Корона Весны

Глава 20. Милый дом

Большую часть ночи Мари пролежала без сна, ломая голову, как быть дальше. Рассказать о свадебном договоре с Эльмаром и его требованиях Майе и Тренту, или повременить с откровениями? Кто знает, как отреагирует любимый на известие об «узаконенном» сопернике. Вдруг решит самоустраниться? А бабушка вполне способна войну Зимнему Дворцу объявить со зла. Но ведь Инэй терпеть не станет. Ответит и не пощадит никого, кто попадется под горячую руку. А неугомонную подданную, посмевшую утаить еще один глобальный секрет, заморозит насмерть на месте.

Хотелось плакать, но Мари не смела. Не хотела будить Далилу, которая непременно накинется с расспросами, увидев слезы. Тем более, подруга вернулась поздно. Дочь Зимы к тому моменту лежала в постели не меньше часа, уткнувшись носом в стену, и делала вид, что спит. Наверняка, Вилкок до ночи решала свои проблемы. Ведь из-за драки Ноя на нее теперь сыпались шишки со всех сторон. Каждый взрослый во владениях совета считал своим долгом заняться перевоспитанием «легкомысленной» девушки, что выливалось в огромное количество дополнительной работы.

На рассвете, проваливаясь в тяжелый сон, Мари, наконец, приняла решение — признаться бабушке, а опасный разговор с осу отложить до лучших времен. На душе сразу стало чуточку легче. Не зная об Эльмаре, Трент не станет ничего менять в их отношениях. А Майя… Майя, возможно, найдет выход. При условии, конечно, что не позволит эмоциям взять верх над разумом.

Но утром пришлось забыть обо всех планах, ибо, не успела стихийница подняться с постели, разразился страшный скандал. Оказалось, Далила вернулась поздно не из-за работы. А чтобы не встречаться с бодрствующей Мари.

Рыжий ураган налетел, когда Ситэрра села пить утренний чай с молоком.

— И как давно это продолжается? — яростно поинтересовалась Вилкок. Глаза горели грозным огнем, руки уперлись в бока.

— О чем ты? — не сразу поняла Мари, на всякий случай отодвигая чашку — уж слишком грозно выглядела Далила. Того гляди, врукопашную пойдет.

— Об этом, — перед Ситэррой на стол лег оранжевый лист — то самое письмо, которое Трент прислал в больничку с пожеланием выздоровления. — Ты встречаешься с мерзавцем у меня за спиной!

Первым порывом было все отрицать и убеждать Далилу в ошибке. В конце концов, послание Вилкоэ содержало лишь невинные фразы. А то, что оно до сих пор сохранилось, могло быть простой случайностью. Но едва бело-голубые глаза встретились со злыми карими, в душе созрел протест. В самом деле! Сколько можно перед всеми оправдываться и отчитываться?!

— Даже если и так, я не обязана спрашивать у тебя разрешения, — бросила Мари Далиле, а сама почему-то представила Инэя — таким, каким он выглядел накануне. — Это моя жизнь!

Вилкок не ожидала столь скорого признания. Быстро заморгала и попятилась, но почти сразу взяла себя в руки и приступила к новой атаке.

— Дурочка! Думаешь, он всерьез? Он мне мстит — через тебя!

Мари ударила ладонями по столу, и несчастная чашка подпрыгнула, разбрызгивая сладкий напиток.

— Ну и самомнение! Тренту нет до вашего семейства дела. Он сам сказал!

— А ты поверила? — Далила укоризненно покачала головой. — Он отлично умеет притворяться. Отец до сих пор верит, что Трент — «хороший мальчик». Еще и виноватым себя чувствует. Да-да-да, папе пришлось оставить его во Дворце! Но не одного же! А с бабкой и дедом. А заодно и с массой возможностей, которые дарит придворная жизнь! Мой братец не жертва, Мари, а манипулятор!

— А ты ведь действительно в это веришь, — девушка презрительно прищурилась. — Тебе, наверное, так легче жить. Чтобы оправдать неблаговидный поступок родителей. И собственное рождение!

Далила громко ахнула.

— Ты совсем голову потеряла под его «очарованием»! Прислушайся к голосу разума. Хоть на минутку. Мы рядом десять лет. Я хоть раз тебе лгала? Или подводила? Но ты предпочитаешь верить парню, который вот-вот женится на другой! Трент никогда не оставит Принцессу. А тебя подставит! Так, что до конца жизни не отмоешься!

С Мари было достаточно. Чувствуя, как от ярости пылают щеки, она вскочила из-за стола. Далила могла говорить, что угодно. Давить на жалость и совесть. Но дочь Зимы точно знала — та врет. Или пересказывает ложь, которую внушила мать. А еще Мари очень ясно поняла, что больше не может жить у Вилкок. И даже оставаться в ее комнате. Ни секунды. Ни единой!

