Комсомол имени Летова

Обыкновенный нашизм

Мы боролись с государством, а оно с нами. И не только мы пытались искать новые формы борьбы. Помимо внутренних проблем в виде реакции на антисоциальные реформы, власть была напугана «оранжевой» революцией в соседней Украине. Видя, что к полицейщине оппозиция уже привыкла, а проплаченные жополизы вроде «Идущих вместе» не вызывают у народа и малейшего намека на доверие, в администрации президента озадачились разработкой нового проекта. Получился мутант, настоящий монстр Франкенштейна, способный как ликовать в честь власти, так и исполнять карательную функцию. Так в нашу жизнь вошло движение «Наши».

Лидером нового движения, правда, остался уже набивший оскомину Вася Якеменко, ранее возглавлявший «идущих». Но новизна заключалась не в первом лице организации. Буквально за месяц произошло несколько нападений на активистов НБП[6] и «Яблока». Формально «Наши» не брали на себя ответственность за эти инциденты, однако в их брошюрах эти организации были четко названы враждебными. АКМ и вовсе был назван фашистской организацией вместе с НБП[7] и РНЕ. Поскольку у нацболов уже два раза громили штаб, а живых РНЕшников в ту пору найти было сложно, было очевидно, к кому эскадроны смерти придут в ближайшее время. Мы стали готовиться.

По журналистским каналам прошла информация, что к нам будет заслан нашистский провокатор. Поэтому я стал вдвойне придирчиво относиться к приходящим новичкам. Цезарь в этом плане был куда более беспечен. В один день он довольно спокойно принимал в организацию персонажа, представившегося Мишей. Меня же этот паренек на фанатской моде несколько напряг, и я устроил допрос с пристрастием. На идеологические вопросы и многие хорошие будущие активисты порой мычат. Стиль в одежде — тоже вопрос неоднозначный, Ваня Купец вообще в свое время пришел вступать с нашивкой власовского триколора на рукаве, темнота вещь простительная. Ключевым стал мой вопрос о том, как неофит на нас вышел. Он долго мялся и выдал что-то в духе, что увидел граффити. Я, глянув в заполненную анкету, решил подсказать: «У МАДИ, наверное?». Да, с облегчением сказал Миша. Да вот только я точно знал, что у МАДИ граффити сделать невозможно, ибо там забор решетчатый. По совокупности факторов все было очевидно. Мы попрощались с Мишей и больше ему никогда не звонили.

Однако и это не смогло уберечь от нарастающего террора. Первым прыгнули на Цезаря. Перед Первомаем в родном Нагатинском Затоне на него напало несколько человек, внешне похожих на футбольных хулиганов. Серега парень, мягко говоря, крепкий, но шансов не было. С первомайской трибуны он выступал с фингалом под глазом и кровоподтеками на лице. Почерк нападения (толпой, с использованием футбольных фанатов) был чисто нашистским.

Мы решили провести контракцию. На 15‑е мая был назначен митинг-презентация нашистов. Эти твари еще и посмели назвать свое движение антифашистским! А на мероприятие собирались согнать ветеранов, которые должны были вручать их активистам гильзы на веревочках как «символ преемственности поколений». («У меня таких трофейных гильз уже пять!» — хвастался позже боевыми трофеями веселый Слава Гусев). Опять используют Победу, в этот раз совсем отвратно, для белого и пушистого пиара погромщиков. Мы решили нанести визит вежливости, прекрасно понимая, что здесь не выйдет как с «идущими».

При всей ответственности момента для кремлядей и полицейском усилении небывалого уровня, мы все же не ожидали, что активисты АКМ и баннер «Нашизм не пройдет!» окажутся в ОВД так быстро. Провести ничего не успели, ибо всех срисовали еще на подходе к митингу, хотя никаких хвостов замечено не было.

Впрочем, о той неудаче довольно быстро забыли. Удачная акция в Кремле и последовавший рост региональных отделений отвлекли нас от нашистов. Презентовались, и хер с ними, у нас и своих дел хватает, а поквитаться еще успеем. Работа шла ежедневно. Нужно было ехать в Коломну для организации ячейки. У меня как раз была свободная суббота, и я был очень рад посетить город, где много бывал в детстве. Рада поездке была и Света из соседних Луховиц. Еще вызвались поехать Ярик, Буратино и белобрысый новичок Паша, который учился на бармена. Посмеявшись, что его навыки могут пригодиться в поездке, мы погрузились в электричку «Москва — Голутвин».

