Корона Весны

Глава 2. Смерть на троне

День в Погодной канцелярии не задался с утра. Из-за царящей во Дворце нервозности, связанной с подготовкой к Королевской свадьбе, склянки падали из рук, котлы плевались кипящей жидкостью, стихийники бесконечно натыкались друг на друга. А к полудню в одном из залов в закваску вьюги умудрились дважды добавить сок одуванчика. Совершили страшное преступление, ведь горькие травы плохо взаимодействовали с морской солью — основным компонентом погодных зелий. Сначала постарался новичок, потом его куратор, упустив момент, когда ученик положил в котел очередной ингредиент. Разумеется, гораздо увлекательнее было наблюдать за пухлощекой блондинкой с кокетливой улыбкой в другом углу.

Зелье разбушевалось на славу. Грохот взрывов сотрясал канцелярию и нижний этаж клана Дората целый час. Погодники не рискнули сунуться внутрь опасного зала, выжидали, пока закваска выдохнется и угомонится самостоятельно. Когда запал от переизбытка одуванчика сошел на нет, пришлось констатировать, что капитального ремонта не избежать. Хэмиш Альва с тоской в глазах вписал очередную статью расходов в уже имеющийся длинный список. А его сотрудники возблагодарили небо, что им достался столь выдержанный начальник. Покойный Иган Эрсла половину работников велел бы в подземелье отправить после такого переполоха.

Спустя пятнадцать минут стихийники вернулись к прерванной работе.

— Нужно внимательнее за учениками следить, — многозначительно изрек Эж Юнт, три месяца назад назначенный куратором группы из четырех несовершеннолетних стихийников. Ему недавно стукнуло двадцать три года, однако, он умел привнести в любую беседу столько назидательности, что и старому брюзге не снилось.

— Точно, зу Юнт, — поддакнул начальнику тощий блондин Вик Волонтрэ и сделал предостерегающий знак Мари, чтобы не смела открывать рот.

Девушка презрительно сузила глаза, но смолчала, мрачно наблюдая, как за спиной куратора Ульх Мурэ кладет в закваску северного ветра красный шиповник вместо розового. Зелье можно было считать испорченным. Не взорвется, конечно, но и толку не будет. Только зря ингредиенты переведены. Мари тоже не была в восторге от Эжа, доставшегося в наставники вместо обещанного Хэмиша (после нового назначения тому стало не до учеников). Но вредительство Юнту исподтишка считала плохой идеей.

Клан Волонтрэ служил в канцелярии верой и правдой несколько веков. Поэтому семнадцатилетний Вик находился здесь на особом положении. Благодаря природному обаянию, он блестяще пускал пыль в глаза большинству сотрудников. Включая Эжа. Тому и в голову не приходило, что лучший ученик способен на подлость. План был прост. Чем больше зелий испортят ученики, тем выше шанс избавиться от идиота-куратора и получить в наставники кого-то более опытного и менее болтливого. Сам Вик, разумеется, не допускал ошибок. А остальным давал неверные подсказки.

Но, к его великому сожалению, «помощь» принимал лишь доверчивый Ульх — младший брат секретаря Короля. Сам он оказался никчемным начинающим погодником. Мари в нашептываниях не нуждалась. Во-первых, и успела поднатореть в составлении заквасок за последние месяцы. Во-вторых, если чего-то не понимала, наученная неудачным опытом, обращалась к куратору. Эж только радовался, получая возможность просветить пытливую ученицу.

У четвертой участницы группы — Дайры Норди с заквасками не слишком ладилось, но она быстро разгадала тактику Вика и предпочитала делать собственные ошибки. Нет, ее работы больше не разносили шкафы. Королевский лекарь Хорт еженедельно снабжал девушку лекарством, блокирующим искаженную силу. Поэтому Норди могла трудиться в канцелярии без ущерба для сотрудников и мебели. Дайра, по-прежнему, не посещала практические занятия Грэма, ходила лишь на теоретический курс Высшей школы. Взрослые так и не сумели найти ответа, отчего искажается ее сила, и будь на месте Норди другая стихийница, давно бы посадили под домашний арест. Однако для сестренки будущей Королевы сделали исключение.

Мари вздохнула. Еще полгода назад она могла дать на отсечение голову, что Инэй не женится на Кире. Но поди пойми этих мужчин. Через месяц, как только минет год со дня смерти Хлады — кланы Дората и Норда породнятся. К неописуемой радости Северины и Рейма. Паучиха светилась от счастья, едва не прыгая, как мячик. С другой стороны, в последние месяцы у нее было мало поводов для веселья. Лишенная власти, большую часть дня она проводила в собственных покоях. Свиту из юных стихийников почти не вызывала. Зато музыкантам и поэтам, которым приходилось развлекать Ее вздорное Величество, здорово доставалось.

