Книга камней. Чудеса мира в восточных космографиях

§ 17. Золото Черных гор

Францисканец Вильгельм де Рубрук во время путешествия в Монголию в 1253-1254 гг. расспрашивал путников об азиатских странах, лежавших к югу от его маршрута. Брату Вильгельму рассказали об обычаях каких-то тибетских племен. Эти сведения представляют смесь превратно понятых наблюдений и ложных представлений. Сообщалось, что горные племена поедали умерших родителей, делали чаши из их черепов и не смели накапливать золото, несмотря на его изобилие. Рассказ о запрете накапливать золото перекликается со сведениями персидской космографии о дервишах горной области, расположенной за провинцией Болор. Болор — ныне Нуристан (северо-воочнаяст часть современного Афганистана). Скорее всего, в обоих случаях зафиксирован один и тот же слух, который интересен лишь тем, что отражает представления персов о горных племенах Центральной Азии.

Если же предполагать, что за слухами о каннибализме стоит реальный факт, то нужно обратить взор к изолированным горным областям Южного Китая. По крайней мере, неприступная область Нангяс, входившая во владения династии Сун, была известна тем, что ее обитатели пожирали своих умерших стариков и старух; а черепные кости отделывали золотом и пили из таких чаш весь год (см.: Киракос Гандзакеци. 60).

Вот что выяснил брат Вильгельм: за тангутами «есть тибетцы, которые имеют обычай поедать своих умерших родителей, потому что благоговение перед ними не позволяет захоранивать их нигде, кроме как в своих внутренностях. Однако такое поведение они оставили, ибо сие было неприемлемо другими народами. Однако они все еще делают красивые чаши из голов родителей своих, и в память о них они пьют из этих чаш в моменты радости. Так мне рассказал тот, кто это видел. В земле их имеется много золота, поэтому тот, кто нуждается в золоте, копает землю до тех пор, пока не найдет его, и достигнув количества ему необходимого, остатки скрывает в земле. Ибо, если он станет откладывать золото в сокровищницу или сундук, то верит, что Бог отнимет у него все то, что остается в земле. Среди этих людей я видел очень безобразных личностей» (Itinerarium. XXVI. 3-4).

В сообщении брата Вильгельма обратим внимание на следующее обстоятельство: золото можно брать в необходимом количестве, излишки же следует вернуть в землю, а не хранить в доме. В противном случае все подземное золото исчезнет. В персидской космографии, как уже сказано, имеется сходный сюжет, однако запрету придан утрированный характер: оказывается, местным жителям вообще запрещено прикасаться к золоту, иначе наступит мор. В каком-то смысле сюжет о золоте дервишей строго противоположен сообщению о самом богатом серебряном руднике ислама в Гиндукуше. В 1000 г. там насчитывалось десять тысяч рудокопов, «которые с головой погрязли в распрях и пороках»[66]. В варианте, что дошел до слуха брата Вильгельма, при желании можно увидеть отражение магических практик, связанных с добычей металлов. Сведения же персидской космографии искажены до бессмысленности.

«За пределами Булура есть гора. Называют ее Гармак. Жители той местности все — дервиши. У них нет ни посевов, ни четвероногих. В горах много золота и серебра. Каждый слиток — [весом в] два или три мана. Если кто-нибудь из них возьмет слиток, на них обрушится мор и погибнут все члены их семей. Они будут умирать все время, пока они не принесут обратно золото и серебро, которое взяли, и не бросят. [Тогда] мор прекратится. Если же придут чужеземцы или путники и возьмут того золота и серебра и увезут [с собой], то никакого ущерба им не будет. Дервиши те брать [золото] не осмеливаются. Они, [находясь] среди золота и серебра, беспомощны и бессильны. Причину этого никто не знает» (Чудеса мира. 82). В том виде, как изложен сюжет, причину выяснить просто невозможно.

Похожую историю Закарийа ал-Казвини выписал из сочинения с характерным названием: «Автор книги „Подарок странностей“ рассказывает, что в земле тюрок есть гора, которую люди называют Закак. У этого народа нет ни посевов, ни скота. В их горах много золота и иногда там находят самородки величиной с голову овцы. Тот, кто возьмет небольшой самородок, получит пользу, а тот, кто возьмет большой — умрет и умрут члены его семьи. Но если он отнесет его на то место, где взял, смерть отступит от них. Если же чужестранец возьмет золото, с ним ничего не случится»[67]. Оказывается, горцы могли использовать золото, но в ограниченных количествах. Остается неясным, почему запрет не распространялся на чужестранцев.

