Как делаются...

Как делаются теоретиками

Случайно услышанный в электричке разговор заставил Александра забыть о газетке, прислушаться. Говорили его соседи по купе: толстенький лысый мужичок, по виду — профессор, и молодая, лет двадцати, девушка, наверное — его студентка. Так Александр решил сразу: уж в чем, в чем, а в людях-то он разбирался.

— Понимаете, Анна, — хорошо поставленным лекторским голосом вещал профессор, — в психологии есть такое понятие: «покрывающие воспоминания». Суть явления заключается в следующем: по прошествии определенного времени человек начинает вспоминать события не такими, какими они были на самом деле, а такими, какими ОН хотел бы их видеть. Весьма интересный феномен, имеющий тенденцию к саморазгону, так сказать: психика сама, неподконтрольно хозяину, стирает ненужные ему детали и выстраивает события в соответствующую схему, дающую индивидууму желанный комфорт. Прошлое становится приглаженным, обструганным, лакированным.

Студенточка внимала, открыв рот, да и сам Сашка, признаться, увлекся. Дальше, правда, профессор заговорился, посыпал терминами, какими-то «димензиональными онтологиями», «верификаторами», еще «унибросумами», что ли… Сашка перестал улавливать суть и переключился на газету «Спид-инфо» — там как раз попалась интересная статья про инцест.

На ближайшей остановке попутчики вышли. Саша дочитал статью и тоже изготовился к выходу: еще пятнадцать минут и он встретится с Леной. Свидание будет малоприятным, ведь Александр твердо решил с бывшей возлюбленной расстаться.

Лена была не только возлюбленной — первой женщиной Александра. Сейчас, спустя три года, он уже с легкой усмешкой вспоминал собственные страсти. Молодой был, глупый, неопытный. Хотелось до ужаса, вот и вся любовь, но тогда казалось — на всю жизнь, до гроба, неземная, ох-ах, люблю-люблю-люблю-люблю.

Нет, Саша ни о чем не жалел, всё-таки первая женщина — навсегда первая, прошлого не изменишь, но и собственного роста не остановить, правда, да? А тот ослепленный юнец всего лишь многого не замечал, не понимал или понимал неправильно. Когда у Александра появились параллельно Лене другие женщины, новый опыт дал и новое видение. В частности, первую близость он с некоторым изумлением кардинально переоценил: Ленка же сама всё подстроила! Осталась дома одна, оделась провоцирующе, да и спектакль о потере девичьей чести, между нами говоря, отыграла по полной программе, заставила Сашу переполниться осознанием величия поступка и обязанности ему соответствовать. И Саша, телок телком, всему тогда поверил…

А за что, в сущности, благодарить — и кого? Может на самом деле это Саша ей подарок сделал? — любая девушка когда-то становится женщиной, закон жизни — так скажи спасибо, что стала ею не в результате изнасилования, а по-человечески, культурно?

Одна из новых партнерш Александра оказалась сильно старше его, вот от нее-то молодой любовник понял про вечный женский обман: сами голодны, а признаться стыдно, вот и выворачиваются наизнанку, заставляют мужиков страдать от несуществующей вины.

А главная козырная карта — ребенок — твой, милый! — мне рожать или на аборт? Попросту: берешь меня замуж или заставляешь калечить себя?!

Факт такой у них с Еленой имел место быть.

Александр с омерзением вспоминал слезы, мольбы, просьбы, мучения и отказ в близости: тогда-то у него и появилась, от пьяной тоски, первая «другая». Потом еще — так, постепенно, и пошла трещина, всё расширявшаяся и расширявшаяся. С Леной стало тяжело; вместо веселья и радости, вместо близости и удовольствия начались какие-то гнилые разборки, упреки, непомерные претензии — они отравляли всё, даже близость. Иногда в самый захватывающий момент Александр вдруг ловил себя на мысли: сейчас закончим — и Ленка сразу заканючит чего-нибудь. У нее появилась мерзкая привычка при любом подходящем и неподходящем случае напоминать Саше: вот когда-то ты был таки-им… и почему сейчас изменился?

Озарение было ярким и мгновенным, Саша даже остановился в переходе метро. «Покрывающие воспоминания» — вот! Лена видит всё так, как ей хочется, не осознавая того! Ай, профессор, ай, молодец, как ты вовремя попался, как грамотно я сел в твое купе!

Всю оставшуюся дорогу Александр кипел мыслями, анализировал штрихи и черточки прошлого, воссоздавая его истинную картину.

Лена ждала на их обычном месте, под часами, там, где когда-то Саша назначил ей свидание в первый раз.

— Привет, — Саша улыбнулся осторожно, ожидая реакции. Он решил поступить честно: посмотреть, как Лена себя поведет, проверить свои выводы, взвесить всё еще раз и, только убедившись в собственной правоте, приступать к разрыву.

Проверять долго не пришлось, Лена повела себя обыкновенно, вот ее отклик:

— Когда-то ты с цветами приходил, Санечка…

Саша нахмурился:

— Ты бы хоть поздоровалась, что ли.

— Ага… — слезы у нее теперь, наверное, заготавливались в промышленных масштабах. — Может, сразу и попрощаться?

Момент истины настал: всё, созревшее в Саше за долгий сегодняшний путь, рванулось наружу. Вспоминая потом произнесенный монолог, Саша удивлялся красоте собственных слов и легкости их появления.

— Что ж, Елена, ты этого добивалась сама — так что не перебивай, слушай. Я уже давно занимаюсь психологией — весьма полезная вещь! — и недавно прочитал одну статью, про «Покрывающие воспоминания» — не слыхала? Оч-чень интересно. Долго объяснять, но суть сводится к следующему: человек видит прошлое не таким, каким оно было, а таким, каким ему хочется. Прости, Елена, но ты — ярчайший пример.

— Саша — Саша — Саша, — запричитала она.

Пришлось собрать мужество в кулак: хвост собаке надо рубить махом.

— Подожди. В последнее время ты только тем и занимаешься, что упрекаешь меня — как сейчас, например, слезами. Я долго принимал их за чистую монету, пока не понял всё.

— Саша? — слезы ее куда-то исчезли, и, несмотря на дрожащий голос, Александр окончательно убедился: он прав. Он, а не она.

— Я — Саша, уже 20 лет. — Грусть в улыбке получилась естественной — да такой она и была. — Так вот, дело в тебе самой: как хочешь, так и помнишь. Это сложнейший психологический механизм, верификатора бы сюда, — зачем ввернулся «верификатор», Саша и сам не понял, но получилось хорошо. — А я больше в эти игры не играю.

— Саша, я не понимаю…

— Вот это — да, — на этот раз улыбка отдавала тоской, — это верно: не понимаешь.

Александр ощутил: вот оно, самое подходящее мгновение: до него было рано, после него будет поздно — только сейчас. Брови сдвинулись, горло исторгло:

— И я хорош… но лучше поздно, чем никогда. Между нами всё кончено. Спасибо тебе за… былое; я никогда не забуду его, но продолжать не могу. Счастья тебе, прощай.

Развернуться и шагнуть тоже получилось на удивление легко и быстро.

Из-за спины донеслось:

— Саша — да в чем я виновата?!

Пришлось обернуться и поставить точку, есть надежда — последнюю:

— Подумай. От этого ответа, возможно, зависит вся твоя дальнейшая жизнь.