Ключ

Глава 20

Матвей завел мотор и выехал со стоянки. Включил радио, наверное, чтобы его не так тяготило ее молчание. Ассо и сама рада была бы разрядить обстановку какой-нибудь шуткой или затеять с ним веселую перепалку, но ее молчание висело в воздухе в буквальном смысле слова немым укором.

Проревевшись, она набрала Денису сообщение с просьбой заказать что-нибудь поесть, хотя бы гамбургеров и колы. Матвей про это, конечно, забыл. У него сейчас избыток силы, ему есть не обязательно. Взмахнет крыльями – и полетит. Ей же требовалось поддерживать в теле хотя бы минимум жизненной энергии.

После она переключилась на вацап-чат с Матвеем. Перечитала то, что он писал Крысолову. От сообщений шло тепло, нет, жар. Ассо покосилась на Матвея: он смотрел прямо перед собой, уверенно придерживая руль. Пошел на обгон. Как это может быть, чтобы мужчина был одновременно таким горящим и таким ледяным? В нем все было перемешано. Вначале ей казалось, что это огонь, таящийся в замороженной оболочке, как свеча в стеклянной баночке, которую она видела у Василисы, и она дивилась, как внутренний огонь не растапливает эту внешнюю корку. Но нет, у него одно прорастало в другое, это был причудливый клубок, как на поверхности, так и в глубине души. Поможет ли ему этот внезапный приток силы? Или сломает корку, выпустит огонь и уничтожит все в радиусе ста километров, включая самого Матвея? Ассо не знала.

Она ничего не знала, ни на дне речном, ни в мире людей. Она была настолько юна и неопытна, не знала мужчин, не знала людей. Ее несло, и она не могла справиться с потоком. Все, что она умела, это чувствовать, и сейчас чувства ее захлестывали.

Ассо попробовала сосредоточиться, чтобы для начала самой понять, почему она так уверена, что им с Матвеем нельзя расставаться. Помимо очевидного – она привязалась к нему так, что от одной мысли о разлуке ей становится больно, так больно, что она готова в голос кричать, вот только нечем. Наверное, стоит сказать ему, что у нее плохое предчувствие. Он разлетится на куски, сжигая все вокруг, и сам не выживет в этом огне, если рядом не будет ее – тихого, умиротворяющего ручейка… Нет, нельзя этого ему говорить. Он боится, что виноват в ее бедах. Верит: без него ей будет лучше. Вещать ему о том, что без нее будет плохо ему, бесполезно и даже вредно: огненные такие гордые, он из чистого упрямства ее оттолкнет, чтобы доказать, что справится. А справится ли она?

Зачем огонь ей, водной стихии? Он иссушит ее, он уже ее иссушил, пусть не по своей вине…

В подсознании шевельнулась какая-то мысль, Ассо нахмурилась, пытаясь ее удержать. Ее сила… она лишилась своей силы не по вине Матвея, а по вине Крысолова. «Он ее выпил», – так сказал Велемир. «Иссушил», – подумала она сейчас. Она ничего не помнила о том времени, что провела с Крысоловом, но догадка превратилась в убежденность: он был огненный. Он тоже был огненный.

Ассо подхватила телефон и стала набирать Матвею сообщение. Отправит, пусть он прочтет позже. «Слушай, я вспомнила и почти уверена: Крысолов был огненной природы. Он иссушил мою магию, а Велемир еще сказал: „выпил”, потому что моя магия – вода (и Велемир русал, и нам привычны метафоры, связанные с водой)». Отправила. Его телефон пиликнул – принял.

Подумала еще.

«Ты мой друг. Я никогда не хочу тебя терять, даже если мы с тобой не будем вместе как муж и жена. Может быть, ты считаешь сейчас, что это нечестно, но это честно, мы можем все равно быть вместе, если не будем вместе». Стерла.

«Ты мой друг. Я никогда не хочу тебя терять. Я знаю, что потеряю тебя, если мы сейчас расстанемся. Ты потеряешь меня». Отправила. Телефон пиликнул.

Ассо покосилась на Матвея. Он не отрывался от дороги. Хорошо. Она тайком вытерла очередную слезу. Друг… ему хотелось большего, так же, как и ей. Она смирилась с тем, что кромешницы выходят замуж за людей, что они вынуждены идти на этот компромисс, – не только ради красивой и долгой жизни в достатке и уюте, но и ради того, чтобы не погибнуть, забеременев от кромешника того же порядка, что и они сами. Но теперь, когда она узнала о том, что существует любовь, и о том, какая она, эта любовь, это условие казалось ей беспредельно несправедливым. Ассо понимала, почему Матвей отталкивает ее, но легче от этого не становилось.

Он не иссушил бы ее. Он бы ласково грел ее, как грел только нынче утром, когда она, дрожа, раздевалась на зябком ветру. Они дополняли бы друг друга. Она бы сгорала в его объятиях. Она бы утоляла его жажду. Она бы растворила в своем потоке его печали и боль, омыла бы его раны. Ну почему мир устроен так жестоко?!