Книга, называемая Раем

20 октября МУЧЕНИЧЕСТВО СВЯТОГО АРТЕМИЯ

Благослови, отче!

«Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить», то есть не бойтесь тех земных царей и тиранов, которые могут предать ваше тело временной смерти, ибо душе вашей они нисколько не могут повредить. Но более бойтесь Того Небесного Царя, Который может предать и душу, и тело безконечному гееннскому огню. Так сказал Владыка Христос Своим апостолам и их преемникам, чтобы они всегда были готовы ради любви к Нему отдать свое тело на смерть. И послушались Его приснопамятные, и не только они, но и бывшие после них, и не обращали внимания на жестокость царей и тиранов, не думали ни об огне, ни о колесе, ни о крестах, ни о других ужасных муках, но в радости и веселии шли за любовь Христову на жестокую и мучительную смерть, зная, что за временные муки приемлют после смерти жизнь безсмертную и радость неизреченную. Пусть же устыдятся любящие свою плоть и мир, которые говорят: «Насладимся сейчас тем, что видим, потому что не знаем, есть ли что там, за гробом». О, безрассудство и богохульство неслыханное! Если бы не было другой жизни, а только эта, временная, тогда мы должны были бы сказать, что все святые заблуждались, а апостолы, пророки и мученики, терпевшие такие ужасные муки, и подвижники, что проводили почти по сто лет в таких лишениях, употребляя в пищу лишь коренья и орехи, обманывались. Но не так это, не так! Потому что Своими устами Спаситель истинно увещавает нас в Святом Евангелии радоваться, когда за Его святое и честное имя подвергаемся гонениям, мукам и наказаниям, потому что награда наша будет вечная, великая и непостижимая на Небесах. За эту вот несомненную и ничем непоколебимую надежду претерпевали святые мученики такие мучения, причем среди них были не только простые и незначительные люди, но часто вельможи и князьи, владыки и правители, которые, чтобы наследовать вечно пребывающее Царство, презирали богатство, и славу, и всякое наслаждение. Одним из таких и был великий Артемий, которого за благочестие и мудрость весьма почитали и уважали цари, а Константин Великий поставил правителем всего Египта. Но он отказался от всяких наслаждений и претерпел за Христа разные муки, а теперь с Ним вместе радуется и веселится. Послушайте рассказ о его мучениях, и получите великую пользу.

После кончины святого Константина царство поделили между собой три его сына. Константин, первый сын, взял себе северную Галлию и Британские острова — до океана на западе, Констант, второй сын, — Рим и всю Италию, а Констанций — восток от Иллирика до Пропонтиды[10], Сирию, Палестину, Месопотамию, Египет и все острова. Этот Констанций, однажды, возвращаясь с войны и находясь в Адрианополе, узнал, что в Старых Патрах находятся мощи святого Андрея Первозванного, а в Беотийских Фивах — евангелиста Луки. Однажды, зная то благоговение, которое имел великий Артемий к Богу, царь пригласил его и, обнимая, произнес: «Приветствую тебя, наиболее угодный Богу из всех людей!» Отвечал ему Артемий: «И тебя приветствую, благовернейший царь». Царь сказал: «О, друг мой лучший, возвестил мне епископ Ахайи, что на Пелопоннесе почивают мощи святых апостолов Луки и Андрея. Поэтому прошу тебя, быстрее пойди и принеси их мне в Византию». Услышав это, великий Артемий обрадовался и тотчас отправился в путь. С великим благоговением и почестями он взял их и, принеся в Константинополь, положил в построенном в их честь храме.

Вот таким был и прежде своих мученических подвигов дивный Артемий, внушавший уважение не только простому народу, но и самому царю, поскольку Константин Великий поставил его начальником и властителем Александрии и всего Египта.

