Как жили и во что верили первые христиане

12:12-27). Отсюда проистекает следующая дисциплинарная норма:

Каждый же, находящийся в разладе со своим другом, да не присоединяется к вам до тех пор, пока они не примирятся, чтобы вашей жертве не быть оскверненной (Дидахе 14.2, ср.: Мф 5:23-24; 18:15-17).

Также Павел, следуя Дидахе, выступает как пламенный проповедник любви и общения, тем самым от начала и до конца своей миссии являя пример верности подлинному учению Иисуса (ipsissima doctrina Jesu). Плод этой проповеди и своего собственного примера следования ей Павел пожинает, когда пишет христианам Фессалоник:

А что касается братской любви, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами научены Богом любить друг друга. И вы поступаете так по отношению ко всем братьям во всей Македонии (1 Фес 4:9-10, ср.: Ин 1 3:34; 1 Ин 4:7).

Об этом же Павел проникновенно пишет христианам Филипп, предваряя свой знаменитый христо-логический гимн:

Итак, если у вас во Христе есть какая-то опора, какое-то утешение от любви, какое-то духовное общение, какое-то сочувствие и сострадание, то сделайте мою радость полной: одно и то же думайте, имея одну и ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делая ни ради собственной выгоды, ни ради тщеславия, напротив, смиренно почитая один другого как превосходящего тебя самого, имея при этом каждый заботу не о себе, а о другом. Да будут у вас те же мысли, что у Христа Иисуса... (Флп 2:1 -4).

Упоминание здесь «тех же мыслей, что у Христа Иисуса» крайне важно. Оно служит своеобразной параллелью к Дидахе, где главным требованием к христианскому пророку выступает наличие у него «нравов Господа» (11.8). Аналогично Иоанн, ученик Господа, призывает христиан конца I века, указывая на Иисуса, «поступать так, как Он поступал» (1 Ин 2:6). Иначе говоря, пример Иисуса в любви и милосердии долго сохранялся в Предании Церкви как образец для Его последователей.

В жанре Дидахе/учения, восходящего к Иисусу, выдержан у Павла пассаж, где так же, как и в Учении Двенадцати Апостолов, говорится о вере и любви последователей Иисуса друг к другу (при этом Павел представляет сконцентрированный перечень ее проявлений) и о необходимости для христианина стремиться к миру со всеми, что не исключает ненасильственного противостояния злу. Стиль Павла здесь довольно ярок — его речь диалектична, завершаясь обобщающим афоризмом, обреченным стать крылатым:

Любовь да будет нелицемерна. Отвращайтесь от зла, прилепляйтесь к добру. В братолюбии друг ко другу проявляйте нежность, каждый почитай другого более достойным себя. Не ослабевайте в усердии, пламенейте духом, будучи рабами Господа. Радуйтесь в надежде, имейте выдержку в скорби, сохраняйте постоянство в молитве. Участвуйте в помощи святым, испытывающим нужду, будьте гостеприимными. Благословляйте преследующих [вас], благословляйте, а не проклинайте. Радуйтесь с радующимися, плачьте с плачущими. Будьте в единомыслии друг с другом, не заносясь в мыслях, а сочувствуя униженным²⁴⁶. Не кажитесь самим себе умными. Не воздавайте никому злом за зло, заботясь о том, что доброе в глазах всех людей. Если это зависит от вас, будьте в мире со всеми людьми. Любимые, не мстите за себя, но дайте место Божьему гневу, ведь написано же: У Меня отмщение, и Я воздам²⁴⁷, — говорит Господь. Но если твой враг голоден, накорми его; если он испытывает жажду, напои. Ведь этим ты собираешь горящие угли ему на голову²⁴⁸. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим 1 2:9-21).