— Отойди с дороги! — велела стихийница, когда подруга преградила путь. — Убирайся!

А потом… Мари и сама точно не поняла, в какой момент завязалась потасовка. Руки сами поднялись, чтобы оттолкнуть Далилу. Но и Вилкок не собиралась тушеваться, попыталась удержать обезумевшую от ярости подругу, вцепившись в ворот платья. Да так, что тот затрещал. Но сразу отпустила, когда Ситэрра ловко сплела узор заморозки.

— Ты что творишь?! — вскричала Далила, в ужасе рассматривая покрытые льдом ладони. — Разве можно применять погодный дар против друзей?! Сумасшедшая!

Но Мари не стала слушать упреки, а, быть может, и угрозы. Выбежала из дома и припустилась прочь. Неважно куда, главное, чтобы там не оказалось ни людей, ни стихийников. Не удивительно, что ноги сами вынесли на опушку, на которой стихийница по вечерам встречалась с ненаглядным Трентом. В самое прекрасное место во всей Левии. Глотая слезы, девушка уселась на поваленное дерево, рассеянно гладя сухую кору, еще помнящую прикосновения осу.

Душу рвали звери. Но только из-за невозможности встречаться с Вилкоэ в открытую и требований Герта. Ссора с Далилой отчего-то совсем не тревожила. Мозг вычеркнул имя «незримой» стихийницы из списка друзей. Зачем нужна подруга, которая во имя собственного высокомерия плюет на чувства других? Вилкок с самого начала была против встреч Мари с братом, а ведь Трент перед ней точно ни в чем не виноват! Это она приумножает вражду!

Ох, как хотелось, чтобы здесь оказался Вилкоэ. Сел рядом, обхватил руку горячими ладонями. Так странно. Они всегда будто пылали огнем, но не обжигали, а дарили тепло. Не только коже, но и душе. Наверное, Мари смогла бы отдать все немногое, что имела в жизни — невероятную силу и даже оставшихся друзей ради этих мгновений с чужим женихом.

Постепенно, когда клокочущая злость поутихла, мысли перетекли к Королю и его решению. Интересно, есть хоть призрачный шанс, что Майе удастся что-то противопоставить Инэю. Может, все-таки Весту подключить? Она же сотрудничает с Повелителем Зимы. Вдруг получится с ним договориться? Но поразмыслив еще немного, Мари отринула эту идею. Принцесса не станет рисковать большим планом ради благополучия юной родственницы, которой, к слову, не слишком обрадовалась…

Опушку стихийница покинула поздно вечером, когда стало ясно, что любимый не придет. Так и просидела весь день, то вновь взрываясь от злости, то утопая в жалости к себе. Нога за ногу добрела до дома Тиссы, не отвечая по дороге на приветствия местных жителей. Мрачная, как туча, перешагнула порог и едва ли не волком уставилась на Ериду Саттер, не очень представляя, что сказать.

Но объясняться не пришлось. Мать подруги была в курсе утреннего происшествия.

— Дочка пошла забрать твои вещи, поживешь пока у нас, — мягко сообщила женщина, поправляя рано поседевшие волосы. — Иди в столовую, там тебя ждут.

Стихийница не стала спрашивать о личности визитера, хотя и не представляла, кто мог захотеть навестить ее тут. Вряд ли бабушка. Ерида не знает об их родстве, поэтому Майя просто оставила бы сообщение, что хочет видеть внучку. Грэм, который передумал и решил помочь? Нет. Он связался бы через осколок. Да и судя по вчерашним высказываниям, Иллара теперь палец о палец не ударит, чтобы помочь ученице — дабы не гневить сиятельного друга.

Реальность превзошла все ожидания. За столом, помешивая серебряной ложечкой горячий чай, сидела Веста в коричневом с нежной зеленью платье. Черные волосы были собраны в строгую, но по-Королевски изысканную прическу, открывая чистый лоб и делая изумрудные глаза ярче. Глядя, как юная родственница кланяется согласно Дворцовому этикету, Принцесса кивнула на соседний стул. А как та устроилась, тяжко вздохнула, подпирая ладонью острый подбородок.

— Ты опять наворотила дел, дочь Зимы. Грэм говорит, Инэй в ярости. А твоя маленькая подружка в ужасе из-за вашей ссоры с Вилкок. У тебя совсем сдали нервы, если на друзей нападаешь.

Девушка молчала, впившись взглядом в едва заметную царапинку на столешнице. Веста так говорит, будто Мари сама не знает, что попала в историю! Зачем констатировать очевидное?

— Я связывалась с Соджем — через осколок, — продолжила Принцесса, не дождавшись ответа. — Он рассказал о ваших прошлогодних планах. Ты, действительно, была готова заключить свадебный договор с юношей, найденным Мастером?

