Паэгле она вызвонила быстро, та, по счастью, на звонок ответила сразу, много дольше подруги обсуждали, где и когда им встретиться. Даша, утомленная преследованием, требовала соблюдения крайних мер предосторожности, как-то: переодевание до неузнаваемости, отслеживание «хвоста» в витринах магазинов, уход от «хвоста» через сквозные дворы и так далее. Юлька, невзирая на опасение быть задержанной, энергично отругивалась и категорически отказывалась выворачивать свою одежду наизнанку, надевать черные очки и с разбегу перепрыгивать через заборы, пусть даже низкие. Она сказала, что просто придет в назначенные место и час, а как она это сделает — никого не касается. Даша проворчала, что посадить хотят не ее и, мол, хозяин — барин. Юлькин голос как-то потускнел.
— Даже не знаю... — замялась она.
— Чего ты не знаешь?
— Может, мне все-таки пойти в милицию?
— Ты с ума сошла! — Этого ни в коем случае нельзя было допустить. — Ты знаешь, какая сейчас милиция?
— Нет, не знаю. Откуда я могу знать?
— Я тебе говорю, ужас. Недавно видела репортаж — там насилуют задержанных девушек.
— Рыжая! — рявкнула Паэгле. — Заканчивай со своими фантазиями. Начнем с того, что меня еще никто не задержал...
— Ну да, а закончим тем, что ты уже не девушка. Юль, ты даже представить себе не можешь, что тебя там ожидает.
— Я и не собираюсь это представлять. Но не буду же я всю жизнь скрываться!
— Ладно, тогда, прежде чем идти сдаваться, ответь мне на один вопрос: ты разговаривала с Шуваловой перед смертью?
— Я? Разговаривала? Нет. Она выкрикнула что-то, перед тем как прыгнуть. Но я не разобрала ни единого слова.
Сказанное заставляло усомниться.
— Как же так, на твоих глазах человек собирается кончить жизнь самоубийством, а ты не желаешь его даже выслушать!
Паэгле снова начала злиться:
— Нет, ты точно задом наперед думаешь. Откуда я могла знать, что она собирается выброситься из окна? Я стояла, обсуждала последнюю серию анализов, когда мимо меня пронеслась Марина. Да, она остановилась, что-то прокричала... Но мне показалось, что это касалось работы.
— Ты уверена?
— Конечно, нет. Но, кажется, она что-то крикнула про документы. Потом вроде «не доверяй» или «не проверяй».
— Что не проверяй?
— Откуда я знаю? Может быть, она слишком перенапряглась. В последнее время она с работы практически не уходила.
— А ты следила за ее работой?
— Да, обязательно.
— Может, какой-то эксперимент не так пошел, и она расстроилась?
— Не могу сказать. На первый взгляд все в порядке, рабочие записи тоже. Я читала, все по плану, никаких сбоев.
Даша размышляла.
— А ты знаешь, что она была беременна?
Паэгле крякнула.
— И она тоже? На них эпидемия напала, что ли...
— Как ты думаешь, кто мог быть отцом ребенка?
В трубке довольно долго стояла тишина.
— Даже предположить не могу. Она все время проводила на работе.
— За ней ухаживал кто-нибудь?
— Рыжая, — Юлька кашлянула, видимо, ей не очень нравилось говорить на подобные темы, — о покойниках плохо не говорят... Но в общем-то это и не плохое... Нет, у женатых мужчин особым интересом она не пользовалась, у нас вообще в институте не принято заводить интрижки, а холостые ее просто боялись. Ученые, как ни смешно это прозвучит, в большинстве своем люди суеверные...
Услышав последнюю фразу, Даша не смогла удержаться от комментария:
— Юль, да брось ты других осуждать, что, ты бы вышла замуж за Синюю бороду?
— Ну не знаю...
— Зато я знаю. Все, давай закругляться, времени у нас в обрез. В шесть жду тебя там, где мы ждали тебя с Антошкой, когда ходили в галерею. Помнишь?
— Помню.
— Тогда до встречи, и постарайся быть внимательной.