Колонистка Бет

Глава 9

Глава 9

Бетани чуть пригнула голову, заходя в кают-компанию. Все-таки помещения на станции не были рассчитаны на людей такого роста как она. В коридоре все было еще более-менее, но вот входя в двери приходилось пригибаться, чтобы не удариться лбом об металлические края гермодверей.

Кают-компания была небольшой комнатой со стоящим в центре столом, диванчиками у стен, большим экраном вместо иллюминатора, барной стойкой со стоящей там кофе-машиной и какими-то контейнерами. На диванах уже сидели несколько человек, один высокий и худощавый, чем-то смутно напоминающий богомола, он держал в руке планшет и внимательно изучал данные на его экране. Рядом с ним развалился, откинувшись на спинку и заложив руки за голову другой участник экспедиции — невысокий и жилистый азиат. У экрана стоял уже знакомый мужчина, который представился как руководитель миссии, Сергей Владимирович Рудченко. Он поднял взгляд на входящих и кивнул головой.

— Вы пришли. — констатировал он факт: — где там Дмитрий и Мишель?

— Сейчас подойдут. — отвечает Сара, которая зашла в кают-компанию вперед Бетани. Позади раздалось тихое «клац-клац» и вслед за ними в помещение втиснулась Алиса.

— О, а вот и наша марсианская гостья. — говорит невысокий азиат, вставая со своего места: — наслышан. Не видел, но наслышан. Бетани Стоун, не так ли? Серия «Браво», второе поколение колонистов…

— Третье. — Бетани не успевает открыть рта, за нее отвечает Сара, которая проходит и садится на стул, скрестив руки на груди: — третье поколение, Джим. Девочке всего двенадцать лет, отстань ты от нее.

— Двенадцать лет? — азиат кидает на нее оценивающий взгляд: — а каков у вас в Джексонвиле возраст сексуального согласия?

— Прошу прощения? — переспрашивает Бетани: — вы о чем?

— Джим, прекрати немедленно. — говорит Сара: — еще одно замечание в карьерный лист хочешь получить? Бетани — это Джим Ли, наш специалист по демографии и социологии. Высокий и мрачный в углу — доктор Уильям Фезерборн, он теоретический физик в области квантовой неопределенности. Ситуация со связью его просто убивает.

— Поправка. — не поднимая головы от своего планшета откликается высокий и худощавый: — не убивает, а угнетает. Убивает меня время. Драммер, уж кто-кто, а ты должна знать как важна в науке точная терминология.

— Еще он немного педант и зануда. — вздыхает Сара: — ну, вот. Теперь ты знаешь всех, кто на станции.

— Поправка. — на этот раз высокий открывается от планшета и поднимает голову, находит взглядом Сару: — кроме Лиама, с которым произошел досадный несчастный случай, а также Нэша и Роуз, которые лежат в искусственно индуцированной медикаментозной коме. Драммер ты продолжаешь удивлять меня. Неужели так трудно научиться следовать фактам?

— Хорошо. Он зануда и педант. Никаких «немного». Вот прямо педаль в пол. — говорит Сара: — что же касается Джима… лучше тебе держаться от него подальше, Бет. И ты целее будешь и колонисты Джексонвиля потом нас на вилы не поднимут за… то, что он может с тобой сделать.

— Не думаю, что Джим Ли может представлять для меня угрозу. — говорит Бет, смерив взглядом невысокого и худощавого специалиста по демографии и социологии: — я довольно крепкая. Мы можем даже побороться с ним, чтобы вы не переживали обо мне, Сара. У меня черный пояс по джиу-джутсу и квалификационный допуск инструктора третьего ранга по «Системе».

— Вот как раз бороться с ним я тебе и не советую. — качает головой Сара: — Джим! А ты выбрось свои мысли из головы, или где они там у тебя аккумулируются. Бетани — наш почетный гость и по сути она малолетняя марсианка.

— Строго говоря, ее нельзя назвать малолетней. Малолетним считается возраст до десяти лет. Во многих культурах на Земле возраст согласия исчисляется с первых месячных. Все что нужно Джиму для того, чтобы определить, является ли присутствующая тут колонистка подобающим партнером для коитуса — выяснить были ли у нее первые месячные и когда. — снова открывается от своего планшета высокий: — учитывая внешние физические данные колонистки — это вполне вероятно. Возможно, особые условия Марса и географическое положение Джексонвиля дает эффект акселерации созревания и взросления, что неминуемо должно отразится на собственно половом созревании и…

— Доктор Фезерборн! Немедленно прекратите! — обрывает его Сара: — она еще ребенок! И она — колонист!