— А что мне оставалось? — стихийница едва удержалась, чтобы не всхлипнуть. Воспоминания о встрече с Эльмаром в Зеркальном зале накрыли с головой. — Я верила, что зу Иллара найдет приличного парня. А Ее Величество — настоящего мерзавца. Так и вышло в результате! Вы тоже думаете, что я глупая? — Мари с вызовом посмотрела на Весту. — Удивительно, как легко вы все рассуждаете! Но что я могла противопоставить Королеве Северине? Кто я, а кто она?!

Принцесса не стала отвечать на провокационный вопрос. Заговорила о другом. Но сначала дождалась пока мама Тиссы, зашедшая с чаем для Мари, покинет комнату.

— Не рассказывай Майе о свадебном договоре и гневе Инэя, — велела Веста. Именно велела, а не посоветовала. — Она не сможет рассуждать здраво и будет еще хуже. Поверь, я знаю тетушку. Во всем, что касалось Апрелии, она ни разу ничего не сделала правильно. А в тебе она сейчас видит ее. Словно не обрела внучку, а вернула дочь. Начнет действовать топорно и доведет Его Величество до настоящего бешенства. Когда Король остынет, я постараюсь убедить его не спускать на тебя собак. А поставить на место клан Герта. Договор не дает нахальному Зимнему мальчишке права распоряжаться твоей свободой до свадьбы. Если Инэй прикажет, он и близко не посмеет к тебе подойти. И его бабка-заговорщица тоже. Сможешь еще два года жить спокойно. А потом… потом у тебя будет два варианта — выйти замуж или убить Эльмара Герта. Ибо расторгнуть магическое свадебное соглашение невозможно.

Девушка мрачно кивнула и принялась машинально царапать ногтем столешницу. Ну и обрисовала Веста перспективу.

— А теперь выпей это, — Принцесса достала из складок платья склянку с малиновой жидкостью и вылила половину в чай Мари. — Поможет успокоиться и не сходить с ума от гнева. Не смотри на меня разъяренной тигрицей, девочка. Пей. До дна. Сама уже не понимаешь, на кого злишься.

Пришлось подчиниться, ведь в случае отказа, Ее Высочество заставила бы выпить «лекарство» силой. И еще неизвестно, кто бы победил в схватке. Дар Мари, конечно, зашкаливал, но способности Принцессы были завязаны на Шаре Стихий, а, значит, являлись безграничными. Впрочем, жалеть не пришлось. Питье и впрямь помогло успокоиться. Девушка физически ощутила, как схлынула злость на весь свет, в голове просветлело и сразу стало легче дышать. О, небо! И чего она взбесилась утром? Надо было совсем рассудка лишиться, чтобы заморозить руки Далилы! И как теперь исправить страшный поступок?

Тисса, доставившая немногочисленный багаж Мари, не стала касаться в разговорах ни Вилкок, ни ее Дворцового брата. Щебетала о пустяках. А, заметив, что подруга не настроена на общение, пожелала спокойной ночи и юркнула в постель зеленого цвета. Мари улыбнулась, увидев, что и ей Ерида принесла Весенние простыни. Захотелось поскорее завернуться в них и представить, как на деревьях распускаются первые листья.

Но, увы. Прежде чем стихийница добралась до кровати, случилась самая страшная вещь за последние двое суток. Стаскивая белое платье, Мари по привычке попыталась поправить цепочку «ледяного» кулона. Но рука коснулась лишь собственной шеи. Подснежника не было…

Часы, которые Мари потратила на поиски потерянного кулона, можно было смело складывать в дни. Десятки раз девушка повторяла путь, пройденный в памятное утро после ссоры с Далилой до опушки, а затем вечернюю дорогу — к дому Тиссы. То одна, то в компании Ноя. Вместе осматривали землю — клочок за клочком, приподнимали каждую травинку, но, увы, безрезультатно. Иного способа поисков не существовало. Не объявление же вешать с описанием пропажи. Еще в воровстве обвинят. Придется объяснять, откуда взялось необычно украшение, и тогда точно Инэй в порошок сотрет за очередное вранье.

Маленькая подружка в поисках не участвовала. Была слишком занята в Академии, куда продолжала отправляться ежедневно через Зеркало, и на вечерних занятиях с местными яу. Но Мари была благодарна девочке уже за то, что на следующий день после пропажи ледяного подснежника, она наведалась к Далиле. Вдруг цепочка соскользнула с шеи в момент нечаянной потасовки? Но и это предположение не оправдалось. Потеряй дочь Зимы кулон в доме Вилкок, та не стала бы этого скрывать, даже несмотря на разлад.

Перед Далилой Мари так и не извинилась. Не смогла решиться. Уж слишком Вилкок ходила надутая. Неудивительно! Пальцы бывшей ученицы пришлось размораживать самой Ловерте, которая не поленилась — устроила взбучку обеим подругам. Заместительницу директора, как и раньше, мало волновало, кто начал драку. Главное — она была!

