Кентерберийские рассказы

ПЯТЫЙ ФРАГМЕНТ

605

«Сэр сквайр, — сказал трактирщик, — надлежало б

Теперь, когда стенаний столько, жалоб

Мы слышали, чтоб первый ваш рассказ

Был о любви, порадовал бы нас,

5 Заставив позабыть про все напасти».

«Поверьте, сэр, что я почту за счастье,

Коль мой рассказ по вкусу будет вам

И всем достопочтенным господам».

Здесь начинается рассказ Сквайра

В татарском граде Сарра606 проживал

10 Царь, что нередко с Русью воевал,

Губя в ожесточенных этих войнах

Немало юных витязей достойных.

Он звался Камбусканом,607 и полна

Молвой о нем была в те времена

15 Вселенная, — везде народ привык

В нем видеть лучшего из всех владык.

Хотя в язычестве он был рожден,

Но свято чтил им принятый закон;608

К тому же был отважен, мудр, богат,

20 Всегда помочь в беде любому рад,

Был крепко верен слову своему

И волю подчинять умел уму.

Красив и молод, он превосходил

Всех юных родичей избытком сил.

25 Во всем его сопровождал успех,

И роскошью, что чаровала всех,

Любил он украшать свой царский сан.

Двух от жены Эльфаны609 Камбускан

Имел сынов, и Альгарсифа имя

30 Носил их первенец, а младший ими

Был прозван Камбало. И дочка тоже

Была у них, тех двух детей моложе,

По имени Канака.610 Рассказать

Про красоту ее мне не под стать,

35 Задача эта слишком высока

Для моего простого языка;

Тут нужен ритор опытный, — лишь он,

В искусство красноречья посвящен,

Сумел бы описать такое диво

40 Внушительно и вместе с тем правдиво.

Такого у меня таланта нет.

Так вот, когда минуло двадцать лет

С тех пор, как начал Камбускан правление,

Он приказал в день своего рожденья,

45 Как повелось уже из года в год,

Созвать на праздник верный свой народ.

Вновь иды мартовские наступили.611

Феб в эти дни в своей был полной силе, —

На Марса глядя, весело сверкал

50 И по лазури путь свой направлял

В жилище зной несущего Овна.

Погода сладости была полна,

И в солнечных лучах сверкали птицы;

Из глоток их не уставала литься

55 Песнь благодарности за свежий луг

И за спасение от тяжких мук

Зимы, в чьей длани острый, хладный меч.

Царь Камбускан, о коем шла уж речь,

В роскошной мантии, в златой короне,

60 Средь приближенных восседал на троне

И задавал такой богатый пир,

Какого не видал дотоле мир.

Дня летнего мне б не хватило, верно,

На описанье роскоши безмерной

65 Разнообразных и несчетных блюд.

Считаю я за бесполезный труд

Вам говорить о цаплях, лебедях

И необычных рыбах на столах;

Премногое, что не в чести у нас,

70 У них считалось лакомством как раз.612

Не мог бы, думаю, никто на свете

Подробно описать все блюда эти.

Напрасно утомлять не стану вас —

Тем более что уж не ранний час —

75 Подробностями лишними и сразу,

Не медля, к своему вернусь рассказу.

Так вот, когда уж третье блюдо съели

И Камбускан игрою менестрелей

Пленительною слух свой услаждал,

80 Какой-то рыцарь у преддверья в зал

На медном скакуне вдруг появился.

На пальце перстень золотой светился,

В руке держал он зеркало высоко,

И обнаженный меч висел у бока.

85 К столу подъехал этот рыцарь вдруг,

И воцарилась тишина вокруг.

Все, кто присутствовал, — и стар и млад,

В него вперили изумленный взгляд.

А незнакомый рыцарь на коне,

90 Весь, кроме головы одной, в броне,

Поклон царю отвесил, а затем

Его супруге и дворянам всем

С таким изяществом и знаньем правил,

Что сам Гавейн613 его бы не поправил,

95 Когда б вернуться снова к жизни мог

Сей рыцарских обычаев знаток

Из царства полусказочных преданий.

И вслед за тем, свой взор на Камбускане

Остановив, на языке родном

100 Он громко сообщил ему о том,

С каким к нему явился порученьем.

Блестящим поразив произношеньем

И всех своих движений красотой,

Он показал, что мастер он большой

105 В искусстве трудном выступать с речами.614

За ним угнаться, вы поймете сами,

Не в силах я; то, что сказал он, вам

Я безыскусной речью передам.

Насколько помню, рыцарь так сказал:

110 «Я государя славного вассал,

Которому Аравия подвластна,

А также Индия. В сей день прекрасный

Он вас приветствует через меня

И просит медного принять коня,615

115 Который подо мною. Конь за сутки,

Легко и не просрочив ни минутки,

Куда угодно вас перенесет.

Будь день погожим иль, наоборот,

Пусть дождь холодный хлещет неустанно,

120 Вас этот конь доставит невозбранно

В любое место, выбранное вами,

А если, как орел, над облаками

Вы захотите совершить полет,

Он, не пугаясь никаких высот,

125 По воздуху домчит вас, верьте мне

(Хотя б вы спали на его спине).

Когда в обратный захотите путь,

Вам стоит лишь иголку повернуть.

Усердно изучался ход светил

130 Тем, кто коня такого сотворил,

И разных тайных чар он знал немало.

А в это, что держу в руке, зерцало

Лишь взглянете, — узнаете тотчас,

Когда несчастье ждет ваш край иль вас,

135 И кто вам друг, и кто вас ненавидит.

Еще в нем дева чистая увидит,

Коль в человека подлого она

Всем сердцем беззаветно влюблена,

Какой он совершает грех пред нею,

140 И образ той, которую своею

Отрадой ныне называет он.

Сюда, под этот вешний небосклон,

Я прислан зеркало и перстень сей

Вручить Канаке, госпоже моей

145 И вашей дочери, отменно милой.

А в перстне этом вот какая сила:

На пальце он сверкай у госпожи

Иль в кошелек она его вложи,

Язык понятен станет ей всех птах,

150 Летающих над лугом и в кустах;

Она проникнет в тайну их бесед,

По-птичьи сможет им давать ответ;

И дар познанья трав ей будет дан,

Она сумеет каждую из ран

155 Излечивать особою травой.

На обнаженный меч взгляните мой,

Висящий тут. Любой рукой взнесен,

Броню крепчайшую разрубит он,

Хотя б она была, как дуб, толста.

160 И тела пораженные места

Одним лишь средством можно излечить —

Клинок плашмя на раны положить;

Когда клинок плашмя ударит вновь

По тем местам, откуда брызжет кровь,

165 Тотчас закроется любая рана.

Я сообщаю правду без изъяна, —

Послужит вам на пользу этот меч».

Когда свою закончил рыцарь речь,

Он зал покинул и сошел с коня.

170 Сверкая ярко, как светило дня,

Среди двора недвижно конь стоял,

А рыцарь все свои доспехи снял

И в предназначенный покой ушел,

Где для него уже накрыт был стол.

175 Его подарки — зеркало с мечом —

Отрядом слуг отнесены потом

На самый верх высокой башни были.

А перстень чудодейственный вручили

Еще сидевшей на пиру Канаке.

180 Меж тем — и это правда, а не враки —

Конь медный словно бы к земле прирос.

Как ни пытались, все ж не удалось

Громаду сдвинуть хоть бы на вершок, —

От лома и колодок мал был прок.

Никто не знал, как завести его,

185 И он до часа простоял того,

Когда им рыцарь рассказал, как надо

Пустить в движенье медную громаду.

Перед конем толпился стар и млад,

190 В него вперивши восхищенный взгляд.

Так был высок он, длинен и широк,

Так дивно строен с головы до ног,

Что на ломбардских походил коней,

А взор его был жарче и живей,

195 Чем у пулийских скакунов,616 и люди

Считали, что природа в этом чуде

Исправить не могла бы ничего,

Что этот конь — искусства торжество.

Но высшее будило изумленье

200 То, что способен приходить в движенье

Лишенный жизни медный истукан.

Казалось, это — сказка дальних стран.

Всяк с домыслом особым выступал,

И, словно шумный улей, двор жужжал.