Закончив с закваской, Мари побежала вниз — на тренировку к Грэму. После памятного «лечения» Яна Дондрэ, учитель практически не повышал на нее голоса. Ошибки критиковал аккуратно, однако неизменно оставлял на дополнительные занятия, где из раза в раз заставлял отрабатывать один единственный узор — морозного северного ветра. Девушка не спрашивала причину одержимости этим плетением. Сама догадалась, оно связано с будущим заданием Принцессы Весны.

Вот и сегодня, спровадив Дронана Лили, учитель велел стихийнице задержаться.

— Я усложню тебе задачу, Ситэрра, — объявил он, извлекая из потрепанной дорожной сумки белый шарф. — Пора учиться создавать погоду с закрытыми глазами.

— Зачем? — удивилась Мари, никогда прежде не слышавшая о подобных упражнениях.

— Чтобы отточить мастерство, — пояснил учитель небрежно, но стихийница почувствовала фальшь.

— Хотите сказать, это умение мне скоро понадобится?

Лоб Грэма прорезала вертикальная морщинка.

— Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться, — проворчал он, завязывая ученице глаза. — Ну-ка повернись. Точно ничего не видно? Отлично! А теперь сосредоточься на узоре. Не торопись. Не глядя на пальцы, работать труднее.

— Конечно, — хмыкнула Мари, уверенная, что создаст повторяемый по сто раз на дню узор и в кромешной тьме. Она и раньше на пальцы не смотрела.

— Говорю же, не торопись! — повысил голос Грэм, едва девушка начала первые манипуляции. — Уже три ошибки! Стой! У тебя сейчас выйдет буря с западным ветром!

— Неужели? — Мари, не поверив, стащила повязку и сконфуженно закусила губу. По залу летали первые снежинки. — Но мне казалось, я не сделала ни одного лишнего движения.

— Что ж, — печально констатировал Грэм. — Значит, что нам придется проводить больше времени вместе. Надеюсь, у тебя не было планов на ближайшие вечера?

— Я попробую перекроить расписание, — хихикнула девушка, готовясь приступить к новой попытке создания морозного ветра.

Нет, планов у Мари не имелось. Кроме того, компания Грэма вдохновляла больше коротания вечеров в приюте. За пять месяцев там ничего не изменилось. Юта Дейли совала любопытный нос в каждый закуток и устраивала взбучки при малейшей провинности. Взрослые сиротки подчеркнуто игнорировали младшенькую, старались спихнуть побольше домашней работы. А по ночам встречала крохотная комнатка с шершавыми стенами и видом на лиловые башни Академии Стихий…

В этот вечер занятия закончились позднее обычного, однако добиться успеха не удалось. Пальцы непривычно ныли, кожа вокруг глаз чесалась от шарфа, а требуемый ветер так и не соизволил появиться. Иллара воздержался от упреков, но по его плотно сжатым губам Мари поняла — Грэм ожидал большей прыти. Слишком привык к демонстрации выдающихся результатов ученицы.

К себе Мари возвратилась, когда теплое, почти Летнее солнце собралось покинуть владения Королей. Девушка задержалась у окна, чтобы полюбоваться закатом, и тут же пожалела об этом. Сегодня светило раскрасила небо в кроваво-алый цвет. Насыщенный и невероятно густой. От позвоночника до макушки резво проскакали мурашки. В голову постучалась сумасшедшая мысль о зловещем предзнаменовании.

— Глупости! — одернула себя стихийница, стукнув по лбу, и принялась переодеваться в домашнее платье. Не хватало только уподобиться бестолковым девицам из канцелярии, верящим во всякую чушь, вроде пролитого не к добру погодного зелья или рассыпанной морской соли.

Сиротки поужинали и разбрелись по спальням, оставив гору посуды и заляпанный жирными пятнами пол. Мари не сомневалась, вредные соседки нарочно его пачкали, чтобы усложнять ей задачу. Однако молчала, избегая открытых конфликтов. Не забыла разговор с Королем. И намеки, что ее имя постоянно всплывает к месту и не очень.