Другим сдерживающим фактором для примирения являлся Трент, с которым Мари продолжала тайно встречаться за пределами поселка. В самом деле, разве возможно наладить отношения с Вилкок, если не собираешься устранять причину скандала?

— Ничего, когда-нибудь она остынет, — пытался утешать стихийницу Ной, во время очередных поисков кулона.

— Вряд ли, — откликнулась Мари, ощупывая желтеющую и редеющую траву на опушке. — С тобой же она до сих пор не помирилась.

— Мы — другое дело, — пояснил парень, с сомнением разглядывая ковер из опавших листьев под деревьями. — У нас личное.

— У нас тоже, — не согласилась Мари, проследив за взглядом друга. — Не трогай ту кучу. Я туда и близко не подходила.

— А вдруг? — заупрямился Ури, закатывая рукава.

Подруге ничего не оставалось, как отправиться следом. В конце концов, сын Лета вообще не обязан был помогать, но раз проявляет инициативу, следует содействовать.

— Почему ты раньше не говорила про подснежник? — спросил он, с воодушевлением разбирая влажную после противных Осенних дождей листву.

После потери кулона Мари пришлось покаяться перед Тиссой и Ноем в обмане. Хотя девушка и теперь скрыла большую часть правды. Поведала, что не приходится дочерью гадалке Вирту, но о родстве с кланом Верга умолчала. И тем более, не стала говорить о предполагаемом отцовстве Рейма и Снежана.

— Потому что я даже думать об этом не хочу, — проворчала девушка, сердито глядя, как под ногти забивается грязь. — И потому, что я — чья-то тайна.

— Тогда зачем переживать о кулоне? Эти стихийники — кем бы они ни являлись — бросили тебя на произвол судьбы. Сгинуло напоминание о них, и ладно.

Мари болезненно поморщилась. Поправила испачкавшееся землей платье.

— Думаю, это была мама. Она надела подснежник мне на шею. Хотела, чтобы он стал моим талисманом. Знаю, глупо, но иногда мне и, правда, казалось, что кулон меня защищает.

— А если все-таки попытаться их найти? — зашел Ури с другой стороны. — Родители должны тебе за целых пятнадцать лет жизни. Пусть хоть что-то сделают. Хотя бы тайно. Наследство выделят, например. Не век же тебе жить в сиротском приюте Зимнего Дворца. Ты пользуешься осколком «Пути Королей», а значит…

— Я знаю, что это значит, Ной! — гневно перебила Мари, и попыталась стукнуть кулаком по листве, но тот увяз в грязном месиве. — Не хочу это обсуждать. Не хочу и все!

Девушка не кривила душой. Она, действительно, почти перестала ломать голову над загадкой собственного происхождения. Кем бы ни являлся отец, жизнь юной стихийницы от этого знания точно не изменится. А мама… Поразмыслив над словами Лукаса Горшуа, стихийница пришла к выводу, что это все-таки Апрелия. Все сходилось по срокам, тем более и Майя, и Ловерта говорили, что видят в Мари черты клана Верга.

По своему попытался утешить переживающую Мари и Трент. Он ничего не знал о потерянном подснежнике. Только о ссоре с Далилой — пришлось объяснить, почему переехала к Тиссе. Из-за испортившейся погоды встречи стали значительно короче. Когда на голову льет противный холодный дождик, долго в лесу не просидишь. Даже любовь не греет. Зато они с осу, наконец, перешли на «ты».

— Высокомерной девчонке придется смирить гордыню, — изрек Вилкоэ осуждающе. — Нельзя из-за собственной глупости терять друзей.

— Далила не глупая! — возмутилась Мари. И замерла. Впервые за время тайных встреч она в чем-то не согласилась с Трентом.

— Разве? — осу вскинул брови. — До тебя она испортила отношения с Ури. А почему? Потому что не пожелала понять, в каком непростом положении тот оказался.

Сердце сделало кувырок.

— А что насчет нас? — решилась девушка и на главный вопрос, раз уж тревожная тема всплыла. — Что будет, когда яу пройдут испытания в Академии?

Трент замолчал. На несколько минут, в течение которых Мари успела несколько раз пожалеть о смелом, но опрометчивом шаге. Дернуло же за язык! Вдруг прямо сейчас скажет, что все кончено?!

— Я думал об этом, — признался Вилкоэ, убирая рыжие пряди со лба. Сегодня дождь не шел, но из-за сырости волосы все равно быстро становились влажными. — Сможем переписываться. В каждом Дворце есть тайные почтовые каналы. Главное, предложить хорошую плату посредникам. Не переживай, об этом я позабочусь, — пообещал Трент.

— А если сбежать?

Ситэрра дрожала от пяток до макушки, но все же решила «дожать» любимого. Неизвестно, когда в следующий раз она рискнет вернуться к непростому разговору.

