Корона Весны

Глава 18. Кровь целительницы

Можно сколько угодно твердить, что готова к правде. Что не боишься услышать самый невероятный ответ. Что сумеешь выстоять и не задохнуться под его тяжестью. Однако когда наступает ответственный миг, все идет прахом. Ты оказываешься тростиночкой на пути шквалистого ветра, способного выдрать беззащитную противницу с корнем. Поглотить и трепать высокого над землей, пока от той ничего не останется.

Мари, глотая слезы, шла сквозь праздничную толпу. Куда? Она и сама не знала. В место, где будет тихо, и ни стихийники, ни люди не услышат отчаянного вопля, рвущегося из груди. Кто-то налетал на нее. Ругался или извинялся, не важно. Девушка не реагировала. Продолжала подчиняться ногам, которые сами несли ее прочь. Слушалась, пока у них хватало сил не подкоситься.

Рейм Норда…

Мари ненавидела главу именитого клана с Академии. За вечное презрение в глазах к таким, как она — полукровкам и полулюдям. Да и ко всем остальным, кто ниже по статусу. Считала мерзким и немного побаивалась, особенно в раннем детстве. Всегда чувствовала, что этот стихийник способен на многое. Не зря же сам Инэй Дората в прошлом году подозревал в нападениях именно его, а не главного погодника.

А сколько раз приходилось видеть, как искажаются черты бледного лица! Как кривятся от ярости! В отличие от многих жительниц Зимнего Дворца, Мари никогда не считала Рейма привлекательным. В ее понимании красота не могла сочетаться с вечной яростью и отвращением. А взрываться Норда умел, как никто. Каждый раз, когда не получал желаемого. О, небо! И что только в этом мужчине могла найти Апрелия?!

Мари громко всхлипнула, сворачивая на плохо освещенную тропинку, ведущую, кажется, в сторону холмов. Самое ужасное — теперь у нее не имелось ни единой причины сомневаться в родстве с Реймом. Обращаясь в письме к законному супругу «ледяной львицы», мать ясно сказала об общем ребенке и о своей отчаянной любви. А главный кошмар заключался в том, что Норда идеально подходил на роль беспощадного убийцы, способного заморозить сердце невинной женщины.

Святые небеса! А ведь Камир Арта в прошлом году рассказывал неприглядные истории об этом проклятом клане, когда перебрал вина. Говорил о соревнованиях, которые устраивали Рейм и его брат Дирт — тот самый, что впоследствии угодил под копыта собственному коню. Молодые негодяя выбирали девушку и одновременно пытались добиться ее любви. Неужели и несчастная Апрелия стала главным призом?! Нет. Мари остановилась. Арта сказал — Дирт погиб перед женитьбой на Риде. А это было задолго до появления Мари на свет. Стало быть, поганый Рейм продолжил играть с чувствами наивных девиц в одиночку. Ради забавы или попытки что-то доказать себе. Ведь любить этот стихийник попросту был неспособен. Достаточно вспомнить его отношение к дочерям. Инэй сказал, Кира до смерти боится отца. А завышенные требования к Дайре Мари и сама наблюдала на протяжении многих лет.

Дайра!

Девушка задохнулась и, чтобы не упасть, обхватила обеими руками ближайший ствол, прижалась мокрой щекой к шершавой коре. Апрелия написала, что Рейм с «львицей» тоже ждут прибавления. Все правильно! Они с Норди ровесницы. И вечные оппонентки, которые большую часть жизни провели, вредя друг другу — то напрямую, то исподтишка. Неужели, так бывает? Неужели, стихийница, всегда являвшаяся злой тенью, может приходиться очень близкой родственницей?

Стойкость ног, наконец, иссякла. Колени подогнулись, и Мари, продолжая обнимать дерево, съехала на холодную не по сезону землю. Сжала зубы и приготовилась излить боль громким ревом, какого еще не доводилось слышать этому лесу. Потому что стихийница не понимала, что делать дальше. Как она могла раньше считать задачку не сложной? Найти и заморозить? О, да! Как же легко было об этом мечтать, не зная имени негодяя. А теперь? Как поступить теперь? Мари отлично понимала, что не способна никого убить. Даже Рейма! Она и в убийстве обвинить его сейчас не может! Для этого придется рассекретить родство с Майей, а, значит, развязать руки Инэю. Святые небеса!

