Книга камней. Чудеса мира в восточных космографиях

§ 29. Змея и изумруд

Знаменитый арабский путешественник X в. ал-Масуди посвятил изумрудам несколько вдохновенных страниц. Пишет он удивительные вещи: «Знатоки камней и те, которые его изучали, не отрицают того, что у змей, как ядовитых, так и прочих, от взгляда на изумруд вытекают глаза. А укушенный змеей, если он выпьет два даника чистого изумруда, предохранен от проникновения яда. Вблизи его рудников не водятся никакие змеи»[101]. На самом деле между знатоками шла активная дискуссия по этому вопросу, вылившаяся в экспериментальную проверку. Единственное, в чем прав ал-Масуди, так это широта заблуждения относительно змей, слепнущих при взгляде на изумруд.

В арабской географической литературе было распространено мнение, что рудники изумрудов находятся в Африке, на границе освоенных земель в области племени ал-хабаша. В сочинении «Памятники стран и сообщения о рабах Аллаха» Закарийа ал-Казвини пересказывает сведения ал-Масуди: «Изумрудные рудники находятся в тамошних горах. Изумруды этой страны — лучший вид изумрудов: зеленый, как ботва белой свеклы, обильный соком; им поят отравленного, и он исцеляется. Если на него посмотрит змея, у нее вытекают глаза» (Арабские источники XIII-XIV вв., с. 77). Трагическая участь змеи вызывает некоторые сомнения. На мой взгляд, представление о воздействии изумруда на глаза змеи было метафорой, многими понятой буквально.

Врачи разделяли лишь мнение о целительном свойстве изумруда. В частности, врач арабской школы Мхитар Гераци пишет: «Изумруд, встречается один определенный вид его, горяч и сух во второй степени. Действует он слабее, чем природа кучки золота. Находят его в стране Мегернкийцев. Свойство его заключается в полезном действии против укусов змей, скорпионов и бешеных животных» (Мхитар Гераци, с. 130-131).

Кто еще, кроме географов, полагал, что змея и изумруд несовместимы? Философы использовали эту тему для парадоксальных умопостроений, где змея и изумруд выступают как символические фигуры. Так, например, стихотворение Абу-л Хайсана Гургани (X в.) состоит из философских вопросов, заданных в виде мнимых парадоксов. На первый взгляд речь идет о природных загадках. Однако поиск ответов, раскрывающих смысл загадочных ситуаций, указывает читателю путь к высшей реальности. Следуя за текстом, читатель совершает мысленный переход от земных вещей к прозрению духовных истин: «Каким образом изумруд выдавливает глаза ядовитой змеи, почему опал и шпинель [цвета зерен граната] имеют основой [простой] камень? Комментарий: Изумруд — это субстанция интеллекта, ядовитая змея — это грешная душа, не видит она [сущности] человека, [не знает она], где прах, [из которого сотворено тело человека], заключает в себе эту сущность».

Абу-л Хайсан Гургани задает вопрос: «Почему изумруд вырывает оба глаза змеи?». Насир-и Хусрау отвергает эмпирическую достоверность этой фразы: «Мы никогда не слыхали, чтобы кто-нибудь поднес изумруд к глазам змеи и глаза змеи от этого лопнули бы». Он считает это утверждение ложным и относит его к числу аллегорий, которые сообщают ученикам, чтобы потом объяснить им глубокий смысл символа. Комментарий Насир-и Хусрау выглядит так: «В плане толкования символов, возводящего их к основе, говорят, что рубин и изумруд в иерархии гиерокосмоса — это символы Пророка Мухаммада и его преемника Али. Изумруд [Али] ослепляет змея, который изгнал Адама из рая, — это толкование для непосвященных. А еще это символ змея как врага истинной веры, которая ослепляет очи его проницательности, и он не видит пути Истинного»[102].

«Изумруд и глаза змеи» — персидская поговорка, в которой речь идет о двух несовместимых вещах. Эту поговорку обыгрывают в поэтических фигурах поэты Х-ХІ вв. Насир-и Хусрау не знал, что это лишь игра слов, поэтому он раскрывает метафору, превращая ее в сравнение. Тема змеи и изумруда была представлена и в сборниках о чудесах мира; иными словами, она пользовалась известной популярностью. Например, в персидском трактате «Описание ремесел» (XII в.) об изумруде сообщается: «Если кто-нибудь разотрет два даника [изумруда] в дождевой воде и съест, он выгонит из тела смертельные яды, которые до этого съел; если поднесут его к глазам эфы, то она потеряет зрение» (Хубайиі Тифлиси. XIV. 8). Особую позицию занимает ал-Бируни, склонный к экспериментальной проверке всеобщих заблуждений.