— Это будет ошибкой, — Вилкоэ не смотрел на тайную подругу. Говорил, щурясь на верхушки высоченных сосен. — По нашему следу пустят ищеек. А когда найдут, меня обвинят в похищении. Ты ведь несовершеннолетняя. Нужно ждать.

«Чего?!» — хотела закричать Мари. Свадьбы с Принцессой Зарины, дату которой назначат, едва кончится траур по Сентябрине?! Но смолчала. Смелость закончилась.

Зато храбрости хватило для другого, долго откладываемого разговора. С Роксэль Норлок.

Подругу Короля стихийница встретила однажды вечером у дома совета. Поборов искушение просочится мимо бочком, нарочито громко поздоровалась и объявила, что хочет поговорить. Требование прозвучало нахальнее, чем следовало. Но Роксэль это, скорее, заинтересовало, нежели рассердило.

Признание в том, что Мари видела во время обморока умирающего Принца Снежана, женщина выслушала с ледяным спокойствием. Ни один мускул не дрогнул на красивом лице. Только глаза стали чуть ярче, словно в самой их глубине отразился пожар несчастной Эзры.

— Я бы раньше рассказала, не напугай вы меня до колик, — задиристо отчеканила Мари. — И вообще, мне нет дела до ваших тайн. Со своими проблемами бы разобраться.

— Разумеется, — Роксэль подарила лисью улыбку. — Например, как пережить немилость Короля. Слышала о твоем женихе. Не повезло, Ситэрра. Мужчины клана Герта никогда не отличались галантным поведением.

— А вам лишь бы позлорадствовать, — девушка покачала головой. Сколько же яда в этой женщине! И как Инэй ее только выдерживает?!

— Поаккуратней, девочка, — посоветовала Норлок, ухмыльнувшись. — Не стоит грубить противнику не по зубам. Король ведь не обрадуется, услышав о твоем «вторжении».

— У вас не хватит духу ему об этом рассказать, — не осталась в долгу Мари. — Еще неизвестно, что его сильнее взбесит: мое проникновение или ваше долгое молчание.

О! Этот выпад стал чистейшей воды импровизацией, но юная стихийница попала в яблочко. Глаза Роксэль потемнели от гнева, алые губы скривились. Не находись они сейчас на улице всенепременно вцепилась бы девушке в волосы.

Глядя вслед уходящей Роксэль, Мари мысленно отругала себя. Вот незадача! Хотела положить конец проблеме, а умудрилась со зла ее усугубить. Хорошо хоть Элла с Фином ослабили бурную деятельность. Указаний в тайнике почти не оставляли и подробных донесений не требовали. Наверняка, мерзавец Майли решил затаиться в ожидании ответа Весты. Удивительно, но Мари мало волновало, как Принцесса будет выпутываться из непростой ситуации. С другой стороны — наверняка справится. Та еще интриганка.

За переживаниями о будущем и безрезультатными поисками потерянного кулона, Мари не заметила, как закончился сентябрь. Услышав на уроке последние наставления для яу перед испытаниями, вытаращила глаза. В Академию? Послезавтра? Как это?

— До Замка придется добираться своим ходом, — объясняла Ловерта. — Вы не полноценные ученики, чтобы Короли удостаивали вас чести пользоваться Зеркалом. Магическим способом пройдут лишь наблюдатели. Когда прибудете на место, четко следуйте указаниям педагогов. Если потеряетесь, может забыть об испытании!

Мари не удержалась от улыбки. В семнадцатиэтажном здании пряталось столько укромных уголков, что непосвященному не составляло труда заблудиться. Зато таким возмутителям спокойствия, как они с друзьями, оный факт всегда был на руку. Как наяву вспомнилась череда былых подвигов — безумных, но удачных, пока память не сыграла злую шутку и не напомнила о позорном провале с жемчужиной. Но на сердце все равно стало тепло. Она снова переступит порог Академии. Единственного настоящего дома, который у нее был.

Следующий день стихийница провела, помогая Ериде Саттер по дому. Занимая руки, старалась не дать себе погрузиться в тревожные думы. Но получалось плохо. Испытания яу означали ее собственное возвращение во Дворец Зимы, где ждал ненавистный, но законный жених. Или все не так? Ведь еще оставалась работа на Весту, которую, как заметил Грэм, никто кроме Мари сделать не мог. Неужели, проштрафившуюся подданную оставят на срединной территории еще на какое-то время?

А ведь Принцесса обещала помочь. Интересно, помнит ли она об этом?

Измучив себя до крайности, вечером девушка сбежала на встречу с Трентом. Наверняка, одну из последних. Прождала на опушке, пока не принялись стучать зубы, но осу так и не появился. Это не удивляло, хотя и крайне огорчало. Вилкоэ не каждый раз удавалось вырываться из лап противной Зарины. Наверняка накануне испытаний, где наблюдателям снова предстояло выступить с речью, Ее Высочество особенно раскапризничалась.

