Комсомол имени Летова

Не Москвой единой

Для меня главным показателем успешности левой организации является наличие в ней несовершеннолетних, девушек и региональных групп. Если они присутствуют, значит, в организации действительно есть настоящее равенство, вне зависимости от возраста, пола и места проживания. И, естественно, есть драйв. В АКМ‑2005 все это было.

В основном я описываю московские мероприятия, ибо принимал в них непосредственное участие. Но было бы неправильно оставить без упоминания АКМовские региональные организации.

Одним из старейших было отделение в Новосибирске. Там сменилось несколько поколений, наибольший расцвет пришелся на командирство Вадима «Комиссара» Иванова. Новосибирцы были на острие всех местных проблем, старались создавать ячейки в других сибирских городах, например, Барнауле.

У Вадима позже произошел некий идейный дрейф на тему попытки создания некой национал-коммунистической движухи, а затем против него было сфабриковано уголовное дело, в результате которого он оказался за решеткой. Заменяла его очень красивая и толковая девушка Настя, позже перебравшаяся в Питер. Оставшиеся в Новосибирске категорически препятствовали назревшему в 2006‑м ребрендингу. Сейчас они — кучка комичных мужиков под сорок, торчащих в молодежной организации.

Еще до раскола появилось и отделение в Якутии. В первых номерах «Контрольного выстрела» они активно делились своей практикой по граффити и расклейке листовок. Местный координатор Саня Искринцев очень похож на зайца-каратиста из серии «Ну, погоди!» про Олимпиаду. Нащелкать он тоже мог ощутимо, что однажды ощутил на себе бывший товарищ, уличенный в стукачестве. В столичном махаче с бонами Саня как-то тоже достойно поучаствовал. Он часто вписывался у меня, и тем для разговора у нас было много: помимо политики оба интересовались мистикой и творчеством Толкина.

Позже Саня поступил в аспирантуру в Ленинграде и сумел поднять отделение там. Вместе с союзниками они зажигали на Исаакиевском соборе, громили офисы ЕдРа и консульство Латвии. Традиционный местный командир Максим Малышев неоднократно честно страданул за АКМ, познав задержания, обыски и избиения, но, увы, не имел организаторского таланта. Новичков он по большей части искал на нудистском пляже, где проводил львиную долю времени. Поэтому с уездом Искры из города отделение там стухло до появления Глеба Таргонского. Но в тот момент АКМ уже объективно подходил к логическому концу, что явилось для Глеба ударом и фактически толкнуло к уходу в КПРФ.

Три поколения сменилось в Ростовской области. Во времена «Трудовой России» там был некий Вячеслав, а потом настала эра Владов. Старший Влад имел татуировку флага СССР на шее и несколько криминальные повадки, такой простой пацан с характерным говором. В Москве однажды экспроприировал ноутбук у зазевавшегося буржуя. Как организатор он был, мягко скажем, не силен, но тут на выручку пришел младший Влад. Придя в организацию 14-летним, он не только наладил работу в Ростове-на-Дону, но и создал ячейки в Азове и еще нескольких областных городах. Товарищ Рязанцев до сих пор в строю и активно борется за права трудящихся у себя в области. Нас с ним объединяет не только музыкальный вкус, но и совпадающая по сей день политическая линия.

В то время многие анкеты приходили не через Интернет, а обычной почтой. Почему-то до сих пор помню письмо Славы Гусева из Иваново. Скромный парень, глядящий с фотографии для партбилета, вырос в одного из лучших региональных командиров. Именно в Иваново впервые вынесли слоган «Путин хуже Гитлера!», за что их жестко прессовали местные мусора, избивая и сажая на сутки. Слава оказался парнем со стальными яйцами и вообще отличным человеком. Ивановцы не сдавались и активно продолжали борьбу на всех фронтах. Позже Славу достойно подменял подтянувшийся из комсомола Илья Журавлев.

Хорошее и стойкое отделение было и в Ульяновске. Яркий трибун Андрей Михайлин и скромный трудяга Денис Викторов составили отличный руководящий дуэт. Они очень много занимались различной социалкой и достигли высокого уровня узнаваемости в регионе. При осаде администрации разъяренными гражданами флаг АКМ был на передовой, что дорогого стоит.

