Измена. Право на семью

Глава 4. Ты в своем уме?

— Я устал, — сажусь за стол. — Чего ты хотел?

— У тебя под галстуком у ворота рубашки пятно от помады, — Юра делает глоток чая и обнажает мелкие зубы в улыбке. — Так сразу не заметишь, но… Валер, какого черта?

Я не слышу в его голосе осуждения, лишь легкое возмущение. Включаю на ноутбуке камеру, оттягиваю галстук. Действительно, пятно от помады есть. Все-таки, мазнула. Раздраженно захлопываю ноутбук.

— Вике нервничать нельзя, — Юра опять прихлебывает чая. — Молоко пропадет от стресса.

— Она у тебя не очень понятливая, — тихо отвечаю и медленно выдыхаю.

— А ты не аккуратен. Я могу тебе прочитать лекцию о том, как скрывать свои интрижки и что в первую очередь проверять, когда возвращаешься домой. Личный опыт, так сказать, и ошибки, на которых я сам учился, — усмехается и вновь подносит чашку ко рту, но отставляет ее на подлокотник и хмурится. — Я не могу требовать от тебя верности Вике, учитывая ее характер и какие-то просто дикие установки в голове, но шлюшек своих надо прятать, Валер. Ты же и меня подставляешь. Что скажут люди обо мне, как о человеке, если твои интрижки вскроются, а я не защищу свою кровиночку? М?

— Не надо читать мне нотации.

— Кто она?

— Тебе какое дело?

— Большое, — Юра легко посмеивается, но я улавливаю сердитые нотки. — Валер, ты женат на моей племяннице. Ваш брак это и наш с твоим отцом деловой союз. Я должен знать, с кем ты связался и насколько все там серьезно. Она беременна? Или уже родила?

— Нет и нет.

— Значит, только секс?

Я молчу. Мне с Ладой легко. Было легко до разговора с Викой, а после появилось неприятное чувство тревоги, что грядет разрыв с милой студенткой, которая чуть не попала мне под колеса на велосипеде. И я не хочу этого разрыва.

— Ты издеваешься, Валер? — Юра в гневе смахивает чашку с блюдцем с подлокотника.

И Лада так горько плакала, когда я выразил недовольство ее глупым и опрометчивым поступком. Я подозреваю, что она хитрит и манипулирует мной, но у нее выходит это очень наивно и очаровательно.

— Выходит, Вика не зря беспокоится? — Юра постукивает пальцами по подлокотнику.

— Она ведь выразила тебе желание развестись, а не беспокойство. Знаешь, Юр, твоя дочь… — недовольно цокаю, — племянница… прости, в который раз оговариваюсь… Твоя племянница меня утомляет. Она не понимает сложившейся ситуации. Она любит драматизировать…

— Твоя шлюха отправила ей фотографию, на которой ты сладенько спишь, — Юра режет слова на четкие резкие слога. — Никто от тебя, мой дорогой друг, не требует великой любви к Вике, но приличия соблюдать важно и нужно.

Бесит. Бесит, потому что Юра прав. Я расслабился, но я устал от вечного контроля. Возможно, Вика права, что стоит тратить жизнь на тех, с кем хочется быть рядом? И согласился бы я на выгодный брак, если встретил Ладу до всей этой возни?

— Ты зря меня разочаровываешь, Валерий, — Юра озадаченно массирует ухо. — И вот сижу я и думаю, как направить брак в нужном направлении… Вика — романтичная и тонкая натура. И она не получает в браке того, что ей нужно. Внимания, мужского восторга и трепета, а ты ей этого, похоже, не дашь. И я не виню тебя. Быть с нелюбимой женщиной тяжело, но ответственность ты за нее все равно несешь. Как и я. Не хочу я и ее хоронить, понимаешь?

— Не совсем.

— Мужик ей нужен, — Юра встает и деловито приглаживает лацканы пиджака.

— Что? — я чуть не хрюкаю от удивления.

— Мужик ей нужен на стороне, — подплывает к столу и холодно улыбается, — любовник.

— Что? — вновь повторяю я.

— Могу выразиться более грубо, чтобы до тебя дошло, — прячет руки в карманы и щурится, — но я не буду сквернословить. Интрижка ее может успокоить. Согласись, не только тебе тут тяжело.

— Ты в своем уме?

— Я достаточно пожил на этом свете, и встречался в том числе и с замужними дамами, которые искали на стороне утешения. И знаешь, все они до сих пор замужем за теми же мужчинами, от которых бегали ко мне с горящими глазами, — голос у Юры спокойный, ровный и тихий. Он не язвит, а очень серьезен, как на деловой встрече. — Выпусти Викусю полетать.

Я не знаю, что сейчас чувствую. Меня аж ослепляет калейдоскоп разных эмоций от изумления до гнева. С губ срывается смешок, за которым следует хохот.

— Я разве пошутил? — Юра перекатывается с пяток на носки.

— Надеюсь, что да, — смахиваю выступившую от дикого гогота слезу со скулы.

— Я понимаю, — щерится в улыбке, — мужское эго негодует, но чего не сделаешь ради бизнеса, новых крупных сделок и выгодных связей, да? Обсуди этот вопрос со своим отцом.

— Ты на что намекаешь? — я медленно встаю.

— Сегодня день чудных открытий для двух птенчиков, — охает Юра. — Валер, ладно Вика - дурочка, но ты?

— Ты, что, с моей матерью…

— Я? — прикладывает руку к груди. — Нет. Что ты. Но у нее есть фаворит с молчаливого согласия твоего отца. Около десяти лет, если не ошибаюсь.

— Ты лжешь… — шепчу я.

— Нет, — беззаботно посмеивается. — Этому меня папа научил. Он в свое время говорил: надо знать о врагах всё, но о друзьях еще больше.

— Кто он?

— А тебе какое дело? — Юра с улыбкой возвращает мне мой же вопрос, разворачивается и неторопливо шагает к двери. — Я к Сонечке загляну и пойду. Поздновато уже.