Как делаются...

Как делаются счастливыми

И пушкинская ночь тиха, в сияньи ночи той безбрежной слышны шептанья девы нежной и мощь великого стиха. Слышны тому, кто в ночи той идет мимо ворот любезных и видит силуэт прелестный… И видит силуэт прелестный… Силуэт бывает «прелестным»? Павел улыбнулся: это пришли ему на ум — стихи? Вот ведь сочинилось: никакой мощи, никаких шептаний, только пушкинская ночь, и правда, как девица на выданье: ни веточка не вздрогнет, ни лист не шелохнется. Желтый свет фонарей едва пробивается сквозь кроны укрывающих дорогу деревьев; асфальт чист, а тротуары покрыты густой сетью теней: лишь самым настойчивым лучам удалось пробиться к земле. И запах весны — густой, обнаженный, яркий.

Безмолвие: только крик ночной птицы, да цоканье каблучков позади.

Сам Павел ступал мягко — но невольно подогнал шаги под этот ритм. Захотелось обернуться: кто там идет за ним? Конечно же, девушка, конечно же, юная и прекрасная, конечно же, одинокая.

Ей, как и Павлу, лет 18–19.

Он возвращается со свадьбы друга, а она? А она, например, со свадьбы подруги. Стоит лишь обернуться, подождать — и они встретятся, и пойдут дальше вместе, вдвоем. И не дойдут до дома, а будут бродить всю ночь, идти и разговаривать — она поймет всё, что скажет ей Павел, а он поймет всё, что скажет ему она, и к утру всё решится: поцелуй у подъезда — и расставание, не до вечера, нет — на малость. Чтобы снова кинуться в объятья друг к другу.

Павел зашагал медленней; почти сразу ухо зафиксировало смену ритма: будто привязанная к нему незримой ниточкой, она тоже сбавила шаг. Захотелось проверить нить на прочность, Павел ускорился. И тут же, вспыхнув счастливой улыбкой, услышал: она тоже пошла быстрей.

Да, они идут вдвоем.

Через полквартала развилка: ему направо, а ей?

И вдруг Павел понял: не надо никакой встречи, не надо никаких разговоров: она, Прекрасная Незнакомка, уже подарила ему всё, что могла.

Никогда у него не было такой ночи и никогда, пожалуй, не будет. Удивляясь ощущению, Павел тем не менее скомандовал себе: запомни это состояние. Ты АБСОЛЮТНО СЧАСТЛИВ. Сейчас тебе не надо от мира ничего, у тебя всё есть: молодость, уверенность, силы, разум. Плюс пушкинская тишина и стук каблучков незнакомки, спасибо ей. Запомнил, да? — если тебе когда-нибудь будет плохо — поможет.

Правда, тебе вряд ли вообще будет плохо, впереди вся жизнь, и нет оснований сомневаться, что следующий день будет хуже предыдущего. А Незнакомке спасибо, она дала возможность понять, нужно отблагодарить ее.

На перекрестке Павел остановился и подождал.

Шаги ее замедлились, стали тише.

— Вы шли за мной, я слышал.

Она остановилась в тени, лица ее Павел так и не увидел.

— Да… За Вами не так страшно.

Павел чуть было всё не испортил:

— А вдруг я злодей?

Она сделала шаг назад.

— Нет… Вы не такой.

— Ага, — согласился Павел, — я не такой… Теперь идите первой — я буду сопровождать Вас верным рыцарем.

— Да, — ответила она, — мне недалеко.

И Павел двинулся за ней, и улыбался беспрестанно: как счастие бывает странно, как много у него корней.