— Матч по борьбе! В правом углу ваш покорный слуга Джим Ли, уже смазанный маслом и готовый быть униженным прекрасной марсианкой. — кивает головой Джим: — раз уж таково ваше предложение, Бетани, как я могу отказаться. Как только ваши спасатели вытащат нас из этой дыры, а потом ваши следователи пропустят нас через мясорубку — я готов. Не забудьте о своем обещании, Бетани. Противостоять вашим железным мускулам и марсианским рефлексам я конечно же не смогу, но тут главное участие, не так ли?

— Этот мужчина — извращенец. — в ухе у Бетани раздается голос Алисы по внутриканальному передатчику: — держись от него подальше. Я таких видела… они за школьницами в пляжных кабинках подглядывают и камеры в публичных туалетах устанавливают.

— Джим! Все! Хватит. Закрыли тему. Иначе ты от меня сейчас получишь. — Сара поворачивает голову и сверлит азиата тяжелым взглядом. Тот вздыхает и опускает голову.

— Как скажешь, Драммер. Я просто хотел немного разрядить обстановку. А то у нас тут немного мрачновато, не находишь?

— Лично я считаю усилия доктора Ли по сбору информации в своем поле квалификации достойными восхищение. — подает голос высокий: — бедняге не повезло с полем деятельности, социология и демография. Мы можем только выразить сочувствие тому факту, что доктор Ли получил свою степень по социологии и демографии. Это как докторская степень в области ковыряния в носу. Псевдонауки. Недонауки. Не науки вовсе. Однако. — высокий поднимает палец вверх: — обратите внимание как доктор Ли старается! Ради сбора информации в своей сфере — он готов даже бороться с явно превосходящей его по размерам и силе представительнице третьего поколения колонистов Джексонвиля. Готовность пожертвовать своей жизнью ради науки — достойно восхищения. И, для записи, специалист Драммер — я называю Джима Ли доктором только потому, что в противном случае вы обещали вынести мне замечание в карьерный лист. Я не считаю достижения в социологии и демографии наукой в принципе. Его докторат — это абсурд.

— Да, мы все знаем твое мнение, Билли. — закатывает глаза азиат: — Марс не приспособлен для жизни, Драммер — тиран, а у меня нет докторской степени. Кстати, насчет того, что Драммер — тиран…

— Вот и вы. — руководитель поворачивается к двери и все замолкают. В кают-компанию входит давешняя девушка с голубыми волосами и Дмитрий. Бетани вспоминает что так и не узнала, как зовут эту девушку. Она встает и протягивает ей руку. Девушка останавливается и смотрит сперва на нее, потом на ее руку. В глазах у нее легкое удивление.

— Меня зовут Бетани Стоун.

— Я — Мишель Штейн. — после некоторого колебания девушка с голубыми волосами пожимает ее руку: — я космобиолог на станции.

— Судьбоносная встреча. Марсианская дочка тысячи джеддаков и земная принцесса. — кивает Джим Ли: — встреча двух цивилизаций. У колонистов в Джексонвилле частная собственность отсутствует как таковая, а наша Мишель — яркое доказательство преимуществ капитализма и свободного рынка.

— Заткнулись все. — коротко кидает Сара. Наступает тишина. Бетани смотрит на нее. На короткий момент в голосе Сары Драммер, помощницы руководителя миссии — звучит сталь. И в этот момент все беспрекословно подчиняются.

— Крутая тетка. — замечает Алиса в ухе у Бетани: — у меня такая училка в старших классах была. Попробуй ее не послушаться, взглядом таким одарит… и голос такой же. Кстати, татуировку у нее на шее видела? Откуда она мне знакома?

— Это знак Бродяг. — шепчет Бетани.

— Бродяги? А… те самые поселения в астероидных поясах, с которыми в свое время войска ООН разбирались? Неужто эта тетенька оттуда? Но как она тогда… ой даже знать не хочу. Странная тут компания.

— Коллеги. — говорит руководитель станции: — я собрал вас тут для короткого объявления. С появлением на станции колонистки из Джексонвиля эвакуация станции становится неизбежной. В течении ближайшего времени сюда прибудут спасательные команды. Бетани. — он поворачивает голову к ней: — мы рады что ты присоединилась к нам.