В Карелии под руководством интеллигентного Вити Павлова, пришедшего из СКМ, выросло активное и креативное отделение. Помимо достоянного участия во всех акциях протеста, они навсегда запомнились акцией в стиле Парижа‑68. Из окон Петрозаводского государственного университета ребята вывесили красные баннеры «Бунт», «Протест», «Революция» и разбросали листовки. Мы мечтали повторить нечто подобное в МГУ, но так и не вышло. Ну, и местным едросам ребята тоже хавали прикурить.

Калужское отделение во многом держалось на огромном энтузиазме местного командира Андрея. Он постоянно мотался в Москву и с удовольствием участвовал в акциях прямого действия. Но и на месте работа велась, одни из самых больших отчетов мы получали именно из Калуги. Акция прямого действия против нашистов и несанкционированное шествие против отмены льгот — лишь часть послужного списка. Да и ребята там были душевные, мы с удовольствием гоняли в Калугу в гости.

В Тюмени собрались брутальные ребята, любившие тяжелую музыку и Иосифа Виссарионовича. На вопрос, как идет работа, всегда гордо отвечали «по-сталински!». Местные лидеры Джедай и Мановар неоднократно вляпывались в нелепые уголовные дела, то про осквернение памятника жертвам репрессий, то про оскорбление чувств верующих. Не могу сказать, что одобряю все их действия. Тем не менее, прессовали их в первую очередь за то, что АКМ в регионе представлял заметную силу.

Под постоянным прессингом находилось и кемеровское отделение во главе с командиром Игнатом. Простой и бескомпромиссный парень гоповатого вида постоянно портил жизнь местным властям. Да и рутинная работа велась на регулярной основе. Во время поездок на родину землякам помогал наш Рома, сагитировавший в ячейку брата.

Красноярскому командиру Денису Стяжкину однажды сильно досталось в Москве, когда он в одиночку пошел раздавать «Контрольный Выстрел» на Чистых прудах. В то время там постоянно тусовались наци, поэтому неудивительно, что вернулся он с помятым лицом и порванной АКМовской футболкой. В родном городе у них тоже бывали конфронтации с правыми. Ныне Денис достаточно известный оппозиционный журналист и поэт, хотя его взгляды несколько изменились в сторону либерализма. Но отличным парнем он все равно остается, и мы периодически общаемся.

Отдельного упоминания достойна и самарская ячейка. Тамошний координатор Миша Ломако был героичным, но дико невезучим малым. Часто ездил в Москву, однажды по дороге умудрился заработать неполитическую условную уголовку. Да и в столице злоключений на его долю хватало. Ну, а отделение было деятельным и не раз стойко выдерживало репрессии.

Активно стартанули товарищи в Орле. Они проводили много акций, наиболее успешная — в защиту студенческого проездного. И, конечно, организовали концерт Гражданской Обороны под флагом АКМ, ставший значительным событием для города. Позже местный командир Андрей перебрался в Москву. Мощный, почти двухметровый парень вскоре стал красным скином и как-то потерялся. Хотя я был бы крайне рад пообщаться с ним.

Оренбургский координатор Константин писал очень хорошие статьи в газету и выстроил в городе компактную, но очень работоспособную ячейку. Особое внимание они всегда уделяли борьбе за свободу политзаключенных.

А Пенза освоила тему с красными скинами на региональном уровне, когда это еще не стало мейнстримом. Они сумели организовать у себя в городе «теплый» прием Васе Якеменко из движения «Наши» забросав его яйцами. Единственная забавная деталь — они очень любили присылать в газету статьи с громкими заголовками в духе «Первомай в Пензе, или равнение на Берлин». Когда приступаешь к чтению, думаешь, что пацаны там устроили махач с мусорами в духе берлинского Черного Блока. Однако смысл подобных статей всегда сводился к подытоживанию очевидного: в Европе круто, а у нас отстойные шествия с КПРФ. Ребята были активны, и их рефлексии понятна. Когда в конце нулевых местный командир Саня перебрался в Москву, ячейка понемногу сникла и обновиться уже не смогла.

Были и сильно отдаленные отделения. Во Владивостоке в АКМ переформатировалась одно из местных движений, его лидер Николай Соснов стал заметной персоной на региональном уровне.

