Космические скитальцы

Глава 26 Планета «Солсимпсон»

— Профессор Симпсон! Как я рада вас видеть! Садитесь в машину. Нас уже ждут.

Девушка, которая вчера мучила профессора из-за реферата, сегодня улыбалась ему милой улыбкой из открытой двери автомобиля.

— Как вы спали? — продолжала лучезарно улыбаться девушка. — Кстати, я вчера не представилась, извините. Меня зовут Моника. Я ваш референт.

Она протянула Солу руку с длинными аккуратными пальцами.

Он вдруг вспомнил про листы, которые лежали у него на коленях:

— Вот мой реферат. Правда, я не успел его перепечатать, — он протянул ей пачку.

— Ну что вы, — с мягким укором сказала Моника. — Это я мигом.

Она достала из отсека ноутбук, сканер и быстро считала текст на дисплей.

Дальше подключила компьютер к принтеру и спросила:

— Каким цветом? Коричневым, да? Он так пойдет к вашим глазам.

— Прекрасно, — согласился Сол.

Через минуту у него была аккуратная пачечка отпечатанных листков. Моника вложила ее в кожаную папку с золотым тиснением на обложке.

— А вы завтракали? — спросила она.

— Нет, не успел.

Моника озабоченно покачала головой:

— Ну как же так? Вам предстоит такой напряженный день!

Она открыла небольшой шкафчик в переднем сидении и достала из него поднос с серебряным столовым прибором и антикварной посудой.

— Нет, на голодный желудок нельзя, — бормотала она, укрепляя поднос перед Солом на специальных зажимах и расставляя на нем тарелки с едой. — Вот. Подкрепитесь, профессор.

Разглядев содержимое тарелок, Сол обнаружил на них все ту же неизменную жареную индейку, барбекью, кентуккского цыпленка и ломоть яблочного пирога. Брокколи на этот раз не было.

Лимузин с тихим шуршанием несся по разделительной полосе шоссе. Полицейские, изредка попадающиеся по пути, завидев машину с Солом, вытягивались по стойке смирно и застывали с приставленной к козырьку рукой в белой перчатке.

Неторопливо двигая челюстями и поглядывая в окошко, Сол предавался приятным размышлениям:

«Нет, все-таки я не зря торчал в лупиновской тюрьме столько времени. Стоило провести там столько лет, пережить несколько ревитаций, чтобы сейчас, пройдя через многие невзгоды, получить давно заслуженное признание. Нет, не зря ты прожил свою жизнь, старина Сол!»

Правда, время от времени ему приходила колючая мысль:

«А, может быть, это все-таки какая-то ошибка?..» — но он с негодованием отгонял ее от себя.

Все сомнения Соломона развеял огромный транспарант, натянутый при въезде в город: «ПАРИЖ ПРИВЕТСТВУЕТ ВЕЛИКОГО УЧЕНОГО СОЛОМОНА СИМПСОНА!»

На тротуарах появились толпы народа. Люди, размахивая маленькими флажками с эмблемой симпозиума, что-то скандировали.

— Вас встречают, — ослепительно улыбнулась Моника.

«Все это, конечно, хорошо, но не до такой же степени, — с тревогой думал Сол, глядя на собственные портреты, которые держали в руках некоторые демонстранты. — Может быть, они ждут от меня чего-нибудь особенного? А ну как появится настоящий Симпсон, мой двойник?»

Они въехали в Латинский квартал. Полицейские с трудом сдерживали напор толпы. Военный оркестр заиграл туш.

Лимузин остановился напротив входа в Сорбонну. Навстречу Солу заспешил грузный человек с лысиной на голове.

— Мсье президент Франции. Профессор Соломон Симпсон, — с достоинством представила их друг другу Моника.

— Жак, — протянул руку президент.

— Сол… — растерянно произнес Сол. Он не привык знакомиться с президентами. Все зааплодировали, умиляясь скромности «великого ученого».

— Оч-чень рад. Оч-чень рад, — повторял президент, пока они поднимались по лестнице.

Огромный зал Парижского университета встретил Соломона стоя. Когда, минут через пять, рукоплескания стихли, его пригласили занять почетное место в президиуме. Председательствующий встал и начал читать по бумажке заготовленную речь:

— Сегодня весьма знаменательный день для нашего древнего университета. Нас почтил своим присутствием величайшим ум эпохи — профессор Соломон Симпсон.

Зал снова зааплодировал. Сол мелко кивал головой и поглядывал по сторонам. Лица большинства сидящих в президиуме были ему откуда-то знакомы. Но сколько он ни напрягал свою память, никак не мог вспомнить, откуда.

