Кошмар в августе

Глава 32 1

Открыв глаза, Даша увидела, что над ней стоит Юлька. Бежать было некуда, и она вжалась в подушки. Юлька присела на кровать, взяла ее руку и, задрав рукав пижамы, надела манжету тонометра. Даша лежали тихо, не сопротивляясь.

— Я так и знала. — Не отрывая взгляда от подрагивающей стрелки, Паэгле качала головой. — Ты себя до гипертонического криза доведешь.

— Не я себя, а ты меня, — разлепила пересохшие губы Даша. — Ты почему хотела меня усыпить?

Юлька фыркнула.

— Зачем бешеных слонов усыпляют? Ладно, ладно, шучу... Ну что мне оставалось делать? Выглядела ты чудовищно, все время заговаривалась... Помнила бы, какую ахинею несла! Подними майку, я сердце послушаю.

— Я все помню, — недовольно пробурчала Даша, но майку тем не менее подняла.

— И что, по-прежнему считаешь меня монстром?

Сознание того, что Полетаев в курсе происходящего, придавало Даше некоторую уверенность, да и вчерашний инцидент раскрыл карты, держать все в себе уже не имело смысла.

— А кем мне тебя считать? Я своими ушами слышала, как ты обещала Пероцкому за деньги устроить беременность и сказала, что биоматериал не может храниться у тебя дома дольше недели. Слышала, как ты рассказывала про Пелтрама и его клинику.

Юлька смотрела внимательно, чуть нахмурив брови.

— Ну и что? — Она ладонью грела металлический кружок стетоскопа. — Что тебе не нравится? Я же говорила, Пероцкий пытается разводить рыб... Какое тебе вообще до этого дело? Ты что, в Лигу защиты животных вступила?

Даша села.

— Юль, ты бы хоть записывала, что говоришь. Сначала сказала, что у Пероцкого птицы...

— Что за чушь! — Приложив стетоскоп к Дашиной груди, Юлька сделала знак, чтобы та замолчала. Некоторое время она внимательно прислушивалась к тонам сердца. Убедившись, что все в порядке, вытащила дужки из ушей. — Я не могла сказать, что у Пероцкого птицы, у него их никогда не было. Крокодилы были, но птицы — никогда.

Опустив майку, Даша состроила рожу.

— Извини, конечно, но я пока расстройством памяти не страдаю. Ты лично мне сказала, что у него попугаи.

— Попугаи? — Паэгле пыталась запихнуть раскорячившийся прибор в футляр, вид у нее был крайне растерянный. — Какие еще попугаи?

— Не знаю, тебе виднее, ты у нас ботаник.

— Зоолог. — Даже на уровне шутки Паэгле не терпела неточности. — Ничего не понимаю... Какие попугаи... — И вдруг на лице ее промелькнула улыбка. — Слушай, а может, я сказала «какаду»?

В ореховых глазах рыжеволосого детектива промелькнуло раздражение.

— Офигительный вопрос! Что, какаду не попугаи?

— Конечно, нет.

Это было что-то новое. Даша вставила палец в ухо и потрясла, словно желая удостовериться, не застряла ли там прошлогодняя информация. Может, Паэгле совершила открытие в области орнитологии?

— Что значит — нет? Ты, конечно, ботаник, прости, зоолог-биолог с дипломом, но кое-какое представление о фауне я все же имею.

— Судя по всему, весьма ограниченное. — Юлька уже вовсю улыбалась. — У Пероцкого и в самом деле какаду, но не птицы, а рыбы. Смешно, но у рыб часто встречаются птичьи названия: попугаи, петушки...

Даша растерянно заморгала. А ведь Паэгле говорила правду. Она вспомнила, что бойцовые рыбки-петушки по своей агрессивности ничем не отличались от своих двуногих тезок, а что касается попугаев, то эти помидоры с глазами, может, на настоящих похожи и не были, но все же существовали. Однако кое-какие сомнения оставались.

— Ты хочешь сказать, что есть рыба под названием какаду? — недоверчиво спросила она.

— Конечно. Только не просто какаду, а апистограмма-какаду. Какаду — это для краткости. Весьма милые существа, с хохолком на голове, отсюда и название.

