титул и жмурюсь. Это происходит не со мной, это плохой сон. Или хотя бы пусть сейчас придёт Каспиан, украдёт меня и утащит на новые земли, как и обещал. — Готова ли ты связать свою судьбу и жизнь с Тристаном Райгардом? Наследником владыки Каменного моря, бескрайних равнин и Великих Гор? Поклянись перед лицом Богини в вечной верности будущему мужу.

Я вдыхаю больше воздуха в грудь, но он словно стал гуще и не проталкивается внутрь. Сейчас я должна сказать заветное «клянусь», и моя жизнь навсегда будет перечеркнута. Я собираюсь с мыслями, открываю рот, но не могу выдавить из себя слово. Я пытаюсь кивнуть головой, но всё будто окаменело и не позволяет мне завершить обряд. Я нервничаю и пытаюсь дёргаться. Внутри идёт страшная борьба с самой собой, я мечусь, пытаюсь вернуть тело под управление, но ничего не выходит.

Слышу, как за спиной начинают шушукаться, а жрец растерян от моей заминки. Чтобы не тревожить толпу зрителей, он задаёт тот же вопрос Тристану:

— Его Высочество, принц Тристан от рода Райгард, возьмёшь ли ты в жёны…

Жреца перебивают настолько неожиданно, что сначала я подумала, будто мне показалось.

— Нет, — спокойное и размеренное слово в стиле Тристана. — Свадьбы не будет, — он поднялся на ноги. — Я не женюсь на Фрее.

За спиной прокатился гул голосов, кто-то застонал, теряя сознание.