Кошмар в августе

3

Воистину сегодня был день сюрпризов. Открыв дверь квартиры, Даша нос к носу столкнулась с Юлькой. Та разбирала чемоданы.

— Привет! — Даша даже предположить не могла, что так обрадуется человеку, выпившему из нее столько литров крови. — Ты же завтра собиралась прилететь.

— Почему ты не убрала остатки завтрака у птиц? — сухо заметила Паэгле. — Они могли отравиться.

— Это было бы очень мило с их стороны, — разозлилась Даша. Вместо благодарности или хотя бы сочувствия ей еще и выволочки устраивают. — Не я заводила этих пернатых гадов, с какой стати мне за них беспокоиться?

— Мы все в ответе за мир, который нас окружает. Этим мы и отличаемся от животных.

— Насколько я помню, Экзюпери предлагал отвечать только за тех, кого мы приручили. Я твой зоопарк не усыновляла, так с какой стати?

— Что нового?

Все-таки Юлькина привычка игнорировать вопросы, пусть даже риторические, была отвратительна. Даша напустила задумчивый вид: сразу обо всем рассказывать было опасно, сначала надо подготовить почву.

— Много чего нового. — Она села на диван и сдвинула в сторону разбросанные листы. — Вот, изучала личные дела твоих друзей.

— Они мне не друзья.

— А они у тебя вообще есть?

— Кто?

— Друзья.

Юлька на секунду отвлеклась от чемодана:

— Ты что, собираешься стать моим психоаналитиком?

— Нет, просто интересно.

Тогда Паэгле выпрямилась и строго глянула поверх очков.

— У меня есть друзья, если тебе интересно, но к нашему делу это не имеет никакого отношения. Еще вопросы есть?

— Есть. Знаешь, в этой истории мне кое-что показалось странным.

— Что именно?

— Что в такой знаменательный день у тебя собрались люди, к которым особой симпатии ты не испытываешь. Не друзья, не любовники... Зачем ты их вообще позвала?

— Я уже отвечала на этот вопрос.

— Рыбы у тебя отнерестились? Так ведь радостью делятся с друзьями, а не с посторонними.

— Прекрати говорить глупости! Друзья, не друзья... Что за терминология? Просто это были люди, которых могли заинтересовать результаты моих экспериментов.

— В самом деле?

Паэгле пожала плечами.

— Не понимаю, какая тебе разница. Я, кажется, ясно дала понять, что подозреваю именно этих троих. И тебе всего-навсего нужно выяснить, кто конкретно...

— Валикбеев.

— Что — Валикбеев?

— Твоих рыб отравил Валикбеев.

Паэгле медленно опустилась на стул:

— Не поняла.

— Чего тут непонятного? Если хочешь, могу произнести его фамилию по буквам.

— Ты уверена?

— На девяносто девять процентов.

— В результате чего ты пришла к такому выводу?

— В результате проведенных следственных действий.

— Что ты называешь следственными действиями?

— Допрос подозреваемых.

Даша прекрасно отдавала себе отчет в том, что произойдет дальше, но решила — лучше будет, если Юлька обо всем узнает от нее.

Сенсации не произошло.

— Ты... Ты что, разговаривала с ними? — Паэгле побледнела как полотно. — Как ты посмела?.. Я же просила! Я запрещала тебе...

Даша отрицательно покачала головой.

— Прежде всего ты просила меня раскрыть преступление. Признаться, я не знаю иного способа...

— Тебе надо было ждать, когда они сами придут!

— Юль, пять тысяч, конечно, большая сумма, но все же не настолько, чтобы согласиться на уборку птичьего дерьма в течение трех лет.

Издав тихий стон, Юлька схватилась за голову.

— Ты ни при каких обстоятельствах не должна была с ними разговаривать!

— Да я особо и не разговаривала, — спокойно ответила Даша. — Просто предложила им навестить твою квартиру в надежде, что кто-то попытается добить твоих рыб. Согласился только Валикбеев.

Закрыв глаза, Паэгле сжала челюсти:

— Точно, ненормальная...

Даша решила не обижаться:

— А вообще, я должна сказать, что ты так запугала окружающих, что с тобой особо связываться никто не рискует. Кстати, что у тебя с ним было?

Паэгле застыла:

— Что?

— Я хочу знать, не было ли у вас с Валикбеевым конфликтов на эротической почве?

— А... почему ты спрашиваешь?

— Потому что я никак не могу понять мотив столь странного преступления. Ну, за исключением твоего грубого ему отказа.

Раздраженно, даже с какой-то ненавистью Паэгле отмахнулась:

— Если бы ты только могла представить, насколько дико звучит твое предположение.

— Да бога ради! — Даша и не собиралась спорить. — Мне вообще все равно. Но если тебя интересует мое мнение, то рыб отравил именно Валикбеев. Если их вообще кто-нибудь травил...

Юлька сцепила зубы:

— Мне нужны доказательства.

— Пожалуйста: твой начальник вчера собирался прийти сюда и споить меня.

Уголок тонких губ нервно изогнулся:

— Что за ерунду ты говоришь! Ираклий никогда не станет спаивать женщину...