— Кто здесь?

Пронзительный голос заставил перекувыркнуться сердце. Мари вскочила на ноги, к которым со страху вернулись утраченные силы. Огляделась, инстинктивно вскидывая руки и готовясь к обороне. А потом увидела ее — женскую фигуру на опушке за деревьями, освящаемую почти полной луной. Странную, будто надломленную. Прошла не одна секунда, прежде чем потрясенная девушка сообразила, на ком при свете дня видела белую блузку и расшитый цветами зеленый сарафан.

— Ва-ва-ваше Высочество, — пролепетала юная стихийница, делая шаг навстречу Принцессе Весны, тщетно разыскиваемой Грэмом на празднике.

— Мари, — отозвалась та очень тихо и пошатнулась.

— Небо! — ужаснулась девушка, сообразив, что с Вестой что-то не так. — Вам плохо? Ваше Высо… — Мари не договорила, потому что пришлось подхватить потерявшую равновесие Принцессу, смягчая удар от падения. — Что случилось? Что… Святые небеса! Что это?

Чувствуя, как к горлу подкатывает рвота, стихийница смотрела на предмет, очень похожий на вязальную спицу, насквозь пронзивший тонкое запястье Весты. Рука почти по локоть была окрашена кровью. Ею успел пропитаться и белый рукав, и часть зеленого подола. Но самое жуткое — кровь продолжала течь. Пузырясь, вырывалась из раны.

— Это, — Принцесса тяжело дышала, — моя глупость. Нельзя быть настолько беспечной и думать, что мерзавец Фин не пойдет на риск.

— Он напал на вас? Но… но… — у Мари никак не укладывался в голове подобный факт. Ведь Принцессе могла заблаговременно услышать неприятеля и защититься.

— Сумеешь заморозить рану? — Веста не позволила юной родственнице развить мысль. — Грэм говорил, у тебя неплохо получается. Нужно остановить кровь.

— Да, конечно, я постараюсь, — затараторила Мари, судорожно вспоминая нужный узор. — Но вам понадобиться помощь.

— Да, тебе придется проводить меня к Тоби, — согласилась Принцесса, внимательно следя за сгибающимися и разгибающимися пальцами девушки.

— Я имела в виду зу Иллару, — объяснила Ситэрра, когда закончила плетенье, а рана Весты вместе с ужасающим оружием покрылась прозрачной ледяной коркой. — Он вас разыскивал.

— Ни в коем случае, — Принцесса схватила плечо Мари здоровой рукой. — Никто не должен знать о том, что случилось, ясно? Грэм взбесится и попытается отомстить Фину.

— Но…

— Могут пострадать невинные! — вскричала Веста с неподдельным отчаяньем. — Мой несостоявшийся супруг пообещал лично поквитаться с подданными, которые сейчас томятся в темнице Дворца, если я нанесу ответный удар. А начнет он с Ролина Саттера. Отца твоей подруги. Этого нельзя допустить, понимаешь?! Понимаешь? Вот и славно, — Принцесса вымученно улыбнулась, видя, как притихла Мари. — А теперь помоги найти маску. Она где-то тут.

Пропажа нашлась без труда. Гораздо сложнее оказалось довести Весту до пункта назначения. Ее Высочество едва стояла на ногах из-за большой потери крови. Всем телом наваливалась на провожатую. И хотя Мари ненамного уступала Принцессе в росте, дело продвигалось крайне медленно.

— Прости, — шепнула Веста, когда Ситэрра сделала перерыв, чтобы отдышаться. — У тебя, кажется, были другие планы. Юные девушки неспроста прячутся в лесу во время праздников.