Когда царь Констанций отправился в Антиохию воевать с персами, ему принесли письмо с известием, что Иулиан, которого он поставил кесарем в обеих Галлиях, надел царский венец и самовольно провозгласил себя царем. Узнав об этом, Констанций пришел в замешательство, боясь, как бы тот не отнял у него и Византию, поэтому и решил выступить против него как можно быстрее. Достигнув Киликии, царь заболел. Он позвал Евзона, епископа Антиохийского, и, крестившись от него, умер сорока лет от роду. Воины положили тело в изготовленную для него раку и, поставив на колесницу, в сопровождении плачущих вельмож отправили в Византию. В тот момент в городе оказался и Иулиан, который, как только узнал о смерти, с радостью прибежал сюда, чтобы получить власть. Он тоже следовал за гробом, но до тех пор, пока царя не погребли, диадему не надевал, а надел лишь, когда его уже похоронили. Таким образом, мерзкий Иулиан стал единовластным царем и повсюду немедленно разослал грамоты с повелением строить идольские храмы, а христианские церкви разрушать до основания. Нечестивец отобрал у церквей все пожертвования и пожалования, что им дал святой Константин, и принес их в дар гнусным идольским алтарям, назначив при них, как это принято у скверных еллинов, жрецов и разных языческих служителей. Потом, дыша страшным гневом на христиан, Иулиан скорее направился в Антиохию в жажде пролить кровь святых. Там к нему привели двух священников, Евгения и Макария, которым он задал вопрос, кто они такие. На что те отвечали: «Мы — пастыри стада Царя Христа». Юлиан спросил: «А где это стадо Христово?» Евгений отвечал: «Вся вселенная, все люди, живущие под солнцем». Царь спросил: «А мы, жалкий ты и несчастный, тогда скажи, кем повелеваем, и кто подчиняется нам, если у Христа весь мир — паства?» Мученик отвечал: «А ты — страж этого стада, пастырями которого мы являемся, потому что правят цари с помощью Самого Христа. Сегодня Он и тебе дал царство, а завтра отнимет, поскольку ты оказался неблагодарным к Благодетелю. Ведь твоя власть — временна и приходяща, а Его Царство существует прежде веков и не имеет конца». Отступник сказал: «Нечестивый и чуждый благоволения богов, если Христос твой, Который родился во времена Августа Кесаря, был вчера, а сегодня нет, как же ты утверждаешь, что Он — вечен?» Мученик сказал: «Да. По человечеству Он был во времени, но по Божественному Своему и предвечному Рождению Он — вневременный и вечный». Думая, что мученик — человек простой и необразованный, отступник решил поиздеваться над ним и сказал: «Так что же, несчастный, по-твоему, дважды рождался твой Христос? Ты ведь этим хвастаешься? Среди еллинских мудрецов есть такие, которые рождались не только дважды, но и трижды. Первый из них Гермес, о чем повествуется в удивительных книгах о нем, почему его так и называют — Гермес Трисмегист[11], а также Пифагор, и некоторые другие». Рассмеявшись над тем вздором, что нес мудрый царь, он на этот раз мужественно и очень сурово сказал ему: «С самого начала мне не следовало тебе совсем отвечать, беззаконнейший, потому что ты этого не стоишь. Но ради стоящего здесь народа я уже кое-что сказал тебе, а сейчас хочу добавить еще, чтобы доставить им пользу и укрепить в нашей истинной вере». Мученик стал ясным голосом возвещать о спасительном домостроительстве Владыки Христа и, как мудрый и сведущий в этом вопросе, изобразил также всю немощь и убожество мерзких богов, понося их долгое время. За это царь приказал дать ему пятьсот ударов. Исполняя приказание, слуги стали безжалостно и безчеловечно избивать мученика, который молча, не произнося ни звука, терпел удары.

Бросив взгляд на святого Макария, отступник сказал ему: «А ты, несчастный человек, что скажешь о себе?». И тот отвечал: «Поистине это ты — несчастный и самый жалкий из всех людей, а я, как говорит об этом мое имя[12], воистину блаженный, потому что поклоняюсь и чту Христа. А тебя, поскольку ты отрекся от Этого Истинного Бога, прилепившись демонам, они заберут с собой в вечный огонь». За то что и Макарий поносил трижды нечестивого царя, тот приказал наказать и его, как Евгения.