— Это взаимно, Сергей Владимирович. — кивает она в ответ. Вежливость — важная составляющая социальной коммуникации, ее так обучали в школе. Сейчас ее приоритетом является сбор информации об этих людях. К сожалению, она не может их спасти, это уже не спасательная операция, ее саму спасать нужно. Что досадно, однако даже в такой ситуации она не должна забывать о своем долге как колонистки из Джексонвиля. Потом, когда их отсюда вытащат — будет много вопросов. Конечно, ее личный монитор все записывает, да и у Алисы в теле Джаспера постоянно ведется запись всего, что происходит. Но она не просто собирает информацию, она анализирует ее. Делает выводы. Пока ясно только одно — эта станция является очень подозрительной операцией, одной из тех, которые называют тайными и скрытными. Типичная блэк опс. Такие, после которых на земле зачищают свидетелей, растворяя их в кислоте или закатывая в бетонные башмаки и пуская прогуляться по морскому дну. Конечно, никто не станет делать такого на Марсе, но все же это заставляется задуматься. Если эти люди уже раз соврали — самим фактом сокрытия станции, то кто сказал, что они скажут правду сейчас? Они что-то скрывают. Продолжают скрывать. Она видит, как они обмениваются взглядами, прежде что-то сказать. Сара Драммер — не сказала всей правды. Может быть, изначальная миссия их станции и была таковой — вызнать секрет Джексонвиля, узнать почему он продолжает жить и процветать. Но кто сказал, что эта была единственная миссия? Она не хочет думать о худшем, но ее обучали именно так — сперва предположить худшее, тогда ты будешь готова ко всем что может произойти. Судя по компоновке, данная станция сконструирована, как и прочие такого типа — вокруг реактора. Наличие реактора предполагает возможность его перегрузки. Мощность? В зависимости от типа реактора. В нескольких десятках милях от Джексонвиля находится термоядерный боеприпас неизвестной мощности — вот какой вывод она может сделать. И… это если предполагать, что этот боеприпас единственный. Шолохов уже применял термоядерные заряды для того, чтобы добраться до залежей редких руд, мощность термояда ограничена только собственным воображением и запасами дейтерия. Эти люди уже продекларировали себя как враги Джексонвиля и у нее нет права считать иначе. Хорошо, что скоро тут будут специалисты из спасательных бригад, они разберутся со всем этим… но пока она тут одна. Представитель ее города. Чтобы там не говорили земляне, чтобы не говорили Шолохов и Хученг, она точно знает, что Джексонвилл — это новая нация. Ее нация.

— С прибытием Бетани у нас от четырех до восьми часов до момента эвакуации специалистами Джексонвиля. Мною предприняты все необходимые действия. Бетани, прошу не воспринимать эти действия как враждебные, но я вынужден был уничтожить все носители информации о миссии. Таковы инструкции. Но… есть вещи, о которых мы не можем умолчать и нам нужна помощь с ними. Мы не имеем права. Дело в том, что три недели назад нами была обнаружена аномалия в гравитационном и электромагнитном спектре. Ваши боты в поисках ресурсов что-то повредили и обрушили свод тоннелей ниже. После чего боты стали выходить из строя. Мы послали своих ботов на разведку, они тоже вышли из строя. После чего коллективным решением всех на станции… — послышался глухой кашель, и руководитель прервался, посмотрел на Мишель, которая громко прочистила горло.

— Как я уже говорил, общим решением всего коллектива. Мы послали троих людей провести разведку рядом с аномалией. Хочу упомянуть что главе группы, Лиаму Торстену было особо указано о недопустимости какого-либо взаимодействия с аномалией, использовать только пассивные сканеры и способы получения информации. Никаких проб, никакого облучения. К сожалению, это закончилось неудачей и несчастным случаем. Оборудование вышло из строя…

— Взорвалось. — перебивает его Сара и руководитель запинается. Потирает лоб ладонью и устало вздыхает.

— Взорвалось. — повторяет он вслед за ней: — спасибо, Драммер. Так вот… у нас двое в реанимационных капсулах в состоянии гибернации. И… Лиам. Вы уже нашли его. К сожалению я вынужден констатировать потенциально опасную ситуацию и применить ко всей станции и всем присутствующим протокол «Лесной пожар». — он делает паузу и обводит всех взглядом.

— Сука. — в наступившей тишине отчетливо слышен голос Мишель: — ты серьёзно⁈

— Мишель. Ты же космобиолог. Это твоя стезя. Ты понимаешь, что у нас нет выбора.

— Чушь собачья! Нас необходимо эвакуировать, никакой биологический опасности нет, это излучение! Или волны… в любом случае именно оставаться тут — опасно. Разве ты не видишь, что с нами творится? Эвакуация необходима! Это… это как радиация, оно накапливается, у него кумулятивный эффект, чем дальше, тем хуже. «Лесной пожар» запрет нас всех тут, нам еду будут на лопате подавать!

— К сожалению у меня нет другого выбора. На станции объявлен протокол «Лесной пожар». Вплоть до прибытия спасателей всем запрещено покидать помещение кают-компании. Сейчас все должны облачиться в скафы, через час будет произведена процедура полной разгерметизации станции, откачка атмосферы и дезинфекция. По прибытии спасателей — не вступать в прямой контакт, показать наличие красного протокола.