— Это личное, — насупилась Мари. Глупо было надеяться, что заплаканное лицо останется незамеченным. Но Принцесса точно не являлась той, с кем стихийница стала бы обсуждать последние новости. Впрочем, на свете не существовало никого, кому бы Мари смогла доверить узнанную тайну.

— Справедливо, — кивнула Веста и сменила тему. — Ты удивилась, что Фину удалось застать меня врасплох, не так ли? — спросила она, пока девушка вновь перекидывала ее здоровую руку себе через плечо. — Ведь я сама хвасталась о собственной неуязвимости. Увы, оказывается и я не всемогуща. Мерзавец нанес удар на танцевальной площадке, когда все аплодировали друг другу после вальса. Фин появился внезапно. В маске. Я не успела распознать его. Мне сложно контролировать ситуацию в толпе. Слишком много звуков и запахов сразу. А дальше… Спица повредила точки, отвечающие за силу. Кроме того, ее смазали настоем с хмелем. Он сразу попал в кровь, и я почти потеряла сознание. Поняла, что меня куда-то уводят, но сопротивляться не могла. Очнулась в лесу.

— Чего он хотел? — спросила Мари, набравшись смелости.

— Продемонстрировать собственную власть и сделать предложение, от которого, по его мнению, я не могу отказаться, — Принцесса горько засмеялась. — Хочет жениться.

— Что-о-о? — Ситэрра не поверила ушам, на мгновение забыв о собственном открытии.

— Да-да! — Веста поморщилась от отвращения. — Я задела его самолюбие слишком сильно, когда сорвала свадьбу. Фин хочет получить меня, а заодно и власть. Я последняя из Королевского клана. Негодяй хочет жениться и стать отцом моих детей — наследников престола. Взамен предлагает избавиться от Эллы. Говорит, знает тайну, которая не позволит ей быть Королевой. В общем, на раздумье мне дан месяц, по истечению которого я либо стану женой Фина, либо умру.

Мари ахнула, но Веста развеселилась.

— Без паники. Второй раз я так бездарно не подставлюсь. А если придется, сама уничтожу негодяя. Он окончательно выжил из ума, раз считает, что я позволю ему прикоснуться к себе. Совместные дети? Да он бредит!

Принцесса, полдороги уверявшая, что лу Тоби всегда дежурит в больничке во время праздников, оказалась права. Местный лекарь расположился в приемной с книжкой в руках в ожидании возможных пациентов. Все-таки народные гулянья для всех заканчиваются по-разному. Достаточно вспомнить церемонию открытия, подарившую не один десяток больных.

— Ваше Высочество! Святое небо! Да как же так! — засуетился лу, когда оторвался от чтива и уткнулся взглядом сначала в торчащую из обледенелого запястья спицу, а затем распознал особу Королевских кровей. — Сейчас-сейчас! Потерпите минутку!

— Все в порядке, Тоби, — осадила лекаря Веста. — Лучше найди мне уединенное местечко. Хочу, чтобы факт и причина моего посещения остались тайной. Ясно?

Вместо ответа лу приложил руки к груди, выражая согласие, почтение и восхищение сразу. И незамедлительно предложил Принцессе проследовать в отдельную процедурную, где тут же кинулся задергивать плотные шторы.

— Мари, разморозь рану, — попросила Веста. — И иди. Праздник не кончился. Кроме того, придется извлечь треклятую спицу, а это, смею уверить, зрелище не из приятных. Тоби, успокойся! — прикрикнула Веста на лекаря, быстро перебирающего склянки в шкафу. Мне не нужна слоновья доза обезболивающего. Лучше обойтись вообще без него. Без обид, но дома у меня есть средства, которые подействуют быстрее, если не переборщить с местными лекарствами.

— Но, Ваше Высочество…

— Не переживай, дорогой, — попыталась улыбнуться Принцесса. — Я не из тех девиц, которые падают в обмороки при виде крови и ран.

— Кстати о крови, — понизил голос лекарь. — Тот, кто это сделал… Надеюсь, он не воспользовался ситуацией и…ой! — лу испуганно покосился на навострившую уши Мари, и смущенно примолк.

