Королевская кровь 12. Часть 2

Глава 17

Йеллоувинь, Менисей

12.50 по времени Тафии

Отряд у портала в Менисее собирался быстро. Через пять минут после разговора с Ли Соем из Зеркала, которое открылось прямо у золотого вьюнка, вышли Алмаз Григорьевич Старов и Данзан Оюнович Черныш в темном ошейнике. И остановились, вытянув руки и удерживая переход стабильным.

Здесь это было сделать легче, чем в Рудлоге: от вьюнка по полям растекалось золотое сияние, стабилизирующее пространство, и даже почва почти не дрожала, а небеса глухо и непрерывно громыхали эхом дальних ударов. Маги дождались, пока из подрагивающего перехода выйдет почти сотня их коллег и берманов, возглавляемых королем Демьяном, и опустили руки, схлопывая Зеркало. Черныш тут же тронул сигналку у себя на запястье, чтобы сориетировать Лактореву.

— Может, снимешь эту дрянь у меня с шеи? — проговорил он вполголоса, наблюдая, как начинает светиться воздух там, где вот-вот откроются Зеркала их сотоварищей.

— Стыдно? — хмыкнул Алмаз.

— Нет, — равнодушно ответил Черныш, бросив взгляд на стоявшего спиной Бермонта. Потеребил кучу амулетов, висящих на шее: он как забрал их у погибшего Оливера Брина, так и не снимал. — У нас с тобой постоянно какие-то драки, они уже привыкли. Неразумно рисковать, в переходе мне может оторвать голову, а я тебе нужен.

— Сниму, как пойдем, — буркнул Старов. — Без головы ты мне точно не нужен. — И он шагнул вперед, подавая руку невысокой полной седовласой женщине в очках. — Спасибо, что выбралась, Галя. Не думал, что придешь.

— Если бы я не выбралась, мои магмеханизмы никому бы больше не понадобились, — сухо ответила Лакторева. — Да и общий сбор на моей памяти не объявляли никогда. О, что это? — она подняла очки и, близоруко приглядываясь, встала почти вплотную к вьюнку. — Какое стихийное плетение, какая прелесть! Потом зарисую для систем противоракетной обороны, шикарно!

— Хорошо, что не прямо сейчас, — пробурчал Черныш.

Лакторева окинула его строгим взглядом, задержалась на ошейнике. И едко хмыкнула, показав Алмазу большой палец.

Из второго Зеркала вышел Ли Сой, и ему это явно далось тяжелее, чем Галине. Он тут же выпил парочку флаконов с восстановителями, достав их из сумки.

— Встретил ваших в Тафии, — сообщил он, — они дождутся Лыськову и отправятся к порталу. — Он подошел к Лакторевой, которая когда-то давно была его наставницей, поклонился, и она обняла его в ответ.

Грохот с небес стал громче, почва заходила ходуном. Бермонт, одетый в желто-зеленую военную форму, в бронежилет, обернулся, сверкнул пожелтевшими глазами.

— Нужно выступать! — поторопил он.

— Выступаем, — согласился Алмаз Григорьевич. Ли Сой снял с шеи цепочку с перстнем, в который был вставлен красный янтарь, похожий на застывшую кровь с мощнейшим заворотом стихии равновесия, и коснулся вьюнка.

Тот потек в стороны, отводя веточки, открывая проход шириной с двухстворчатую дверь, в десяти шагах от которого под огромным золотым куполом плескал туман, образуя лепестки портала. Внутрь стали проходить бойцы, берманы и маги, зашел Черныш, с которого предварительно под хмурым взглядом Бермонта Старов снял ошейник, ступила Лакторева и Ли Сой. Алмаз Григорьевич нырнул под купол, и в это время Демьян Бермонт с рычанием вскинул руки, создавая щит.

Отряд развернулся от грохота — о купол билась тварина размером с небоскреб, выглядевшая как бронированный полупрозрачный кузнечик, вставший на задние лапы, как уменьшенная копия бога, вышедшего из портала под Мальвой. Она зашипела-заклекотала, создавая в лапе шестиконечное копье, и с размаху метнула его в щит — но перед ним встал еще один, созданный совместно Алмазом и Чернышом, остальные тоже лили в него силы… и тут тварь бросила на вьюнок что-то белое, похожее на гигантский камень… или череп?