Мы сели в один из средних вагонов, чтобы было удобнее бегать от контролеров. Я отзвонился коломенским пацанам, они уже ждали. Нам предстояло почти два часа приятных бесед и гуморесок. Еще не освоившийся в коллективе Паша сидел в телефоне, не совсем умея поддержать беседу (мы с Яриком любили всякий трэш обсуждать). Проехали мы остановки четыре, и тут за Яриком открывается дверь тамбура, и входящий парень резко бьет Ярика с ноги. Я было подрываюсь, но тут кто-то сзади резко ударяет меня по голове. И еще, и еще. Закрываюсь от ударов и пытаюсь оценить обстановку. Топот множества ног и вопль «Суки красные!». Мрази хватают меня за руки, разводят их в стороны и начинают бить ногами по лицу. Слышу хруст собственных костей. Вижу, что тварей почти полный вагон, человек двадцать, наверное. Все на фанатской моде. Один снимает все на камеру. Ярик пытается достать баллон, но лучше бы он этого не делал. «Мэйс» моментально отжимают, и в довершение всего нас еще и заливают перцем. Отбиваться против такого количества нереально. Ни обывателей, ни ментов в вагоне нет. На следующей остановке погромщики все же покидают вагон и состав. Обидно, что не удалось никому толком дать в ответку.

«Ну и нелепо же у тебя нос выглядит!» — говорю я Ярику. «Да ты еще свой не видел!» — парирует он. У Буратино кровоподтеки на голове, под самым буратиньим ирокезом. Свете подонки разбили очки. Более-менее цел остался Паша-бармен, на нем вообще следов не видно. Вылезаем из электрички, идем отмываться от крови. Голова жутчайше гудит. Смотрюсь в зеркало: да, нос, конечно, капитально уехал влево, будто следуя идеологической линии. Позже в травме мне и Ярику диагностируют перелом, сотряс и многочисленные ушибы.

«Да это же ебаный Альбинос навел фантиков!» — выдает Ярик на выходе из сортира. Белобрысого Паши и след простыл. Тут и думать нечего, вот он, проморганный провокатор. Крепкий и молчаливый, он мне никогда не нравился и вызывал подозрения, но Цезарь недальновидно за него заступался. Становится понятно и про ранний арест на акции нашистов. Паша тогда больше всех ругался, отмывая руки после откатки пальцев, хотя от этого можно было и отказаться. Он все время старался казаться полезным и сыграл свою роль качественнее Миши. Сегодня по телефону он координировал своих, а не просто избегал беседы. В довершение всего, к нам подходят менты. Наш вид, конечно, провоцирует. В линейном отделе к нам претензий нет, но местного опера почему-то интересует не то кто на нас напал, а то, куда мы ехали и что везли. Отбрехиваемся на скорую руку и как можно скорее покидаем эго место. Понятно, что и менты были предупреждены. Двадцать на троих (хотя и Свете досталось, невзирая, на гендер) под мусорским прикрытием — типичный стиль молодежного антифашистского движения «Наши».

Позже нашисты прыгали на нас перед собранием прямо на станции метро «Автозаводская». Но тогда практически все уже ходили с «ударами» и прочими аргументами, да и численное соотношение было получше, поэтому успех им повторить не удалось. После этого они вернулись к индивидуальному террору. Так попал в больницу Ринат, прилетело возле дома Женственному, сильно досталось Геваре в родной Балашихе. Правда, в последнем случае это могли быть и просто опера. В Подмосковье такое практиковалось часто, да и в руках нападавших были полицейские дубинки. Хотя сути дела формальная принадлежность сволочей не меняет. Докатились и до нападения на девушек — у юной Маши Коледы после прыжка зафиксировали частичную потерю зрения. Нападали и на товарищей в Ленинграде и Ульяновске.

В Коломне все же учредили бодрую ячейку. Ребята приезжали в Москву и активно работали у себя в городе. Проводили несанкционированные шествия и сделали своеобразную акцию протеста против армейского призыва, вскрыв вены на пороге военкомата. Неоднозначно, но брутально. Еще записали неплохую песню «Под флагом АКМ».

А я с посиневшим наполовину лицом на следующий день кое-как сдал последний экзамен по экономике, ибо препод оказался путиноидом и чуть ли не в открытую поддержал нападавших. Единственный плюс в этой ситуации — на фоне переживаний от созерцания моего жутковатого внешнего вида будущая бывшая супруга окончательно дала отставку тогдашнему бойфренду, и я переселился к ней. Травмы в буквальном и переносном смысле зажили до свадьбы. Вправлять нос я не пошел. В следующий раз его мне сломает ОМОНовец, прыгнувший берцем на лицо, но это уже совсем другая история.