205 В умах носился рой воспоминаний

Из старых поэтических преданий:

Пегаса617 называли, в небосвод

На крыльях совершавшего полет,

И пресловутого коня Синона,618

210 Который погубил во время оно,

Как знаем мы из книг, троянский град.

«Боюсь, — сказал один, — что в нем отряд

Вооруженных воинов сокрыт,

Который нам погибелью грозит.

215 Быть начеку должны мы!» А другой

Шепнул соседу: «Разговор пустой!

Скорее это чар волшебных плод,

Подобный тем, которыми народ

Жонглеры619 тешат в праздничные дни».

220 И так предолго спорили они,

Как спорить неучам всегда привычно

О том, что для ума их необычно:

Они не разбираются в вещах,

Их домыслами руководит страх.

225 Дивились также многие немало

Еще не унесенному зерцалу,

В котором столько можно увидать.

И вот один пустился объяснять,

Что дело тут не боле и не мене,

230 Как в угловой системе отражений,

Что в Риме зеркало такое есть

И что об этом могут все прочесть

У Альгасена620@ и Вителлиона,

Что знал зеркал и перспектив законы,

235 И говорил о них уж Стагирит.621

С не меньшим изумлением глядит

Народ на дивный всерубящий меч.

И о Телефе622 тут заходит речь

И об Ахилле, что своим копьем

240 Мог поражать и исцелять потом,

Как всякий тем мечом, с которым вас

Недавно познакомил мой рассказ.

И вот о том, как раны исцелять,623

Как и когда металлы закалять,

245 Беседа завязалась вдруг живая.

Я в этом ничего не понимаю.

Затем возник о перстне разговор,

И все признались в том, что до сих пор

О невидали этакой слыхали

250 Одно, а именно, что толк в ней знали

Лишь Моисей и Соломон-мудрец.624

Все стали расходиться наконец,

И тут один сказал, что для стекла

Весьма пригодна ото мха зола.625

255 Хотя стекло и мох ничуть не схожи,

Все согласились, ибо знали тоже

Об этом кое-что. Так гром, туман,

Прибой, сеть паутинок средь полян

Нас лишь тогда ввергают в изумленье

260 Когда не знаем мы причин явленья.

Пока меж них беседа эта шла,

Поднялся Камбускан из-за стола.

Полдневный угол Феб уже покинул.

И с Альдираном626 Лев бесшумно двинул

265 Свои стопы на горний перевал,

Когда из-за стола владыка встал

И, окружен толпою менестрелей,

Которые под инструменты пели,

Прошествовал в приемный свой покой.

270 Я полагаю, музыкой такой

Слух услаждается на том лишь свете.

И в пляс Венерины пустились дети:627

Их госпожа в созвездье Рыб вошла628

И вниз глядела — ласкова, светла.

275 Царь Камбускан на троне восседал,

И незнакомый рыцарь сразу в зал

Был приглашен, чтоб танцевать с Канакой.

Великолепье празднества, однако,

Кто в состоянье описать? Лишь тот,

280 Чье сердце, словно юный май, цветет

И кто в делах любовных искушен.

Кто описал бы нежных лютней звон,

И танцы, и роскошные наряды.

И юных дев прельстительные взгляды,

285 И полные лукавства взоры дам,

Ревнивым нестерпимые мужьям?

Лишь Ланселот,629 но он лежит в могиле.

Поэтому, не тратя зря усилий,

Скажу одно: дотоле длился пляс,

290 Покуда к ужину не пробил час.

Вино и пряности630 дворецкий в зал

Принесть под звуки лютней приказал.

Прислуга бросилась к дверям проворно

И через миг в приемный зал просторный

295 Внесла вино и пряности. Потом,

Поев, попив, пошли все в Божий дом,

А после службы вновь к столу присели.

Подробности нужны ли, в самом деле?

Известно каждому, что у владык

300 Запас всего роскошен и велик.

Чтоб яства все назвать, день целый нужен.

Как только был закончен царский ужин,

На двор отправился с толпой дворян

И знатных дам преславный Камбускан

305 На медного коня взглянуть. Со дня,

Когда дивились так же на коня

Троянцы осажденные, едва ли

Какие-либо кони вызывали

Такое изумленье у людей.

310 Царь попросил, чтоб рыцарь поскорей,

Как заводить коня, дал объясненье.

Конь заплясал на месте в то мгновенье,

Как рыцарь под уздцы его схватил.

И тут же рыцарь вот что сообщил:

315 «Чтоб, государь, на нем пуститься в путь,

Иглу тут в ухе надо повернуть

(Ее вам с глазу на глаз покажу я),

А вслед за тем назвать страну, в какую

Попасть желаете, и конь тотчас

320 В желанную страну доставит вас.

Тогда необходимо повернуть

Иглу другую (в этом-то вся суть),

И остановится скакун мгновенно.

Уже никто тогда во всей вселенной

325 Его не сможет сдвинуть, — будет он

Стоять на месте, словно пригвожден.

А если скрыть его вы захотите

От глаз людских, — то эту поверните

Иглу, и он, исчезнув, словно дым,

330 До той поры останется незрим,

Пока его не позовете снова

(Я нужное для этой цели слово

Потом вам с глазу на глаз передам).

Все о коне теперь известно вам».

335 Когда царю все части скакуна

И все приемы объяснил сполна

Приезжий рыцарь, царь, отменно рад

И светел духом, к трапезе назад

Вернуться поспешил, в свой круг домашний.

340 В сокровищницу царскую, да башню,

Уздечку слуги отнесли тотчас,

А конь — не знаю как — исчез из глаз.

О нем я больше говорить не стану,

А только пожелаю Камбускану

345 Пропировать средь рыцарей двора

Ночь напролет, до самого утра.

Пищеварения помощник сон,631

К ним близко подойдя, сказал, что он

Советует передохнуть часок:

350 Веселью, как работе, отдых впрок.

Потом он всех поцеловал, зевая,

И так промолвил: «Власть теперь большая

У крови, — да не будет ей препон».

Зевая, все благодарили сон,

355 Потом отправились на боковую,

Покоя безмятежного взыскуя.

Не буду вам описывать их снов:

Ведь сновидения хмельных голов

Всегда бессмысленны и бестолковы.

360 Проспали все до той поры, как новый

День воссиял. Среди ночного мрака

Прекрасная лишь не спала Канака.

Как только вечер наступил, она,

Благоразумья женского полна,

365 С отцом простилась и ушла, чтоб очи

Не замутились от бессонной ночи.

Заснувши вмиг, она проснулась скоро.

Ее духовному предстали взору

Два образа — зерцала и кольца.

370 Сто раз менялся цвет ее лица.

Еще во сне чудесное зерцало

Ее покой виденьем взволновало.

Пред тем как на небо взошло светило,

Она свою служанку разбудила

375 И заявила, что желает встать.

Принцессу принялась увещевать

Старуха умная, сказав в ответ:

«Куда вы, государыня, чуть свет?

Все спят еще глубоким сном». Однако

380 Стояла твердо на своем Канака:

«Я выспалась, мне хочется пройтись».

И скоро перед нею собрались

Прислужницы все остальные — то ли

Их десять было, то ль немного боле.

385 Канака встала, свежести полна,

Подобно солнышку, что в глубь Овна

Свершить успело лишь десятый шаг,632

И вышла из дому, одевшись так,

Как для весенней надобно поры, —

390 Удобно для прогулки и игры.

Пять-шесть девиц ее сопровождало,

И прямо в парк дорога их лежала.

Хоть поднимавшийся от почвы пар

Закутал в мглу багровый солнца шар,

395 Природа так была прелестна все же,

Что сердце в сладкой трепетало дрожи

От утра вешнего и пенья птах

В одетых свежей зеленью кустах.

Канака понимала их язык,

400 Ей внятен был и щебет их и крик.

Коль туго развивается рассказ

И те, что слушают уж целый час,

К его охладевают содержанью, —

Рассказ свое теряет обаянье.

405 Многоречивость докучает нам,

Поэтому я понимаю сам,

Что нужно мне продолжить свой рассказ,

Не утомляя мелочами вас.

