Кольцо Неба

45. Фуми-э

Поднимаясь по склону Унзен-дакэ, Джек и его друзья оставили позади чайный домик и направились на запад. Сосны покрывали склоны вечнозеленым ковром, что вскоре превратился в сплошные камни. Облака испарений сери кружили над вершиной, и Джек был бы рад обойти вулкан, а не идти по нему. Огромная гора казалась тенью в небе, и он старался идти как можно дальше от нее.

Они уходили все дальше от берега, воздух в горах был прохладнее и не таким влажным. И хотя дорога была сложной, они уверенно двигались вперед. Они знали, что Казуки нанял ронинов, потому не теряли бдительности.

Бенкей вел их, за ним следовала Акико на коне, Йори шел рядом с Джеком, а Миюки и Сабуро замыкали строй. Они почти никого не встречали по пути.

— Что ты сделаешь, как только вернешься в Англию? — спросил Йори, на один шаг Джека приходились почти два его шажка.

— Найду сестру, — ответил Джек.

— Конечно, а потом?

Джек улыбнулся, почти забытые воспоминания о доме наполнили его сердце.

— Съем пирог с говядиной. Выпью свежего молока. Послушаю звон колоколов Собора Святого Павла… пройду по лондонскому мосту… зайду на рынок. — его улыбка увяла, в глазах появилась печаль. — Приду на могилу матери… может, закопаю там воспоминания об отце, — он тяжко вздохнул. — Пойду домой на Лаймхаус с Джесс, если мы все-таки найдем друг друга.

— Найдете, — сказал Йори, закусивший нижнюю губу, чтобы не заплакать. — Джек. Я буду скучать, — признался он.

Джек повернулся к другу, удивленный таким выражением эмоций.

— Ты всегда заступался за меня в Нитен Ичи Рю, — продолжал Йори. — Верил в меня, хотя другие уже не верили.

— Сенсей Ямада верил в тебя, — напомнил Джек.

— Да, но он был моим учителем. А ты мой друг. Я только сейчас понял, какой замечательный друг, когда ты пропал… когда мы думали, что ты утонул. Знаю, что ты должен уйти, но я этого не хочу.

— Ты можешь уплыть со мной, — сказал Джек, не совсем шутя.

— Правда? — Йори загорелся от мысли.

— Если ты готов два года жить в грязной каюте и спать на полной вшей подстилке!

— Два года? — ответил Йори, но энтузиазма не убавилось. — Хорошее время для медитации.

Джек рассмеялся. Йори всегда находил хорошее в плохом.

Тропа вывела их из леса на поляну. Равнина и холмы ниже ее были разделены на рисовые поля. Небольшая деревушка из соломенных хижин стояла среди полей.

Они приближались, и Джек услышал чей-то плач.

Они вошли в деревню и прошли хижины, что были близки к разрушению. Деревянная телега стояла на одном колесе, прислоненная к хлипкому амбару. Несколько худых куриц бегали по дороге. Место было бедным, людей не было видно.

Но были признаки борьбы: несколько дверей было выбито, свалялась сломанная мотыга, угли, от некоторых даже еще шел дым. И кровь на земле высыхала на солнце.

Старик в рваном кимоно сидел у полуразрушенного дома. Костлявые пальцы закрывали лицо, он громко плакал. Он услышал их шаги и испуганно поднял голову, его тощее тело дрожало. Лицо его было в морщинах от времени и слез, глаза его были печальными и налитыми кровью.

Йори опустился рядом с ним на колени и спросил:

— Что случилось?

Узнав одежду монаха, старик немного успокоился. Он сглотнул, чтобы найти в себе силы говорить, а потом выдавил имя так, словно оно было ядовитым.

— Матсукура! Даймё Шимабары.

— Даймё? — Акико слезла со спины коня. — Но он должен защищать фермеров.

Старик покачал головой.

— Предыдущий лорд, Арима, так и делал. Но его изгнали в прошлом году по приказу Сёгуна из-за христианской веры. И теперь нами правит тиран… и ему не нравятся японцы-христиане, — старик вдруг замолчал, поняв, что сказал слишком много. — А кто вы такие?

Джек решил рискнуть и снять шляпу после слов старика. Глаза мужчины расширились, когда он увидел лицо Джека.

— Иностранец! И… христианин? — спросил он с надеждой.

Джек кивнул.

— Можете верить нам. Меня зовут Джек.

— Я… Такуми, — с сомнением ответил старик и поклонился.

И он раскрыл им правду.

— Видели ужасный новый замок в Шимабаре? — начал он, вытирая нос рукавом. — Матсукура снес район христиан, чтобы построить его. И всех заставил служить ему, чтобы построить эту крепость. И он удвоил налог на рис всем фермерам… но ему и этого мало!

— Так самураи пытались забрать у вас рис? — спросил Сабуро.

— Нас очень мало, — вдохнул Такуми. — Мы не сможем оплатить ему долг. Патруль уже приходил сюда и заставил нам исполнить фуми-э.

— Фуми-э? — спросил Джек.

Такуми кивнул.

— Мы должны были… растоптать… икону Иисуса, — объяснил он, лицо искривилось от ужаса, когда он вспомнил такое кощунство.

— Зачем? — спросил Сабуро.

— Чтобы доказать, что мы не христиане. Если кто-нибудь отказывался, их забирали на казнь на вершине Унзен-дакэ.

— Почему они оставили вас?

Лицо Такуми исказилось от вины.

— Я… исполнил фуми-э.

Он упал на колени и сцепил руки в молитве.

— Господь, прости мне мои грехи. Я сделал так, чтобы спасти семью… — он с мольбой повернулся к Джеку. — Но дочь не смогла… и теперь она и внучка… — он всхлипнул и взвыл.

— Ваш господь простит вас, — сказал Йори, пытаясь успокоить его.

Такуми уставился на Джека с диким взглядом.

— Уходи! — крикнул он. — Уходи из этого ада, иностранец, пока есть шанс.

— Хороший совет, — сказал Бенкей, уже направившись к дороге.

— Я не могу уйти, — возразил Джек. — Не могу пройти мимо страданий христиан.

— Спасать их решил? Мы не можем так рисовать, — возмутилась Миюки. — Самураи Матсукуры уже идут по нашему следу. И даймё намерен избавиться от иностранцев. У тебя уже есть враги — Сёгун и Казуки, новых не нужно.

Джек указал на адскую вершину, что пугала его всю дорогу.

— Но там невинные женщины и дети, которых убьют из-за их веры!

Акико была в смятении, разум и сердце спорили.

— Нельзя спасти всех в Японии, Джек, — сказала она. — Мы должны доставить тебя в Нагасаки и домой. Тебя мы должны спасти.

— Но разве не для этого нужны самураи? Честь, щедрость, честность.

— Дело не в бушидо. А в возможностях. Нас шестеро, а у даймё целая армия. Чем мы поможем?

Сабуро и Миюки кивнули, хотя решение далось им непросто. Йори вступился:

— Цунами как-то прибило к берегу десять тысяч рыб, — начал он. — Монах пришел на берег и увидел, как рыба корчится на песке. Он поднимал их по одной и бросал в море. Самурай сидел неподалеку и смеялся над ним: «Глупый монах! Пляж огромен, тысячи рыб. Чем ты им поможешь?» Монах поднял задыхающуюся рыбу и бросил ее в море. С понимающей улыбкой он ответил: «Хоть кому-то из них, но помогу».