Книга, называемая Раем

27 ноября МУЧЕНИЧЕСТВО СВЯТОГО СЛАВНОГО ВЕЛИКОМУЧЕНИКА ИАКОВА ПЕРСИЯНИНА

Благослови, отче!

Во времена благочестивых царей Аркадия и Гонория в Персии правили Издегер и его сын Варарап, жестокие и безчеловечные люди, заставлявшие христиан повсюду, где их находили, вместе с собой поклоняться безчувственным идолам.

В то время в городе Вилато проживал и один знаменитый князь по имени Иаков, ассириец родом, богатый, образованный, святой жизни, бывший первым человеком при дворе. Не только сам Издегер сильно любил его, наградив высоким саном и дав богатые подарки, но и его сын Варарап выказывал к нему такую любовь, что не хотел расставаться с ним и на один час, считая его за своего брата, по причине знатности его рода и воспитанности. Поскольку Иаков с детства был христианин, а также и его родители, и жена веровали в Господа нашего Иисуса Христа, лукавый старался увлечь его в нечестие с помощью даров, зная, что добропорядочных и рассудительных легче убедить благодеяниями, чем устрашениями мук. Это самое и случилось с дивным Иаковом, который, побежденный щедростью властителя, был пленен и, о горе, поклонившись демонам и став с царем одной душой в двух телах, отрекся Сладчайшего Христа. Но не печальтесь, слушатели, потому что как капля воды, постоянно точащая мрамор, способна пробить его насквозь, так и обильные подарки способны легко и быстро изменить душу благородную. В случае с прославленным Иаковом так и произошло, ибо они пробили твердый камень его веры. Но выслушайте и конец, и тогда обрадуетесь и возвеселитесь, потому что тех, кого Бог предузнал и предопределил, Он не презирает, но пребывающих в падении восстанавливает и ослепленных ведет к свету.

Весть о том, что Иаков отрекся Христа, обошла различные места и дошла до его матери и супруги, у которых заболело сердце от того, что они неожиданно услышали. Поскольку же их не было рядом, чтобы обличить его устно, они отправили ему письмо следующего содержания: «Недостойно было твоему благородству менять истину на ложь и обольщаться ради почестей человеческих и временных даров, которые проходят, как сон, и исчезают, как дым. Недостойно было, оставив Безсмертного и Вечного Царя, возлюбить тленного и временного, ибо Тот, Первый, осудит отступивших от Него на огнь неугасаемый и муку безконечную. Чтобы иметь другом человека, обреченного стать пищей червей, ты отрекся Христа, став недостойным Его любви! О безумие, кто сможет помочь тебе, когда ты пойдешь вместе с ним в те муки? Мы сильно скорбим из-за тебя, и пролили много слез, от всего сердца молясь Милостивому Богу, чтобы Он, по Своему милосердию, не оставлял тебя, но принял, когда ты обратишься к Нему. Итак, познай безчиние, которое ты совершил, став вместо сына Света, кем ты был ранее, сыном тьмы. Придя в себя, обратись к прежнему Богопочитанию. А если скоро не раскаешься, то знай, что ты нам более не родственник, но будем для тебя как чужие и пришельцы, и никакого наследия от нас не получишь, не имея с нами совершенно никакого общения. Ибо какое может быть общение у света с тьмой и верного с неверным? Вернись точно так же как ушел, ибо Владыка, Которого ты отрекся, не отвергается тебя, если ты покаешься, но, принимая тебя, в радости простирает к тебе с Креста Свои объятия. Если же ты не послушаешь нашего совета и презришь наши слезы, то когда будешь осужден Божественным Судом вместе со своим другом на безконечные мучения, тогда плакать будет уже безсмысленно».