Щиты смело невиданной силой, над вьюнком заревело злое алое пламя, скрывшее все вокруг — отряд будто поместили внутрь большого костра, но жар бесновался, не в состоянии проникнуть под плетение лозы… не прошло и пары секунд, как от стихийного духа полилось золотое сияние, поглощающее огонь, заставляющее его затухнуть.

Тварь, визжа, вновь забилась о сам вьюнок, но он даже не дрожал, даже не потрескивал. Бермонт неуловимо метнул секиру — та, филигранно пролетев через сплетение ветвей, с треском и вспышкой врезалась в зеленовато-черную полупрозрачную морду, и кузнечик отступил на шаг, пошатнувшись. Секира, рассыпавшись на осколки, вновь выросла в руке короля. И в это время Ли Сой, прижав перстень к вьюнку, попросил его раскрыться, а Черныш, Лакторева и Алмаз ударили строенным Молот-Шквалом. Тень-кузнечика отбросило на пару сотен метров от портала.

Наступила тишина. От вновь сплетающегося вьюнка веяло прохладой, и застывшие под ним люди и берманы увидели, что тварь не стала возвращаться — она взмыла в воздух и полетела на юг.

— Что это может быть? — ошеломленно спросила Лакторева. — Давненько я не видела ничего подобного. С тех пор, как мы гигантского топника в болотах Блакории развеивали, помнишь, Ли Сой?

— Полагаю, что-то типа стихийного слуги бога, — проговорил почти невозмутимый Бермонт. Только глаза из желтых стали звериными, черными. — И он явно не поздороваться сюда пришел. Нас убить? Как они могли узнать о том, что мы планируем спуститься вниз?

— Никак, — сдержанно покачал головой Ли Сой. — Вероятнее всего, они все же решили закрыть порталы.

— И, как полагаю, тварь сейчас полетела ко второму, — заметил Черныш.

— Логично, — отчеканил Алмаз. — Идите вниз, коллеги. Нельзя терять времени. Я сейчас дам весточку Свидерскому и присоединюсь к вам.

Пока Алмаз Григорьевич быстро наговаривал предупреждение, земля затряслась еще сильнее, а портал полыхнул и увеличился — почти до краев вьюнка. Старов отметил это, уже шагая вниз.

В портале его мозг исследователя отметил ледяной холод, головокружение и потерю ориентации — когда ступни снова ощутили твердую почву, первое ощущение было, что он выходит вверх ногами. Но стоило туману расступиться, как глаза заставили центр равновесия перестроиться.

Алмаз Григорьевич жадно осматривал другой мир, чувствуя юношеский, трепетный восторг — такой последний раз он испытывал только когда сумел-таки настроить магические струны телескопа и разглядеть Триединого — а руки уже кастовали боевые заклинания, тело ощущало удушливое отсутствие стихийных потоков: сила тут же пошла из резерва, да и десятки накопителей на теле начали щекотать той стихией, которой были наполнены.

Хватит ли им всем резерва и можно ли будет при истощении вернуться и, если получится, быстро подпитаться от стихийного духа-вьюнка?

Демьян Бермонт со своими берманами вышел из портала первым — на случай, если стихийные накопители внизу не сработают, и нужно будет полагаться только на силу оружия. Он ступил в серую хмарь, пережил головокружение, — и, выйдя внизу, тут же ощутил, как потяжелело тело, как привычная словно дыхание сила Отца перестала поддерживать ноги с каждым шагом. Только от родной земли в мешочке на груди шла знакомая сила.

Здесь было… мокро. Портал находился на небольшой возвышенности, а вокруг, между шатрами и загонами военного лагеря, растекались лужи, словно равнину залило внезапное наводнение, и теперь вода уходила обратно, оставляя после себя грязь и мусор. И солнце было странным, тускловатым, и небо — стальным.