— Апистограмма... — прошептала Даша, хлопнув себя по лбу. — Значит, он сказал не телефонограмма, а апистограмма. Он же с самого начала сказал: «Моя апистограмма»! Черт! Ну и название! Что, действительно есть такая рыба?

Юлька кивнула в сторону своего кабинета:

— Можешь взять справочник и убедиться.

Но Даша все еще сомневалась.

— Хорошо, а тогда при чем здесь Пелтрам? Учти, я там была. У него вовсе не разведение рыб поставлено на поток.

— И рыб в том числе. Это намного проще, чем у людей: нерест стимулируют гормональными инъекциями. В принципе это и любитель может сделать, но Пероцкий даже не любитель, ему вообще противопоказано иметь животных.

— Неужели Пелтрам тоже разводит рыб?

— Кого он только не разводит! У него все плодятся и размножаются.

Даша с недоверчивым видом накручивала прядь волос на палец. Уж слишком легко Юлька находила ответы на все ее вопросы. Как будто заранее готовилась.

— В жизни не поверю, что вы, серьезные занятые люди, готовы тратить уйму времени и денег, лишь бы какая-нибудь мелкая тварь отложила пару икринок! Да ладно, если бы речь шла об осетровых, а то ведь даже на один бутерброд не хватит. И то не известно, можно ли будет этот бутерброд есть.

Паэгле рассмеялась.

— Значит, у тебя никогда не было хобби. Такого, настоящего, за которое и украсть, и убить — ничего не жалко...

— Убить? — Даша подняла глаза. — Нет, такого не было. Меня пытались убить, я — нет.

— Тогда тебе не понять. Настоящий коллекционер готов годами голодать, лишь бы стать обладателем какой-нибудь марки или картины, которая в принципе ничего не дает, кроме возможности ее созерцать.

— Так то картина, ее хоть продать можно.

— Поверь, приобретают не для того, чтобы продавать. Разведение животных, не важно кого — кошек, собак, попугаев или рыб, — это как сотрудничество с самой природой. Это божественный процесс, в нем и радость рождения новой жизни, и гордость за успехи своих питомцев. Спроси у кого хочешь — ни одна купленная рыба не кажется такой красивой, как та, которую вывел ты.

— Ну, допустим, рыбы и сами справляются со своими обязанностями...

— Вот здесь ты ошибаешься. Ты, например, хорошо представляешь себе гуппи?

— Конечно. — Даша была горда продемонстрировать свой образовательный уровень. — Такая красивая разноцветная рыбка. С хвостиком.

— С хвостиком! — Юлька усмехнулась. — Так вот, если твою разноцветную красавицу предоставить самой себе, то через несколько поколений она превратится снова в Золушку — в серенькую, довольно невзрачную рыбку. Все, что ты видишь в современных аквариумах, — это труд десятков, сотен селекционеров. И так практически во всем. Да на селекционировании держится все мировое сельское хозяйство.

— Значит, я правильно понимаю: разведение братьев наших меньших — это и удовольствие, и заработок?

— Правильно понимаешь. Просто для кого-то это больше удовольствие, а для кого-то — больше заработок.

— А как же Юркевич? — спросила Даша.

— В каком смысле? — Юлька не сразу переключилась с одной темы на другую.

— Юркевич-то беременна, а от кого — не знает.

— Рыжая, поверь, это не тема для обсуждения. — Паэгле не могла скрыть раздражения, — Пусть они сами с этим разбираются.

— Но ведь Алексей пропал, — попыталась удержать ее Даша.

— Я-то здесь при чем? Сколько людей в Москве пропадает, и что, во всем я виновата?

— Но исчез он после того, как я отдала ему визитку Пелтрама.

— Ты отдала! — Юлька всплеснула руками. — Заметь — ты. А почему претензии ко мне? И с какой стати ты отдала ему именно эту визитку? Там же черным по белому написано «гинеколог».

В голове у Даши была такая пустота, что даже эхо раздавалось.

— Ладно, — Юлька махнула рукой, — вставай, приводи себя в порядок, будем завтракать. Выпьешь свой чудовищный кофе. — Паэгле засмеялась. — Вставай, вставай, а я пока немного поработаю.