Возвращалась Мари почти бегом, чтобы согреться. Да так разогналась, что налетела на Яна Дондрэ, не сумевшего от волнения усидеть дома.

— Грэм говорил (еще до занятий с вашими преподавателями), что у меня гуляющая сила, — объяснил тайный Принц, отвечая на вопрос о собственном настрое на завтрашний день. — Мол, нужно максимально выложиться на испытании, чтобы куб зафиксировал хотя бы второй уровень. А еще лучше — первый. Но не думаю, что это реально.

— Ты опять сомневаешься в собственных способностях? — возмутилась Мари, показательно упирая кулаки в бока. — Ты отлично справлялся со всеми заданиями. А бурчание Ловерты вообще не стоит слушать. По ее мнению, ни один яу (неважно из вашей школы или из Академии), не способен продемонстрировать ничего выдающегося. Не считая меня, разумеется. Я же куб разбила, помнишь? Слышал бы ты, как она ругалась, пока остальные экзаменаторы разбегались все в снегу!

Ян засмеялся, и Мари почувствовала, что ему становится легче. Будто огромная ледяная гора на плечах растаяла. Прощаясь с наследником, почти не сомневалась, что тот дотянется до второго уровня. Главное, чтобы не накрутили по дороге.

Утром стихийница проснулась почти счастливая. Домой! Пускай всего на несколько часов, но это все равно счастье! Жаль только придется облачаться в официальное белое одеяние, а не лиловую форму Академии. Собралась быстро, а потом целый час ждала Тиссу, которую из-за испытаний яу на день освободили от занятий. Ковыряла ложечкой сладкий пирог под добрым взглядом Ериды.

— Тебе-то, конечно, не терпится, — ворчала девочка, застегивая невероятное количество маленьких пуговиц на темно-зеленом платье — жутко официальном и строгом. — А я там каждый день бываю! И точно не ради развлечений!

— Вот окончишь Академию, еще жалеть будешь, — попеняла Мари, подливая новую порцию малинового чая. Запах был бесподобен. Но вместо того, чтобы успокаивать, сильнее будоражил кровь.

Отправлялись через Зеркало на параллели Торы. Ведь о «потерянном» собрате в доме совета наблюдателям знать не полагалось. Доставить Мари, Тиссу и Ноя до пункта назначения Камир Арта поручил Лелиму. Но парень явно торопился поскорее вернуться домой к жене и сыну. Велел кучеру-человеку поспешить. Тот внял требованиям, так что дорога, хоть и оказалась короткой, удобством не отличалась. Карета подпрыгивала на каждой кочке, и к концу пути бедняжка Тисса стала такого же цвета, как и ее платье.

— Я дважды в день езжу по этой дороге, но еще ни разу меня не пытались убить, — плаксиво ворчала девочка, пока Ной на себе тащил ее к «Пути Королей».

Академия встретила чистотой и блеском. Нет, в Замке никогда не было грязно, но сейчас полы, стены и светильники в буквальном смысле сверкали. Наверняка, ученики под присмотром педагогов несколько вечеров трудились в поте лица! Ох, как же Ловерте хотелось продемонстрировать «неумехам» со срединной территории, что такое легендарная Академия Стихий!

Первым, не считая старика Гловера, встретившего гостей у другого Зеркала, на пути попался осу Сурама. Подвижный, как ртуть, стихийник и здесь продолжал заниматься организацией всего и вся.

— Вот и вы! — обрадовался он при виде троицы. — Саттер, ступайте в класс. Да-да, знаю о вашем освобождении. Но как раз сегодня ву Роут решил рассказать ученикам старшего курса, какие темы включит в полугодовое сочинение. Подозреваю, вы захотите услышать о них своими ушами, а не искать потом в конспектах у других. И не тревожитесь, ваш ворчун-педагог уложится до начала испытаний яу. Сие мероприятие он точно не пропустит. Ури, вы мне нужны. Поможете повесить новый гобелен в зале с кубом. Ну а вы, Ситэрра, можете пока погулять по местам боевой славы. Только, умоляю, не опаздывайте. Наша дорогая зу Ловерта и так не в духе с самого утра.

Провожая взглядом приунывших друзей, Мари снова заулыбалась. Сурама угадал желание бывшей ученицы. Именно погулять по Замку девушка хотела больше всего на свете. Жаль, конечно, что не удастся это сделать в компании друзей. Но лучше одной здесь, чем вместе с остальными в классе зануды Роута.

Стихийница огляделась. Небо! Какими же родными сейчас кажутся стены Академии. Хочется обнять каждую статую. Погладить кончиками пальцев перила. Посидеть на ступеньках, по которым приходилось подниматься сотни раз. То спокойно и размеренно, то бегом — опаздывая на занятия. А в памятную ночь похищения жемчужины четверо друзей по ней вообще летели. Сердце стучало как безумное, словно пыталось покалечиться о ребра. Ох, если б уметь поворачивать время вспять! Как минимум, половину силы отдала бы, чтоб еще хоть год пожить в Замке.