— Да? А зачем тогда он спрашивал, что из спиртного я предпочитаю? И почему назначил свидание именно в твоей квартире?

— Понятия не имею. Мне нужны доказательства, которые я смогу предъявить, не боясь быть выставленной на смех... То-то он со мной так разговаривал!

— Сомневаюсь, что такие доказательства удастся добыть и... Одну минутку, ты что, говорила с Валикбеевым?

— Разумеется, я с ним разговаривала.

— Когда?

Паэгле отвела светлую прядь с лица.

— Вчера.

— И сказала ему, что возвращаешься раньше?

— Сказала.

— Ну вот! — Даша хлопнула в ладоши. — Вот тебе и доказательство: ты предупредила его, что вернешься раньше, потому он и не пришел.

— Не знаю, не уверена. Кроме того, я приехала сегодня, а прийти он должен был вчера.

— А ты уточнила, когда именно собираешься приехать?

— Не помню.

— Вот именно. Он просто перестраховался. Возможно, если бы ты ему не позвонила, у меня уже были бы доказательства.

Юлька мрачно растирала пальцы.

— Повторяю: твои умозаключения меня мало интересуют, мне нужны стопроцентные доказательства.

— Но...

— У тебя есть еще что сказать по существу?

— Нет, но...

— Тогда позволь мне заняться делом и займись чем-нибудь полезным сама. — Паэгле продолжила разбирать вещи.

Пожав плечами, Даша уже хотела сообщить, что никакой работой она больше заниматься не собирается, а вовсе даже наоборот — собирается домой, как вдруг вспомнила о неожиданном визите их бывшей одноклассницы.

— Кстати, забыла сказать. Юркевич заходила. Как всегда, с истерикой.

Паэгле вздрогнула, как будто ее ударили.

— Что ей было надо? — глухо спросила она, не поднимая лица от чемодана.

— Ты не поверишь, но на этот раз она рыдала по поводу своей беременности. Представляешь?..

— По поводу чего? — Юлька медленно подняла чуть затуманившийся взгляд.

— Беременная она, а...

— Чушь.

— В каком смысле? — удивилась Даша.

— Они не могут иметь детей. — Тонкие пальцы чуть подрагивали. — Это все ее фантазии.

— Но она сказала, что ее муж лечился...

— Нельзя лечить руку, которой нет, — резко бросила Юлька.

— Ты это в каком смысле? — опешила Даша. Перед глазами возникла вполне конкретная картина.

Паэгле это поняла.

— Не в том, в каком тебе представилось. Все, что касается возможностей ее мужа, безнадежно. К сожалению.

Странно, но Даша готова была поклясться, что слова «к сожалению» Юлька произнесла без всякого сожаления. В принципе это объяснимо, Паэгле всегда презирала Юркевич и, судя по всему, перенесла свое отношение и на ее мужа. Но только непонятно, зачем тогда Дианка сюда ходит? Какой бы тупой она ни была, за двадцать лет можно бы догадаться, что здесь ее не шибко любят.

— А чего это она к тебе ходит? — не удержалась от вопроса Даша.

— Надеется на чудо, наверное.

— На какое?

— Слушай, Рыжая, я очень устала, а мне еще надо много что сделать, давай перенесем все разговоры на завтра. И постарайся больше меня не тревожить. Лучше займись делом.

— Что значит — займись делом? — недовольно осведомилась Даша. — Я все дела уже закончила. Рыб отравил Валикбеев, других идей у меня нет и не будет.

— А ты все-таки постарайся.

— Что? Родить другие идеи?

— Получить доказательства.

— Слушай, Юль, — Даша старалась быть терпеливой, — ты всегда была разумным человеком. Даже слишком разумным. Но сейчас, извини, в твоих мозгах что-то разладилось. Я, кажется, тебе все популярно объяснила: ни Пантелеев, ни Истомин не изъявили желания попасть в квартиру в твое отсутствие, Истомин хотел купить мальков, но это и понятно, Пантелеев же вообще не проявил к рыбам никакого интереса. Из троих один только Валик-беев вел себя неадекватно. Под надуманным предлогом он хотел проникнуть в твой дом, потом резко передумал, теперь уже ясно почему... Чего тебе еще нужно?

— Доказательств. Надежных, стопроцентных доказательств.

— Зачем? — Даша прищурилась. — В суд на него подашь?

— Нет.

— Пристрелишь?

— Не говори глупости.

— Тогда какого черта...

— Выражайся прилично, — оборвала ее Паэгле, — и постарайся уяснить одну простую вещь: я плачу — я выставляю требования. Когда будет наоборот, тогда и будешь качать права.

Даша смотрела на бывшую одноклассницу тяжелым взглядом. То, что легко прощалось в школе, становилось абсолютно недопустимым в зрелом возрасте. И человеку с высшим образованием следовало бы об этом знать.

— Знаешь что, Юля, — раздельно произнесла она, — иди-ка ты в жопу. И деньги свои можешь засунуть туда же. Я прилетела только потому, что хотела помочь, а ты ведешь себя, как обыкновенная свинья.

Громко хлопнув дверью, она отправилась в свой чулан собирать вещи.