— Тоби имеет в виду, — со смешком объяснила Принцесса, — что у меня особенная кровь. Из-за целительского дара она обладает лечебными свойствами. Однако беспокоиться не стоит. Неприятель не посвящен в тайну. Кроме того, чтобы моя кровь могла лечить, я должна отдать ее добровольно. А для этого мне нужно быть самоубийцей. Ведь вместе с ней уйдет и жизненная сила. Если когда-нибудь я использую данный способ ради чьего-то спасения, то, скорее всего, подпишу смертный приговор себе.

Когда Мари закончила с разморозкой раны и попрощалась с Вестой, сердце снова сдавили тиски. Перед глазами встало лицо Рейма Норды. Вспомнилось, как он смотрел на нее в декабрьскую встречу в Погодной канцелярии. В тот день, когда Грэм привел туда учеников впервые, и им было предложено самим приготовить закваски. Глава именитого клана пришел вечером забрать Дайру. Стоял в дверях и наблюдал за Мари. Она тогда спиной почувствовала пропитанный ненавистью взгляд. Так смотрят на мерзкое насекомое. А, впрочем, именно им и являлась для Рейма шу.

А, может… Может, он знает — кто такая Мари? О, небо! Вдруг Норда убил Апрелию, а ребенка выбросил в людском городе. Но судьба распорядилась так, чтобы малышка вернулась в мир детей Времен Года! И это несказанно бесит отца. Нет! Ситэрра тряхнула головой. Если бы он хотел избавиться от ребенка-полукровки, то сразу убил бы. Не мог не понимать, что рано или поздно сила стихийницы проявится. Первая степень не дремлет вечно. И любая другая тоже.

— Отлично! Вот и ты!

Мари вздрогнула от неожиданного окрика и встретилась с светлыми глазами маленькой подружки, которая тащила на себе взъерошенного и окровавленного…

— Ной! — ужаснулась Мари, не представляя, что могло случиться, чтобы сын Лета столь сильно пострадал.

Сказать, что друг выглядит плачевно, было бы ужасным приуменьшением. Нос разбит, левого глаза не разглядеть из-за сизого пузыря, губа рассечена и тоже кровит, пальцы на правой руке синие и, кажется, сломанные.

— Как? — выдохнула Мари, хватаясь за голову. Отец и другие родственники снова оказались забыты, а вечер начинал бить рекорды по количеству потрясений.

— Очень просто, — прохныкала Тисса, но на Ноя глянула сердито. — Пытался защищать честь Далилы! Будто просили!

— Он к ней приставал, — морщась отчеканил Ури и попытался стереть кровь с лица рукавом покрытым красными разводами. — Тебя там не было. В смысле, в начале.

— Где лу Тоби? — возмутилась Тисса, не желая слушать оправдания Ноя. — Ву Верга сказала, лекарь должен дежурить.

— Ой! У него пациент, — простонала Мари. — Ждите тут.

— Пускай поторопится! — догнал на выходе приказ девочки. — У нас особый случай!

Знала бы Тисса, что стряслось с обожаемой Принцессой! Точно б не требовала повышенного внимания к Ури. Впрочем, Тоби успел извлечь спицу, и теперь та окровавленная лежала в ванночке на столике, а лекарь ловко перебинтовывал запястье Весты.

— Там избитый пациент, — объяснила Мари, когда и Тоби, и Принцесса удивились ее возвращению. — Наблюдатель Летнего Дворца.

— Ной Ури? — встревожилась Ее Высочество. — Неужели, кто-то опять пытается сорвать испытания яу?

— Нет, — девушка яростно замотала головой. — Это тоже личное.

В глазах Весты промелькнули лукавые искорки, но допытываться она не стала. Велела Тоби следовать к Ною, а Мари — закончить с перевязкой. В конце концов, главное лекарь сделал. Теперь оставался последний штрих. Удивительно, но девушка сумела справиться с поручением почти без труда.