Сколько же всего произошло в этих стенах за девять лет! Почти с каждым уголком связана какая-нибудь история. Взять, к примеру, музей клана Орса в конце коридора. Помнится, на самой первой экскурсии (им тогда было по шесть лет) Ной подрался с другим напыщенным мальчишкой из Летнего Дворца. Да так, что в запале ссоры снесли памятник Королеве Сентябрины в юности. Вилкок — являвшаяся ярой поклонницей Осенней династии, с Ури потом недели две не разговаривала.

А классе напротив лестницы осу Сурама однажды рассказал о том, как при помощи доверительной беседы можно позаимствовать часть силы другого стихийника. Этот рассказ, не входящий в школьную программу, впоследствии спас Мари и Яну жизнь, когда из-за глупости Дондрэ они двое оказались в овраге, разделяющем срединную территорию и владения Королей.

Мари не удержалась, зашла в класс. Села за четвертую парту во втором ряду. На правое место, которое занимала на каждом уроке, на протяжении всех лет учебы. Руки сами расположились на столешнице, как у примерной ученицы, коей Ситэрра, никогда не являлась. За учительским столом, как живой, представился рыжеволосый преподаватель, углубившийся в собственные экспериментальные записи. Не доставало только Зимы за окном — для полноты ощущений.

Как же хорошо здесь было! Несмотря на бесконечные наказания за проказы, обидные прозвища представителей именитых кланов и тягостные думы о прошлом и будущем! Вдали от проклятого небом Зимнего Дворца и его обитателей, включая Короля! По телу мгновенно прошла судорога, едва перед глазами встало красивое волевое лицо в обрамлении белокурых волос. Вспомнился взгляд Его Величества в последнюю встречу — холодный и разочарованный, и настроение испортилось вмиг. Ведь меньше чем через час придется снова столкнуться с Инэем. Мари сейчас точно не знала, чего страшится больше — новой порции гнева в синих глазах или безразличия.

Девушка не удивилась, когда в ушах зазвучал раздраженный голос Короля. Разумеется, ведь Дората зол на нее, вот воображение и старается, рисует сюжеты, мучащие опустошенную душу. Лишь когда Его Величеству вторил не менее знакомый хриплый бас, Мари встрепенулась. Святые небеса! А ведь и впрямь Инэй! В компании Грэма спускается по лестнице — из библиотеки в зал с кубом.

— Не уходи от разговора! — донеслось до растерявшейся стихийницы требование Иллары. — Хотя бы дослушай!

— Прямо здесь? — насмешливо откликнулся Инэй.

— Зайдем в класс. На пару минут!

Сердце Мари сделало сальто. Вот почему, спрашивается, учителю понадобилось тащить сиятельного друга именно в этот кабинет? Понятно, что он ближе всех к лестнице, но ведь есть точь-в-точь такие же помещения этажами выше и ниже! Девушка мышкой нырнула под парту. Доказывай потом разъяренному Королю, что не специально решила посидеть в классе, куда его угораздило зайти!

— Грэм, и все равно я не вижу смысла продолжать этот разговор!

Мари не могла видеть двух мужчин, плотно закрывших за собой дверь. Но в красках представляла лица. Особенно Инэя. Сердится, хмурится, но смотрит без злости, так как дорожит другом. И, возможно, любит. По-своему.

— Потому что относишься предвзято и ждешь подвоха! — чересчур эмоционально для самого себя парировал Иллара.

— Не без оснований! Мы оба знаем, чем заканчиваются встречи с ней! С чего бы они ни начинались, каждый раз все сводится к одному. И видит небо, если она не прекратит идиотские игры, которые я разгадываю с закрытыми глазами, однажды я ее убью! Я не шучу!

— Не сомневаюсь, друг мой, — кажется, Грэм поморщился. — Ты знаешь, мое отношение к Роксэль, но сегодня я бы не стал пренебрегать ее обществом. Она неспроста суетится. Встреться. Поговори. Чутье подсказывает, оно того стоит.

— Я вполне мог бы сделать это и через осколок. Так было бы безопаснее.

— Верно, но она настаивает на личном контакте.

— Это-то меня и тревожит, — в голосе Его Величества явственно зазвучал сарказм. — Роксэль отчего-то уверена, что, находясь рядом с собеседником, способна оказать максимальное давление.

— Инэй…

— Хватит, Грэм. Я не собираюсь с ней встречаться. Ни сегодня, ни в другие дни. Если считаешь, что дорогой советнице, действительно, есть что сообщить, ступай сам. Потом передашь «важное» послание.

— Но…

— Единственное, что меня сейчас волнует — это безопасность жены. Все зашло слишком далеко, и, боюсь, мы перестали контролировать ситуацию.