Демьяну странно было ощущать себя слабым… обычным. На мгновение руки дрогнули, и тень сомнения коснулась сердца. Но он, пока берманы выстраивались вокруг, крепче сжал теплую рукоятку секиры, и брачная пара на руке впилась в кожу.

«Я всегда в тебя верю, Демьян», — словно услышал он голос своей Поли, отчаянно смелой, солнечной и ни в чем не сомневающейся. И оскалился — потому что пошел сюда в первую очередь ради нее, а потом уже ради Туры. Пошел, чтобы иметь время исправить то, что натворил, чтобы прожить с ней долгую жизнь, чтобы дать ей ту ласку и любовь, которую она заслуживает.

Демьян Бермонт был не из тех, кто долго предается рефлексии. Некогда было размышлять и удивляться, и он, прокручивая все это в голове, делал то, что делал бы при воинской операции в любой незнакомой местности — оценил рельеф: река примерно в километре впереди, справа и слева — равнина, заросшая лесом, и только вокруг портала — покинутый гигантский лагерь на широких проплешинах меж лесных полос. Не было видно основного ориентира, о котором было известно от пленных тха-норов, — трех сопок, — и второго портала тоже. В лесу за рекой его быть не могло — пленные четко описывали, что все «врата» расположены между реками на равнине и видны друг от друга.

Значит, нужно обходить портал по кругу.

Бермонт оценил и противника: в двадцати-пятидесяти метрах вокруг портала были профессионально и точно выставлены дуги обороны: вышки с наблюдателями, между ними в несколько десятков линий — всадники на охонгах и тха-охонгах, а в небесах парили стрекозы — сотни стрекоз, и охонгов на земле были сотни. И, судя по диспозиции, не нападения со стороны Туры иномиряне ждали. Они ждали нападения со стороны леса, а, значит, знали, что сюда будут пробиваться Тротт с компанией.

До момента, когда враги должны были заметить отряд, оставались считаные мгновения. И их Демьян использовал, чтобы выстроить клин берманов, чтобы распределить магов за их спинами. Черныш, Ли Сой, Лакторева молча и согласованно ставили щиты на себя и бойцов.

Демьян заметил, что лепестки портала начали пульсировать, увеличиваясь — значит, верно то, что его уход сюда укрепил порталы. И в этот момент с вышки раздался окрик, рев рога — и к отряду начали разворачиваться линии обороны.

Тишина взорвалась мешаниной звуков. Заверещали охонги, застрекотали автоматы со стороны врага: пули разбивались о щиты, и берманы тоже стали стрелять в ответ. Заревел снаряд гранатомета, разорвав первого тха-охонга. Демьян не стал ждать, пока враги перегруппируются и на бойцов налетят стрекозы — отстрелял магазин автомата, бросил оружие за спину на ремне, когда наемники на несущихся вперед охонгах уже почти снесли их и бросился по хлюпающей почве во главе отряда вперед.

На поясном ремне ждал своей очереди трехзарядный пистолет-ракетница с уже вставленными сигнальными патронами.

Из-за спин берманов слаженным веером огненных Таранов вправо и влево ударили маги, сбивая вышки, вмазывая тха-охонгов в затрещавший лес. Огнедухов из камней пока придерживали. Демьян не оглядывался, подрубая лапы охонгу и уходя от атаки его всадника, — а маги, не дав опомниться врагу, начали осыпать стрекоз Лезвиями. Значит, накопители работают. Значит, у них есть возможность помочь Жрецу выйти в мир.

Из портала выскользнул Алмаз Григорьевич, тут же встал между Лакторевой и Чернышом, слаженно, без слов запустив с заклятым другом огненный Таран, снесший половину несущихся к ним инсектоидов.

— Обходим портал по часовой стрелке! — скомандовал Бермонт. — Пока не увидим второй!