В книге среднеазиатского географа XVII в. Махмуда ибн Вали интересующий нас сюжет представлен без искажений: «Горы Занг[68] — горы эти в Туркестане. На этих горах живет племя тюрков, называемое занг. Там есть рудники золота и серебра. Извлекают их много — большими и мелкими кусками. Малый кусок бывает размером с горох, а большой — с голову овцы. Из жителей тот, кто не скупится брать с собой несколько кусков, семья его будет обречена холере, а если возьмет лишь небольшой кусок, то не причинится ему никакое зло. Жители той области, кроме небольшого куска, достаточного для их нужд, лишнего не берут» (Махмуд ибн Вали, с. 91). Совпадение сведений в сочинениях Махмуда ибн Вали, Закарийа ал-Казвини и Вильгельма де Рубрука позволяет признать рассказ персидской космографии ошибкой и исключить его из дальнейшего рассмотрения. История о беспомощных дервишах, живущих среди россыпей золота, — это не чудеса Азии, а просто искаженные слухи.

Марко Поло, прошедший Болор в составе большого каравана, ничего не сообщает о добыче золота в этих местах. Вместе с тем его интерес к дорогим минералам этого региона подтверждается рассказом о добыче рубинов и лазурита в Бадахшане. Вот маршрут Марко Поло по высокогорным областям Центральной Азии. От Балха на восток путь шел вдоль южных предгорий Гиндукуша, через Афганский Бадахшан, высокогорную страну на левом берегу Пянджа. Продвигаясь далее на восток вверх по долине Пянджа, путешественники пришли в Вахан, то есть достигли южной границы Памира. А через двенадцать дней они вступили в Болор. «Сорок дней едешь на северо-восток и восток все через горы, по склонам гор, и во всю дорогу нет ни жилья, ни пастбищ. Продовольствие путники везут с собой. Страна зовется Болором. Люди тут живут в горах. Они идолопоклонники и дики; живут охотою; одеваются в звериные кожи. Люди злые» (Марко Поло, с. 76).

Не исключено, что дело вовсе не в золоте. Приведу несколько типологически сходных примеров, где речь идет о запрете накапливать фисташки или воду в количестве, превышающем некую норму. Схема во всех случаях одна и та же: с нарушителем либо происходит несчастье, либо сокровище исчезает. Первый пример взят из географического сочинения Махмуда ибн Вали. «Бадгис — из больших местностей области Герат и объемлет множество деревень и селений. (...) В этом округе есть роща, [площадью] пять на пять фарсангов, обильная фисташками. Хорасанцы во время созревания и сбора фисташек отправляются туда и каждый собирает столько, сколько сможет. Рассказывают: когда кто-либо соберет сверх того, в ту же ночь внезапно волк сожрет его вьючное животное, и это — несчастье. Фисташки — добро, но несчастье для ищущего выгоду» (Махмуд ибн Вали, с. 20). Второй пример взят из географического сочинения Закарийи ал-Казвини. Он сообщает о городе Гудамис в Ливии: «Там есть древний источник, откуда вытекает вода. Жители города делят ее на определенные части. Если же кто-нибудь возьмет больше положенного, вода в нем иссякает, и жители города никому не разрешают брать излишка, опасаясь нехватки воды. Жители его — благочестивые мусульмане, берберы» (Арабские источники XIII-XIV вв. у с. 87). Указание на то, что вода может иссякнуть, сходно с опасениями, что исчезнет подземное золото. Здесь мы сталкиваемся с малоизвестным психологическим феноменом, механизм которого ограничивал потребление тех или иных природных ресурсов, наличествующих в изобилии.

Кажется, ответ на загадку прозвучал, но остался незамеченным. В реплике «Фисташки — добро, но несчастье для ищущего выгоду» ключевое слово — выгода. Запрет на накопление природных ресурсов указывает на стремление сохранить социальное равновесие. Всем желающим предоставлен равный доступ к дарам природы, но блокируется возможность превратить ресурс в наживу, поскольку в таком случае неизбежна узурпация природных богатств меньшинством.

В заключение еще одна история, о которой сообщает Ахмед ибн Фадлан со слов булгарского царя, пославшего письмо на север жителям страны Вису. Царь просил их известить его о диких племенах, обитающих у северного моря. Если верить Ахмеду ибн Фадлану, ответ выглядел так: «Они подобны [диким] скотам, нагие, босые, [как скот] совокупляются друг с другом. Аллах могучий и великий выводит для них каждый день из моря [одну] рыбу, и каждый из них приходит, имея при себе нож, и отрезает себе от нее столько, сколько достаточно для него и достаточно для его семьи. Если же он возьмет сверх того [количества], которое их удовлетворяет, то у него заболит живот и у его семьи тоже заболят животы, а иногда он умрет, и умрут они все. Когда же они возьмут от рыбы то, что им нужно, она повернется и погрузится в море. Итак, они изо дня в день [живут] таким образом» (Ахмед ибн Фадлан, с. 139).

До тех пор пока механизм подобных запретов будет оставаться неясным, эти обычаи будут казаться странными.