Бродя по просекам густого леса,

410 Вдруг набрела на дерево принцесса,

Совсем сухое, наподобье мела.

Там самка сокола633 вверху сидела,

Лес оглашая жалобной мольбой,

И крыльями обоими с такой

415 В грудь била силою, что вновь и вновь

Бежала по стволу на землю кровь.

Терзая клювом собственное тело,

Она стонала громко то и дело,

И, право, прослезился бы над ней

420 Любой из кровожаднейших зверей.

Когда бы слезы лить он только мог.

Тот, кто в делах сокольничьих знаток,

Признаться должен был бы без сомненья,

Что стана лучшего и оперенья

425 У сокола не видел он доселе.

Породы иноземной, в самом деле,

Казалась птица эта. Каждый миг,

Пред тем как жалобный издать свой крик,

Она без чувств упасть была готова.

430 Канаке перстень рыцаря чужого,

Сверкавший ярко на ее руке,

Все делал ясным в птичьем языке.

Стал говор всякой птицы ей знаком,

И отвечать могла она на нем.

435 Услышав стоны бедной соколицы,

Она, готова плачем разразиться

От состраданья и в душе своей

Участье нежное питая к ней,

К стволу сухому быстро подошла

440 И на бедняжку взор свой возвела.

Потом подол подставила, чтоб птице

Кровоточащей насмерть не убиться,

Упав на землю. Так ждала она,

Невыразимой жалости полна,

445 И наконец решила обратиться

С такою речью к бедной соколице:

«Скажите, если можете сказать,

Что заставляет вас так зло страдать?

Смерть друга иль любовная кручина?

450 Они одни — жестокая причина

Страшнейших наших горестей и бед,

Других причин, пожалуй что, и нет.

Вы столь безжалостны к себе самой,

Что, верно, ревность или страх лихой

455 Вас принуждают разъяряться так.

Я, право же, не вижу, кто вам враг.

Ах, вы к себе не будьте так жестоки!

Мне ни на западе, ни на востоке

Такого зверя встретить не дал рок,

460 Который был бы так к себе жесток.

Скажите мне, чем можно вам помочь?

Страданья ваши видеть мне невмочь,

В моей груди к вам жалости так много.

Скорей спуститесь наземь, ради Бога,

465 И я, татарского владыки дочь,

Пока еще не наступила ночь,

Вас излечу от вашей злой кручины.

Не утаите лишь ее причины.

Я верю, что поможет мне Господь,

470 Найду и травы я, что вашу плоть,

Истерзанную быстро исцелят».

Тут птица дважды вскрикнула подряд

И камнем наземь рухнула. Однако

Ее с земли подобрала Канака,

475 И та, очнувшись в ласковой руке,

Промолвила на птичьем языке:

«Что благородная душа к несчастью

И горю ближнего полна участья,

Мы это видим в жизни каждый миг

480 И знаем не один пример из книг@

Присуща жалость душам благородным.

Я вижу, о принцесса, что природным

Вы свойством доброты одарены

И что ко мне вы жалости полны.

485 Вам расскажу я про свою беду

Не потому, что облегченья жду,

Но идя вашей доброте навстречу.

Еще затем подробно вам отвечу,

Чтоб оградить других от лишних слез

490 (Как льва предупредил когда-то пес).634

Послушайте же исповедь мою,

Покуда жизнь в себе еще таю».

Пред тем, как птица начала рассказ,

Канака так слезами залилась,

495 Что попросила та пресечь рыданья

И приступила так к повествованью:

«В пещере мраморной, где родилась

На белый свет я в злополучный час,

Жизнь ясно улыбалась мне вначале;

500 Не знала я ни горя, ни печали,

Пока не воспарила к небесам.

Недалеко от нас жил сокол635 там,

Который мне казался благородным,

Хотя на деле был лжецом негодным.

505 С таким искусством этот подлый тать

Умел свой нрав предательский скрывать,

Такое мне оказывал вниманье,

Что избежать его очарованья

Никто б не мог. Как змей из-под цветов

510 Подстерегает, укусить готов,

Так этот обольститель лицемерный,

Личиной вежливости беспримерной

И послушания всегда покрыт,

Хранил обманный благородства вид.

515 С красивым гробом был он схож,636 в котором

Смердящий труп лежит, не зримый взорам.

Его вся внешность так всегда полна

Была притворства, что лишь сатана

Проникнуть мог бы в смысл его речей,

520 Понять, что в нем скрывается злодей.

Столь долго якобы в меня влюблен,

Мне плакался и жаловался он,

Что пожалела я его за муки

И, опасаясь, что наложит руки

525 Он на себя, решила уступить

Обманщику лихому, наградить

Его своею верною любовью

На веки вечные, при том условье,

Чтобы при людях и наедине

530 Всегда почет оказывал он мне.

Я сердцем отдалась ему в полон

(Тому свидетели — Господь и он)

И думала, что он мне предан тоже.

Но, говорят недаром, что не схожи

535 Своими помыслами подлый вор

И тот, кто чист душой. Когда мой взор

Ему сказал, что мною он любим,

Что мы сердцами обменялись с ним,637

Что для него, как я уже сказала,

540 Жертв никаких я не страшусь нимало.

Жестокий этот тигр и лицедей

О преданности говорить своей

Мне на коленях стал в припадке дрожи,

Столь с трепетом любовной страсти схожей,

545 Что ни Парис троянский, ни Ясон,638

Никто другой на свете с тех времен,

Как Лемех639 возлюбил двоих впервые,

О чем преданья говорят седые,

Никто с тех пор, как создан этот свет,

550 Искуснее не мог бы страстный бред

Изобразить, обман в душе тая.

Никто не мог бы, повторяю я,

В притворстве с ним сравниться отдаленно.

Ко мне свой взор направив восхищенный,

555 Меня благодарил с такою страстью,

Что в этот миг быть мной почла б за счастье

Любая и умнейшая из жен.

Представился таким покорным он,

И я с такой неколебимой верой

560 Внимала лживым клятвам лицемера,

Что умерла б охотно, — лишь бы он

Душой спокоен был и огражден

От неприятности, пусть самой малой.

И очень скоро я послушным стала

565 Орудием в его руках, — один

Мне стал он безграничный властелин.

Хочу сказать, что я своею волей

Располагать уже не смела боле,

Поскольку то совместно с честью было.

570 Так никого я в жизни не любила,

И полюбить мне не придется, нет!

Со мной он прожил около двух лет,

Не вызывая у меня упрека,

Но вот в конце указанного срока

575 Собрался он лететь куда-то вдаль,

О том, какая горькая печаль

Мной овладела, говорить не стану, —

Сердечную ведь не опишешь рану.

Скажу одно: тогда я поняла,

580 Что значит смерть — так несказанно зла

И нетерпима мнилась мне разлука.

Прощаясь с ним, я думала, что мука

Его терзает также, — так уныл

И взор, слезою замутненный, был,

585 И звук любого сказанною слова.

Я ничего не чуяла дурного.

Себе я говорила, что домой

Вернется скоро ненаглядный мой,

Чтобы зажить опять со мною вместе,

590 И что отлет его есть дело чести.

Так, сделав добродетель из нужды,

Я не роптала против злой беды.

Скрыть от него тоску стараясь, я

Ему сказала: «Видишь, я твоя,

595 Тому свидетель Иоанн святой.640

Будь верен мне и ты, желанный мой!»

Что он ответил, повторять не буду:

Шептал он сладко, поступил же худо.

Он обласкал меня и прочь пошел.

600 Да, с длинной ложкою садись за стол,

Коль хочешь супа с сатаной хлебнуть.641

Итак, в далекий он пустился путь

И там, на новом месте, очень скоро

Почувствовал, что к вору тянет вора,

605 Что каждый быть среди подобных рад

(Ведь так как будто люди говорят).

Разнообразье люди любят тоже,

Они весьма, весьма на птиц похожи,

Которых в клетках держат у себя.

610 Пекись о птице день и ночь, любя,

Ей устилай хотя бы шелком клетку,

Давай ей мед и сахар на заедку,

Но лишь открылась дверца — и тотчас,

Ногами чашку сбросивши, от вас

615 Она умчится в лес искать червей.

Нужна, как воздух, перемена ей.