«К свойствам изумруда относится то, что единогласно приписывают ему рассказчики, а именно: при взгляде на него у ядовитых змей вытекают глаза. Это даже записано в „Книгах о свойствах“, передается из уст в уста и упоминается в поэзии. Сказал Абу Са‘ид ал-Ганими:

Абу Наср ал-‘Утби[103] в одном из своих сочинений говорит: каждая вещь имеет свое особое свойство и силу в соответствии с особым божественным предопределением: так, от изумруда вытекают глаза у джиннов, яхонт полезен от змеиного яда, янтарь своей силой подбирает упавшую солому, а молочай (йатту‘) привлекает взгляды торговцев тем, что содержит молоко (млечный сок), а молоко содержит масло. Но, несмотря на единогласие рассказчиков, истинность этого не подтверждается опытом. Я провел так много испытаний, что больше этого невозможно: я опоясывал змею изумрудным ожерельем, сыпал изумруды на дно корзины со змеей, размахивал перед ними нанизанными на нитку изумрудами, и все это проделывал в течение девяти месяцев и в жаркое и в холодное время; но [в итоге] ничего не оставалось на ней, кроме изумрудного налета, на глаза же ее это не произвело никакого влияния, если не усилило остроту ее зрения. Аллах же — податель успеха» (ал-Бируни. Минералогия, с. 157).

Вероятно, в ответ на этот опыт египетский торговец самоцветами Ахмед ат-Тайфаши провел в 1242 г. аналогичный эксперимент. «Говорит Ахмед ат-Тайфаши. Я узнал об этом из книг о камнях. Затем я сам испытал это. Я нашел охотника за змеями [и поручил ему] доставить мне ядовитую змею. Он поймал ее. И поместил я ее в лохань. Затем я взял [обычную] стрелку и налепил на нее кусок воска, а в воск вставил чистый камень [изумруд] сорта зубаби. Затем приблизил я его к глазам змеи. Сначала она упорно уклонялась, и сколько у нее было силы билась, ища выхода из лохани. Когда же я [совсем близко] придвинул изумруд к ее глазам, то послышался слабый треск, и я увидел, как ее глаза вытекли. И было это ясно видно».

Утверждение ат-Тайфаши вызвало активное возражение. Ал-Акфани, следовавший в своем сочинении за ал-Бируни, провел опытное наблюдение, о чем он и сообщает: «Говорят, что имеется сорт [изумруда], известный под именем зубаби, похожий на мух павлиньего цвета, живущих в полях. К свойствам этого сорта принадлежит якобы то, что от него вытекают глаза ядовитых змей, когда они на них посмотрят. Я этот сорт [изумруда] до сегодняшнего дня не видел. Но я испытал в этом отношении [изумруд] райхани и силки[104]. Утверждение оказалось неверным. Глаза ядовитой змеи остались без перемен»[105].

Наиболее любопытным обстоятельством во всей этой истории является сам факт проведения опытов со змеями. Создается впечателение, что знатоки минералов в первую очередь сами хотели убедиться в том, пострадают ли змеиные глаза от изумрудов. Столь тщательная проверка, о которой они сообщают, свидетельствует о мощном давлении на них со стороны общепринятого мнения. В таком случае, каковы бы ни были результаты опытов, они не в силах были изменить представление о том, что изумруд губителен для змеиных глаз.

Проводниками этих представлений были торговцы драгоценными камнями, люди, далекие от науки. Армянский историк XVII в. Аракел Даврижеци записал рассказы одного из таких продавцов. «Изумруд сйити, если держать его перед змеей, тотчас же у змеи из глаз потечет жидкость — и змея ослепнет. Многие, испытав неоднократно, подтверждают этот факт. И если его хорошенько растереть на порфире (сумаховый камень) и приложить, [смешав] с шафраном, к глазам, улучшится зрение. И если кто имеет изумруд на пальце или при себе, вредные и ядовитые твари не подойдут к нему. А также полезен он от черного кашля, от которого нет спасения человеку, и от кровавого поноса. Это испытано» (Аракел Даврижеци. Гл. 53).

Торговцы драгоценными камнями продавали надежду.