Прочитав такое письмо, Иаков восстал как бы ото сна и опьянения и стал размышлять, какое сокровище веры он погубил, какого света лишился, и в какую тьму заблуждения впал. Вследствие чего он горько заплакал и, восстенав из самого сердца, раскаялся в содеянном. Ударяя себя в грудь, он вопиял ко Владыке, умоляя, по милосердию Своему, простить его беззаконие. И покаяние его было подобно покаянию Манассии и Петра. Иаков читал Священное Писание и, вспоминая о жестоких муках, не мог остановить слезы, открыто исповедуя прежнее нечестие. Некоторые из неверных увидели его и поняли причину такой скорби. Они донесли царю, и тот был поражен в самое сердце, услышав об этом. Позвав Иакова, он гневно спросил его, назорей ли тот. И мученик с радостью дерзновенно отвечал: «Да, я раб Господа моего Иисуса Христа». Царь рассердился, но, помня прежнюю их дружбу, не стал открыто показывать свой гнев, но, надеясь обратить Иакова, попробовал сначала убедить его лестью и обещанием подарков, а затем устрашал наказаниями и мукой. Однако ничего у несчастного не вышло, потому что святой жаждал мученичества. Чтобы заставить царя умертвить его как можно быстрее, он отвечал ему следующим образом: «Всуе трудишься, пытаясь сделать невозможное. Как невозможно писать буквами на воде, сеять пшеницу в море и удержать сетью ветер, так же невозможно убедить меня изменить моей вере. Итак, оставь всякую надежду и не скрывай свой гнев, но разруби мое тело на части, накажи, сожги, делай, что хочешь с моим телом, но душу обратить к нечестию не сможешь». Царь снова попробовал было, как лиса, уловить его в сети лести и, изображая любовь, сказал: «Пожалей, Иаков, свое тело, цветущую свою красоту и вспомни о нашей безграничной любви. Не лишай себя наслаждений мира и сладчайшей этой жизни, приняв жесточайшие муки и горькую смерть ради надежды на непрочные блага. Обещаю тебе, что и богатство, и честь, и слава моего царства будут у нас общими, и даже лучше, чем раньше. Прошу тебя, любезный мой и желанный, не отвергай нашу дружбу, поступая со мной так неблагодарно, потому что если ты не подчинишься моей власти, то я, против своего желания, вынужден буду по достоинству наказать тебя. Не думай, что я сколько-нибудь пожалею тебя, но и вправду, любовь моя обратится в такую ненависть против тебя, недостойный, за твое непослушание, что я предам тебя неслыханно жестоким мукам». Отвечал блаженный: «Не теряй напрасно времени, царь, устрашая меня мучениями или льстя мне дарами, потому что, чтобы стяжать богатство истинное, истинную честь и неизреченное наслаждение Небесного блаженства, я возненавидел от всего сердца всякое временное наслаждение, суетную славу и непрочное богатство. Поэтому я с удовольствием согласен лишиться богатства и славы, друзей и родных, матери, жены и всех телесных удовольствий, да и не только этого, но готов, если бы это было возможно, принять тысячи смертей, чтобы только не потерять Сладчайшего Христа, Прекрасного паче сынов человеческих, Который сотворил солнце, луну и прочие создания, и творит все, что только возжелает, Своей Божественной волей. А кто Его отречется, тот пойдет в нескончаемую смерть».

Позвав Иакова, царь Варарап гневно спросил его, назорей ли он

После того, как мученик говорил это, и еще многое другое, царь весьма разгневался, что не смог его обратить. И тогда, посоветовавшись с одним из своих приближенных, принял против Иакова такое жестокое решение, что если кто и услышит о нем, у того сердце заболит: отрубить все члены, начиная от пальцев рук, и далее. О безчеловечное решение! Кто другой из жестоких тиранов проявлял в отношении своего друга такое немилосердие? О звериный нрав и душа безсердечная и жестокая! Те, кто слышал это, сострадали ему, и не только из числа верных, но и большинство еллинов, и даже безчувственные камни и деревья заплакали от такого зверонравного повеления. Мученик же за истину не испугался, но устремился на ристалище с большой радостью. Посмотреть на это ужасное зрелище собрался весь город, и не только люди, но и Ангелы с демонами присутствовали во время этого жестокого подвига и мучительного борения. Ангелы — чтобы невидимо помочь получить венец, а противники — чтобы по возможности воспрепятствовать и ослабить желание подвига, да исполнится слово апостола: «Мы стали зрелищем для Ангелов и человеков». И Сам Великий Подвигоположник и Небесный Царь пребывал в вышине над ним, чтобы укреплять Иакова в той удивительной брани и в конце даровать ему нетленный венец.

Видя безчеловечных палачей с их страшными орудиями, с помощью которых они собирались его расчленять, тот дивный и благородный муж не испугался грядущего ему изменения[28], в то время как любая добрая и человеколюбивая душа, увидев даже, что кто-то другой так страдает, опечалилась бы и стала ему по-человечески сострадать. Этот же благородный не выказал и знака печали, не стал унижаться на словах, ничего недостойного не сделал, но стоял с веселым и радостным лицом, как будто тело его было совершенно безчувственным. Палачи связали ему руки и ноги, а затем, положив его правую руку на наковальню, сказали: «Видишь, что с тобой будет за твое непослушание? Нам приказано отрубить тебе один за другим все твои члены, все пальцы, руки, ноги, предплечья, плечи, лодыжки, колени, бедра, а после, в конце, и голову. Подумай, прежде чем испытаешь на себе такие муки, что тебе полезней, потому что потом раскаяние уже не поможет». Друзья и знакомые с плачем умоляли его пожалеть свое тело, не подвергать себя по своей воле такой болезненной и мучительной смерти. На это святой отвечал им: «Не обо мне плачьте, несчастные, а о себе и о своих детях, потому что ради временного удовольствия пойдете со своими богами в безконечную муку. Я же за временную боль одного дня наследую в Небесном Царстве Господа моего Иисуса Христа неизреченное наслаждение и вечную радость». Сказав это, он увидел, как палачи готовили свои орудия, чтобы рубить его члены. Он попросил у них немного времени — помолиться Господу, чтобы Тот дал ему силы, помог совершить подвиг и получить подвижнический венец.