Птиц даже самой благородной крови

Манит и радует лишь то, что внове.

Мой сокол точно так же поступил;

620 Хоть он высок был родом, юн и мил

И обольстителен чертою каждой,

Но самку коршуна ему однажды

Случилось встретить на своем пути,

И голову он потерял почти, —

625 Влюбился так, что все забыл на свете

И крест поставил на своем обете.

Погибла я в тот злополучный миг».

Тут соколица, вдруг издавши крик,

На грудь Канаки жалобно упала,

630 И та со свитою своей немало

Слез пролила над ней, не находя

Утешных слов. Немного погодя,

Принцесса птицу отнесла домой

И наложила нежною рукой

635 Примочки и припарки ей на раны;

Потом пошла в леса и на поляны

Искать разнообразных трав целебных,

Для заживленья ран ее потребных.

Она о бедной день и ночь пеклась,

640 Ее не покидая ни на час.

Воздвигла клетку ей она засим,

Всю бархатом устлавши голубым642

В знак верности супруги этой редкой.

Зеленою была снаружи клетка

645 С фигурами пернатых всех лжецов —

Чижей и соколов, сычей и сов.643

Чтоб делать им визгливые попреки,

Написаны тут были и сороки.

Канаку покидаю я сейчас

650 До той поры, как поведу рассказ

Про горькое раскаянье и стыд,

Велевшие — преданье говорит —

Вернуться соколу к своей супруге,

Что было также и плодом услуги

655 Знакомого нам принца Камбало.

Теперь как раз мне время подошло

К боям кровавым перейти, к сраженьям

И к разным небывалым приключеньям.

Сперва остановлюсь на Камбускане

660 С его успехами на поле брани,

Потом пойдет об Альгарсифе речь,

Кому жену булатный добыл меч, —

О том, как принца этого к победе

Сквозь бедствия привел скакун из меди;

665 И наконец, вам расскажу о том,

Как за Канаку Камбало копьем

Сразил обоих братьев. Мой рассказ

К событьям этим перейдет сейчас.

Так Аполлон взвился на колеснице,

Что хитрого Меркурия границы Владений…645

………….

Следуют слова Франклина Сквайру и слова Трактирщика Франклину

675 «Ну, что ж! Ты, Сквайр, нам рассказал на славу

И джентльменом ты слывешь по праву, —

Сказал Франклин. — Хоть молод ты, а все ж

Разумника такого не найдешь

Средь юношей; не можем пренебречь мы

680 Такою памятью и красноречьем.

Будь счастлив, Сквайр, но только во все дни

Свою ты скромность, друг мой, сохрани.

Родил я сына и скажу вам прямо:

Такой дурашливый он и упрямый,

685 Что лучшей пахоты своей кусок

Я уступил бы, лишь бы мой щенок

Был скромностью такою наделен.

Мой сын — дурак. Уверен я, что он

Мое богатство без ума растратит.

690 А умному своих сокровищ хватит,

Хотя б не получил он ничего

В наследство. Часто я браню его,

Что к добродетели он не привержен.

Все в кости бы играть да ставить верши, —

695 Не рыб, красоток разных уловлять.

Так жизнь свою он хочет провождать,

С пажами болтовню затеять рад,

Хотя полезней было б во сто крат

Вращаться среди знатных кавалеров,

700 Чтоб перенять язык их и манеры».

«К чертям манеры знатные и знать!

Вы, сэр Франклин, должны бы сами знать,

Что ждут от каждого из нас рассказа,

Потом другого, — по второму разу.

705 А вы…» — «Сэр, погодите, не сердитесь,

Так усладил мой слух сей юный витязь,

Что я не мог не высказать того…»

«Да начинай, и больше ничего!»

«Охотно, сэр Хозяин, не перечу

710 Я вашей воле, вам же я отвечу

Одним лишь словом: Бога я прошу

Меня наставить; если угожу —

Я буду знать, что мой рассказ хорош,

А если нет, цена рассказу — грош».

Пролог к рассказу Франклина

Бретонцы славные в былые дни

Слагали песни. Песни те они

Прозвали лэ646 по складу и напеву

Старинному. Их складывали девы

5 Бретонские, и распевал их бард.

И хоть я сам еще не очень стар,

А помню их, но только не взыщите,

Коль что забуду, и меня простите.

Я неученый человек, простой

10 И не люблю красивости пустой.

Риторике, наукам не обучен,

Но постараюсь рассказать получше.

Не изучал речей я Цицерона,647

И не бывал я на парнасских склонах.648

15 Я красноречия цветов не знаю,

Лишь на полях цветы я различаю

Иль на узорных тканях и парчах,

И нет учености в моих речах.

Цветы риторики мне непривычны,

20 И к пению негоден голос зычный,

Но хоть не мастер я в сем трудном деле,

Рассказ начну, коль вы того хотели.

649

Здесь начинается рассказ Франклина

В Арморике,650 года тому назад,

Жил некий рыцарь, книги говорят,

Который щедро лил в сраженьях кровь,

25 Чтоб заслужить вниманье и любовь

Прекрасной госпожи, чей дивный лик

Бессилен описать людской язык.

К тому ж и род ее был так высок,

30 Что рыцарь наш осмелиться не мог

В мечте признаться, коей был объят.

Но, наконец, его душевный склад

И преданность, которой чужд расчет

В ней состраданье вызвали, и вот

35 Она решила повенчаться с ним,

Владыкой сделавши его своим

(Поскольку в браке верх имеет муж).

Чтоб укрепить союз их тел и душ,

Поклялся рыцарь в том, что никогда

40 Не будет он в грядущие года

Над нею власть супруга проявлять,

Ей ревностью обидной досаждать:

Нет, как любовник госпожи своей,

Намерен он служить покорно ей,

45 Владыкой называясь лишь для виду,

Чтоб от людей не потерпеть обиду.

Она ему промолвила в ответ:

«Я благодарна вам за ваш обет

Быть, как досель, почтительным ко мне.

50 Даю вам слово: по моей вине

Меж нами ссор не будет никогда.

Женою верной буду вам всегда,

Пока дышу». И жизнь их потекла

Спокойно, радостно, не зная зла.

55 Скажите мне, какое в том сомненье,

Что к дружбе ключ — взаимоподчиненье.

Друзья должны в согласье полном жить, —

Насилье может дружбу задушить.

Его не терпит бог любви: тотчас,

60 Его почуяв, покидает нас.

Как все духовное, любовь вольна,

И всякая достойная жена

Свободной хочет быть, а не рабыней.

Мила свобода ей, как и мужчине.

65 Быть снисходительным велит любовь,

Себе не портить раздраженьем кровь,

Высокой добродетелью, по мненью

Людей ученых, надо счесть терпенье:

Оно сильнее строгости стократ.

70 Кто слово каждое поставить рад

Другому в строку, счастья недостоин.

Ты должен в обращенье быть спокоен.

Найдется ли на свете человек,

Который не споткнулся бы вовек?

75 Недомоганье, гнев, планет стеченье,

Хмель, плотского состава измененье

Ошибку нам внушают не одну;

Нельзя же все их ставить нам в вину.

Кто властвовать желает над собой,

80 Тот должен чувства сдерживать порой.

Чтоб не нанесть взаимной дружбе вред,

Наш рыцарь госпоже свой дал обет,

И та супругу с самого начала

Примерной быть женою обещала.

85 Вот образец содружества для нас!

Стал господином и слугой зараз

Достойный рыцарь, — господином в браке,

Слугой в любви. Но понимает всякий,

Что он по существу владыкой стал,

90 Раз госпожи любовь завоевал.

Хотя и госпожа ему она,

Но вместе с тем, однако, и жена.

И вот, счастливый, с молодой женой,

Наш рыцарь в путь отправился домой.

95 Вблизи от Пенмарка он зажил с ней,

И потекла чреда блаженных дней.

Сказать сумеет ли, кто не женат,

Какой полна отрадой из отрад

Супружеская жизнь? Блаженный год

100 Мелькнул, как сон прекраснейший, и вот

Наш рыцарь (Арвирага из Кайрруда651

Носил он имя) вздумал, что не худо

Ему бы в Англию на год-другой

Отправиться за славой боевой

105 (Он этой славой дорожил всемерно).