Когда все это происходило, к царю прибыл со всеми полагавшимися ему почестями и телохранителями благочестивый Артемий, которому царь отправил до этого письмо, чтобы он шел из Сирии в Антиохию поприветствовать его со всем войском. При виде того, как святых столь безжалостно избивают, у Артемия заболела душа, и он рассудил в уме, что если будет молчать, то окажется сопричастным идолопоклонству и его защитником. Тогда, являя свое благочестие, он дерзновенно стал обличать царя: «Царь, зачем ты вынуждаешь святых отрекаться от веры и так немилосердно их избиваешь? Ведь и ты такой же страстный человек и причастник того же естества, хотя и царь, если от Бога получил этот сан. Но дерзну сказать, что не Он тебя сделал царем, а злобный диавол, который выпросил тебя у Бога, как прежде Иова, и поставил просеивать пшеницу Христову и сеять терние. Но всуе трудится треклятый, безсилен он, потому что с тех пор, как Христос был вознесен на Крест, пало возношение демонов, в презрении их козни. Не обманывайся, царь, и даже и не пытайся гнать христиан, но познай, что сила Христова — необорима и неодолима». Он говорил и еще многое другое, высмеивая Аполлона и других богов, так что, видя такую дерзость, Иулиан изумился, а потом с гневом спросил своих приближенных, кто и откуда этот негодяй. Спросил он так потому, что не знал его лично и раньше нигде не видел, поскольку, когда святой стал правителем, Иулиан был в Галлии. Воины ответили, что это Артемий. И тогда царь произнес: «А, это тот Артемий, который умертвил моего брата? Благодарю вас, безсмертные боги, за то, что вы показали мне этого злодея». (У Иулиана был брат по имени Галл, которого царь Констанций переименовал в Констанция и поставил кесарем для востока. Но поскольку тот пошел против него, то по его приказу был убит.) Обращаясь, к солдатам, Иулиан сказал: «Снимите с него пояс, потому что он недостоин его носить, а завтра я жестоко отомщу за моего брата и предам его тысяче смертям, как разбойника. Ибо он убил не простого человека, но пролил кровь царя, который его ничем не обидел». И телохранители царя, тотчас же схватив его, обнажили и отдали в руки палачам. А те, связав ему руки и ноги, растянули и стали избивать воловьими жилами по животу и хребту до тех пор, пока не устали. Так они менялись четыре раза, а треблаженный выказал такое терпение, что не проронил ни стона, ни звука, ни даже просто слова, сохраняя на лице полное спокойствие. Земля же покраснела от обилия пролитой крови. И удивлялись всему этому не только стоявшие, но и сам отступник, приказавший затем отвести всех трех в темницу. Идя по дороге, они воспевали: «Разжегл еси нас Боже, якоже разжизается сребро», и так далее. «Не достает нам теперь только пройти сквозь огонь и воду, чтобы Ты вывел нас на место упокоения». Когда они закончили молитву, святой обратился сам к себе: «Артемий, вот раны Христа на теле твоем, должно же тебе теперь за Него и душу свою предать на смерть». А потом добавил: «Благодарю тебя, Господи, что сподобил меня претерпеть страдания за Твою любовь и сопричислил меня сонму святых Твоих. Но, Человеколюбче Владыко, даруй мне закончить путь мой исповеданием Тебя и не сочти меня недостойным этого начинания, потому что прибег я к Твоей милости». Пока он так молился, они дошли до темницы, где их передали темничному стражу. Там они провели ночь, прославляя Бога, а утром двух из них определено было сослать в такую часть Аравии, где свирепствовали болезни и смерть. Те, кого посылали туда, не проживали и года, но, мучаясь от страшных болезней, быстро умирали. Сослав туда святых Евгения и Макария, тиран приказал отрубить им головы. И так, спустя сорок дней, 20 декабря они окончили свою жизнь. На месте их казни произошло достойное упоминания чудо. Как только их умертвили, в этой безводной прежде местности забил источник, исцелявший всякую болезнь. Он находится здесь и поныне, называясь источником святых Евгения и Макария.