После этого палачи отрубили ему большой палец руки. Воззрев на Небо, он произнес: «Господи Иисусе Христе, Помощник не имеющих помощи, Надежда не имеющих надежды, безсильных Сила, приими, по Своей милости, первую ветвь сего древа, потому что как виноградная лоза пускает ветви в свое время, так и я предстану в день воскресения пред престолом Твоим здоров и невредим». Когда отрубили второй палец, мученик сказал: «Приими, Господи, и вторую ветвь древа, егоже насади десница Твоя». Лицо Иакова было веселым и радостным, как будто он уже вкушал ожидаемые блага от Господа нашего. Лишившись третьего пальца, он произнес: «Вместе с вверженными в пещь тремя отроками Твоими воспеваю и прославляю Тебя, Господи, и в лике святых Твоих мучеников пою имени Твоему, Вышний». При усечении четвертого и пятого пальца уста его исполнились радости, и он сказал: «Пятью моими чувствами благословлю Тебя, Господи, благих мучений десницы моей пятичисленный и славный плод приими, Владыко Господи». После этого ему так же, один за другим, отрубили пальцы левой руки, а мужественнейший за все благодарил и произносил на каждый отрубленный палец подходящую молитву и славословие. Некоторые из присутствующих здесь его друзей, горько плача, говорили ему: «Брат возлюбленный, пожалей себя, не предавай себя на мучительную смерть, не губи сладчайшую жизнь, не теряй жену, мать и прочие наслаждения мира. А о пальцах не жалей, наши врачи вылечат тебя. У тебя много богатства, и тебе не нужно будет работать руками. Послушайся нас ради своей же выгоды, скажи только одно слово устами своими, притворяясь, что исполнил повеление царя, и избавишься от страшных мучений, а в сердце снова веруй в своего Бога. А когда вернешься к себе домой, будешь плакать и просить у Него прощения». Блаженный отвечал им: «Да не будет, чтобы я притворялся, ибо нельзя работать двум господам. Тот, кто кладет руку свою на рало, а затем обращается вспять, недостоин Небесного блаженства. Несправедливо мать и жену любить больше Бога и Спасителя моего. Тот, кто не берет свой крест и не следует за Христом, недостоин быть Его рабом. За эти малые мучения я иду к моему Владыке, чтобы получить подвижнический венец, поэтому прошу вас, не жалейте меня, но лучше радуйтесь и веселитесь вместе со мной».

Услышав это, палачи отрубили ему один за другим пальцы ног, причиняя ему тем самым сильнейшую боль и мучение. А этот адамант мужественно переносил все эти боли и за каждый палец возносил благодарение, воспевая подходящую песнь. Иной раз говорил: «Недостойны будущей славы мучения нынешнего времени». Другой раз, ободряя себя, произносил: «Что ты печальна, душа моя?», и так далее. Потом ему отрубили ноги до лодыжек, затем — до колен, после этого безжалостно отрезали ладони и предплечья. Адамант же этот все великодушно терпел, видя, как его пальцы, руки и ноги падают на землю, и не произносил ни одного гневного слова против палачей или судей, а только молился разными изречениями из Божественных Писаний: «Хвали, душе моя, Господа. Пою Богу моему дондеже есмь. Да возможет Ему помышление мое, аз же возвеселюся о Господе», — так говорил он, давая себе отдых и утешение. О мужественный мученик, о чудеса Твоя, Христе Царю, как вытерпел непобедимый такие жестокие боли и суровые страдания? О читатели, у вас еще не кружится голова и не болит душа, только от того что вы слышите о таком немилосердном усечении? Мне кажется, что все, кто присутствовал при этом ужасном и приводящем в трепет зрелище, сострадали: и верные, и сами гонители, и даже безчувственные камни. Лишь сам тот христолюбивый храбрец не проливал слез, но со светлым и веселым лицом мужественно переносил эти страшные мучения. Таково обычное естество Божественной любви: когда охватывает она благородную душу, то укрепляет ее, и та препобеждает природу и господствует над ней, так что человек уже не обращает внимания на боли и раны, потому что без Божественной этой Силы невозможно было претерпеть такие страдания. Ведь мы знаем, что некоторые умирали только от одного усечения руки или ноги, не в силах выдержать жестокую и невыразимую боль. Этот же, многопетый и присноблаженный, вытерпел не только одну, три, или десять смертей, но двадцать и тридцать: кровь текла рекой, падали на землю куски мяса, перерезались нервы и артерии, вытягивались жилы — зрелище, вызывавшее обморок. Палачи, проводившие казнь, утомлялись, побежденные демоны приходили в ярость, Ангелы удивлялись, а страдалец не подавал и признака ненависти, но был радостен, как будто скорее присутствовал на пиру, чем терпел усечение. Когда же ему отсекли бедра, то он, почувствовав жестокую боль, воскликнул: «Христе, помоги мне». На это палачи отвечали ему: «Разве мы не говорили тебе до этого, что примешь жестокие муки, и будешь терпеть боли, а ты не верил? Скажи сейчас своему Богу, чтобы Он избавил тебя от этих наказаний». Мученик сказал: «Я прошу Его не избавить меня от мук, безумные, но укрепить до конца, чтобы получить венец, и было видно, что я человек плотской, а потому и испытываю временные страдания. Но прежде весь ум мой был устремлен к Владыке моему Иисусу Христу, Который облегчал мои боли, и я ничего не чувствовал. Поистине так, как наковальня не чувствует ударов, так и мне не было больно во время усечения членов, за что благодарю, и, прошу вас, не печальтесь обо мне, но ниспровергните мой ветхий плотской дом, чтобы я мог иметь новый — более прекрасный и светлый. Вы срезали ветви, не бездействуйте, срубите же и само древо, да удостоюсь Небесного блаженства, потому что, как желает олень достигнуть источников вод, так и я жажду и желаю смерти, чтобы насладиться моим Творцом».

