Капитан

Глава 7

Капестан долго не мог прийти в себя от изумления. Еще бы — столько событий сразу: сумасшедшая удача в игре, встреча с Марион Делорм, а главное — странное предостережение, сорвавшееся на прощание с уст красавицы. Однако пора было отправляться на мост Менял: судя по всему, шевалье там поджидают двое, и придется здорово потрудиться, чтобы управиться с этой парочкой.

Капестан явился в указанное место, но там никого не оказалось. Шевалье сделал несколько шагов по мосту и остановился. Сзади послышался неясный шум, юноша обернулся и увидел, что к нему устремилась какая-то тень. Глухим голосом подошедший спросил:

— Шевалье де Капестан?

— Да, господин Лувиньяк, это я, — отозвался молодой человек. — К вашим услугам!

— Отлично! — сказал Лувиньяк, и голос его как-то странно дрогнул. — Держитесь, я атакую!

Капестан заметил, как блеснула его шпага, и, тоже выхватив свое оружие, приготовился отразить удар противника, но тут же с проклятиями отскочил назад: вместо одной шпаги шевалье увидел целых шесть сверкающих клинков, нацеленных ему в грудь! Головорезы Кончини, которых привел Базорж!.. Капестан узнал голос Ринальдо; итальянец прорычал:

— Ага, фанфарон несчастный, попался! На сей раз придется тебе умереть, Капитан!

— Нет, погожу чуток! — крикнул в ответ шевалье. Капестан решил воспользоваться давним своим приемом: он ухватил шпагу за клинок и принялся бешено крутить ею, нанося удары гардой во все стороны. Две шпаги тотчас сломались, звякнув, точно стекляшки, один из нападавших рухнул, получив удар в лоб, зато остальные разъярились еще пуще.

Капестан метался но мосту из стороны в сторону; он то поражал противника гардой, то прикрывался ею, как щитом. Но долго так продолжаться не могло. Плечо юноши было уже задето, он чувствовал, как немеет рука, камзол на груди был распорот клинком, перед глазами сгущался туман…

Совсем обессиленный, шевалье отпрыгнул назад и прислонился к выходившей на мост двери одного из зданий. Внезапно дверь — о чудо! — распахнулась, юноша влетел в дом и, напрягая последние силы, навалился изнутри на дверь, чтобы враги его, уже молотившие в нее кулаками, не могли ворваться следом за ним.

Вдруг совсем рядом с шевалье раздался до странности спокойный голос, сказавший:

— Поднимитесь наверх вот по этой лестнице и отворите окно, которое выходит на реку.

Капестан не разглядел того, кто произнес эти слова, зато сразу увидел деревянную лестницу, к которой и ринулся без промедления. Шевалье успел услышать, как Ринальдо кричал снаружи:

— Отвори, Лоренцо, это я! Это мы!

Дверь открылась, бандиты вбежали в дом.

— Ах! Per la Madonna! — вскричал карлик. — Должно быть, ко мне вломился сам дьявол! Сюда, сеньоры! На лестницу! Разбойник оглушил меня и кинулся наверх.

Все скопом бросились к лестнице. Оказавшись наверху первым, Ринальдо сразу заметил распахнутое окно. Он перегнулся через подоконник и обнаружил веревочную лестницу. В это время дружки его обшаривали дом.

Зажав в зубах кинжал, Ринальдо начал спускаться вниз. Конец лестницы уходил в воду, но вокруг все было спокойно. Ничего подозрительного, тишину нарушал лишь негромкий плеск воды.

Кляня Капестана на чем свет стоит, итальянец поднялся наверх. Увидев его, бандиты поняли, что шевалье ускользнул… Лувиньяк хотел броситься в реку, чтобы догнать беглеца, но Ринальдо удержал своего подручного.

— Чего доброго — утонешь, а нас и так не слишком много, — благоразумно заявил итальянец. — Мэтр Лоренцо, для чего вы спустили эту лестницу?