— Увидишь на празднике Грэма, скажи, я вернулась во Дворец, — попросила на прощание Веста и, отказавшись от помощи, покинула больничку с черного хода.

Ной, в отличие от Принцессы, оказался проблемным пациентом. Охал каждый раз, когда Тоби прикасался к боевым ранам. А заодно тоскливо размышлял, какое наказание ждать от матери и Ловерты. Наверняка, заместительница директора придет в ярость, увидев, во что превратилось лицо наблюдателя. А Морта на месте зажарит. Не облегчала процесс и Тисса, продолжающая шипеть на приятеля, припоминая негеройское сражение и его причину.

— А где Далила? — устало поинтересовалась Мари, прислонившись к дверному косяку.

Услышав дорогое имя, Ури мигом примолк, чем крайне обрадовал лекаря, взявшего за работу с удвоенным вдохновением. Саттер поморщилась, пробурчала очередное ругательство в адрес Ноя, и только потом ответила подруге.

— Убежала. От стыда.

— Это тому мерзкому парню должно быть стыдно! — возмутился Ури, вскидывая кулаки, и тут же громко охнул. — Лу Тоби, а можно чуточку аккуратней. Я же и так пострадавший!

Когда лекарь закончил «обрабатывать» побитого наблюдателя, Тисса предложила проводить парня до дома. Вопросительно взглянула на Мари, но та отрицательно мотнула головой. Больше всего на свете хотелось снова оказаться в одиночестве. Без нуждающейся в помощи Принцессы. И даже без друзей. Вернуться в лес и выплакать горе. Стихийницу сейчас даже не волновало, что творится с Далилой.

Первым, кто попался навстречу, стал Грэм. Всклоченный и очень бледный.

— Я видела Ее Высочество, — шепнула Мари, хватая учителя за рукав свободной рубахи. — Сказала, наскучил праздник, поэтому возвращается домой.

— Проклятье! — выругался Иллара, вытирая покрытый испариной лоб. Видимо, и впрямь набегался в холодный вечер. — Не стоило оставлять ее одну. Но у Инэя были дела, пришлось развлекать Королеву.

— Вот уж кто был несказанно счастлив, — припечатала девушка, поймав себя на мысли, что не воспринимает Киру Повелительницей Зимы.

— Откуда такая злость, Ситэрра? — удивился Грэм, покровительственно кладя ладонь на плечо ученицы. — Погоди! Это что — кровь?

Мари коснулась пальцами собственного рукава. Тот пропитался основательно. Но благодаря темноте и цвету платья, пятна не бросались в глаза.

— Парни подрались из-за девушки, — пояснила она, опуская глаза, чтобы Иллара не смог уличить во лжи. — Один из них — мой друг. Пришлось вести его к лу Тоби. Не рассказывайте никому, прошу. Хотя, учитывая внешний вид Ноя, инцидент вряд ли удастся скрыть.

— Так это Ури? — Грэм назидательно покачал головой. — Пусть готовится к гневу Ловерты. Ты и сама знаешь, насколько сильно наша дорогая Корделия ненавидит драки. Помнится, в Академии она три месяца не разрешала Инэю покидать пределы спальни во внеурочное время за рукопашную с Мартэном.

В другой момент Мари непременно бы задала парочку дополнительных вопросов о юности Принцев, но сейчас хотелось поскорее закончить разговор. Иллара и сам был не прочь проститься — заметил вдали отца, мило беседующего с Буреттой.

Вздохнув с облегчением, Ситэрра вновь направилась в сторону леса. В висках стучало, перед глазами встало противное лицо Рейма, ухмыляющееся и злое. Мари столь четко представила каждую черточку, что почти перестала видеть происходящее вокруг. Пока в глаза не бросилась еще одна колоритная парочка на танцплощадке. Принцесса Зарина с женихом. Виски пронзила острая боль, еще один шип вонзился в трепыхающееся от обиды сердце. Мари сама не понимала, почему злится на Трента. Он ничегошеньки ей не должен. Тогда почему, глядя, как парень кружит с Ее Осенним Высочеством, юная дочь Зимы чувствует себя преданной?

