Ключ

Глава 10

Матвей шел вперед, и вперед, и вперед. Не сворачивая. Не отвлекаясь, чтобы сжечь проклятые рекламные щиты, которые продолжали попадаться на каждом шагу. Он знал, что город бесконечен, видел это с высоты, но постановил, что не будет сегодня подниматься в воздух, просто будет идти. А вечером снова залезет на первую попавшуюся крышу, чтобы хоть так, через воспоминания, быть ближе к Ассо. Может быть, он попробует полетать завтра. Какая разница. У него впереди бесконечность.

«Крысолов, – шептал себе Матвей. – Крысолов. Игнат. Брат. Ну ты удружил мне, брат, ну удружил».

Когда ему это надоест, он взлетит и будет сжигать этот город. Квартал за кварталом. Пока не погибнет сам, потому что город – это он и есть.

Огненная сущность в цементной оболочке.

Ни толку от него, ни тепла.

Тепла…

Он мог бы, конечно, попробовать… но такой бесконечный и пустой город согреть он не сможет. У него просто не хватит сил. Один дом разве что? Вломиться и развести огонь? Дома попадались многоквартирные, хрущевки и брежневки. Найти какой-то дом, типа частного, где есть печь, растопить ее и согреть один дом. Сидеть там и ждать, когда они придут к нему на огонек – Ассо и Денис. Кто-то же должен прийти к очагу?

Его несло вперед. Он переходил перекресток за перекрестком, старательно выискивая «зебры», но не сворачивая, неуклонно шел вперед. И думал, думал, думал. Отчаянно искал вариант выбраться из этой ситуации так, чтобы никого не ранить.

Ничего. Не. Происходило.

Вечером он добрался до частного сектора. Прошелся по тихой улице, где не лаяли собаки, не квохтали куры, не орали заполошные петухи и не катались на великах дети. Выбрал желтый дом с солнцем на флюгере и, замирая внутри, потянул дверь. Она поддалась.

«Я не знаю, что еще могу сделать, попав в сказку. Сразиться с драконом? Или с рыцарем, раз дракон – это я сам? Здесь никого нет. Я не могу пойти к реке или к озеру, чтобы найти русалку, потому что здесь нет ни реки, ни озера. Я могу только разжечь пламя и согреть один дом».

Матвей обнаружил неподалеку поленницу, подхватил несколько бревен и затащил их в дом. Здесь, как ни странно, была не русская печь, а вполне новомодный камин. Возле него лежала испачканная сажей кочерга, сбоку – небольшая стопка газет для розжига. На потертом диване валялась овечья шкура. На каминной полке стояли оплывшие свечи в подсвечниках, казавшихся старинными.

Матвей сложил поленья в камин, пристроил сверху газетку и осторожно дохнул на нее. По бумаге побежал красный огонек. Постепенно занялись и дрова. Матвей взял свечи, аккуратно зажег одну за другой и расставил по столу, каминной полке и подоконнику. Теперь ждать.

Он перетащил шкуру на пол, так чтобы до него доходил жар от камина, и расслабился. Тепло окутывало его, манило, притягивало к себе.

Ты же огненный. Растворись. Превратись в пламя. Гори и сгорай. Зачем тебе оболочка – цементная, ледяная, деревянная, как этот дом? Ты больше нее. Ты свободен, как пламя. Жаден, как пламя. Ярок, как пламя…

Это морок, отвечал себе Матвей, улыбаясь. Это мы уже знаем. «Ты это ты, – будто вновь услышал он. – А я это я».

– Ассо! – позвал он вслух. – Иди ко мне. Иди греться.

Показалось – или что-то зашумело на улице? Любой шорох в этом мертвом городе был уже целым событием. Матвей вскочил и подлетел к окну.

– Ассо!

Там никого не было. Просто зашелестел дождь.

Дождь.

Матвей сломя голову кинулся на улицу. Дождь, вода…

– Ассо, Ассо, иди ко мне!

Он поднял кверху руки, открыл глаза, хотя ледяная вода слепила его, и терпеливо ждал.

Ассо вышла из-за струй дождя, будто из-за шторы из бусин – раньше такие вешали в дверных проемах. Ее глаза сияли. Матвей принял ее в объятия и прижал к груди. И в этот раз он знал, знал всем сердцем, что это уже не его измышления, не игра воображения, не обман.

– Ассо… Ты можешь говорить?

– Матвей, – сказала она тихо, как дождь. – Матвей, Матвей, Матвей…

Обнимаясь, они вошли в дом и протопали к камину. Упали на шкуру.

– Грейся, любимая, – шептал Матвей, а губы у него дрожали. Он не мог заставить себя выпустить ее из кольца рук, чтобы она снова не исчезла.

– Я не пропаду теперь. Не бойся. Ты узнал меня… позвал меня…

Знакомым жестом она погладила его по волосам.

– Ты весь промок.

– Ты тоже.

– Мне можно.

– И мне тогда можно.

– Тогда?..

– С тобой. Я же с тобой.

– Ты со мной.

Она поцеловала его и строго сказала:

– Почему ты не сушишься?

– Я… – он замешкался. – Сейчас. А ты?

– Я сама.

Ассо улыбнулась.

– Здесь можешь? – уточнил он. – Если мы вернемся, то твоя магия…

– Я не знаю.

– Я очень постараюсь вернуть тебе ее. Заставлю Игната. Только вначале нам надо…

– Найти Дениса, – закончили они хором.

Еще раз выдохнув с облегчением, Матвей потянулся к Ассо и поцеловал ее.

– Но откуда ты знаешь, что Денис тоже тут заплутал? Ты ведь исчезла первая.

– Я… видела, как его выкинуло. Это трудно передать, я не думаю, что это все было на физическом уровне, но я почувствовала. Меня как-то дернуло.

– У тебя с ним установилась связь, что ли? – он сдвинул брови.

– Ревнуешь? У него ж Василиса.

– Это еще неизвестно, у кого Василиса. А ты у меня!

– Да-да, – она стукнула его кулачком в плечо. – Это-то как раз известно.

– Известно? – Матвей прикусил губу. – Известно, да. Что ты со мной не будешь. Но это ничего. Лишь бы ты… была. Я без тебя просто…

Он умолк, не в силах продолжать. Ассо тоже молчала: что ей ответить? Они вернулись к безопасной и насущной теме.

– Так вот, Дениса Игнат отправил разыскивать Василису, так же как меня отправил за тобой. И когда я спросил, как же он будет разыскивать ее, если она в доме Игната, меня обозвали тупым. Ты что-нибудь понимаешь?

Ассо пожала плечами.

– На уровне сказок…

– На уровне сказок пойдет. Игнат упоминал Бабу Ягу, Кощея Бессмертного и три пары железных башмаков.

– Денис их тоже упоминал… – припомнила она. – Думаешь, он таким путем и пойдет?

– Я ничего не знаю и не понимаю. Думаешь, мы путешествуем по своему воображению? Подсознанию? Но ты же вот она, это не просто твой образ в моей памяти, теперь я могу отличить, я уже видел…

– Видел меня здесь?

– Видел, но не тебя. Морок. А это ты. Правда? – он вдруг заволновался.

– Конечно, я. Спроси свое сердце.

Сердце говорило ему, что все теперь будет хорошо, потому что Ассо была с ним.