— … Огромный вклад в мировую науку, — продолжал свою речь председатель. — И поэтому мы очень рады, что профессор Симпсон любезно согласился принять участие в работе нашего симпозиума и даже выступить на нем с докладом о своей новой глобальной теории.

«Ничего себе «новой». Где они раньше были, интересно», — самодовольно подумал Сол.

На трибуну вышел высокий человек в старомодном сюртуке и с длинной черной бородой. Он громко откашлялся и начал:

— Господа! Как известно, молекулярная структура химических элементов находится в строгой зависимости от…

Рассуждения ученого напомнили Солу текст из школьного учебника по химии.

«Он же говорит о периодической системе Менделеева. Более того… это сам Менделеев», — Сол вспомнил фотографию на стене в химическом кабинете реддингской школы. Это открытие потрясло Сола.

Когда Менделеев закончил свой доклад, в зале раздались редкие хлопки. Следующим вышел сухопарый блондин в белой майке с рекламой фирмы «Эппл Макинтош». Он долго разглагольствовал о сортах яблок и способах их выращивания, а потом неожиданно перешел к закону всемирного тяготения.

Это был… Исаак Ньютон. Его публика проводила еще более холодно, чем предыдущего оратора.

Затем на трибуну встал низенький человечек с копной седых кудрявых волос, одетый в мятые брюки и серый свитер с геометрическим рисунком. Его Сол узнал сразу. Это был его любимый ученый — Альберт Эйнштейн.

«Неужели и Эйнштейн не вызовет никакого интереса? Хотя они все говорят совершенно прописные истины, которые можно прочитать в любом учебнике… С другой стороны, как. им удалось собраться в одном зале, и главное, в одном времени? И вообще, что здесь происходит?!»

После перерыва, во время которого Моника отгоняла от Сола журналистов и любителей автографов, председатель объявил его выступление. Сидящие в зале в очередной раз вскочили на ноги и разразились овациями.

Сол встал на трибуну и подул в микрофон.

— Вообще-то я историк… — начал он. Раздался хохот и аплодисменты.

— И Т-поле открыл совершенно случайно… Аплодисменты.

— … Когда я был маленький…

Каждая фраза Соломона прерывалась овациями. Ему с большим трудом удалось рассказать об открытии Альфреда Крамера, о своих опытах…

Когда он закончил, зал просто рыдал от счастья.

После Сола слово взял президент.

— Я буду очень краток. Сегодняшний день, безусловно, станет поворотным этапом в истории нашей страны. Поэтому я хочу вручить профессору Симпсону высшую награду Франции — орден Почетного Легиона.

Он достал из кармана маленькую коробочку, подошел к Солу и прикрепил на лацкан его твидового пиджака небольшой орден.

Затем выступил какой-то известный астроном, который объявил о том, что одна из новых планет названа «Солсимпсон». Председатель Нобелевского комитета вручил Солу золотую медаль лауреата. Секретарь ООН под громкие одобрительные аплодисменты предложил считать следующий год — годом Соломона Симпсона…

… Сол полулежал на бархатном сидении лимузина, положив голову на колени Моники, которая ласково гладила его волосы, тихо шепча при этом:

— Бедненький мой… устал…

«Как хорошо, — думал Сол. — Я получил все, чего хотел. Всемирное признание, Нобелевскую премию… И даже женщина, молодая, красивая и умная, гладит меня теплой рукой по голове. Как хорошо… Ради этого стоило жить!»

Лимузин с Соломоном неслышно подъехал к дому на берегу моря и остановился у начала выложенной гравием дорожки, ведущей к крыльцу. Моника поцеловала в лоб профессора Симпсона и нежно прошептала:

— До завтра…

Сол вышел из машины, которая, скрипнув шинами, умчалась обратно.

Подробности сегодняшнего сумасшедшего дня путались и наскакивали друг на друга в голове до смерти уставшего, но счастливого Сола. Оставшись один, он решил немного прогуляться по берегу. Свежий морской воздух благотворно действовал на него.

Массивный футляр красного дерева, в котором лежала золотая медаль Нобелевского лауреата оттягивал карман его пиджака, а орден Почетного Легиона поблескивал в холодных лучах лунного света.

Вдруг нога Сола ударилась о какой-то твердый предмет. Им оказалась большая морская раковина, видимо, выброшенная на берег приливом.

«Я всегда ломал голову над вопросом, почему многие вещи: форма галактик, структура молекулы ДНК, направление роста волос на головке младенца, морские раковины созданы природой как будто по единому образцу — в виде спирали».

Сол взял раковину в руки. Она была на ощупь очень гладкой и теплой.