Вилкоэ ощутил укоризненный взгляд. Обернулся. Но Мари не стала ждать реакции ненаглядного осу. Кинулась прочь, не разбирая дороги. Праздник превратился в нескончаемый кошмар, из которого пора было выбираться. Пускай и ради того, чтобы погрузиться в шторм собственных мыслей, терзающих сознание, как кораблик, оказавшийся в самом центре бури.

— Аккуратнее, дорогая! Надо смотреть, куда бежите! — попенял девушке высокий мужчина в черном плаще, полностью скрывающем фигуру.

— Горшуа? — дочь Зимы не поверила глазам. Но после стольких ужасных событий, уложившихся в считанные часы, должно же было, в конце концов, повезти.

— Ах ты пропасть! — прошипел абу едва слышно, когда узнал врезавшуюся в него девушку.

— Даже не пытайтесь сбежать, — объявила Мари, впиваясь в руку сыщика.

— Иначе, что? — издевательски поинтересовался Лукас, аккуратно пытаясь разжать цепкие пальцы взбешенной стихийницы.

— Закричу, — горячо пообещала та, яростно глядя в лицо нахалу. — Если приглядитесь, то увидите кровь на платье. Она не моя, но это не важно. Хватит, чтобы привлечь внимание толпы. Скажу, вы напали. Потом и лекарь подтвердит мои слова. Клянусь, я знаю, как надавить на Тоби. И тогда посмотрим, понравятся ли вам последствия, абу Горшуа.

— А ты повзрослела, моя прелестница, — Лукас заулыбался с нескрываемым сарказмом, но вырываться перестал. — Хорошо, я стою на месте, однако не думай, что стану откровенничать.

— Этого и не нужно. Мне известна правда. Но, хоть убейте, не понимаю, зачем потребовалась ахинея про бремя рода. Или боялись, что убью главу клана Норда? Вот уж не знала, что вы с Реймом закадычные друзья!

Либо Лукас был гениальным притворщиком, либо, действительно, испытал колоссальное изумление. Брови взметнулись вверх — к самым волосам, насмешливое выражение сползло.

— Норда? — переспросил сыщик тихо. — Кто убедил тебя в подобной глупости, девочка?

— Моя мать, — глаза Мари сверкнули, не хуже падающих звезд. — Полагаю, она точно знала, кто отец ее ребенка.

— Апрелия? Да, Корделия рассказала, что ты — и есть тот похищенный младенец. Ругалась страшно. Я был вынужден согласиться. Тебе, действительно, присущи черты клана Верга. Но почему ты решила, что именно Рейм причастен к твоему появлению на свет?

Не будь ситуация столь кошмарной, стихийницу бы рассмешила формулировка вопроса. Причастен? Конечно — сыщик есть сыщик. Вместо ответа сунула руку в карман за материнским письмом и ткнула им в грудь презираемого стихийника.

Лукас читал очень внимательно, встав под фонарем. Добравшись до середины, выругался сквозь зубы, но продолжил впиваться глазами в листок старой бумаги. Потом, прищурившись, посмотрел на Мари, что-то взвешивая в уме.

— Идем, — бросил он сурово, приняв непростое решение. — Поговорим, раз все поворачивается именно так. Кровь не вода, того гляди, начнешь убивать направо и налево. Но помни, я пытался тебя защитить.

Расположились беседке, куда стихийница прошла на ватных ногах, не веря, что сумасшедший вечер закончится вот так — нечаянными откровениями Горшуа. Но отчего он так мрачен? Что может быть хуже родства с Реймом? Пытаясь заставить мысли скакать в голове не слишком резво и не путаться, девушка обняла себя руками. Не потому что зябла. Из-за потрясений она давно перестала чувствовать сырость и холод. Быть может, жаждала закрыть себя от правды, которую в глубине души не хотела знать?

