Измена. Право на семью

Глава 42. Друг для любви

— И что же ты изменяешь, раз людей выбрасываешь с балкона, — Кирилл шипит и выдергивает очередную колючку из предплечья, — и прям, сволочь, в шиповник.

— Ты можешь помолчать? — сжимаю руль.

— Боишься потерять бабосики Юры из загребущих лап? — Кирилл немного шепелявит.

— Я свои бабосики, если надо, заработаю, — до скрежета стискиваю зубы. — Слушай, я борюсь с желанием выкинуть тебя на трассу на полной скорости, а потом переехать.

— Что ты так завелся?

— Она — моя жена, тупой ты говнюк, — глухо рычу я.

— Ну, я не образец добродетели и чести, но ты как бы сам налево ходишь. Твоя жена шлюшку с балкона выкидывала?

— Нет.

— Может, патлы повыдирала?

— Нет.

— Рожу расцарапала?

— Нет.

Молчание, и Кирилл выдергивает очередную колючку:

— Короче, огреб по самое не балуйся только я, да?

— И я могу добавить.

— По логике вещей, это ты должен летать с балконов, Валер. Чего это дядя Юра у нас такой терпеливый?

— Он мне иначе мотает нервы, и да, тебе стоит дядю Юру остерегаться. Ты ему не нравишься.

Я готов Юре помочь скрыть тело Кирилла, если понадобиться. Это бы нас сблизило в качестве родственников. Ничего так не сближает людей, как соучастников одного преступления.

— Да я жду не дождусь с ним встречи, — Кирилл с рыком выдирает очередную колючку, — и его “я же говорил”.

— А что он говорил? — заинтересованно кошу взгляд на его опухшую и расцарапанную рожу.

— Что у меня все пойдет по одному месту без помощи твоего отца и что я просру наследство своего, — со вздохом откидывается назад. — Я его просрал. Я банкрот, Валер. И если будет возможность заработать очки перед Юрой, я Вику на руках буду носить и с ложечки кормить.

— Вот же…

— Ну, знаешь, я бы мог быть на твоем месте.

— Нет, не мог.

— Но я же такой, мать вашу, бунтарь и был полон амбиций! — продолжает рычать раненым зверем. — На черта мне расписанная жизнь дядей и его другом, выгодная партия! Мне подавай заморских моделей, жару, пальмы, вечеринки, крутые тачки и модный лофт.

— Какая печальная исповедь, — хмыкаю я.

— И, вероятно, мне теперь стоит ждать сломанных пальцев от Юры?

— Так он никаким боком не поучаствовал в твоем гениальном плане наскочить на мою жену?

Я уверен, что Юра прекрасно знает о позорном возвращении Кирилла на родину. И, вероятно, ему уже доложили о том, что неуклюжий гость упал в кусты шиповника. Ржет сейчас в своем кресле с чашечкой кофе и злорадствует. И как мало мне надо, чтобы вывести из себя.

— А вези меня к нему.

— Что?

— Давай к нашему крестному отцу, — Кирилл закрывает глаза. — Мне стоило все же сначала к нему, но в который раз тупанул.

— Нет.

— Почему? Чего ты так напрягся? Кто-то тоже на плохих счетах у Пастуха?

Этот ехидный Пастух вполне может дать добро Кириллу поухлестывать за Викой, чтобы мне жизнь не казалась медом. Медленно выдыхаю через ноздри. Кирилл мне не конкурент и не противник. Вика ведь не дура и не оценит лживые ухаживания петуха с разбитым носом? Хотя… Я вот же купился на Ладу, которая видела во мне лишь кошелек, но Вика должна быть умнее. Она же ждет любви, а не торгово-рыночных отношений с мужчиной, который готов быть для нее идеальным лишь из-за материальных выгод и милости ее дяди.

Должна быть умнее, но в ней есть и темная сторона. Тень от Юры. Она вполне может сыграть в его гнусные игры из-за злости на меня. Истерики уходят на задний план. Она призналась, что была влюблена, увидела в себе слабость, которая уничтожала ее, и приняла ее. Когда женщина что-то осознает, то она меняется. И эта метаморфоза мне не нравится. Я теряю власть. В первую очередь над собой.

— Тебе стоило меня пришить на балконе, — Кирилл осторожно касается осколка переднего зубы и шатает его. — Сейчас уже как-то накал не тот.

— Тебе не быть ее мужем, — у меня волосы приподнимаются от тихой ярости.

— Я могу быть кем угодно, если Юра так решит, — пожимает плечами.

— Тебе не противно от самого себя?

— Ты знаешь, что лучший любовник и самый заботливый мужчина тот, кто зависим от женщины? — Кирилл криво ухмыляется и морщится от боли.

— Меня сейчас стошнит.

— Это, кстати, и в обратную сторону работает, да? — щурится. — Продажные потаскухи те еще мастерицы в постели. И этой ложью приятно обманываться. Ты не думай, что женщины другие в этом вопросе. Они просто скрывают такие отношения тщательнее и не хвастаются молодыми и талантливыми красавчиками.

— Так ты успел и жиголо побыть?

— Другом для любви, — недовольно цыкает, — бесед, нытья, шопинга, совместного отпуска. В этом есть даже своя прелесть.