Благовещенскую ячейку возглавлял товарищ Арчаков, университетский профессор. Однажды он доехал до Москвы и поразил всех внешним видом. На лицо вылитый Берия, но при этом здоровенный качек. На него с товарищами заводили уголовное дело по вандализму за граффити, к счастью, реальными сроками не закончившееся.

Похожее уголовное дело завели и в Астрахани. И отрадно, что реальным сроком оно тоже не закончилось. Местный руководитель Андрей Травчук будучи в Москве, сдружился с Саней Шалимовым. Оно и неудивительно, ибо всяких перлов он тоже выдавал немало. Те, кто в курсе, наверняка улыбнутся при фразе «искать матрешек». Мы с ним много спорили на тему идеологии, но всегда оставались в добрых отношениях.

И по сей лень в строю нижегородская ячейка во главе с Ильей Соколовым. И не столь важно, под каким названием, но ребята продолжают борьбу, да и связь с ними мы поддерживаем.

Самым неуспешным следует признать отделение в Екатеринбурге, или Свердловске, как мы его всегда называли в официальных отчетах. Сначала там был парень, имени не помню, внешне похожий на скина, ветеран движа. Прославился он исключительно тем, что приехал в Москву на несколько дней, вписался у Женственного, постоянно бухал и питался за его счет, но уезжать не спешил. Учитывая, что он оказался довольно грузовым собеседником и бесполезным активистом, даже толерантный Гарик был вынужден его отписать. Но его сменщик оказался еще круче. Звали этого мудака Валерий Кирпун, и нашелся он по линии КПСС. Собственно, он и но возрасту-то едва проходил, ибо мужику было сильно за тридцать. Но главная беда была в том, что адекватности в нем не было от слова «совсем». Самый фееричный эпизод был, когда мы провожали делегатов съезда из Москвы. Меня как раз определили провожатым этого самого Кирпуна. Минут за двадцать до поезда он выдаст: «Паспорт потерял!» Цезарь выражает надежду, что уехать можно просто по билету. На это я слышу вторую волшебную фразу Кирпуна: «И билет в нем был!» Серега выдает нечто: «Вась, ну ты попробуй добазариться, может, его так посадят». Пока искали паспорт и тупили, до поезда осталось минут пять, пришлось бежать. А Кирпун бегал паршиво. Когда мы оказались у нужного вагона, я понял, что проводница ни за что не пустит это перемазанное замерзшими соплями чудище в вагон без документов. Так оно и вышло. Кирпун отправился на бессрочное проживание к Ложкиным. Правда, после того, как он обоссал им ковер, терпение добродушнейшей из семей лопнуло, и его тупо выгнали. Тем не менее, до Свердловска он добрался. Цезарь тогда придумал дурацкую идею с московскими кураторами регионов. На самом деле, есть смысл делать региональные кусты с центром из наиболее сильной местной ячейки, а не насаждать все из центра. Но АКМ, увы, был все же основан на централизме, а не здравом федерализме. Меня назначили куратором ряда ячеек, Свердловска в том числе. Естественно, я и не собирался его курировать, считая ячейку мертворожденной. Но однажды ночью, часа в два, у меня зазвонил телефон. И заговорил отнюдь не слон, а чертов Кирпун. Голос его был настолько взволнован и трагичен, что я поначалу предположил, что к нему в дверь ломятся с обыском. Но проблема оказалась куда трагичнее: «Мне сегодня пришла газета "Гласность". Что случилось, почему положили не 50 газет, а 49?». На этом я повесил трубку, и больше о существовании свердловской ячейки мы не вспоминали.

Были отделения в Мордовии, Новотроицке. Северодвинске, Твери, Ярославле, Смоленске, Саратове, но по существу о них сказать особо нечего. В Мордовию ездил Шалимов, но весь его отчет свелся к тому, что «местные бабочки-художницы повязки нарукавные новые делают». В Новотроицке активисты вроде как попадали в психушку с формулировкой «так бороться за идеи коммунизма может только сумасшедший», но это больше похоже на байку. Баннер «Чиновник урод, душит народ!» из Северодвинска я видел, а самих людей — ни разу. Тверские вроде агитировали по вузам и пару раз доехали до Москвы, но как-то не запомнились. Из Ярославля приезжала девушка Саша, а что там было на месте — вопрос сложный. Был умный, но хмурый парень из Волгограда, видимо, никакой как орговик, поскольку отчетов оттуда не было. В Саратове людей прессовали на митингах, но пообщаться вживую нам не довелось, хотя сегодня Сергей Вилков — известный левый журналист, побывавший под уголовным преследованием за свою деятельность.