Мысленно призывая громы и молнии на головы Юты и остальных (мечтать о карах для врагов ведь никто не запрещал), Ситэрра вооружилась пустыми ведрами и отправилась качать воду. Пока натренированные руки механически выполняли привычные движения, голова занялась анализом. Благо материалом Грэм ученицу снабдил. Не нужно быть гением, чтобы сделать простой вывод. Выполнять задание Принцессы придется закрытыми глазами. Чтобы не знать, где именно будут проводиться Зимние манипуляции. Впрочем, этот вопрос Мари и так мало интересовал. Королевских тайн ей хватило в прошлом году. Надолго.

Вспомнив недобрым словом собственный талант оказываться при разговорах, непредназначенных для посторонних ушей, девушка приступила к мытью посуды. Руки послушно принялись за дело, не мешая голове продолжать рассуждения. Из сегодняшнего поведения учителя стихийница поняла кое-что еще. Раз Грэм с небывалым остервенением приступил к усложненным тренировкам, значит, до перехода под начало Весты осталось недолго. Мари не знала, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны вырваться из ненавистного Дворца хотелось неимоверно. С другой, перспектива быть втянутой в опасные интриги, настораживала. Но сделка, есть сделка. Нужно выполнять обязательства.

Осторожные шаги слишком поздно проникли сквозь путы непростых мыслей, напомнив те другие — в тишине двух спящих Замков. Тарелка взлетела в воздух. И прежде, чем она с тоскливым звоном закончила существование на полу, пальцы сплели узор заморозки. Не смертельной. Но способной остановить неприятеля.

— Эй-эй, Ситэрра! Ты чего?! Это ж я! — возмутился стражник Бо Орфи, которому невероятно повезло, что юная стихийница обладала колоссальной реакцией. Только благодаря этому его лицо не покрылось коркой льда. Зато подверглось иной атаке. — Тряпкой-то за что? — толстяк обиженно вытер мокрые щеки. — Я ж в гости зашел!

— Никогда! — Мари снова замахнулась на Бо, пытаясь совладать с обезумевшим сердцем. — Не смейте подкрадываться! Ясно?!

— А то, — проворчал стражник после паузы, сообразив, наконец, за что удостоился столь теплого (вернее, мокрого) приема. — Прости. Я просто не хотел внимания привлекать. А то эта — зу большое пятно — опять явится гадостями бросаться.

— Ужинать будете? — спросила Мари примирительно. Стало неловко за крики и тряпку. Да, проснувшиеся воспоминания о преследовании Эрслы перепугали до колик, однако сие — не повод кидаться на подвернувшихся под руку стихийников. — Тут пироги остались. С картошкой и творогом.

— Не откажусь, — крякнул Бо, присаживаясь на жалобно скрипнувший стул. Большие руки легли на исчерченную царапинами столешницу, пальцы принялись отбивать нетерпеливую дробь.

Мари, немного успокоившись, улыбнулась про себя. Наверняка, стражник нарочно пожаловал в столь поздний час, по опыту зная, что Юта любила ложиться спать рано, а после ужина в приюте всегда оставалось что-нибудь вкусное.

— Как жизнь, зу Орфи? — решила девушка проявить вежливость, устраиваясь напротив Бо, после того, как расставила угощения и приготовила ромашковый чай для себя (чтобы лучше спалось) и вишневый с терпким ароматом для стражника.

— Разве это жизнь? — проворчал тот, двигая блюдо с пирогами ближе. — Все с ума посходили из-за свадьбы. Одни скандалы. Вчера только полночи главного портного — Сонна Шиви в чувство приводили. Волосы на себе рвал, кричал, что уедет на срединную территорию после такого унижения. Еле уговорили не поднимать шум.

— Что-то со свадебным платьем? — Мари с улыбкой посмотрела, как Бо одним махом запихнул в рот целую ватрушку. Стихийнице всегда нравилось смотреть, как тот ест. Было в этом что-то жизнеутверждающее.

— Верно. А еще с чьими-то мозгами. Норда совсем стыд потеряли. Понятно, что вот-вот с кланом Дората породнятся. Но ведь и приличия надо соблюдать, — стражник залпом осушил чашку и потянулся к чайнику, предусмотрительно оставленному Мари на столе. — Ты только представь, Рида Норда в клочья разорвала платье на примерке. Додумалась сказать, что Шиви пытается вырядить ее драгоценную доченьку в безвкусное тряпье! От Рейма наши ребята тоже воют. Он уверился, что имеет право отдавать приказы. И куда только Его Величество смотрит. Хотя, — Бо понизил голос, — странный он в последнее время. Будто тело тут, а голова в другом месте.