На обход в бою ушло минут пятнадцать, за которые он понял, что их портал расположен меж двух рек, которые сливались, насколько можно было разглядеть с небольшой возвышенности, на которой находился портал, километрах в шести-восьми отсюда. Реки образовывали заросший лесом клин шириной километра три — только пространство вокруг портала было вырублено, вытоптано, занято лагерем, а дальше, в километре от него начинался лес, тянущийся меж двумя реками. Пришлось пройти две трети круга, когда по правую руку обнаружился второй портал, а еще правее — три сопки, закрывшие вдалеке горизонт.

Бермонт, отступив назад, поднес к глазам небольшой бинокль.

Переход, из которого должен был выйти отряд Свидерского, был едва видим в дымке под тусклым солнцем — до него было километров десять-пятнадцать — и выглядел как пятно тумана и света. Он находился далеко за второй рекой, на противоположном краю широкой равнины, заполненной покинутыми лагерями. И рядом с ним что-то происходило! Там роились стрекозы, видны были вспышки огня.

— У второго портала идет бой! — крикнул он своим, прежде чем выстрелить ракетницей. — Непонятно, почему нет ответного сигнала!

Сигнальный патрон взвился в стальное небо, к тусклому солнцу, и начал медленно опадать звездой, сияющей ядовито-зеленым. Теперь оставалось биться и ждать ответ.

— Что у вас с резервом? — крикнул Демьян Старову, вновь выдвигаясь со своим отрядом вперед, добить недобитых, пока маги подтягивали силы из накопителей и кастовали новые заклинания.

— Тает! — проорал в ответ Алмаз. — Хватит минут на двадцать… на полчаса… максимум!

Тафия

Александр Свидерский

13.00 — 13.30 по времени Тафии

Воздушный бой над городом перестал представлять собой единый кипящий от крови, рева и визга океан и распался на отдельные моря. Над порталом, сияющим на холме, почти закончились битвы — потому что перестали вылетать отряды раньяров.

Маги на воздушных досках долетели до «цветка» за несколько минут и опустились с четырех сторон в десятке метров от краев портала, тут же накинув общий щит, накрывший и портал, и самих магов. Солнце жарило немилосердно, пробиваясь сквозь серую дымку в небесах белым фонарем.

Мартин, оглядев холм, присвистнул — где-то с середины склона начинались улочки, и все пространство от домов до стен разрушенной обители было заполнено инсектоидами и людьми, которых не пускал дальше терновник — он протягивал к ним лозу-щупальца, он хлестал их, хватал за лапы, швырял в стороны. Часть из них уже отступали обратно по холму к порталу — вот-вот упрутся в щит, а если стихии скакнут и сумеют его продавить, то хлынет волна через край портала, армия побежит в Нижний мир.

— Нельзя допустить, чтобы они оказались в Нижнем мире, — Александр усилил голос, чтобы услышали все. — Удар, коллеги!

Март и Гуго, как сработанные за время войны в Блакории, ударили Молот-шквалом раньше Вики и Алекса, смешивая людей, инсектоидов, вбивая их в землю холма, в поднятую ударом брусчатку. Те, кто каким-то чудом не попали под удар, перепахавший холм, орали, рвались через лозу на улицы, бросались на нее только чтобы спастись, уйти от верной смерти.

И нельзя сказать, чтобы у Алекса ничего не дрогнуло внутри. Он кинул взгляд на Вики — она смотрела на окрашенный в кроваво-красный холм, на землю, смешанную с плотью, хитином и костями, и лицо ее было бледным.

— Сюда никто в ближайшее время не поднимется, — сказала она тихо. И на мгновение поднесла ладонь к лицу.

Из-за портала вынырнул Мартин, обнял Викторию, кривясь, взглянул вниз.

— С нашей стороны тоже все чисто, — сообщил он. — Ждем отряд и выступаем?

Со стороны дворца приземлялись на холм драконы — Мастера и пришедшие с Викторией, которые несли на спинах йеллоувиньских воинов и магов во главе с принцем Веем Ши, герцога Дармоншира и Ситникова. Отряд быстро, не отвлекаясь пробрался за холм, остановился в ожидании приказов.

Полосатый Въертолакхнехт, набивающий трубку, указал на портал.