— Для моих эзотерических манипуляций часто нужна свежая вода, — объяснил карлик. — Я спускаюсь за ней по этой лестнице. Вот и все.

Эти слова заставили бандитов содрогнуться; отъявленным головорезам стало не по себе в жилище дьявола, и они поспешили убраться восвояси. Лоренцо высунулся из окна и, разглядывая реку, задумчиво пробормотал:

— Интересно, кого я спас на этот раз? Ладно, Ринальдо назовет мне потом его имя…

Карлик попробовал взяться за прерванную работу, но происшедшее сильно взволновало его. Лоренцо мешало сосредоточиться глубочайшее изумление, в которое его поверг собственный поступок.

«С какой стати я выручил этого незнакомца? — вновь и вновь вопрошал себя маленький уродец. — Надо полагать, просто от неожиданности. Открывая дверь, я не знал, кто войдет в мой дом. Жизель Ангулемская, теперь этот юноша… Я спасаю уже второго человека! Судьба, видимо, решила посмеяться надо мной… над торговцем смертью!»

Капестан без труда причалил к берегу небольшого островка.

«Славная лошадка, — ласково подумал он о спасшей его лодочке, — но Фан-Лэр все-таки лучше!»

Победно насвистывая, юноша, разумеется, тут же направил свои стопы на улицу Дофин. Сердце его учащенно забилось, когда показалась сумрачная громада дворца герцога Ангулемского. Шевалье остановился на углу улицы, откуда была хорошо видна та самая дверь, секрет который ему открыла встреченная в Медоне фея. Дверь, в которую Капестан проник, одушевленный надеждой.

— О Жизель! — прошептал юноша. — Нет, никогда не добиться мне ее любви! Тут ли она сейчас?..

Шевалье довольно долго простоял на своем посту, не двигаясь с места. Внезапно дверь особняка распахнулась, выпустив какого-то мужчину, который быстро зашагал вверх по улице Дофин.

«Так и есть! — подумал в ревнивом смятении молодой человек. — Маркиз! Походка, одежда… он!»

Это действительно был Сен-Мар. Капестан, неведомо зачем, двинулся вслед за маркизом.

«Черт возьми! Маркизу так хотелось убить меня! — промелькнуло в голову у шевалье. — Легко быть смелым в большой компании. Стоит проверить, не пропадет ли у него охота драться, когда он встретится со мной один на один».

Капестан уже хотел окликнуть Сен-Мара, но не успел: из-за забора выскочили трое мужчин и окружили маркиза. Шевалье слышал, как один из них рявкнул:

— Отдавай кошелек, твоя милость! А не то — прощайся с жизнью!

— Прочь! — завопил маркиз. — Ко мне! Меня…

Крик его внезапно оборвался; похоже, маркизу сунули в рот кляп. Капестан видел, как грабители суетились вокруг Сен-Мара. Шевалье рванулся вперед, гаркнув:

— Эй вы! А ну прекратите! Держитесь, сударь! — крикнул он маркизу. — Я иду на подмогу!

Шевалье даже не прикоснулся к шпаге, решив, что с бандитов хватит и его кулаков. Капестан прыгнул вперед и мощным ударом оглушил первого негодяя, бросившегося ему навстречу. Затем откатился к самому забору второй, третьего же юноша схватил за горло и стиснул так, что тот сразу запросил пощады.

— Убирайся! — прогремел, отпуская его, шевалье. — Убирайтесь все, и немедленно! Уносите ноги, пока живы!

Трое мошенников моментально исчезли. Капестан вытащил изо рта маркиза кляп, и Сен-Мар, сделав глубокий вдох, с волнением произнес:

— Без вас, сударь, я бы пропал! Скажите мне ваше имя, и я повторю его тем, кто меня любит, начиная с отца и кончая невестой, чтобы они молились за вас.

Капестан вздрогнул и с горечью промолвил в ответ:

— Молитвы вашей невесты мне не нужны, господин маркиз, и своего имени я называть не стану. Вы не узнали меня? Что ж, тем лучше… Зато я вас узнал сразу же, так что можете не представляться.