— А тебе не кажется, что Королева не договаривает нечто важное? — Грэм явно постарался задать вопрос аккуратно.

Инэй тяжело вздохнул.

— Кажется. Но давить и требовать ответа я не могу. Все вдруг стало слишком сложным. Боюсь сделать еще хуже.

Иллара молчал. Видимо, счел некорректным и дальше обсуждать брак Его Величества.

— Идем, — бросил Инэй, сочтя разговор оконченным. — Посмотрим, что покажет нам последний представитель клана. Надеюсь, не слишком опростоволосится…

Шаги Короля и учителя давно стихли, но Мари продолжала сидеть под партой. Хотя и понимала, что те не вернутся. Прогулка по Замку полностью утратила актуальность. Хотелось больно постучать себя по лбу. Зарекалась ведь (и не раз!) от тайн Дората!

Но каков Король! Убить Роксэль и защитить Киру! Ну и дела…

Впрочем, у Мари и раньше проскальзывала мысль, что отношения Инэя с Норлок давно перестали быть трепетными. Зато ее Дворцовая родственница преподнесла сюрприз. Да, на празднике Лета Кира эффектно смотрелась рядом с мужем. И он не выглядел привычной ледяной глыбой. Но чтоб столько заботы проявлял! Это и впрямь обескураживало.

Покинув, наконец, класс и спускаясь по лестнице, Мари не могла перестать думать о нечаянно подслушанном разговоре. Неужели, старшая Норда все-таки сумела растопить замороженное сердце Короля? Он ведь искренне о ней беспокоился. Даже голос потеплел!

Интересно, а от кого Инэй пытается защитить супругу? Неужели Северина вновь активизировалась? Без сомнений, эта и взаперти способна наворотить дел. Нет, не то. Паучиха всегда благоволила к дочке Рейма и Риды. Да и кровное родство новоиспеченной Королевы со старухой полностью перечеркивало подозрения. Но тогда кто? Быть может, злоумышленник пытается навредить главе клана Норда? Помнится, Инэй сказал во время танца на Летнем празднике, что в достопочтенном семействе творится неладное.

Стоп! Мари мгновенно позабыла о Кире и всех ее родственниках и превратилась в ледяной памятник самой себе.

О чем таком Роксэль Норлок не терпится поговорить с Повелителем Зимы? Уж не юной ли подданной, невольно проникшей в его воспоминания?! Ноги стали совсем холодными. Вот именно этой информации Инэю недоставало, чтобы навсегда посадить юную дочь Зимы (а, возможно, и незаконнорожденную племянницу) в темницу!

От тревожных мыслей отвлек шум за окном. Вспомнив былые подвиги, девушка в один прыжок взобралась на подоконник. Прижалась носом к стеклу — совсем, как в старые времена, когда пыталась разглядеть с высоты именитых гостей.

Впрочем, сейчас порог Академии собирались переступить не столь важные посетители. Прибыли яу, которые как раз, громко переговариваясь, вылезали из карет. Мари успела разглядеть запомнившуюся на уроке девочку с двумя светлыми косичками, но почти сразу забыла о ней, заметив Яна. Даже с высоты седьмого этажа наследник выглядел крайне взволнованным. Без конца поправлял волосы, но только сильнее портил прическу — белокурые пряди падали на бледное лицо в полном беспорядке. Дядя точно не придет в восторг, когда парень выйдет к кубу.

Мари протянула руку, чтобы постучать по закаленному стеклу и привлечь внимание Дондрэ, но остановилась в последний момент. Корделия не обрадуется, услышав, что гости видели наблюдательницу Зимнего Дворца, сидящей с ногами на подоконнике. Кроме того, подать приободряющий знак Яну можно и позже — непосредственно в зале испытаний.

Ох, как же не хотелось вниз! Вновь вспомнились холодные айсберги Инэя и искаженные от недовольства черты. Сразу захотелось вернуться назад — к Зеркалу, чтобы, наплевав на последствия, сбежать прямиком на срединную территорию через дом совета. Мари так напряглась, что слишком сильно потянула нитку белых бус из обычного дешевого стекла на шее. Маленькие шарики стремительно брызнули в стороны, обрадовавшись обретенной свободе.

— Пропасть! — сердито припечатала стихийница, слезая с окна и наклоняясь, чтобы собрать разбежавшееся имущество. Помнится, в прошлом году на празднике Лета она уже испортила таким образом бусы. Причем, не свои, а Далилы. Несмотря на все старания, Мари тогда так и не удалось отыскать все красные шарики в высокой траве.

Одаряя себя громкими и нелицеприятными эпитетами, девушка слишком поздно услышала тихие шаги позади. Не хватило времени ни вскочить, ни обернуться. Прежде чем все вокруг померкло, успела лишь почувствовать резкую боль в затылке.