А божественного Артемия царь снова вызвал и сказал ему: «Твоя дерзость силой вынудила меня презреть твой род и оскорбить твое благородное происхождение. Но если ты покоришься мне и принесешь жертву безсмертным богам, то я не только прощу тебе убийство брата, но сделаю начальником преторианской гвардии и архиереем великих богов. Ты будешь вторым по царскому достоинству после меня, я буду называть тебя своим отцом, и ты будешь благоденствовать вместе со мной все дни своей жизни. Не думай, что начальники римлян и греков забыли, как поклоняться богам. Будучи образованными и благоразумными, они заслуженно воздают им подобающее поклонение, возлагая на них свои надежды, поскольку видят, как днем по небу ходит солнце, которое освещает весь мир, чтобы люди могли работать, как ночью светит луна, указывая путникам дорогу. Солнце они назвали Аполлоном, а луну — Артемидой. Семь же планет, что держат семь небесных поясов, назвали Кроносом, Зевсом, Гермесом, Аресом и Афродитой, потому что своей силой они управляют миром. Поэтому люди, почитая их, и стали делать их изображения, однако, сами эти изображения за богов не считают. Не будет того, ибо это большое невежество! Но честь, воздаваемая их изображениям, переходит на первообраз. Итак, прошу же и твое благородство стать причастником нашей веры, верно и непоколебимо храня нравы и обычаи древних. Ведь Константин обманулся по причине своей необразованности и неразумия, сменил веру и уклонился в христианство, стыдясь своих преступных деяний. Ибо боги возненавидели его, как человека порочного и проклятого, потому что он убил своих братьев, свою жену Фавсту и своего сына Приска, хотя они ничем не провинились перед ним. Поэтому, о удивительнейший из всех людей, видя стойкость твоих взглядов и ум, я очень желаю сделать тебя своим единоверцем и другом. Вернись к древнейшей отеческой вере Римлян и насладись вместе со мной теми благами, что даровали нам боги». Отвечал святой: «Что касается моей веры, царь, я тебе отвечать ничего не буду, хотя у меня есть много к тому доказательств. Насчет же смерти твоего брата отвечу, что никогда не совершал преступления против него, ни словом, ни делом, ни помышлением, и если даже будешь проводить и тысячи расследований, то увидишь, что это правда. Ибо я знал его как богобоязненного христианина и праведника, ревностного в законе Христовом, чему мне свидетели Небо и земля, и все Ангелы и Владыка Христос, Сын Божий, Которому я служу. Не виноват я в его смерти, и даже не общался с теми нечестивцами, которые его убили. Я не был тогда с Константином, но до настоящего времени жил в Египте. Таков мой ответ относительно твоего брата. А насчет того, чтобы отречься от Христа и стать еллином, я скажу тебе так, как ответили три отрока Навуходоносору. Знай, царь, что я не буду служить твоим богам, и золотому образу любимого твоего Аполлона не поклонюсь никогда. А касательно того, что ты осудил превосходнейшего из всех царей блаженного Константина вместе с его родом, назвав его безумным и убийцей, отвечу так. Отец твой, Констанций, вместе со своими братьями беззаконно умертвили его, отравив ядовитым зельем, хотя он ни в чем перед ними не согрешил. Жену же свою он предал смерти по справедливости, как и должно было, потому что она поступила, как Федра в древности, оговорив Приска, сына Константина, что он насильно овладел ею и лишил чести. Поверив ее словам, он, как отец, наказал сына, а потом, когда узнал, что она солгала, как праведный судья умертвил ее. Во Христа же он уверовал, потому что Тот призвал его с Небес во время битвы с Максентием, и было ему знамение Креста в полдень, сиявшее сильнее солнца, и звезды вместо букв, которые обозначали победу в войне. И мы видели это знамение и читали написанное, да и не только я, но и многие из твоих воинов. А вообще, зачем мне рассказывать то, что ты сам знаешь лучше меня? Что изначала пророки предвозвестили Христа, и что Он должен прийти, есть тому много свидетельств не только в наших книгах, но и в предсказаниях и пророчествах чтимых вами богов. В Сивиллиных книгах и произведениях римлянина Вергилия в достаточной степени ясно говорится о Христе, так что не притворяйся по своей воле глухим. Ведь и сам вещий Аполлон, которого вы чтите, на вопрос одного из служителей своего храма в удивлении сказал о Христе следующее: «О, несчастнейший из служителей моих, лучше бы ты никогда не спрашивал у меня последнее, об удивительном Боге и Дыхании, собравшем вокруг себя все звезды, свет, реки, ад, воздух, воду и огонь, и Которое насильно изгонит меня отсюда, из моего жилища. Не было еще этой Утренней Зари у “треножных”[13]. Горе вам, о “треножные”, плачьте и вы, погиб Аполлон, ибо Человек мучит меня, Небесный Человек. Тот, Кто пострадал, был Богом, но Само Божество не пострадало». Отвечал отступник: «Мне кажется, Артемий, что пришел не военачальник, а прорицатель или, лучше, комедиант и насмешник, чтобы рассказывать старые сказки и басни пьяных старух». Святой сказал: «Ты плохо понял, царь, потому что это не идет в сравнение с твоей премудростью, потому что от ваших же богов и из ваших наук я привожу тебе доказательства. Познай же, из того что ты знаешь, истинное таинство, и не смей говорить, что я украшаюсь изречениями еллинов. Да не будет того, чтобы елей грешного помазал мою главу. Заботясь о твоей душе, я и камни подвигну, думая, что может быть удастся убедить тебя. Однако понимаю, что как первозданного Адама диавол ослепил через вкушение плода, так и тебя лишил веры во Христа, завидуя твоему спасению. Мне стыдно за твое невежество, если не сказать злонамеренность: солнце, луну и звезды называть богами. Да что толку долго говорить? Не отрекусь Христа, да не будет этого!.. Не приму гнусное еллинское нечестие, но, сохраняя отеческое предание, буду стоять до конца в том, чему был научен».