— Смотрите, коллеги… и не коллеги, — проговорил он ворчливо. Тот увеличивался, выбрасывая вверх лепестки, наливался сиянием.

— Значит, Бермонт уже внизу, — заключил Алекс. — Пора и нам, раз все здесь. Господа и дамы, повторяю: слушаем мои команды, не действуем вразнобой. Сначала наша задача определить, ближе к какому порталу находятся те, кого мы идем спасать, куда они двигаются. И действовать уже исходя из этой информации. Если кто-то чувствует, что его силы иссякают, или закончились патроны — уходит обратно в переход, чтобы нам не пришлось тратить силы на ваше прикрытие. Итак, сначала выходим мы с Викторией, Мартином, Таис и Гуго, затем — драконы, затем — йеллоувиньские маги и гвардейцы, а затем уже стрелки…

Открылось перед ним переговорное Зеркало, и голос Алмаза Григорьевича проговорил:

— Саша, к вам летит тварь размером с гору, не бог, но что-то похожее. Она пыталась закрыть менисейский портал, но не позволил вьюнок. Значит, попытается закрыть ваш. Силой как сотня высших ототонов. Если не сильнее.

— Твою гребаную мать, — процедил фон Съедентент.

В этот момент из портала под двойное ругательство — барона и герцога — вывалилась дымящаяся, скорчившаяся стрекоза. Ее выкатило на край, и она замерла там, на спине, содрогаясь в агонии.

— Что за херня там творится? — изумился борон.

А с воздуха, расшвыряв атакующих раньяров, спустилось на холм с десяток драконов. И первый, обернувшись человеком, побежал к щиту. За его спиной снижались один за другим драконы, оборачиваясь людьми — те, кто не был занят в небе борьбой с раньярами.

— Это же Энтери, брат Нории, — изумленно проговорил Дармоншир. — Брат Владыки!

— Там, внизу, Ангелина, — крикнул Энтери на бегу. — Ангелина пошла за Нории!

— Твою мать, — эхом отозвался Дармоншир, вставляя в автомат магазин. — Твою мать! — заорал он уже в голос, указывая на небо.

Маги синхронно поднимали руки, укрепляя щит.

— Сюда, быстрее, сюда! — орал Дармоншир, подгоняя драконов.

Тварь, выглядевшая, как высоченный бронированный полупрозрачный кузнечик опустилась у холма, который оказался ей по колени. Александр видел, как заносит она огромное копье — и понимал, что драконы не успевают!

Ударила Молот-шквалом Таис, заставив чудовище отступить назад. Оно пошатнулось, оглянулось — собравшиеся под куполом видели, как по его шипастым, массивным ногами поползли вверх побеги терновника, дергая на себя, и чудище развернулось, принялось ожесточенно колотить по лозе. Разбило, снова повернулось.

Скользнул под щит Энтери, несколько десятков шагов оставалось драконам.

— Еще удар! — крикнул Мартин, и маги ударили пятерным Экстра-Тараном. Бронекузнечика отбросило в реку Неру, и он перегородил ее как чудовищный мост, подняв стены воды. Вновь начал оплетать его терновник — а маги в это время укрепляли купол. Мартин спешно шагал по кругу, замыкая щит на огромные камни-накопители, принесенные Викторией, перемежая их с обычными камнями, осколками мраморных колонн — мрамор держал не хуже, чем драгоценности, его коллеги доливали в щит силу.

Все драконы забежали под купол. Тварь выпуталась из лозы, порвав ее, как паутину, и, поднявшись, присела, выгибая лапы назад, как настоящий кузнечик, и прыгнула, на лету отводя руку с копьем назад. И ударила.

Зазвенело, засверкала фрагментарная решетка, но устояла, даже не просев. Мартин удовлетворенно фыркнул, и тварь ударила еще раз. И еще.

И только маги подняли руки для огненного шквала, как она метнула на щит круглый череп, зажимаемый ею во второй лапе.

Полыхнуло. Купол затрещал и стал скорчиваться, как осенний лист — и Март тут же подхватил его, заставил выпрямиться, впиться в землю. Горело все вокруг, казалось, горит полгорода и половина небес.