— Разумеется, я в курсе, что это прозвище холодной и расчетливой Риды, — начал Лукас, поглаживая кончиками пальцев письмо, лежащее на потрепанной временем столешнице. — Но для начала ответь, ты уверена, что эти строки действительно написала Апрелия? У того, кто передал тебе столь печальное послание, нет причин вредить клану Норда или его вечно надутому и самодовольному главе?

Мари вздрогнула. Элия в девичестве носила фамилию Норлок, созданную из двух других. Тех, которыми веками гордились семьи, отрекшиеся однажды от детей, сошедших с проторенной дороги. Но помнится, бывшая соседка гораздо больше хотела навредить Королю, нежели Рейму.

— Возможно, — шепнули губы. — Хотя и маловероятно.

— Запомни эту мысль, и обдумай на досуге, — посоветовал Горшуа, проводя рукой по собранным в хвост волосам. В свете настольной лампы бледное лицо сыщика казалось розоватым от смущения, но Мари точно знала — это обман зрения. Лукас отлично умел контролировать эмоции. — Возможно, этот «доброжелатель» понял о тебе гораздо больше, чем ты сама. И решил навредить Рейму чужими чешущимися руками. Норда недавно добился желаемого — стал тестем Короля, и одно только обвинение в отцовстве ребенка-полукровки станет позором, а теперь — и двойным. Не говоря уже об убийстве матери. Инэй его в порошок сотрет.

— Что он обо мне понял? — переспросила Мари, зацепившись в речи сыщика за единственную фразу, произнесенную Лукасом с особой — ледяной — интонацией.

— То, кто ты есть, — голос Горшуа стал очень суровым. — Вернее, кем ты можешь стать в будущем, если позволишь крови взять верх над разумом и принципами, заложенными детством шу. «Помощник», может, и не знает, из какого клана ты происходишь, но почувствовал энергетику зла. И мощи. Я не случайно говорил о бремени рода, девочка. Потому что никто из них еще не ушел от судьбы. Я не желал тебе этой дороги, потому и хранил секрет. Но ты не останавливаешься, и можешь сама погубить себя. Мне же остается надеяться, что, узнав правду, ты сумеешь остаться благоразумной. В тебе много света, быть может, его все же удастся сберечь.

— Не понимаю… — стихийница, и впрямь, больше не хотела слушать. Сыщик сейчас словно приговор зачитывал. За преступление, которое она еще не совершила.

— Все просто, — Лукас горестно усмехнулся. — Девочка-бродяжка родилась Принцессой. Ты Дората, Мари. Вот твоя правда. И проклятье.

— Вы ошибаетесь, — девушка замотала головой. Эта версия опровергалась неоднократно. И ей самой. И бабушкой. И Мастером, который больше других был сведущ о тайных делах Королевского семейства.

— Увы, нет. В письме гадалки Вирту черным по белому выведено имя младшего Принца Зимы. Снежан Дората — вот кто твой настоящий отец.

Теперь Мари расхохоталась.

— А вот это точно бред! У Снежана родился другой ребенок и…

— Ты о сумасбродном мальчишке Дондрэ? — довольный собой Лукас откинулся на спинку скамьи. — Узнав о ребенке-сыне в прошлом году, я не один месяц потратил на расследование. Яна родила тайная возлюбленная Принца. Но кто сказал, что юноша не мог параллельно завести еще один роман? Мужчины нечасто хранят верность. Даже любимым женщинам. Снежан тогда находился в настоящих тисках. Хотел быть хорошим для всех — родителей, брата, тайной подруги. Чем не повод для интрижки, способной принести облегчение. Тем более, девицы за ним ходили табунами. Такой же красавец, как и старший Принц, но мягкий по характеру.

— Эта теория притянута за уши! — Мари шлепнула дрожащей ладонью по столешнице.

— Быть может, — сыщик передернул плечами, с непробиваемым спокойствием глядя в разъяренное лицо юной собеседницы. — Но тогда ее выдумала твоя приемная матушка. Я привезу письмо Вирту, чтобы сама убедилась. Но не быстро. Оно хорошо спрятано. И далеко. Но прежде чем спорить, задай себе простой вопрос. Что произошло в день, когда ты покинула мир людей и оказалась в Академии Стихий?