Ничего не смог сказать на это отступник, недоумевая и удивляясь большой учености мученика, всегда готового к ответу. Тогда святой снова обратился к царю: «Оставь, царь, противную разуму и исполненную горечи еллинскую веру и приступи ко Христу, Который по Своей милости и человеколюбию примет твое покаяние». И отвечал нечестивый: «Поскольку, дурная голова, ты пренебрег моими словами и дерзко пытался обратить меня в христианство, я воздам должное твоей ревности». С этими словами он приказал обнажить его и, накалив на огне железные прутья, стал пронзать ими с обеих сторон его тело, колоть спину его острыми орудиями и поворачивать на живот, чтобы сдирать плоть. Терпя такие пытки долгое время, мученик показал ту же стойкость, что и в первый раз, не издав ни звука, ни стона, так что побежденный тиран поднялся в злобе со своего трона и приказал бросить святого в темницу, не давая ему ни хлеба, ни воды, или чего другого из съестного. Когда святой молился в темнице, то среди ночи пред ним предстал Владыка и сказал ему: «Как ты исповедал Меня пред людьми на земле, так и Я не только исповедаю тебя на Небесах пред Отцем Моим, но и здесь буду Твоим заступником и помощником». От этих слов мученик воспрял духом, приобрел силы, и немедленно стал здрав, так что не осталось на его теле никаких следов от ран и побоев. Всю ночь он воссылал Богу славословные и благодарственные песнопения, и так просидел без еды в темнице пятнадцать дней, питаясь лишь хлебом Ангельским, то есть благодатью Пресвятаго Духа.