«… И эти спирали, по какому-то магическому стечению обстоятельств загнуты в одну и ту же сторону — по направлению движения стрелок часов, символа времени. Как сильно я всегда хотел повернуть их обратно…»

Сол вдруг похолодел… витки раковины были завернуты в обратную сторону.

— Так, — пробормотал он сам себе. — Спокойно. Где-то здесь рядом кроется разгадка всего этого.

В голове его лихорадочно завертелись мысли: «Сон… Вчера под утро мне приснился сон… Мама готовит дивный яблочный пирог на Рождество. И еще индейку… А потом все это оказалось на столе. А что было дальше? Мне не хотелось одевать тюремный комбинезон, и в шкафу оказалась подходящая одежда… И во всех дальнейших событиях сбывались самые затаенные желания. И даже эта раковина, вопреки законам природы, но в полном соответствии с моими юношескими мечтами, загнута в обратную сторону… Уж не попали ли мы на планету Исполнения Желаний?»

Вдруг Сол вспомнил про остальных пассажиров «Гарбича», которых он не видел уже целых два дня.

«Интересно, а как обстоят дела у них?».

Поежившись от неожиданно сильного порыва ветра, Сол повернул обратно к дому. Странную раковину он взял с собой.

В большой гостиной он обнаружил Мэтью, сидящего за столом, на котором стоял небольшой компьютер. Он был занят весьма странным делом: на экране то и дело возникали букеты самых разных цветов, преимущественно роз. После того, как Мэт нажимал несколько кнопок, они сами собой отделялись от экрана компьютера и падали в руки Мэтью, который, с наслаждением понюхав очередное свое творение, повторял всю операцию снова. Гостиная уже больше смахивала на цветочный магазин. Везде громоздились цветы в букетах, корзинах, горшках и просто так, навалом. Кроме того, на одном из стульев лежала гора детских распашонок, а в углу стоял манекен с кружевным, сплошь расшитым жемчугом свадебным платьем. Сол осторожно пощупал его. Ткань была настоящая.

— А, Сол! — Мэтью наконец его заметил. — Представляешь, я научился синтезировать на компьютере самые настоящие, осязаемые вещи. И кроме того… — в его голосе появились медовые нотки. — Мы с Линой… Ну, ты понимаешь… В общем, мы решили пожениться… Вот, свадебное платье только что создал. Как оно тебе?

Сол подошел поближе.

— А где же сама Лина?

— Лина? Видимо, она в моем доме. В нашем доме, — поправился он. — Ну конечно, она в детской!

— В детской?

— Да, — Мэтью потупил взор. — Я забыл сказать. У нас родился маленький…

— Что-о, — воскликнул Сол. — Ребенок?! За два дня?!

Мэтью задумался. Видимо, эта мысль ему еще не приходила.

— А что тут такого? — наконец произнес он. — Да, ребенок. Мы назвали его Бонифаций…

— Ты что, Мэт, совсем спятил? Какой Бонифаций? Тебе известно, что женщины рожают только через девять месяцев?

Мэтью умиленно закатил глаза:

— У нас это произошло так быстро… Компьютер теперь производил букеты сам, без постороннего вмешательства, и на коленях у Мэтью образовалась порядочная гора цветов.

— Сол, хочешь я сотворю для тебя что-нибудь приятное? Например, золотую Нобелевскую медаль?

— Не надо, — хмуро ответил Сол. — Уже есть.

Он швырнул на стол деревянный футляр.

Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появилась Лина, в глазах которой светились радостные искорки. Странное дело, но Мэтью никак не отреагировал на ее приход. Повернувшись к своему компьютеру, он продолжил процесс материализации различных предметов.

— А что это за оранжерея? — Лина кивнула на цветы.

— Ну как же, — сказал Сол. — Это твой Мэт сотворил.

— Почему это «мой»? — покраснела Лина.

— А чей же? — усмехнулся Сол. — Вы ведь жениться вроде собрались.

— Жениться? — удивилась Лина. «Странная история», — подумал Сол и осторожно спросил:

— А как же малыш? Бонифаций?

— Какое отвратительное имя! — Она повернулась к двери.

— Погоди. Где ты была эти два дня?

— О, я нашла такую потрясающую сенсацию! Представляешь, президент этой страны — просто какое-то скопище пороков. А я его разоблачила. Завтра суд.

У Сола голова пошла кругом:

— Президент? Жак?

— Да нет же. Почему это Жак? Сам подумай, как президента России могут звать Жаком?

— России?!

— Конечно, — она недоуменно улыбнулась. — А ты думал, мы где?

В голове у Сола кое-что начало проясняться.