Мой автор сообщает, что примерно

Два года прожито там было им.

Теперь от Арвирага поспешим

К его жене, прекрасной Доригене.652

110 Любя супруга своего не мене,

Чем жизнь свою, о нем и день и ночь,

Своей тоски не в силах превозмочь,

Она рыдает и клянет разлуку,

Доставившую ей такую муку,

115 Что белый свет ей кажется не мил.

Друзья бедняжки, не жалея сил,

Стараются развлечь ее, утешить,

Советуют ей голову не вешать,

Твердят о том, что оснований нет

120 Ей жизнь свою губить в расцвете лет.

Чтоб излечить ее от злой тоски,

Им все усилья кажутся легки.

Мы знаем, что настойчивым трудом

И с камнем можно совладать, на нем

125 Глубоко образ начертав иль знак.

Слова друзей подействовали так,

Что в душу Доригены утешенье

Проникло наконец, и облегченье

Ее больная ощутила грудь;

Могла от тяжкой муки отдохнуть.

130 Да и супруг писал, что он здоров

И двинуться в обратный путь готов.

Когда б не эти письма Арвирага,

Она бы умереть сочла за благо.

135 Друзья, лишь отошла она немного,

Просить тотчас же стали, ради Бога,

Прогулку вместе с ними предпринять,

Чтоб мрачные все мысли разогнать.

Она сочла, что возражать не след,

140 И приняла в конце концов совет.

Над самым морем замок их стоял,

И Доригена вдоль прибрежных скал

В кругу друзей бродила взад-вперед,

Глядя на то, как над пучиной вод

145 Под парусами плыли корабли, —

Одни к земле, другие от земли.

И вот суда, что бороздили море,

В ней бередили боль. «О горе, горе! —

Она вздыхала — Где же мой супруг?

150 Излечит сердце он один от мук».

Порою же, в раздумье погрузясь

И с волн вспененных не спуская глаз,

Она сидела. Вид опасных скал

Ее внезапно страхом потрясал;

155 Мутился ум у бедной, над травой

Она бессильно никла головой

И с ужасом шептала, мутный взор

Вперив в обманчивый морской простор:

«О Вечный Боже, — Ты, что над вселенной653

160 Царишь извечно волей неизменной,

Ты создал лишь благое, говорят.

Но этих черных скал унылый ряд,

Что кажется зловещим привиденьем,

А не благого Господа твореньем,

165 Тобою создан, Господи, к чему

Наперекор и сердцу и уму?

Ни человек, ни зверь от века тут

Найти прокорм не могут и приют.

К чему нужны, о Боже, скалы эти?

170 Они лишь зло плодят на белом свете.

Людских немало сотен тысяч тел

Их острый гребень погубить успел,

Меж тем не человек ли, о Творец,

Прекраснейший творения венец,

175 И должен был бы Ты его любить

Превыше всех. Так чем же объяснить,

Что Ты, к погибели людей стремясь,

Такие средства создал против нас?

Ах, знаю я, — ученые найдут

180 Тьму доказательств, что на свете тут

Отлично все. Я с ними не согласна.

Тебя, благой Господь, молю я страстно:

Ты, ветрам указующий пути,

Мне моего супруга возврати.

185 Ученые свое пусть говорят, —

Ты, Боже, сделай так, чтоб черный ад

Все эти скалы поглотил навеки».

И льются слез ее горячих реки.

Тут поняли друзья, что берег моря

190 В ней только раны бередит от горя,

И стали уводить ее к ручьям,

К источникам, с ней появляться там,

Где пляской забавлялись иль игрой

За шахматной или другой доской.654

195 Однажды утром в близлежащий сад

Они пошли, куда заране взят

Яств и напитков разных был запас,

С тем чтоб домой вернуться в поздний час,

Наполнив день веселою игрой.

200 А было это в мая день шестой,

И юный май раскрасил нежно сад655

Своим дождем, несущим аромат.

Людскими же руками так прелестно

Сад разукрашен был, что на небесный

205 Он походил своею красотой.

С ним не сравнился б ни один земной.

Так свеж он был и так благоухал,

Что у любого, кто в него вступал,

На сердце легче делалось мгновенно.

210 Коль не был он подавлен совершенно

Тоской, которой исцеленья нет.

И вот, когда окончился обед,

Все танцевать под звуки песен стали;

Лишь Доригена, полная печали,

215 Одна блуждала взорами вокруг

И думала: «Где милый мой супруг?»

Но ей, смирившись, надо было ждать

И боль души надеждой облегчать.

Среди танцующих пред ней мужчин

220 Был юный паж, красивый дворянин,656

Что, яркой платья пестротой блистая,

Затмил, сказал бы ты, все краски мая.

Он так отлично пел и танцевал,

Что тут соперников себе не знал.

225 И вообще, коль правду вам сказать, —

Из наилучших лучшим был под стать.

Отважен, доблестен, богат, умен —

Любовью общей пользовался он.

Вам нужно знать еще, что сей юнец,

230 Венеры преданный слуга и жрец,

По имени Аврелий,657 к Доригене —

Она не ведала его мучений —

Любовью года два уже пылал,

Но тщательно любовь свою скрывал.

235 Он не решался высказаться ей

И пил из кубка яд тоски своей.

Отчаяньем томимый, но немой,

Он только в песнях выдавал порой

Свою тоску, — в них говорил, что им

240 Бесчувственный предмет любви любим.

И этой темой наполнял Аврелий

Ряд песенок, элегий и ронделей;658

Скрывать, мол, должен он свою беду

И мучиться, как фурия в аду;659

245 Как Эхо,660 что свою таила страсть,

Он принужден под грузом тайны пасть.

Таким лишь способом решался он

Сказать, как безнадежно он влюблен.

Во время танцев лишь, когда девицы

250 Имеют случай втайне порезвиться,

Он ей в лицо заглядывал порой

С безмолвной и загадочной мольбой,

Которую она не понимала.

И вот теперь, когда смеркаться стало,

255 Меж ними завязался разговор.

С ним будучи знакома с давних пор,

Его привыкла уважать она,

Была к нему доверия полна.

И разговор их так повел Аврелий,

260 Чтоб подойти к своей заветной цели.

«Сударыня, — сказал он, — если б вас

Порадовало это, в день и час,

Когда отплыл отсюда Арвираг,

Отплыл бы на чужбину я, и так,

265 Чтоб не вернуться никогда домой.

Напрасен, вижу, пыл душевный мой.

Одна лишь мука за любовь мне плата.

О, смилуйтесь! Как лезвием булата,

Меня убить вы властны иль спасти.

270 О, если бы при вас мне в гроб сойти!

Не буду больше тратить лишних слов,

Ваш приговор я выслушать готов».

Она его спросила: «Неужели

У вас такие помыслы, Аврелий?

275 Я этого не знала никогда,

Теперь все стало ясно мне, — о да!

Но Господом клянусь, Творцом вселенной,

Что никогда блудницею презренной

Не сделаюсь. Останусь я верна

280 Тому до гроба, с кем обручена.

Вот окончательный мой вам ответ».

Но тут, за этими словами вслед,

Сказала в шутку: «Если в самом деле

Вы так по мне страдаете, Аврелий,

285 Навстречу вам я, может быть, пойду.

Мне удалите этих скал гряду,

Что высится вдоль берега Бретани,

Грозя судам, блуждающим в тумане,

И в тот же день, как скроются из глаз

290 Утесы эти, обещаю вас

Я полюбить, Аврелий, всей душой.

Клянусь вам: я обет исполню свой.

Но на успех у вас надежды нет,

Поэтому любовный бросьте бред.

295 Какая радость, объясните мне,

Пылать любовью к мужниной жене?

Другому ведь она принадлежит».

Аврелий, огорчением убит,

Спросил: «От вас другого не дождусь?»

300 «Нет, — молвила она, — творцом клянусь».

Услышав это, издал стон Аврелий

И прошептал: «Сударыня, велели

Мне сделать сверхъестественное вы, —

Лишь умереть осталось мне, увы!»

305 Сказавши так, он отошел тотчас.