Не будем забывать, что одним из главных слоганов АКМ был «Наша Родина — СССР!». Отрадно, что у нас действительно были республиканские отделения.

В Молдавии, если честно, вышло не очень. Местного командира Петра пришлось отучать распространять газету по почтовым ящикам, тем паче, что тираж был не столь велик, и высылали мы ему не так много. Со временем он перебрался в Москву и стал активно рубиться за Каддафи.

Самое героическое отделение, безусловно, было в Латвии. Долгое время двигавшийся вместе с местными нацболами Андрей Красный в условиях насаждаемого государством антикоммунизма организовал ячейку АКМ в Риге. Они активно боролись с антисоветизмом, участвовали в акциях в поддержку русскоязычного населения, многое делали по социальным темам, противостояли нацистам в уличных столкновениях. Посте одной из акций прямого действия во время визита Буша был вынужден бежать в Москву Артур «Хищник», которому грозили семь лет тюрьмы. Позже уголовное дело завели и против Андрея, но все ограничилось условным сроком. Уже в 2010‑х он на некоторое время переехал в Москву и радовал нас рассказами про советскую Латвию. Отличный друг и товарищ, Андрюха и по сей день продолжает борьбу. «Да-да, это самое важное!», как сказал бы он сам.

Не занимать героизма и другому Андрею — Цуканову из Караганды. Нельзя сказать, что АКМ в Казахстане был безумно успешен, тем не менее, ячейки в ряде городов были, и в Москву товарищи наведывались. И надо сказать, что шкала участия в АКМ не проходит даром. Несколько лет назад Андрей прославился на всю страну, когда закидал яйцами местного министра труда, получив за это семь суток ареста. В стране, где расстреливают протестующих рабочих (вспомним Жанаозен), это вполне претендует на звание подвига.

Забавно, что АКМ в Азербайджане начинался с отправленной по почте нашивки с надписью «СССР». Ее попросил в Интернете паренек под ником Фарид Бакунин. Позже АКМ там вырастет в самостоятельную и достаточно влиятельную организацию под названием Solfront.

Ну, а самое мощное отделение было, безусловно, в Беларуси. Вес началось с поездки Лены Кашириной к Диме Батюку, собравшему левую молодежь в Минске. Позже он нанес ответный визит в Москву, мы познакомились и подружились. Дима оказался очень способным командиром и подтянул много людей. Позже он немного отошел от дел, и в Минске стал рулить здоровенный фанат антифашистского футбольного клуба МТЗ-РИПО (ныне «Партизан») Миша.

Не менее колоритна была и ячейка в Пинске, которую возглавлял еще один профессор-качок, имя которого мы оставим в секрете, ибо он и сейчас встрою и находится под пристальным вниманием КГБ (да-да, в Беларуси до сих пор КГБ). Лучше расскажем о том, что из института его выгнали, как любил говорить Шалимов, «за аморалку», застав за беганием голышом по женскому общежитию.

Была ячейка и в Бобруйске. Стыдно сказать, но долгое время местный АКМ вписывался за батьку. К счастью, оставшиеся в строю сейчас давно перешли в жесткую оппозицию к режиму Лукашенко. Самой известной акцией белорусов считается закидывание сметаной Шушкевича, одного из подписантов беловежского соглашения о роспуске СССР. И, конечно, куда без легенд об отрезанных ушах пинских нацистов. В Беларуси часто гостил Бегемот, неизменно привозивший оттуда трофеи вроде бутылки местного пойла, в народе именуемого «чернила», с комментарием «Ну, это невозможно пить, просто на полку поставь». Хотя самым убойным гостинцем стал клок шерсти катиного кота. Не обходилось без уймы сплетен про местных активистов, ездившего с ним Буратино и Белорусское направление.

Была и экзотика. Девушка по имени Ирина из числа иммигрантов из бывшего СНГ организовала отделение АКМ в Израиле. А я, пользуясь главным навыком в виде свободного владения английским, умудрился создать отделение в США. Некий John Hanratty на поверку оказался совсем юным, но честно раздавал листовки про АКМ на английском у себя в школе и сагитировал несколько друзей.