— Я вызвала снежную бурю в Орэне, — девушка не понимала, к чему клонит сыщик.

— Неверный ответ. Ты пробила осаду Агуста Кьятты. Короля. Полагаешь, такое по зубам любому ребенку, пусть и с первой степенью силы?

Мари примолкла, физически ощущая, как жизненная энергия уходит вместе с уверенностью в собственной правоте. Утекает сквозь пальцы. Грэм ведь тоже говорил об уникальности ее способностей. До сих пор загадка, как сила сумела восстановиться после оврага.

— Мой тебе совет, дочь Зимы, — продолжил Горшуа почти небрежно. — Оставь все, как есть. Прекрати поиски. У тебя сейчас неплохой расклад — Майя Верга в качестве бабушки. Пусть не сразу, но она найдет способ вырвать тебя из Зимнего Дворца.

— Вы уверены, что Апрелия — мне не мать? — Мари глянула на Лукаса в упор. Без страха. Без слез. Хотя это и было странным. Последним точно пора было прийти на помощь опустошенной душе.

— Честно? — сыщик развел руками. — Я не знаю. Все слишком запуталось. Но есть несколько вариантов. Либо ошиблась Вирту, и ты дочь Апрелии и Рейма. Либо письмо, — Горшуа кивнул на исписанный ровными строчками лист, — подделка, и бедняжка, действительно, встречалась с младшим Принцем Зимы. Либо ты вообще не имеешь к Верга отношения, но тогда даже я не возьмусь предсказать, кто та женщина, что подарила тебе жизнь. В любом случае, только ты решишь — какую судьбу выбрать.

Лукас поднялся, кутаясь черный в плащ, но прежде чем его поглотила надвигающая на владения совета ночь, Мари задала еще один вопрос. Тот, что колол виски иглой (или спицей) не хуже тайны происхождения.

— Даже, если допустить на миг, что во мне течет кровь… э-э-э… того клана… Почему вы решили, что я могу стать злом?

— Потому что ты внучка Бурана и Северины. И потомок десятков жестоких Королей и Королев холодного Времени Года.

— Но…

— Твой дядя Инэй тоже не всегда был беспощадным Повелителем Зимы…

Мари не знала точно, сколько просидела в беседке в одиночестве. Пытаясь анализировать, а, впрочем, нет — просто перебирать в уме новую информацию. Голова взрывалась. Глаза жгло, но спасительная и утешительная влага не приходила. Вот бы сейчас положить голову на сильное плечо. А лучше, чтобы волос коснулись нежные руки, и мелодичный женский голос зашептал в ухо самые главные на свете слова. Может быть, тогда боль, которую стихийница носила в сердце с раннего детства, отступит?

И кто-то сел рядом. Сжал ледяные ладони.

— С вами все в порядке, Мари? Вы дрожите.

В животе что-то перевернулось от звука этого голоса. Совсем рядом оказались васильковые глаза, вызвав новую волну головокружения. Видение или реальность? Девушка уже ни в чем не была уверена.

— Где ваша невеста?

— Не знаю. Но меня это мало волнует. Главное, чтобы вы не оказались в беде.

— Я? Но какое вам дело?

— Думаю, вы и сами это поняли.

Все звуки вокруг — смех с танцплощадки, вой ветра, треск свечи под колпаком — исчезли, будто их выключили невероятным волшебством. Остался только голос Трента и собственное участившееся дыхание. Потеряло актуальность все, что было нереально важно еще пять минут назад. В небытие ушел Лукас вместе с Реймом и Снежаном. С бабушкой и даже грозным лицом Далилы, требующей, чтобы подруга не смела подходить к Дворцовому братцу во имя многолетней дружбы.

Он был рядом. В плаще любимого и родного цвета. Быть может, поэтому дальнейшее показалось естественным и закономерным — когда его горячие губы коснулись ее ледяных…