Рассекаемый подобным образом непобедимый сохранил благочестивый образ мысли в неприкосновенности, получив награды за победу, имея Духа союзником. Остались только голова и тело — жалкое и страшное зрелище для смотрящих. Видя, что и усеченный до такого состояния Иаков нисколько не боится, но скорее сам их устрашает, нечестивые властители не стали больше надеяться на то, что он изменит своей вере, и приказали отрубить его честную главу. Этот приказ они издали не из жалости или сострадания, а от сильного стыда, чтобы не казалось, что Иаков, усеченный таким образом, их победил, что свидетельствовало бы об их безсилии и о непобедимом величии силы Господней. Помолчав немного после того как огласили решение, подвижник, с трудом преклонив главу, стал молиться так: «Владыко, Боже Отче Вседержителю, и Господи Иисусе Христе, и Святый Душе, благодарю Тебя за то, что Ты укрепил меня вынести муки ради имени Твоего Святого. Но сподоби меня завершить подвиг, потому что беды адовы обретоша мя, и болезни смертныя окружиша мя. Все члены мои усечены, не могу стать на ноги, чтобы поклониться державе Твоей, ни рук нет у меня, чтобы воздвигнуть их в молитве к Небу, прося Твоей помощи. Даже колен и предплечий не оставили мне немилосердные, но стал я как древо жалкое, с отсеченными ветвями и обрубленными корнями. Посему молю Твою благость, Царю Святый, не оставляй раба Твоего, но изведи из темницы тела душу мою, и учини ее со святыми Твоими мучениками, — да непрестанно прославляем Державу Твою во веки веков. Аминь». Как только он закончил молитву, честную его главу отрубили мечом. И так он украсился вечным неувядаемым венцом, став наследником вечной жизни вместе с Владыкой Христом, насладившись тех неизреченных благ, которых око не видело, ухо не слышало и на сердце человеку не восходило. Если, как сказал великий Павел, каждый получит воздаяние за свои труды, то какую же награду примет этот, подвергшийся тысячам смертей и оставшийся безсмертным, который претерпел такие сверхчеловеческие боли? Поистине, какими жестокими были боли и муки, такими будут и наслаждения и награды безчисленные, радость неизреченная и венцы славнейшие.

Мученический свой подвиг блаженный Иаков совершил в Вавилоне при Варарапе, царе Персидском, 27 ноября, в пятницу, в то время, когда в Римской земле правили вечные христианские августы Гонорий и Феодосий. Тогда пришли некие благочестивые и христолюбивые мужи и хотели дать стражникам денег, чтобы те позволили им забрать часть святых мощей. Те же, из-за страха перед царем, не соглашались. Тогда христолюбцы отошли на небольшое расстояние и спрятались в ожидании темноты, чтобы можно было свободно похитить часть мощей. Когда ночь уже была в полном разгаре, и стражники заснули, христоименитые тихо подошли и украли драгоценные мощи мученика; с почестями, как и подобало, они погребли их, в вечную о нем память и поминовение, во славу и похвалу Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает честь, воспевание и поклонение со Безначальным Его Отцем, и Пресвятым и Благим, и Животворящим его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.