А Иулиан тем временем отправился в Дафни, чтобы принести жертву своему любимому Аполлону. Дафни был пригородом Антиохии. Это было одно из самых высокорасположенных селений, где били источники, росло множество разных деревьев, и особенно удивительные по своим размером кипарисы. Также были там и разные постройки, бани светлые и богато украшенные, да и многое другое. В таком прекрасном месте были храмы и статуи демонов, прежде всего Аполлона, потому что именно его больше всех почитали с самого начала. Здесь была сооружена ему статуя, тело которой оплетала виноградная лоза из золота, а сделано все было с удивительным искусством и отличалось невыразимой красотой. В этом месте, как утверждают еллины в своих мифах, и пострадала дева Дафни, откуда и само место получило свое название. Аполлон держал в руках кифару, а его кудри и венок Дафни были сделаны из золота и слепили смотрящих. Вместо глаз у Аполлона были два огромных дорогих гиацинта. Богатство украшений и красота Аполлона привлекали смотрящих, и его почитали больше других статуй. Иулиан не был исключением. Чтобы Аполлон помогал ему, давал предсказания и отвечал на вопросы, он из благоговения к нему приносил в жертву тысячу разных животных. Как и много раз до этого, безумный царь и сейчас принес жертву, но демон молчал. Дивясь этому, царь приказал мерзким жрецам творить молитвы и устроить бдения в честь богов, чтобы узнать причину этого. Они долго молились и творили бдения, прося Аполлона дать ответ царю, но все напрасно, потому что сила свыше, ради любви к мученику Артемию, препятствовала демонам, не давая им возвещать. Кроме того, глубокой ночью с неба сошел огонь и сжег храм вместе с идолами. Видя это, бывшие там удивлялись, ибо пожар был таким страшным, что его не могли потушить. Причем ни дерево, никакой другой легковоспламеняющийся материал, из которого там было изготовлено много вещей, не загорелись, а сгорели только жертвенники и идолы, которые находились в Дафни. Лишь основания зданий остались, как свидетельство этого.

Зная, что христиане посмеются над этим его несчастьем, Иулиан сильно разгневался и тотчас же приказал всех их выгнать из большой церкви, саму ее закрыть, а потиры и все другие священные и драгоценные сосуды забрать в казну. Еллинам же он позволил входить в наши церкви, и как угодно безчестить их. Вот что приказал нечестивец и кощунник, и каждый пусть сделает вывод, какие беззакония совершались. Из Самарии, которая у нас сейчас называется Севастией, вывезли святые мощи пророков Елисея и Иоанна Крестителя и, смешав их с костями животных, сожгли, а пепел рассеяли по воздуху. Величественную статую Спасителя, изготовленную исцеленной Самим Христом кровоточивой женой в городе Панеада, которая стояла на городской площади (эту площадь христиане спустя какое-то время узнали по выросшей рядом чудесной траве и остатки статуи поместили в диаконник[14]), еллины также взяли и, привязав за ноги, притащили на рынок, где разбили на мелкие кусочки, так что осталась одна голова. Ее взял себе один человек в тот момент, когда еллины шумели и возмущались, говоря против Господа нашего Иисуса Христа такие хульные речи, которые никогда ни один человек не слышал. Но беззаконнейшему тирану было в сладость и удовольствие их послушать. Кроме того, он дал повеление отстроить заново Иерусалимский храм, разрешив Иудеям селиться в городе, а христиан из него выгнал. Иулиан отправил туда одного, в высшей степени суеверного человека, приказав ему со всяческим усердием построить храм, разрушенный Веспасианом и Титом, которые сожгли весь город, согласно истинному изречению Спасителя, что не останется там камня на камне. Безумный Иулиан хотел доказать ложность этих слов, поэтому так и спешил отстроить храм. Однако он трудился всуе, ибо когда богоубийцы Иудеи начали ревностно копать землю под фундамент, поднялась страшная буря с ветром и засыпала это место землей. Сверкали такие молнии, грохотал гром, и случилось такое сильное землетрясение, что многие погибли. Кроме того, из фундамента вышел огонь и пожег всех, кто находился рядом.