Также вслед за Дидахе Павел предлагает Учение о путях жизни и смерти, преобразуя его, однако, в свое специфическое учение о делах/жизни «по плоти», т.е. в широком смысле в соответствии с господствующими в том или ином обществе человеческими представлениями, которым противостоит жизнь «в Духе», имея в виду Дух Бога, ведущий поверивших в Христа и живущих по Его заповедям к вечной жизни (см.: Рим 8:12-13). В связи с этим Павел так же, как и Дидахе (2-5), предлагает норму поведения, известные отклонения от которой ведут к смерти. Впрочем, его га-лаха, с одной стороны, несоизмеримо короче, а с другой — более ригористична. Данное обстоятельство связано с тем, что, обращаясь к уже утвердившимся в вере языкохристианам, Павел не считает нужным говорить о многом, от чего его адресаты уже давно отошли, кроме разве самых известных проявлений язычества, именуемых им «делами плоти», напоминая им об их прошлой жизни и сосредотачиваясь на том, что может внести или вносит разлад в жизнь конкретной церкви/общи-ны. Другое дело —

плод Духа, каковой есть: любовь, радость, мир, долготерпение, полезность, доброта, верность, кротость, владение собой; против этого нет закона (Гал 5:22-23).

Наконец, обратимся к Павлу как к свидетелю начального христианского этоса в связи с подлинным текстом 1 Кор 13:3. В разделе 1.2 настоящей главы мы выяснили, что сентенция

...и если предам тело мое на сожжение, но любви не имею, — нет мне никакой пользы (КП), —

есть не более чем поздний тестуальный вариант, впервые встречающийся у Тертуллиана на рубеже П-Ш веков, будучи отзвуком памяти о гонениях Нерона, когда некоторые из римских христиан были сожжены заживо. Тогда как оригинальный текст всего обозначенниго пассажа выглядит так:

Даже если я скормлю всё свое имущество и отдам свое тело, чтобы было чем похвалиться, а любви у меня нет, то и мне нет в том никакой пользы.

Сначала рассмотрим первый случай, казалось бы зависимый от известных слов Иисуса, обращенных к богатому юноше в Мк 19:21; Мф 19:21; Лк 18:22 (также см.: Лк 12:33). Но в том то и дело, что предписание, вложенное после 70 года в уста Иисуса эбионитами в качестве нормы (в таком значении оно однозначно представлено в Лк 12:33), Ему безусловно не принадлежит. Скармливание, имеется в виду бедным, всего имущества (разрядка моя. — И.П.) индивидом, вместо оказания им посильной помощи общиной — отнюдь не устанавливалось Иисусом и следующим Ему Павлом в качестве нормы. Наоборот, Павел представляет его как экст-еремум — крайний случай, очевидно, неведомый его читателям/слушателям в их церковной жизни. Смысл данной сентенции: даже если я дойду до немыслимой крайности в своей благотворительности, но сделаю это без любви, скажем, попрекая

неимущих, то мне от этого никакой пользы в эсхатологической перспективе не будет.

Второй случай, очевидно, уже во II веке вызывал трудность понимания, чем и была вызвана известная подмена, о которой было сказано в разделе

1.2 настоящей главы. Что значит: «отдам свое тело, чтобы было чем похвалиться»? Здесь речь, по-ви-димому, идет об аскезе, когда в довольно редких во времена Павла случаях человек себя всецело «отдает Господу», отказываясь от семейной жизни. Известно, что с отказом от супружества было связано служение самого Павла (1 Кор 9:5), при том что он не предлагал его в качестве нормы (1 Кор 7:1-16). Другое дело, что, согласно Павлу, если при этом человек не относится с любовью к своим ближним, делая из своего аскетизма лишь предмет собственной похвальбы/гордости, то, опять-таки, в эсхатологической перспективе ему от него никакой пользы не будет.

Таким образом, в завершение данного обзора остается сказать, что центром керигмы Павла остается любовь членов Церкви как тела Христа друг к другу, заповеданная Господом Иисусом, что ранее было зафиксировано в Дидахе.