И подоспели тут друзья как раз

И увлекли ее бродить в аллеи

(Понятья о беседе не имея).

Вновь игры, танцы начались, пока

310 На небе не померкли облака

И с горизонта свет не скрылся прочь, —

Покуда, проще, не настала ночь.

Все двинулись, веселые, домой;

Аврелий лишь, снедаемый тоской,

315 С лицом унылым вышел вон из сада.

О смерти мысль — одна его отрада,

На сердце у него как будто лед.

Воздевши к небу руки, он бредет

И падает внезапно на колени

320 Под тяжестью неслыханных мучений.

Следя безумным взором за луной,

Молитву к ней возносит, сам не свой,661

Сперва призвав богини брата, Феба.

«Владыка, — молвит он, — земли и неба,

325 Животворишь на этом свете ты

Все травы, все деревья и цветы;

По небосводу свой свершая бег,

Им всем даруешь ты цветенья век,

Зависимый от твоего вращенья.

330 Взгляни, владыка, на мои мученья.

Пришел конец моих печальных дней!

Из уст жестоких госпожи моей

Услышал я свой смертный приговор.

Ко мне направь твой милостивый взор!

335 Ведь, кроме госпожи моей, лишь ты

Меня бы мог спасти от маеты.

О, разреши мне указать тебе,

Как можешь ты помочь моей судьбе.

Твоей сестры, божественной Люцины,662

340 Власть признают морские все глубины;

Хотя Нептун их божество, но он

Ее верховной власти подчинен.

Ты знаешь, Феб, что так же, как она,

Желая быть тобой озарена,

345 Всегда стремится за тобой вослед

И убегающий твой ловит свет,

Так все моря бегут вослед за ней,

Верховною владычицей своей.

Услышь, владыка, крик моей души,

350 Мне во спасенье чудо соверши:

В свиданья вашего ближайший час —

Оно случится в знаке Льва как раз663 —

Уговори сестру поднять такой

У берега Арморики прибой,

355 Чтоб самая высокая скала

Два года скрыта под водой была.

Тогда скажу я госпоже: «Обет

Исполни свой, — гляди: утесов нет».

Уговори сестру, владыка дня,

360 Тебя не обгонять. Из-за меня

Заставь ее держать с тобою шаг664

И двигаться два целых года так.

Тогда, сильна своею полнотой,

Она сумеет удержать прибой.

365 А если не угодно будет ей

Над тяжкой мукой сжалиться моей,

То этих черных скал унылый ряд

Пусть погрузит она в свой мрачный ад,665

Где царствует Плутон. Иначе — ах! —

370 Моя мечта развеется, как прах.

Босой пойду я в твой дельфийский храм,666

О Феб! Гляди, как по моим щекам

Струятся слезы. Сжалься надо мной!»

И с этими словами, сам не свой

375 От муки, вдруг упал без чувств Аврелий.

Потом, больной, метался он в постели,

Куда был братом отнесен (тот знал,

Как он безмерно от любви страдал).

Аврелия оставлю я в бреду

380 И вам рассказ свой дальше поведу.

Здоров и славой рыцарской богат,

Вернулся юный Арвираг назад,

С ним вместе рыцарей отважных цвет.

Предела счастью Доригены нет:

385 В ее объятьях — славою венчанный

Супруг возлюбленный и долгожданный,

Которому она милей, чем свет.

У Арвирага даже мысли нет,

Что кто-нибудь за эти годы с ней

390 Смел о любви беседовать своей.

Душой спокоен, он проводит дни

В турнирах, в танцах. Пусть теперь они

Блаженству предаются и веселью,

А я вернусь к несчастному Аврелью.

395 Два года с лишним он лежал больной,

Томимый неизбывною тоской,

Прикованный и день и ночь к кровати;

Он утешенье находил лишь в брате,

Который ведал тайну братних мук

400 И, кстати, сведущ был насчет наук.

Да, поверял Аврелий лишь ему

Свои страданья, больше никому, —

Памфила молчаливей и скромнее,667

Пылавшего к прекрасной Галатее.

405 Была снаружи грудь его цела,

Но в ней засела глубоко стрела,

А раны нет, как всем известно, хуже,

Чем та, что подлечил ты лишь снаружи,

Стрелы же смертоносной не извлек.

410 Брат плакал, но ничем помочь не мог.

И вдруг ему одно воспоминанье

Пришло на ум: то было в Орлеане,668

Где он учился и всегда готов

Был, по примеру прочих школяров,

415 Увлечься всем, что странно, незнакомо,

Как, например, волшебных чар приемы.

Он вспомнил, что однажды там зашел

К товарищу и, посмотрев на стол,

Тотчас увидел, что на нем, раскрыт,

420 Учебник белой магии669 лежит.

(Товарищ книгу эту, знать, читал,

Хоть вообще он право изучал.)

В ней автор объяснял луны значенье,

К ней двадцати восьми жилищ влеченье,670

425 И мало ли еще что было там,

Что кажется лишь болтовнею нам:

Святая вера ограждает нас

От наважденья и обмана глаз.

Когда об этой книге вспомнил он,

430 В нем дух взыграл, надеждой окрылен,

И он подумал: «К брату исцеленье

Теперь придет, — не может быть сомненья,

Что с помощью таинственных наук

Возможно зренье одурачить вдруг,

435 Как делают волшебники.671 Слыхал

На праздниках нередко я, что в зал

Они обильно воду напускали,

И, как по озеру, в обширном зале

Скользили лодки тихо взад-вперед.

440 Иль вдруг казалось, грозный лев идет,

Иль расцветает благовонный сад,

Иль со стены свисает виноград,

Иль замок высится, как исполин, —

И вдруг все исчезает в миг один.

445 Так был искусен зрения обман.

Отправиться нам надо в Орлеан,

Где школяра, быть может, мы найдем,

Что с лунными жилищами знаком

И сведущ в магии. Он, безусловно,

450 Избавит брата от тоски любовной.

Уверен я, что может волшебство

Утесы эти, все до одного,

От зрения людского отвести

И все преграды кораблям смести.

455 Коль берег будет чистым год-другой,

То брат от мук своих найдет покой.

Придется ей исполнить свой обет

Иль срам принять, — пути другого нет».

Что много говорить, — к постели брата

460 Он поспешил, надеждою объятый,

И тот, послушавши его рассказ,

Вскочил с постели и решил тотчас

Отправиться в далекий Орлеан

Искать лекарство от любовных ран.

465 Когда пред городом они уж были, —

До стен осталось меньше трети мили, —

Школяр им повстречался средних лет.

К ним по-латыни обратив привет,

Он вдруг сказал: «Я знаю, господа,

470 Причину, вас приведшую сюда».

И тут же им на месте показал,

Что и беду их и надежды знал.

Бретонец про товарищей спросил,

С которыми когда-то он дружил,

475 И тот сказал, что все уже в могиле;

Бретонца эти вести огорчили.

С коня Аврелий слез, и все втроем

К всеведущему орлеанцу в дом

Отправились, где этот чудодей

480 Их принял, как любимейших друзей.

Все в преизбытке там они имели;

Дивился этой роскоши Аврелий.

Пред тем как ужин подан был на стол,

Хозяин пред глазами их возвел

485 Чудесный парк, где под зеленой сенью

Паслись рогатые стада оленьи;

От псов охотничьих и острых стрел

Немало полегло оленьих тел.

Когда же дичь убитую убрали,

490 На берегу прелестном — там, подале, —

Затравлен кречетами аист был.

Потом турнир им зрение пленил.

И наконец, всем зрелищам на смену,

На луг волшебник вывел Доригену

495 Танцующей с Аврелием. И вдруг

В ладони хлопнул он, и все вокруг

Вмиг побледнело и совсем пропало,

Всей роскоши как будто не бывало.

Меж тем они не покидали дом

500 И точно так же и теперь втроем

Сидели, как и прежде, в кабинете,

Покуда зрелища сменялись эти.

Хозяин пажу своему сказал:

«А как же с ужином? Я приказал

505 Его подать уж час тому назад.

Час целый эти господа сидят

Со мною тут за письменным столом.

Когда ж мы к ужину их поведем?»

«Когда угодно вам, — ответил паж, —

510 Все подано, приказ исполнен ваш».