Когда в Иерусалиме произошли эти события, Иулиан сел на трон и гневно приказал привести к нему мученика. Обращаясь к нему, он сказал: «Слышал, нечестивейший, что дерзнули сотворить одержимые злой силой и единомысленные тебе христиане, спалив храм спасителя Аполлона? Но недолго им радоваться, потому что я отомщу им седмдесят раз седмерицею, как говорят ваши Писания, чтобы знали, как издеваться над нами». Отвечал ему мученик: «Слышал я о Божественном гневе и об огне, сошедшем с Неба, что истребил твоего бога и сжег весь храм. Так если он бог, что же он сам не смог себя защитить?» Отступник сказал: «Так что же, кажется, и ты, мерзкий, издеваешься над нами и смеешься, потому что твой Бог отомстил за тебя?» Святой ответил: «Мне всегда хочется смеяться и хвалиться тем, что уничтожены твои боги, безумнейший, и возноситься и радоваться тем чудесам, что постоянно совершает мой Владыка. А отмщение за муки, на которые ты предаешь меня здесь, я приму там, в другой жизни, когда ты пойдешь в огонь и вечную муку. А здесь же — еще немного, и погибнет память о тебе с шумом». Тогда тиран необычайно разгневался и сказал: «Ну, если тебе это доставляет радость, тогда из любви к тебе я доставлю тебе еще другое наслаждение. Жалко мне тебя по своей доброте, и хотел бы я вывести тебя из твоего неведения, чтобы ты образумился и принес жертву безсмертным богам, которые украсили тебя многим добродетелями, удостоили великих почестей и богатства, а ты оказался неблагодарным к своим благодетелям». Отвечал мученик: «Что ты безумствуешь, беззаконнейший, и в неведении своем пытаешься сделать безполезное? Ты не обращаешь внимания на восстания варваров, забросил войну с Персией, ради которой привел в волнение всю вселенную, и все свои усилия направил на меня, раба Божия. Можешь предать меня любой смерти, но я не буду служить твоим богам, и повелениям твоим не подчинюсь».

Услышав это, отступник разгневался и призвал к себе камнетесов, что обрабатывают камень. Показывая им на один огромный и очень твердый камень, который находился напротив театра, он сказал им: «Рассеките его на две части и на одну плиту, что на земле, положите Артемия, а другую сбросьте на него сверху с огромной силой, и хорошенько придавите его, чтобы сокрушились все его кости. Тогда он на деле узнает, против кого пошел. Пускай ему тогда поможет его Бог». Камнетесы тотчас исполнили приказание. И камни так придавили святого, что все стоявшие услышали, как захрустели сломанные кости и разорвались все его внутренности, вытекли глаза, и все тело его было разбито. Но даже в таких жестоких мучениях святой продолжал воспевать Богу: «На камень вознес меня, привел меня, ибо Ты был упование мое, сильная крепость от лица врага. Ты поставил на камень ноги мои и направил стези мои. Приими, Сыне Божий Единородный, дух мой и не оставь меня заключенным в руки врагов». В таком положении он находился между камнями целые сутки, до следующего дня, когда тиран приказал поднять камень, думая, что мученик погиб и не имеет в себе дыхания жизни. Но когда камень убрали, Артемий встал, и все изумились, увидев обнаженного человека, без глаз, с раздробленным камнями телом и костями, с торчащими наружу внутренностями. И (о странное чудо!) он мог ходить и говорить с тираном, который, видя такое ужасное знамение, сам изумился и сказал присутствующим: «Вы видите это новое и непостижимое чудо? Поистине, клянусь непобедимыми и безсмертными богами, что этот человек — маг и чародей! Никогда бы не подумал, что тот убийца еще жив, может ходить и разговаривать, не имея членов и внутренностей. Боги сохранили его для вразумления многих безумцев, как страшное зрелище для тех, кто не поклоняется их надмирному могуществу». Сказав это, он обратился к мученику: «Вот, несчастный, ты лишился глаз и всех членов, изувечен и ни к чему не годен, и все еще продолжаешь надеяться на Него? Призови же милостивых богов и прибегни к ним, может быть, они помилуют тебя и не предадут на адские муки». Святой же, улыбнувшись, отвечал на это: «Твоим ли богам посылать меня на вечные муки? Если они сами не могут избежать их, куда уж им посылать других... Им самим уготован вечный огонь, адский тартар, скрежет зубов. И тебя предадут вместе с ними вечному огню, и будешь мучиться безконечно, потому что попрал Сына Божия, думая, что Его драгоценная и спасительная Кровь, которую Он пролил за нас, скверна и нечиста. Ты похулил Духа благодати, Которым был освящен. Мне же за этот малый труд и небольшое наказание дадут многие дары и венцы победные. Но зачем я разговариваю с тем, кто предал себя демонам? Уйди от меня, удались, делатель беззакония. Что общего у света со тьмой? Делай со мной, что хочешь, потому что ты узнал и на словах, и на деле, что твоей воле я не подчинюсь».

