Измена. Закрывая гештальты

Глава 67 Судьбоносная среда. Заключительный аккорд

'Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе…'

Юрий Левитанский «Каждый выбирает для себя»

Это исключительно школа выживания от моей матери, когда у тебя в груди разрывается граната, а ты легкой походкой дефилируешь мимо и как бы невзначай, уже обернувшись, мило и вежливо замечаешь:

— Глеб Максимович, как освободитесь, найдите, пожалуйста, время на звонок. Нужно обсудить карьерные перспективы. Моего сына.

И спокойно удаляешься к своей машине. Наплевав на то, что Аллочка уже валяется на земле и что-то верещит, а Глеб Максимович, отбросив шлем в сторону, бежит за тобой следом.

Просто отмахиваешься:

— Не сейчас. Дела.

И что немаловажно, вежливо улыбнувшись, неспешно уезжаешь.

Здорово, когда город компактный и здесь все относительно близко. Пока я доехала до Университета, у меня еще не успел начаться отходняк и зубы не стучали. Было бы перед учеными мужами и дамами неловко.

Без особых проблем найдя нужную дверь и сдав документы под роспись, выслушала дифирамбы собственному ребенку, завершившиеся словами:

— Ой, что там те полгода в Индии. Так, разминка. Экзотику посмотреть, поработать «приглашенной звездой». Для резюме эта поездка больше. Вот она вернется, там как раз такая подойдет стажировка в Китае, что просто мечта. Мы и данные Лерочкины уже подали. Вы не представляете, какие там перспективы.

Улыбнулась криво.

От слова «перспективы» сегодня меня уже изрядно подташнивало.

И да, конечно, такой чудесной женщине выдали провожатого до кафедры истории.

Ну, Вселенная, ты еще недостаточно пошутила сегодня?

Арсений Сергеевич сначала глянул на меня хмуро, а после, услышав, что именно мне нужно, улыбнулся невероятно радостно.

Аж противно.

До кафедры дорога оказалась недлинной и преодолели мы ее в полном молчании.

О чем думал, бросающий периодически на меня злорадные и предвкушающие взгляды, Сеня, мне было неведомо, а сама я пыталась сформулировать кратко и емко свои претензии к Сергею в связи с его бесперспективным разбазариванием бюджета на черные розы.

Но войдя в услужливо для меня распахнутую дверь в кабинет зав.кафедры я поняла, что все мои старания и мучения были напрасны.

Сцена, достойная, вероятно, не только страниц современного любовного романа с возрастным цензом 21+, но и какой-нибудь не самой захудалой порнушки, замерла.

Ну вот только что было видео: и внушительная грудь девушки колыхалась над столом, и за косу ее Сергей притягивал попой к своим бедрам очень резво, да и сам не забывал двигаться достаточно ритмично.

А стало фото.

И лица у героев такие, эм, изумленные.

Хмыкнула, вновь помянув матушку и работу в администрации тихим благодарственным словом, и мягко улыбнулась Сергею Владимировичу:

— Я возвращаюсь в Петербург. Розы больше не присылай.

Развернулась и спокойно потопала к выходу. Тут не лабиринт, не заблужусь.

Бомбануло, когда я уже ступила на главную лестницу:

— Видите, спали чары. Он выбрал молодую, а не «великую любовь» из прошлого?

Маленький же ты злопамятный засранец.

Положив ладонь на перила, обернулась к Арсению:

— Надеюсь, юношеская травма вашего отца, произошедшая из-за того, что его гордость была выше Уральских гор, не испортит вашу дальнейшую судьбу, Арсений. А мы будем действительно счастливы никогда больше ни с кем из вашего многочисленного и своеобразного семейства не пересекаться. Всего хорошего. Счастливо оставаться.

И неспешно двинулась вниз. Всего-то два этажа. Должна осилить даже такая старая мудрая женщина и мать, как я.

Какие перила гладкие.

Добравшись без приключений до машины, подышала в тишине минут пятнадцать. А потом вынуждена была прерваться, так как дочь звонила, а не писала, что было странно.

— Мам, Кот вернулся с разбитой губой и заплывшим глазом. Требует сменить ему клуб. Причину не называет.

— Приложите лед и намажьте «бадягой» или «спасателем». Я скоро буду.

Вот и Алексею Михайловичу звонить нет необходимости.