— Лина, — начал он как можно более проникновенно. — Посмотри, пожалуйста, на эту раковину…

За окном раздался топот конских копыт и чьи-то тяжелые шаги, а через минуту в комнату ввалились Сайрус и Поль.

«Марьяж» держал в руках потертый кожаный саквояж, из которого торчали несколько банкнот. На нем была ковбойская шляпа и расшитые сапоги с медными набалдашниками на носах. Войдя, он остолбенело поглядел на горы цветов, наскоро поздоровался с Солом и сразу собрался уходить, но тот преградил ему путь:

— Постой-ка, Поль. Расскажи нам, где ты был?

У Поля забегали глаза:

— Какая тебе разница? Ну был и был. Вот, денег выиграл.

— У кого?

— Ну, у ковбоев. Чего ты ко мне пристал, Сол?

— Давай лучше я тебе расскажу, — вступил в разговор радостный Сайрус. — Мы их победили!

— Кого? — настороженно спросил Сол.

— Всех! Всю цивилизацию! Теперь мы свободны!

— Значит, ты только что из Канады?

— Конечно! А ты что не знал, что мы попали на мою родину?

Поль и Лина одновременно фыркнули.

— Так, мы с вами серьезно вляпались… — вздохнул Сол.

— Почему это «вляпались»? — возразила Лина. — По-моему, у всех дела обстоят как нельзя лучше.

Сол поднял руку:

— Послушайте, ребята. Я сегодня побывал в Париже. Мне вручили орден Почетного Легиона и Нобелевскую премию. Таки, да. Вас это не настораживает?

— Старина, — Поль похлопал его по плечу. — Мне кажется, ты давно это заслужил.

— Да погоди ты, — Сол стряхнул его руку. — Обратите внимание, что каждый из нас сегодня получил именно то, о чем мечтал всю жизнь. Даже Мэт, который не выходил из этого дома.

Он покосился на гору цветов в углу.

— Вот раковина, — продолжал Сол. — Такой раковины в природе существовать не может. Она появилась только потому, что родилась в моем воображении.

Лина, Сайрус и Поль озадаченно переглянулись.

Соломон был в отчаянии.

— Да поймите же вы, что эта планета сама моделирует ситуацию, исходя из наших желаний.

— Ну и что в этом плохого? — резонно возразила Лина.

— О! Зохен вэй! Хотя бы то, что это все неправда!

— Ничего себе, неправда, — возмутился Поль. — А доллары, скажешь, тоже ненастоящие?

— Ты посмотри на год их выпуска. Поль взял одну из своих банкнот:

— 1895… Ну и что? Деньги есть деньги!

— А ты, Лина, в каком году побывала?

— В 1999, у президента в кабинете календарь висел…

— А ты, Экс?

— Точно не знаю, но где-то в середине прошлого века…

— Вот видите, — с облегчением сказал Сол. — Все вы были в разных временных отрезках. А этого быть не может.

— Ха! — насмешливо произнесла Лина. — От кого мы это слышим? Уж не от изобретателя ли машины времени?

Некоторое время все молчали. Затем заговорил Сайрус:

— Сол. Я, конечно, человек темный и необразованный. Лесоруб, одним словом. Но я могу дать голову на отсечение, что сегодня мы с Джереми, моим старым другом, и с остальными ребятами из общины славно потрепали целый взвод Королевской конной полиции. Посмотри, меня пулей задело!

Он поднял рукав и показал рану.

— Что, скажешь ненастоящая?

— Да, я согласна с Эксом, — сказала Лина. Она открыла свою сумочку и вынула оттуда номер газеты. — Вот газета, напечатанная на бумаге, в точности такая, как ты мне тогда рассказывал, помнишь? Я ее купила в киоске за русские деньги. И никто меня не убедит, что этого не было.

Сол нервно теребил орден на своем пиджаке:

— Как бы это вам лучше объяснить…

Но Лина, не слушая его, продолжала:

— Вот, например, орден у тебя откуда?

— Президент Франции вручил… — вынужден был ответить Сол.

— Вот видишь! Ты же не станешь утверждать, что это было привидение?

Сол глубоко вздохнул. Аргументов у него больше не осталось.

— Но раковина, — вспомнил вдруг он.

— А что, — взяла ее в руки Лина. — Раковина как раковина.

— Посмотри повнимательнее! У нее витки в другую сторону. Против часовой стрелки. А этого не может быть!

Лина покрутила ее в руках, посмотрела на часы, потом снова на раковину и вернула ее Солу.

— Конечно, не может, — сказала она. — Спокойной ночи.

И вышла из комнаты. За ней удалились Поль с Сайрусом.

Сол озадаченно посмотрел на свою раковину. Спираль была направлена, куда ей и положено — по часовой стрелке.