— Вряд ли это из-за свадьбы, — Мари озадаченно нахмурилась. И впрямь странно. Никто бы не заставил Инэя жениться на Кире против воли. Пять месяцев назад он прилюдно доказал, что способен легко поставить на место единственного человека, который (как ранее казалось) имеет на него влияние. Стало быть, грядущий брак тут ни при чем. Неужели опять проблемы с Дондрэ? Стихийница поежилась. Она не видела наследника с декабря и, честно признаться, не жаждала новой встречи. Слишком уж часто мальчишка втягивал ее в неприятности.

— А я ведь к тебе не сплетнями поделиться зашел, — Орфи и думать забыл о Короле. — Держи, — он протянул запечатанный конверт без единой надписи. — Тайная почта, так сказать. Только тссс! И прячь, прячь быстрее! — зловеще прошипел Бо. — Все, — тут же заговорил он будничным тоном, — мне пора на боковую. Завтра в подземелье дежурю. В судебной комнате ежеквартальное заседание будет. Сам Его Величество пожалует — на два последних дела.

— Кто преступники? — поинтересовалась Мари из чистой вежливости, видя, что Бо не прочь поделиться и этой информацией. Хотя ее саму гораздо больше интересовало содержимое загадочного письма.

— Джеб Лоэ и Вилан Герта, — охотно отозвался стражник, задвигая за собой стул. — Помнишь, как их Зимой арестовали? Почти полгода прошло. По закону нужно либо освобождать, либо продлить срок заключения. Первого, думаю, выпустят. Второму еще придется посидеть. Вряд ли Король позабыл декабрьский пепел. Эй, ты чего приуныла? Тот день на память пришел?

— Представила довольное лицо Верны Лоэ, — не моргнув глазом, соврала Мари.

— Не стоит быть злыдней, как она, — попенял маленькой подружке Орфи, пытаясь спрятать в бороде лукавую улыбку. — Тебе не пойдет вечно перекошенное лицо.

Однако именно с таким лицом стихийница вернулась к себе в спальню, когда убрала со стола и отмыла от пятен пол. Плюхнулась на кровать, не раздеваясь, ударила кулаками по постели. Рассказ Бо о несостоявшемся главном погоднике вырвал глубоко спрятанные воспоминания. О дне, думать о котором стихийница себе запретила. По крайней мере, до совершеннолетия. Чтобы оставшиеся два с половиной года пожить в спокойствии. В относительном, разумеется, учитывая врожденную способность оказываться в гуще событий.

Эльмар Герт. Племянник арестованного погодника. Форменный мерзавец и жених, навязанный паучихой. И почему Инэй не запер мать в покоях до того, как она шантажом заставила любимую игрушку подписать свадебный договор? Мари закрыла заслезившиеся глаза и сделала глубокий вдох. Нет, будущий супруг не досаждал. После памятного дня стихийница видела его всего три раза. Подходить на людях Эльмар не смел, но его губы уродовала кривая усмешка, а во взгляде читалась неприкрытая злоба. Ух! Как же хотелось отморозить наглецу вечно сморщенный нос. Чтобы совсем отвалился!

Мари отлично понимала, почему старается не думать о будущем браке. Она не видела выхода из западни. Договор расторгнуть невозможно. Сбегать бесполезно. Сыщики из объединенной канцелярии отыщут и под землей. Оставалось лишь убить жениха. Стихийница усмехнулась сквозь слезы. Был момент прошедшей Зимой, когда она всерьез обдумывала данный вариант — после встречи в пустом коридоре с бабкой Эльмара Орузой. Старуха с глупыми девчачьими локонами схватила девушку за шею костлявой рукой. Приблизила к себе и потребовала, чтобы та пришла к ним вечером в дом. Видите ли, внуку нужна моральная поддержка после ареста дяди. А что вдохновит его сильнее, чем подаренная Королевой игрушка?

Разумеется, Мари и не подумала выполнять мерзкое распоряжение. Вывернулась из цепких пальцев, оставивших на шее долго саднившие царапины.

— Я не ваша собственность! — объявила она Орузе, отскочив на безопасное расстояние.

— Ты заплатишь! — пообещала старуха, шипя гадюкой. — Придет день, и ты будешь валяться у меня в ногах, моля о милости!

Погрузившись в тяжкие мысли, Мари не сразу почувствовала, как в кармане потеплело. Сработал осколок «Пути Королей», подаренный на день рождения Грэмом. Девушка стремительным движением извлекла его из мешочка, специально сшитого для ценной вещицы. Глянула на того, кто хотел пообщаться, и на душе стало так же тепло, как и ладони от особенного зеркала.

