Измена. Право на семью

Глава 43. Закатай губу

— Ну и рожа у тебя, Кирюша, — говорит Юра, подперев подбородок кулаком. — Ну-ка, улыбнись.

Кирилл обнажает зубы.

— Етить-колотить, — хмыкает Юра и переводит на меня взгляд, — хорошие зубы, да? Лишь обломились. И сразу понятно, что не эти ваши новомодные виниры, а импланты.

Юра доведет меня до того, что я в его кабинете повешусь на галстуке.

— Их сложнее выбить, — Юра щурится. — Ты знал?

Молча поднимаю взгляд на высокий потолок.

— Но я бы не стал ставить такие белые, — Юра вновь смотрит на Кирилла. — Сразу ясно, что не свои. По моим вот и не скажешь, что не родные, да?

Я удивленно вскидываю бровь. Вот это новость.

— Мне тоже хотели сделать голливудскую улыбку, но, — откидывается назад и хмыкает, — это же был бы ужас. И неприлично.

— Неприлично? — недоуменно спрашивает Кирилл.

— Да. Ну, представь меня с такими зубищами, как у тебя.

Молчание. Кирил хмурится. Видимо, пытается представить Юру с белоснежной улыбкой. Я вот представил. И да, вызывает диссонанс. И еще что-то… Презрение?

— О, кажется, Валерий понял, — Юра улыбается. — Объясни ему.

Чувствую себя школьником на приеме у директора.

— Было бы сразу ясно, что кто-то Пастуху выбил зубы, — глухо отвечаю я. — А это… значит, что он кому-то позволил себя изуродовать.

— Да, а Пастух, как супермен, должен быть неуязвимым в глазах других, — Юра покачивается в кресле. — А еще чем больше в человеке неестественного, тем серьезнее у него комплексы. Я, кстати, так и не понимаю, почему мужиков тянет к силиконовым бабищам.

Опять смотрит на меня. Делаю вывод, что Юра терпелив ко мне отчасти, потому что Лада была не из категории “силиконовых бабищ”. Будь у меня любовница с накаченными губами, то он бы сразу поставил на мне крест.

— Ладно, — Юра переводит флегматичный взгляд. — Как у тебя дела, Кирюш?

— Я в жопе.

— Да ты что? — со лживым удивлением приподнимает брови. — Американская мечта не по зубам оказалась, как и чужая жена?

— Да.

Юра расплывается в улыбке, выдерживает долгую паузу и заявляет:

— Я же говорил.

— Я признаю, что ты был прав.

— Я всегда прав, вне зависимости от чужого признания, Кирюш. Мне начхать согласен ты или нет. Ты чего от меня хочешь?

— Хочу вернуться в семью…

— Нет, ты хочешь опять жить в шоколаде, — Юра щурится, — и ты должен был не ко мне идти, а к своему дяде, отцу Валерия. Это у вас общая кровь. То, что я с твоей матушкой поддерживаю отношения, не значит, что я возьму тебя под крыло. У нее одна цель — отвлекать маму Вики. Понимаешь? У них развлекаловка между собой такая: друг друга подначивать, подарочки с намеками дарить, подкалывать друг друга шпильками.

— Слушай, Юр…

— Ты ему даже синяка не поставил! — теперь вскидывает в мою сторону руку. — Ладно не деньгами и успешным успехом можно впечатлить женщину, но кто отменял красивый мордобой?

— Мы же не в каменном веке живем, — Кирилл фыркает.

— Даже в детских садах дерутся из-за девочек, — Юра сердито сводит брови вместе. — Сыну моей секретарши один чертенок руку вывихнул, а он ему в ответ чуть глаз не выбил. И все это из-за чмока в щечку с самой красивой девочкой. Кстати, — переводит обеспокоенный взгляд на меня, — Соню это тоже ждет.

— Я за то, чтобы она сама давал в глаз за чмоки в щечку, — деловито закидываю ногу на ногу, — а после презрительно смеялась тем смехом, которому ее научит Вика.

— Какому? — заинтересованно спрашивает Юра.

— Увы, повторить не смогу, — устало вздыхаю, — но такой смех после синяка под глазом от маленькой девочки в розовом платье и с пышным бантом на макушке может уничтожить мужское эго и стать причиной многих комплексов.

— Юр… — встревает Кирилл.

— Вот что мне с тобой делать? — Юра смотрит на него стальными глазами. — Тебя бы прибить, как больную собаку, чтобы не мучился, но мать твою жалко. Мне же потом еще на твоих похоронах быть и слушать ее рыдания.

Я жду от Кирилла того, что он испугается и побледнеет, но он лишь постукивает пальцами по подлокотнику:

— Ну, вернулся я и впрямь побитой собакой.

— Подробности будут? Кому-то дорогу перешел?

— Я просто тупой, — смеется. — Неудачные займы, неправильные вложения, сомнительный подбор персонала, попытки обхитрить налоговую, азартные игры, неоправданные риски на биржах.

— Я пару месяцев назад шимонтажку в Чертаново в карты выиграл, раз разговор зашел об азартных играх, — Юра разминает шею. — Дыра жуткая, и не перепродать, а заниматься ею не вижу смысла. Это тебе не кисейную барышню охаживать, зайчик. Согласен, роль жиголо тебе больше подойдет, но повозюкайся ты в грязи и прояви чудеса сообразительности. Сорок процентов от выручки — мои, если она, конечно, будет.

— Вариантов больше нет?

— Увы, — Юра разводит руками в стороны, — если бы Вика была горбатой, страшной, умалишенной, вся в бородавках и прыщах, то я бы тебя к ней кинул, чтобы ты ее радовал. А так, Кирюш, не обнаглел ли ты часом? Вот серьезно?

— Шиномонтажка так шиномонтажка, — Кирилл пожимает плечами.

— Тогда иди, — Юра кивает на дверь.

Кирилл покидает кабинет, немного прихрамывая на левую ногу. Когда дверь за ним закрывается, Юра потягивается с самодовольной улыбкой:

— Я ему такую свинью подложил… — тихо похрустывают его позвонки, — но пусть побарахтается. Ну, — растекается на кресле, — а ты как сам?

Смотрю на носок право туфли минуту и поднимаю взгляд:

— А мне, похоже, скоро тоже придется пить успокоительные чаи.

— А у Викуси их уже не осталось?

— Осталось, — хмыкаю. — Вот зуб точу на одну из ее коробочек.