И в этом пекле вновь ударили по твари усиленным Тараном — та отлетела еще дальше, в леса за рекой. Поднялась, заметно покачиваясь — доспехи на груди были смяты и мерцали неприятно-пурпурным, словно там была рваная призрачная плоть, одна рука безвольно повисла. Чудище вякнуло-заверещало что-то угрожающее и унеслось прочь к горам.

Затихло.

В этой тишине ошарашенные маги увидели, как стихает пламя. Лоза терновника, обратившись ручейками воды, поднималась по пылающему холму до самого верха и замерла так, остужая пористый черный камень, поплывший от температур, в который превратилась земля.

Часть Тафии вокруг холма была в подпалинах, но терновник спас и ее — лишь там, где его не было, чернели дымящиеся пятна.

Терновник поднялся водяными потоками по стенкам щита и оплел его сверху, вновь обернувшись лозой. Люди смотрели на него как на чудо. Драконы шептали благодарственные слова, Мастер Юнеди нашел в сумке пузырек с маслом, неизвестно как попавший туда, и протянул спасителю — тот, проникнув сквозь щит, хрупнул стеклом и впитал масло.

— Тварь вернется, — прервал молчание Март. — Нельзя дать ей закрыть портал, пока вы не выйдете.

— Да, — согласился Александр.

— Я остаюсь.

— И не только ты. Таис, — серенитка кивнула, — Гуго. Виктория. Вчетвером вы сдержите ее. Самая устойчивая фигура для щита — квадрат.

— Удачи, Саня, — скупо проговорил Мартин и похлопал друга по спине. — Задай им там всем за нас с Вики.

Медлить было нельзя — и возглавляемый Александром отряд из магов, драконов и йеллоувиньцев вместе с принцем Ши и Матвеем Ситниковым исчез в портале.

А четыре мага распределились на равном расстоянии друг от друга и методично стали накачивать щит силой, укрепляя его.

Нории

13.00–13.40 по времени Тафии

Был момент, когда он думал, что сейчас упадет. Когда после очередного вихря, отправленного им сминать раньяров, закружились перед глазами небо и земля, и он пошатнулся. Но лицо обожгла пощечина, и яростный голос самой любимой женщины в мире приказал:

— Не смей! Только не сейчас! Мы почти дошли!

И ко рту его прижалась ледяная ладонь, истекающая кровью, и он слизал ее с раны — в глазах тут же посветлело, и он оскалился, радуясь и ужасаясь силе той, кого выбрал в жены.

Был момент, когда она упала после толчка тха-охонга, почти раздавившего их щит и получившего в морду огненный шар. Нории увидел в ее глазах секундную слабость, желание лечь и умереть, чтобы все наконец закончилось. И дернул ее за руку на себя, и вновь ударил назад, к порталу, в теснящих их охонгов воздушной стеной, и прижав к себе, потащил ее к выходу.

На них пикировала тройка раньяров, и кто-то, напротив, в сотне шагов, выстрелил из гранатомета.

Ани дернулась, высвобождаясь, закричала, сжимая ситорию, отчаянно, тоскливо, — и с ладони ее, выставленной вперед, сорвался поток пламени. Грохотнул снаряд гранатомета, не долетев до щита, и стрекозы, задетые иссякающим уже пламенем, начали валиться на землю, дергая скорчившимися крыльями.

Был момент, когда до портала оставалось шагов семь, семь шагов, перегороженных кидающимися на них, щелкающих жвалами невидши. Щит дрожал так, что Нории понимал — сейчас лопнет. И Ангелина от бессилия подняла белый камень обители и бросила в морду ближайшего невидши, а Нории выступил вперед, вызывая почти потухший воздушный хлыст, повел им по сторонам, готовясь ударить — хватило бы его на один удар.

— Я дам тебе проход, — приказал он, — и ты уйдешь, Ани. Уйдешь, ты слышишь меня?