Придя на место казни, Артемий, взирая на Небо, произнес: “Благодарю Тебя, Боже мой, что укрепил меня... ”

Услышав это и не зная, что еще с ним сделать, отступник вынес против него следующий приговор: «Артемию, который отрекся от веры в богов, презрел наши и Римлян слова, и предпочел назваться христианином, а не Римлянином и еллином, а вместо дукса и правителя — Галилеянином, повелеваю отрубить мечом мерзкую голову». Услышав этот приговор, святой с радостью сошел с помоста и охотно последовал за убийцами. Когда они пришли на место, он попросил их позволить ему сотворить молитву Господу. Взирая на Небо, он произнес: “Благодарю Тебя, Боже мой, что укрепил меня, недостойного раба твоего, попрать жала диавольские, сокрушить его сети, уготованные ногам моим, и посрамить того, кто оставил Тебя, Свет мира, и последовал демонам. Благодарю Тебя, Единородный Сыне Отчий, что сподобил меня награды вышняго звания и сопричислил сонму святых Твоих, и что я закончил жизнь, исповедуя Тебя. Ныне же призываю Тя, Владыко, призри на мя, виждь смирение мое и даруй мне упокоение в наследии Твоем. Ибо ослабел я, и Ты не исцелил меня, а враги Твои восстали и замыслили против святых Твоих, говоря: «Пойдем, истребим их, чтобы не осталось больше и памяти о Христе». Так хвастается Иулиан и вопиет богохульным языком, устрашая, Владыко, народ Твой, ради которого Ты пролил честную Свою Кровь. Вот, жертвенники Твои сожгли и святыню, дом Твой лишили благолепия по грехам нашим, а кровь завета Твоего презрели. Но Ты, Долготерпеливе Господи, останови негодование Твое, угаси гнев Твой, который мы разожгли, возбудив Тебя, Человеколюбца. Сокруши гордую главу идолослужения, которая снова восстала и двинулась против рабов Твоих. Истреби с земли злобных его младенцев и разбей о несокрушимый камень Твоего исповедания и веры. Да приносится Тебе на всяком месте владычества Твоего чистая и непорочная жертва, и да прославится пресвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и во веки”. И, преклонив колена, он совершил три поклона на восток, говоря: «Боже от Бога, Единый от Единого, Царь от Царя, на Небесах восседающий одесную Родившего Тебя Бога и Отца, Ты, Который пришел на землю ради спасения нас всех, Венец тех, кто подвизается, кто с благоговением ведет брань ради Тебя, услыши меня сегодня, смиренного и недостойного раба Твоего, и приими душу мою с миром, и упокой ее вместе со святыми Твоими». И был голос с неба: «Услышал Господь молитвы твои, Артемий, и даровал тебе благодать исцелений. Поспеши же закончить путь твой и примешь награду и воздаяние за подвиги свои». При этих словах душа блаженного наполнилась радостью, представляя себе наслаждение и славу, которые он получит. В радости склонив главу, он принял удар мечом и восшел на Небо, представ перед Христом, ради Которого с такой ревностью принял смерть. Случилось это 20 октября. Тело и глава его, великое христиан утешение, остались на земле для исцеления душ и тел и избавления от всякого навета и пагубы. Их взяла одна христолюбивая жена по имени Аристи, диакониса Антиохийской Церкви, положила в драгоценную раку и отправила в Византию, чтобы там построили церковь в его честь. Однако задуманному не суждено было свершиться, и мощи, как драгоценное сокровище, положили в храме Честного Пророка и Предтечи Господня Иоанна, во славу Истинного Бога нашего, Которому подобает честь, держава, величие и великолепие ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.