Клуб сменить? Не вопрос. Хм.

Да.

Перед тем как ехать домой, написала нашему риэлтеру. А чего тянуть?

Лера до марта в Индии, у Кости такие перспективы в Валдае. Все же очевидно, да?

Пока доехала до дома, как-то выдохнула, решение-то уже принято. Так что я даже успела слегка морально подмерзнуть и поэтому на нервно прохаживающегося перед подъездом Глеба отреагировала почти спокойно. Как на тренера моего сына.

Стоило мне припарковаться, как из машины меня буквально вынесли.

Ну, нет проблем.

Неси, чего уж.

Я устала сегодня.

— Ари, ты, конечно, не поверишь, но она сама на мне повисла. Выскочила из дверей и бросилась, — голос низкий, хриплый, а в глазах…

Вот не нужно было в них смотреть.

— Я понимаю. Но было неприятно. Хотя прав Сергей Сергеевич, да и директор клуба тоже — молодым везде у нас дорога.

Мы как раз остановились у входа в подъезд. Порыв отнести меня в его временное обиталище я решительно пресекла и попросилась на землю.

— Вокруг много тех, кто не готов принять наши отношения. Ари, любимая, это создает нам неприятные и болезненные моменты. Твой профессор тоже все еще регулярно розы шлет.

Здесь я не удержалась и скривилась:

— О, тут больше бессмысленных понтов и пафоса. Но в отличие от некоторых, мои родители Сергея мне не сватают, он об меня всем организмом прилюдно не трется и в ресторанах со мной игристое не выпивает.

Меня прижали к груди крепко и зашептали гневно в макушку:

— Твой бывший муж, бывший друг да еще и профессор — милая, все эти люди и их кружение вокруг тебя не доставляют мне радости. Это я не говорю про Кира, который хоть и дурачился, но затащить тебя в постель не отказался бы точно.

Хмыкнула. Да уж, роковая женщина.

— Глеб, мы с тобой сейчас не способны поговорить нормально: только претензии с обеих сторон. Мы ведь друг друга совсем не слышим, — слегка отклонилась от этого пышущего жаром и негодованием красавца.

Вздохнула и вынуждена была отвернуться, вновь скривившись: сладкими конфетными духами сквозь родной Глебов «Гермес Ветивер» тянуло нещадно.

Жесткие горячие ладони решительно повернули меня личиком к очень серьезному Глебу:

— Ари, в душ не успел. Тебя караулил. Ты права, сейчас мы оба на нервах, — далекий от нежности поцелуй, последовавший за этим заявлением, взбодрил лучше всех таблеток и кофе. — Но завтра у меня выездная конференция в Москве, а дальше там же тренерские сборы с учебой для повышения квалификации. Три недели, — лизнув губы, Глеб прошелся цепочкой мелких поцелуев по скуле, уху, потом спустился по шее и прикусил место стыка с плечом. — Надеюсь, тебе хватит этого времени, чтобы остыть и понять: да, есть проблемы, но мы будем решать их вместе. Вообще-то, изначально я хотел тебя позвать с собой, но сейчас понятно, что раз Лера улетает, то Костя один остается. Не получится.

Вот тут я всем организмом ощутила: не получится.

И правда.

Ничего не получится.

Я ведь не вчера родилась, там, где такое сильное административное лобби (грант, новый клуб, конференция, сборы), наверняка есть еще сюрпризы. И все они мне перепадут тут же, стоит только Глебу уехать.

Поэтому у меня с ним есть лишь сегодня.

Сейчас.

— Хотела вечером на луну полюбоваться. Присоединишься?

О, какой пожар в глазах. Шторм, ураган… эмоции через край…

Внимательно глядела в сияющие голубые глаза и впитывала, как губка, все эти грани и оттенки чувств…

На память.

Что же, лет двадцать не было у меня целой ночи, полной страстного, бурного, горячего и весьма разнообразного секса.

Будет теперь, что вспомнить на старости лет. И написать, может, все ж таки ромэро?

Утром, поцеловав сонного Глеба, улыбаясь, вернулась к детям.

А через два часа, паркуясь у спорткомплекса, чтобы подписать-таки этот чертов контракт на перевод, совсем не удивилась тому, что в клубный автобус «до Москвы» садилась Аллочка.