— Капестан! — в изумлении воскликнул маркиз.

— Да, но это сейчас неважно, — мрачно проговорил юноша. — Прощайте! Надеюсь встретиться с вами в другой раз, когда вы оправитесь и начнете вести свои обычные речи.

— Капестан! — задумчиво повторил маркиз. Сен-Мар был настолько поражен благородством своего врага, что пропустил мимо ушей его колкую фразу. Шевалье отвесил вежливый поклон и зашагал прочь, но тут же вернулся и со странной улыбкой сказал:

— Черт возьми! Чуть не забыл! У меня же к вам поручение! Я пообещал одной особе непременно разыскать вас.

— Поручение? — удивился маркиз. — От кого же?

— От мадемуазель Марион Делорм! — промолвил Капестан.

При этом имени маркиз вздрогнул; лицо его стало злым: ему почудилась в словах шевалье насмешка и даже издевка. Сен-Мар любил Марион. С первой же встречи девушка пробудила в его сердце неодолимую страсть — и с первой же встречи с красавицей маркиз знал, что она очарована Капестаном; Сен-Мар возненавидел соперника… И вот теперь этот человек вздумал поиздеваться над несчастным маркизом, откровенно давая понять, что до сих пор остается любовником коварной и жестокой обольстительницы.

— Сударь, — скрипнув зубами, проговорил Сен-Мар, — не доводите меня до крайности!

— О чем вы?! — изумился шевалье. — Я вас не понимаю. Во всяком случае я должен довести до вашего сведения, что сегодня вечером я имел честь случайно встретить мадемуазель Марион Делорм.

— Случайно?! — вскричал потрясенный маркиз. — Разве вы не встречаетесь с ней каждый день?

Сен-Мар был искренне убежден, что шевалье все свое время проводит, ползая у ног прекрасной Марион.

— Вы достойны сожаления, маркиз! — вздохнул Капестан. — Перестаньте докучать мне своей ревностью! Какое мне дело до вашей Марион?! Однако позвольте закончить… Вот что я согласился передать вам: она ждет вас в гостинице «Три короля». Девушке угрожает какая-то опасность, и помочь мадемуазель Делорм можете только вы. Ну вот, я выполнил свое обещание и могу уйти. Прощайте, сударь.

Но Сен-Мар остановил юношу. Лицо маркиза сияло.

— Помочь ей! Спасти! Выручить из беды! — восторженно вскричал он. — И она попросила об этом не вас, она призвала меня! Неужели это действительно так? Значит, подлый Лаффема солгал! Она вас не любит! Повторите, ради Бога, эти слова! Она ждет меня! Только я могу защитить ее!

— Я битый час пытаюсь вам это втолковать! — простонал Капестан. — Прощайте же.

— Шевалье! — воскликнул Сен-Мар с искренним чувством. — Вы спасли мне жизнь, хотя знали, что я всегда был вашим врагом и на словах, и на деле. Это возвышенно и благородно, в этом чувствуется истинное величие. Более того, вы вернули мне надежду, без которой жизнь сделалась мне в тягость.

Капестан слушал излияния маркиза, и сердце шевалье наполнялось бешеной радостью: каждое слово Сен-Мара казалось ему драгоценным камешком — и камешки быстро засыпали ту пропасть, что разделяла Капестана и Жизель.

— Я — ваш вечный должник, шевалье, — продолжал обезумевший от счастья Сен-Мар. — Всей моей жизни не хватит, чтобы расплатиться с вами.

Тут маркиз запнулся: он тоже вспомнил о Жизели. Маркиз не любил невесту, но сразу догадался о тех глубоких чувствах, которые питал к девушке Капестан. Он понял, что примирение невозможно: им предстояла ожесточенная схватка — по другому поводу и в другом месте. Рука, протянутая было для дружеского пожатия, бессильно упала…

Юношам нечего было больше сказать друг другу. Сняв шляпы, враги церемонно раскланялись и разошлись в разные стороны.