«Пойдемте же, — воскликнул он любезно, —

Влюбленным людям отдохнуть полезно».

Когда убрали со стола приборы,

Тотчас пошли о мзде переговоры

515 За то, чтоб маг гряду бретонских скал

От устья Сены до Гаронны снял.672

Он дорожился, ссылкою на Бога,

Что тысячу за это взять немного;

За тысячу и то охоты нет.

520 Аврелий радостно ему в ответ

Сказал: «Что тысяча? Весь шар земной,

Будь он моим, — клянусь вам головой, —

Охотно отдал бы тотчас же я.

Готова сделка. Вот рука моя

525 В том, что я честно оплачу ваш труд.

Но вы нас не задерживайте тут,

На родину нам надо поскорей».

«С зарею в путь», — ответил чародей.

Аврелий, приготовившись в поход,

530 Проспал спокойно ночь всю напролет.

Усталость вместе с милою надеждой

Ему смыкали до рассвета вежды.

Свет на востоке лишь успел блеснуть,

Тотчас в Бретань направили свой путь

535 Аврелий с чародеем, по ночам

Привалы делая то там, то сям.

Из книг я вычитал, что шли они

В морозные рождественские дни.

Бог Феб, который летнею порой

540 Сверкал на небе чашей золотой,

Стал ныне стар и головой поник;

Светился, как латунь, увядший лик.

Стоял он низко в знаке Козерога,

И наземь посылал лучей немного.

545 Дождями смыло зелень всю долой,

И Янус,673 бог с двойною бородой,

Близ очага из рога тянет хмель,

Закусывая ветчиной.674 «Ноэль!»675 —

Веселый по округе клич идет.

550 Аврелий уваженье и почет

Оказывал волшебнику все время

И умолял с него мучений бремя

Скорее снять, иль он себя убьет.

И жалостью такой проникся тот,

555 Что день и ночь спешил, как только мог,

Своих искусных чар приблизить срок —

Путем отвода глаз иль наважденья

(Астрологические выраженья

Мне незнакомы) сделать поскорей,

560 Чтоб всем казалось, в том числе и ей,

Что убрана прибрежная гряда

Бретонских скал иль, может быть, вода

Ее своей покрыла пеленой.

В конце концов он выбрал час такой,

565 Когда, решил он, применить возможно

Все изощренье мудрости безбожной.

Исправленных таблиц толедских676 том,

Как и всегда, был и теперь при нем.

Там, расположены в столбцы, стояли

570 Года,677 их суммы, корни и так дале;

Затем пропорции к его услугам

Там были вычислены к центрам, дугам,

Чтоб сразу уравненья составлять.

Чрез восемь сфер678 умел он рассчитать,

575 Как далеко Альнат679 удалена

От головы подвижного Овна,

В девятой расположенного сфере,680 —

Искусен в этом был он в высшей мере.

Путем пропорций все дома луны

580 По первому им были найдены;

Потом разведал он луны восход,

В каком квадрате то произойдет,

И вот узнал он, как свою задачу

Так выполнить, чтобы иметь удачу.

585 Ему отлично были ведь знакомы

Все колдовства ухватки и приемы,

Что были приняты у басурман.

И вот однажды, в ход пустив обман,

Он сделал так, что вдруг весь берег стал

590 Как будто бы очищенным от скал.

Надежду потеряв себе помочь,

В мучениях Аврелий день и ночь

Все ждал, когда же совершится чудо!

И вот, когда он увидал, что груда

595 Унылых скал исчезла вдруг из глаз,

Он, низко пред волшебником склонясь,

Воскликнул: «Вас и чудную богиню

Любви благодарю за благостыню.

Своею жизнью я обязан вам».

600 И с этими словами прямо в храм

Направился, чтоб свидеться с любимой.

Там к госпоже своей неумолимой

Он со смятенной подошел душой

И с речью обратился к ней такой:

605 «Сударыня, я чту вас так высоко

И вас люблю так нежно и глубоко,

Что огорчить вас — мука для меня.

Когда б не страсть, которой болен я,

Которая мне душу отравила,

610 Пред вами я молчал бы до могилы.

Чтоб не погибнуть, должен я стонать.

Мне без вины доколе же страдать?

Пусть жалости ко мне у вас и нет,

Но вспомните про данный мне обет.

615 Не обрекайте вы меня на ад,

Единственно в любви я виноват.

Вы помните, как мне сказали раз, —

Я ничего потребовать от вас

Не смею, милости лишь вашей жду, —

620 Вы мне сказали, помните, в саду,

Что разделить любовь мою готовы,

И в этом честное мне дали слово.

Хоть этого достоин я едва ли, —

Свидетель Бог, тогда вы так сказали.

625 Я вам клянусь: мне ваша честь важней,

Чем исцеление души моей.

Сударыня, — исполнен ваш приказ, —

Проверить это приглашаю вас.

Мою судьбу я в руки вам отдам, —

630 Жив или мертв, вас буду ждать я там.

От вас теперь зависит жребий мой,

Но нет скалы там больше ни одной».

Из храма вышел он. Меж тем она,

Вдруг сделавшись бледнее полотна,

635 Подумала: «Не приходила мне

Тень мысли о подобной западне;

Считала я, что не было и нет

Таких чудес, пока стоит наш свет.

Нарушен этим ведь природы ход».

640 И горестно домой она бредет,

От страха голову неся едва.

Так день проплакала она иль два,

Упасть все время в обморок готова,

Но не сказала никому ни слова

645 О том, что приключилось, — Арвираг

В отъезде был. Наедине же так,

Уставивши в пространство взор усталый,

Она свои мученья изливала:

«Увы, о рок, в ужасные тиски

650 Меня ты взял. Мне от твоей руки

Спасенья где искать? Ах, знаю я:

Смерть иль позор отныне ждут меня.

Меж них должна я выбрать. Но клянусь:

Я лучше с милой жизнью разлучусь,

655 Чем тело дам свое на оскверненье

Иль соглашусь на клятвопреступленье.

Пусть будет смертью рок преодолен.

Немало благородных дев и жен

Себя ударом умерщвляли смелым,

660 Чтоб согрешить не довелось им телом.

Примеров много от седых времен.681

Когда в Афинах был убит Фидон

В покоях, где шумело празднество,

Тираны злые682 дочерей его

665 Велели привести совсем нагими,

Чтоб любострастно насладиться ими.

В крови отца плясать несчастных дев

Заставили, — срази их Божий гнев!

Но те, страшась бесчестье перенесть,

670 Свою девичью охраняя честь,

В пруд бросились и утонули там.

Об этом книги сообщают нам.

Пытались и мессенцы683 пятьдесят

Спартанских дев схватить и на разврат

675 Обречь тела их чистые, — с собой

Тогда покончили все до одной,

Предпочитая раннюю кончину

Покорству перед похотью мужчины.

И сохранили девственность свою.

680 Пред страхом смерти я ль не устою?

А что о Стимфалиде684 говорит Преданье?

В ночь, когда отец убит

Был по приказу гнусного тирана,

Она спастись бежала в храм Дианы;

685 Прильнувши к образу богини, так

В него впилась, что оторвать никак

Ее от образа не в силах были.

Так бедную на месте и убили.

Коль защищались девушки с такой

690 Отвагою от похоти мужской,

Тем более замужняя жена

Смерть оскверненью предпочесть должна.

Примеров тьма: супруга Газдрубала,685

Когда про взятье города узнала,

В костер метнула всех своих детей

695 И смерть прияла от руки своей.

Милее вечное ей было тленье,

Чем жадных римских рук прикосновенье,

А разве не покончила с собой

700 Лукреция,686 позор смывая свой?

Ту плоть, что осквернить дерзнул Тарквиний,

Она отважно обрекла кончине.

Семь дев милетских687 тоже смерть избрали,

Чтоб галлы, что на город их напали,

705 Девичью их не осквернили честь.

Примеров мужества не перечесть,

Которые тут можно привести.

Когда убит был Абрадат,688 прости

Последнее жена ему сказала

710 И с кровью мужниной свою смешала,

Шепнувши: «Верная тебе жена,

Никем не буду я осквернена».