— Рада тебя видеть, Ной! — поприветствовала Ситэрра друга из Летнего Дворца. Розовощекий парень с живыми, цвета морской волны глазами выходил на связь два-три раза в неделю. Это позволяло получать информацию от всех троих друзей, а еще помогало выговориться и не сойти с ума от давящих стен ненавистного Дворца.

Сначала Ури делился собственными новостями, затем зачитывал письма от Тиссы из Академии. Весенняя подружка писала часто, обращаясь одновременно и к Ною, и к Мари. Рассказывала обо всем, что происходило в любимом ими лиловом Замке. Передавала приветы от Далилы. Правда, только Ситэрре. С Ури Вилкок, по-прежнему, не общалась. Однако, тот факт, что именно он пересказывает ее новости Мари, по всей видимости, девушку не смущал. В первое время Ной краснел и заикался, встречая в письмах Тиссы имя Далилы. Потом перестал. Лишь тихо вздыхал иногда, что не ускользало от внимательной Мари.

Вот и сегодня она сразу заметила, что друг встревожен.

— Ты еще не слышала новости? — выпалил он на ее вопрос. — Родителям только что сказали! Говорят, еще не было официального объявления. Только сообщения Королям!

— О чем? — Мари не понравилась интонация Ноя. Стряслось что-то крайне серьезное.

— Королева Сентябрина умерла.

— Не может быть! — задохнулась стихийница, подпрыгнув на кровати.

В самом деле — разве это могло быть правдой? Повелительница Осени казалась вечной.

— Прямо на троне, — зловеще зашептал Ной. — Даже лекарь добежать не успел.

— От чего?

— Сказали — удар. Она же была очень старой, — Ури вздохнул. — Мама говорит, мы поедем на похороны вместе с Их Величествами.

— Ох, надеюсь, меня туда не потащат, — простонала Мари.

— Наоборот, это было бы здорово! — просиял Ной. — Хоть встретимся. По-настоящему.

Но Мари была иного мнения. Уж если Королевские праздники с ее участием превращались в трагедии, чего тогда ждать от погребальной церемонии?

Обычно друзьям приходилось перебивать друг друга, но сегодня разговор не клеился. Не из-за печальной вести, нет. Нечто иное не давало стихийнице сосредоточиться, кололо иглами виски, надоедливо копошилось в голове. И лишь попрощавшись с другом, Мари сообразила, что так и не прочитала таинственное письмо.

Пробежав глазами первые строчки — ровные, словно выведенные по линейке — девушка подумала, что спит и видит нереальный сон. Пришлось перечитать снова, и опять не поверить. Лишь с третьей попытки, стихийница убедилась, что не бредит, и письмо, действительно гласит следующее:

«Дорогая, Мари. Мы встречались прошлым Летом, хотя почти и не общались. Меня зовут Майя Верга. На днях ко мне приезжала наша общая знакомая из Академии. У нас был очень длинный и не простой разговор. Тот, которому следовало состояться еще десять лет назад. Я понимаю, насколько тебе трудно сделать первый шаг. Однако нам нужно поговорить, дитя. Я постараюсь придумать способ, чтобы тебя прислали с поручением на срединную территорию. Очень жду встречи».

Мари просидела на смятой постели еще минут двадцать, сжимая в руке письмо, прежде чем окончательно поверила, что оно прислано предполагаемой бабушкой. Эта была еще одна тема, о которой стихийница старалась не думать. Словно в шкатулку сложила информацию и заперла на замок до лучших времен. Не потому что не хотела анализировать. Боялась.

Страхов было два. Какой из них сильнее, Мари и сама не могла точно сказать. Первый заставлял леденеть кровь, при мысли, что убийцей матери окажется отец, кем бы он ни являлся. Жить с таким не пожелаешь даже злейшему врагу. Второй страх причинял невыносимую боль тоскующему по ласке сердцу. Юная стихийница отчаянно нуждалась в заботе кого-то любящего и родного. Но еще сильнее боялась поверить в наличие бабушки. Вдруг ошибка? Не лучше ли терпеть старую, привычную боль, чем получать новые раны?

Мари уснула, не раздевшись и не потушив светильник. Приснился падающий с неба пепел. Кровь на Шаре Стихий. Белая фигура в кошмаре ночи. А потом пошел снег, накрывая серое месиво под ногами, и на душе сразу стало легче. Как и в прошлый раз — пять месяцев назад. Зима — не зло, напомнило подсознание. Надо лишь в это поверить.