— Это не биологическая опасность. Не вирус, не бактерия, ничего такого. Это излучение. Волна. Сочетание факторов. Инфазвук. Не знаю. Я — биолог, а тут нужны физики, химики, математики, какие-то еще специалисты. Но никакой биологической опасности тут нет! — встает с места Мишель: — Сергей, нельзя «Лесной пожар» объявлять! Это оставит нас тут, просто оставит нас всех на станции, даже когда прибудут спасатели — мы никуда не тронемся с места, под таким протоколом нам никто не даст. Нас изолируют прямо тут… здесь мы все и умрем. Или чего похуже. Вы же видели, как себя вели боты? Разве боты могут заразиться чем-то биологического происхождения? Нет. Это излучение.

— Это не может быть излучением. Любое излучение оставило бы след на сенсорах и приборах. — говорит высокий и худощавый: — лично я полагаю, что изменения в организмах у сотрудников станции вызваны массовой галлюцинацией. Это единственное объяснение всему происходящему. Да, приборами зарегистрирован необычный электромагнитный фон и гравитационная аномалия, но ни то ни другое не может так влиять на организм.

— Прошу прощения. — говорит Бетани: — протокол «Лесной пожар»? Полная изоляция в связи с подозрением на наличие экзотической формы жизни, могущей представлять потенциальную опасность для человека?

— Да. — кивает Сергей Владимирович и закатывает рукав, и его кожа отдает металлическим блеском: — вот. У многих членов миссии появились необычные симптомы. Я предполагаю, что это может быть вызвано какими-то экзотическими формами жизни. Что-то вроде вируса. Внеземного происхождения. На Марсе все-таки есть жизнь.

— Чушь. Нет тут никакой жизни. Я проверила все. Ничего. Что бы это ни было — это не жизнь, не органика. — возражает ему Мишель.

— В привычном нам понимании — нет. — отвечает руководитель станции: — но мы уже зашли на незнакомую территорию. И у нас есть ответственность перед всем человечеством. Если это в самом деле неизвестная форма жизни, некий супервирус — то мы не можем передать его спасательным бригадам из Джексонвиля. Мы ничего не знаем о нем, как это передается, какой у этой болезни инкубационный период, как протекает болезнь и… насколько она летальна.

— И вообще болезнь ли это. — ворчит Мишель, складывая руки на груди.

— И это тоже. — соглашается с ней руководитель.

— Если мы все равно собирались «Лесной пожар» объявить, тогда какого черта внутрь станции ее пустили? — Дмитрий указывает на Бетани: — нельзя было ее пускать! Оставалась бы снаружи, кислорода ей бы хватило у нее рециркуляция в норме, энергии завались, а от голода и жажды она бы пострадать не успела.

— Кто знает, как именно передается вирус? Может быть это информационная форма вируса, передаваемая излучением и записываемая на клеточном уровне? — отвечает руководитель: — нельзя рисковать.

— Колонистку в станцию пустили для того, чтобы у нас был заложник. — говорит высокий и худощавый: — и хотя я не одобряю таких действий с точки зрения этической, в конце концов она всего лишь ребенок, но с точки зрения прагматический Рудченко действовал безупречно. Теперь Джексонвилл не сможет просто забыть о нас или «случайно» взорвать на поверхности термоядерный заряд и завалить нас в этой пещере. Так что, браво, Сергей Владимирович, что за циничность и хладнокровность. И конечно же я осуждаю вас за такое поведение как человек. Однако отчаянные времена — отчаянные меры.

— Доктор Фезерборн! Что за инсинуации!

— Билли не так уж и неправ. — бормочет себе под нос Джимми Ли: — держу пари что вы так и подумали, Сергей Владимирович.

— Хотя идея о вирусе, который передается через волны или излучение… это не вирус, а скорее информационная бомба, которая загружается в клетки реципиента, чтобы сработать там. Если это действительно так, то наша Мишель права. — добавляет доктор Фезерборн: — довольно смелый полет мысли для администратора. Что за интересная гипотеза, жаль, что неверная.

— Доктор Фезерборн. Специально для вас и Мишель повторюсь — объявлен протокол «Лесной пожар». Вам ясно? Вот и хорошо. Есть вопросы? Нет, Мишель, я не буду отменять протокол. Да, доктор Фезерборн, вам тоже необходимо надеть скаф, если только вы не хотите задохнуться, когда в помещениях станут откачивать атмосферу. И да, все остаются в этой комнате вплоть до того момента, пока не прибудут спасатели. Всем все ясно? Приступайте.