Примеры множить надо ли? Когда

Столь многие в цветущие года

715 Предпочитали жизнь свою пресечь,

Чем плоть на поругание обречь,

Прикончить жизнь свою и я должна.

Коль не могу супругу быть верна,

Себя убью я, как во время оно,

720 Бежа позора, дочь Демотиона689

Себя убила. Грустен, о Седаз,690

Про бедных дочерей твоих рассказ.

При случае таком же все они

Свои пресекли молодые дни.

725 А девушка-фиванка, смерть которой,

Прията ею из-за Никанора,691

Бедняжку от бесчестия спасла?

И та, другая, что на смерть пошла692

Затем, что честь ее была распята

730 На ложе македонского солдата?

Супруга Никерата,693 ты себя

Убила тоже, честь свою любя.

Любимой девушке Алкивиада694

Смерть добровольная была отрадой,

735 Чтоб не видать, как, бездыханный, он

Лежит, в святой земле не схоронен.

Альцеста,695 Пенелопа!696 Нам не надо

Вам славу петь, — вас знает вся Эллада.

Когда под Троей пал Протесилай,

740 С собой покончила, в загробный край

За ним решив уйти, Лаодамия.697

Так поступили многие другие.

Брут Порцией698 так нежно был любим,

Что в гроб она сошла бок о бок с ним.

745 Все знают Артемизию,699 — она

Повсюду в варварских краях славна.

Царица Тейта700 чистотой своей

Пример для верных жен вселенной всей».

Так Доригена день, другой стонала

750 И мысль о смерти без конца ласкала.

На третью ночь вернулся Арвираг;

Заметив, что она печальна так,

Ее спросил он, в чем тому причина,

И воплем прорвалась ее кручина:

755 «Будь проклят моего рожденья час!

Я так и так — о горе! — поклялась».

И рассказала мужу то, о чем

Слыхали вы. Итак, вперед пойдем.

С улыбкой ласковой и ясной так

760 Жену спросил прекрасный Арвираг:

«Все, Доригена, рассказали вы?»

«Да, Арвираг, но этого, увы,

Достаточно!» Тогда сказал он ей:

«Не плачьте! Утро ночи мудреней.

765 Быть может, недалек счастливый час;

Но слову верной быть прошу я вас.

Клянусь Творцом! За вас, моя любовь,

Скорей пролью я всю до капли кровь,

Чем допущу, чтобы покрыло тенью

770 Ваш светлый образ клятвопреступленье.

Быть верным слову — высший нам закон».

И вдруг, заплакав, так продолжил он:

«Под страхом смерти запрещаю вам

Кому б то ни было, хотя б друзьям,

775 Об этой сообщать беде. А я

Жить попытаюсь, боль в душе тая.

Еще одно: пускай не выдаст вас

Ни складка губ, ни выраженье глаз».

Затем служанку с пажем он позвал.

780 «Супругу отведите, — им сказал, —

Туда, куда она укажет вам».

И те, покорствуя его словам,

Пошли, — куда, не ведая нимало,

Им госпожа ни слова не сказала.

785 И вот Аврелий молодой, тот самый,

Который так пленен был этой дамой,

Ее случайно встретил на пути,

Когда по людной улице пройти

Она в условленный спешила сад.

790 Он шел туда же. Уж с утра свой взгляд

Не отрывал он от ее окна

И все следил, не выйдет ли она.

Случайностью была ль их встреча эта

Иль рок, — но, радостно слова привета

795 К ней обратив, спросил Аврелий так:

«Куда вы направляете свой шаг?»

Она ответила, как бы в бреду:

«По приказанью мужа в сад иду,

Чтоб выполнить — о горе! — свой обет».

800 Аврелий, услыхав ее ответ,

Был изумлен, и чувство состраданья

В нем вызвали она, ее стенанья

И муж ее, достойный Арвираг,

Жену пославший в сад, — столь ярый враг

805 Он был измене клятвенному слову.

И вот Аврелий, — выхода иного

Найти не в силах, кроме одного, —

Решил от вожделенья своего

Отречься, чтобы рыцарский закон

810 Поступком подлым не был оскорблен.

Он обратился к Доригене так:

«Сударыня, я вижу: каждый шаг,

Что делаете вы, для вас постыл,

И столько благородства проявил

815 Ваш муж, которому страшней укор

Жене во лжи, чем собственный позор,

Что я готов страдать всю жизнь до гроба,

Чтоб только вы в согласье жили оба.

Все обязательства, что я от вас

820 В какой бы ни было год, день и час

Доселе получил, — вам, дорогая

Сударыня, я ныне возвращаю.701

О вашем обещании клянусь

Навек забыть и с этим удалюсь

825 Из вашей жизни. Я жены честней

И лучше в жизни не знавал своей.

О, если бы все жены поступали

Подобно вам и слово бы держали!

Тогда бы повод для красивых дел,

830 Достойных рыцаря, и паж имел».

К его ногам она в слезах упала,

Потом пошла домой и рассказала

Все мужу, что сказал Аврелий ей.

Я затрудняюсь описать, ей-ей,

835 Как счастлив Арвираг был. Что же дале

Скажу про них? Как прежде, продолжали

В согласии взаимном жить они;

Блаженно, радостно текли их дни.

В их браке места не было ни гневу,

840 Ни ревности, — ее, как королеву,

Он чтил, она была ему верна.

Все этим сказано про них сполна.

Аврелий, потерявший деньги даром,

Жизнь предавал свою проклятьям ярым:

845 «Зачем философу в недобрый час

Я столько фунтов уплатить зараз

Пообещал? Продать я принужден

И вотчину. Увы, я разорен,

И предстоит мне, край покинув свой,

850 Чтоб не срамить родню, пойти с сумой.

Коль не удастся мне добиться льгот,

Рассрочить попытаюсь я расчет.

Философ согласится, может быть,

Свой гонорар частями получить.

855 Я, благодарность чувствуя глубоко,

В годах не пропущу ни разу срока».

Он к сундуку пошел, давясь от слез,

И золото философу отнес —

Всей суммы половину, остальное

860 Рассрочить попросив. К нему с такою

Он обратился речью: «Господин,

Людей спросите, — скажут, как один,

Что никогда не нарушал я слова.

Как мне ни трудно, выхода иного

865 Нет для меня, как долг отдать вам свой,

Хотя б я по миру пошел с сумой.

Но если года на три долг рассрочен

Мне будет под залог, — меня вы очень

Обяжете, иначе — не таю —

870 Я должен вотчину продать свою».

Философ, обратив спокойный взор

К Аврелию, спросил: «Наш договор

Не выполнил я разве?» Тот в ответ:

«Он выполнен отлично, спора нет».

875 «Добился ты своей заветной цели?»

«О нет!» — вздохнувши, прошептал

Аврелий. «Да почему же? Право, не пойму».

Тогда Аврелий рассказал ему

Подробно все, что вам уже известно

880 И повторять как будто неуместно.

Он рассказал, что Арвираг скорей

Готов был мучиться остаток дней,

Чем допустить, чтобы жена измену

Свершила клятве, и про Доригену

885 Он рассказал, что мужу изменить

Ей было хуже, чем себя убить.

Она не знала об отводе глаз

И по неведенью лишь поклялась.

«Так жаль их стало мне, что я от мужа

890 Ее приняв, нетронутой к нему же

Тотчас послал, велев идти домой,

И это — все; рассказ окончен мой».

Философ так ответил: «Милый брат,

Поступки ваши громко говорят

895 О благородстве. Рыцарь он, ты — паж.

Но упаси Отец Небесный наш,

Чтоб муж науки не был в состоянье

Вступить в подобное соревнованье.

Свой долг считай отпущенным, Аврелий.

900 Мы словно бы не виделись доселе

И в первый раз встречаемся с тобой, —

Я от тебя полушки ни одной

Взять не хочу за весь мой сложный труд.

С меня довольно, что оплачен тут

905 Мой стол. Прощай!» И после этих слов

Он на коня вскочил и был таков.

Вам, господа, вопрос один задам:

Скажите, самым благородным вам

Кто показался?702 Повесть же моя

910 Пришла к концу, поставил точку я.

Здесь кончается рассказ Франклина