Она оскалилась белыми губами в ответ, раздирая руку — чтобы больше шло крови, больше, и он, склоняясь к ней, со страхом и отчаянием понял, что никуда она не уйдет. И, почувствовав толчок силы, вновь ударил по сторонам.

В глазах потемнело, в спину уткнулись маленькие руки. Раздались выстрелы, крики, заполыхало. Ожесточенно застрекотало что-то.

И среди этого грохота отчетливо, ясно слышался яростный, полубезумный смех Ангелины, которая держала его, не давая упасть.

В глазах посветлело. Нории увидел, как обступили их маги, разбивая атакующих иномирян. Как Дармоншир с искаженным лицом строчит из автомата, только успевая менять магазины — те торчали у него изо всех карманов. Как бьются с невидши невероятно быстрые золотокожие гвардейцы, а во главе их режет врага знакомым клинком ученик Четери Вей Ши. Как дерутся драконы — среди них Энтери, который подбирается ближе, ближе, оглядываясь на брата, улыбаясь ему с облегчением. Нории и сам улыбался слабо, неверяще. И как рядом с Александром Свидерским напряженно и жестко бьет мощными заклинаниями потомок Марка Лаураса Ситников.

Дармоншир оказался рядом, сунул Нории в руку какой-то камень, который тут же обдал его силой, как грелка — теплом, обеспокоенно глянул на Ангелину.

Она, прижавшись к Нории с боку, смотрела на разворачивающуюся перед ней картину почти равнодушно, и в лице ее не было ни кровинки.

— Выйдешь сам, брат? — спросил Люк.

— Да, — сорванно ответил Нории. Взял жену на одну руку, как ребенка, ужасаясь тому, какая она холодная, и шагнул в сторону портала. — Спасибо, брат. Удачи вам.

Он пошатнулся, и в этот момент сбоку подобрался Энтери, подхватил его, и они втроем вошли в переход.

Снаружи пахло гарью и было невозможно тихо. Нории, выйдя в Тафию, тут же поймал потоки — слабые, дергающиеся, они казались полноводной рекой по сравнению с пустыней Нижнего мира.

Энтери хлопнул его по плечу и отступил.

— Я встречу Четери за нас двоих, брат, — сказал он.

— Встреть и вернись, — попросил Нории, наблюдая, как исчезает Энти в дымке.

Он положил Ангелину на остатки мозаичного пола. Жена глядела на него, слабо улыбаясь. По щекам ее текли слезы. В его глазах тоже расплывалось — и она подняла руку и вытерла у него с щеки влагу.

Кажется, ему кто-то что-то кричал со стороны, предлагая помощь, но он не мог отвлечься. Он лечил ее, вливая, вкачивая в нее виту. Сил у него почти не было — и кто знает, сколько времени пройдет, пока он восстановится, но Нории пил силу из мира, из скачущих потоков, из рушащихся стихий. Он видел, как розовеет Ани, как губы из серых становятся красными, как ногти из синюшных возвращаются к нормальному цвету, как теплеет ее тело, как ярость и усталость в глазах сменяются сонной поволокой. Он держал на ней большие руки, в какой раз поражаясь тому, сколько же силы в этой маленькой женщине, и понимал, что вряд ли в мире может быть что-то больше и абсолютнее, чем его любовь.

Ангелина расслабленно выдохнула. Взяла его руку, поцеловала, и он склонился к ней и коснулся ее губ поцелуем.

— Твои волосы еще поседели, — прошептала она, перебирая его подпаленные пряди. Провела по лицу, по руке, очерчивая ромбовидные ожоги — тонкие рубцы, оставшиеся по всему телу.

Он с нежностью погладил ее по голове.

— Где же твои волосы, шери? — спросил он мягко.

Она улыбнулась. У губ ее появилась горькая морщина, которой не было до сих пор.

— Можно сказать… волосами своими, муж мой, я тебя из Нижнего мира вытащила.

Он покачал головой и коснулся ее губ еще раз. А затем помог подняться. И только тогда они обратили внимание на магов, держащих щит, оплетенный терновником, и на опаленный холм, лежащий внизу.