Космические скитальцы

Глава 30 Достоинство Человека

— Что? Какие еще разговоры?! — ревел Сайрус. — Мотать отсюда надо и немедленно!

Луддит совершенно потерял голову. Могучая неукротимая энергия буквально распирала его, как если бы в океан сдуру бросили водородную бомбу. Впрочем, чего еще можно было ожидать после умопомрачительного кошмара последних событий?

Не лучше чувствовали себя и другие. Впервые вкусившие прелесть сенсорной депривации Поль и Лина судорожно вздрагивали, как выброшенная на берег рыба. Бедняга Мэтью, давший наконец волю обуревавшим его чувствам, безнадежно скулил. Один Эйнштейн, мучительно бледный и не на шутку встревоженный, сохранял присутствие духа, тщетно взывая к разуму компаньонов.

— Моя голова, — стонал Поль. — Что вы сделали с моей головой?

— Уберите руки! Не трогайте меня! — взорвалась Лина. — Вы, грязные ублюдки, слышите?! Оставьте меня в покое!

— Мэт, ну что ты развалился, как дохлый глист? Вставай! Заводи скорее эту посудину! — и, подхватив бессильно обмякшего Фишку, Сайрус рывком поставил его на ноги.

— Мерзавцы! — Лина, словно дикая кошка, метала искры, пугая самого Хеопса.

— Канаем отсюда!..

— Подонки!..

— О, Лина… — орали все.

— Прекратите сходить с ума! Опомнитесь! — пытался утихомирить их Сол, но совладать с ними не смог.

Когда человеком овладевает безумие, разумнее всего не попадаться ему под руку. Именно к такому выводу пришел Эйнштейн и, убравшись в сторонку, с грустью взирал на происходящее на корабле. Больше всего это напоминало театр марионеток: жалкие куклы в образе людей, участники спектакля, подчиняясь воле незримого кукловода, судорожно исполняли свои роли, тем более абсурдные, чем больше они старались. Этим кукловодом теперь была не планета, а просто человеческий страх.

Сайрусу с грехом пополам удалось наконец усадить Мэта за командный пульт корабля, но вместо того, чтобы задать программу аварийного старта, тот истерически рыдал и отмахивался.

— Давай, идиот ты эдакий! Заводи скорее этот чертов драндулет! — ревел Сайрус и, сжимая руки Мэта, бездумно колотил ими по клавишам. Удивленный столь непочтительным к себе отношением, бортовой компьютер с присущей ему деликатностью заявил, что не понял команды. Затем, чтобы разом отделаться от настойчивых безумцев, громивших клавиатуру командного пульта, оглушил обоих аварийной сиреной и, подтвердив информацию о полном истощении энергии, разом вырубился.

Одновременно месье Поль и Лина не менее страстно выясняли отношения друг с другом.

— Убери руки, кретин! — вопила девушка.

— Моя голова… Не трогайте мою бедную голову! — стонал Марьяж и обеими руками продолжал бессмысленно цепляться за Лину, которая яростно от него отбивалась.

— Да я… Тебе… Глаза выцарапаю!..

— Молчать!!! — что есть мочи завопил Сол. Его сократовский лоб покрылся обильной испариной, вдохновенная седина разметалась. — Да поймите же вы, упрямцы несчастные! — твердил он. — Мы не можем, просто не в состоянии улететь отсюда!

— О, мамма миа… — всхлипывала Лина.

— Моя голова, — стонал Поль, — что вы со мной сделали? Вы перетасовали мои мозги, словно карточную колоду!

— Что за бред вы на меня напустили, Сол?! — качал головой Сайрус. — Я уже ни хрена не соображаю…

— Друзья мои, если вы дадите себе труд меня выслушать и попытаетесь осознать смысл моих слов, вы все поймете!

Эйнштейн нервно зашагал по командному отсеку.

— То, что с вами было, это просто гипноз. Сознательное внешнее воздействие! Планета, на которой мы находимся, представляет собой гигантский мозг, одержимый манией величия. Чтобы осуществить свои бредовые идеи, ему позарез нужна психическая энергия людей — единственных живых существ, обладающих интуицией. Это свойство каждого человека, от дурака до гения. Пленивший нас разум — это огромная мыслящая машина, действующая по жестким законам логики и здравого смысла. В этом он отчасти похож на нас. Но в том и вся штука, что гениальные прозрения, ответы на самые неразрешимые вопросы приходят к человеку именно в тот момент, когда его мозг, бессильный перешагнуть границы здравого смысла, доверяется вдохновенной интуиции. Логика и гениальность — суть вещи несовместные! Вот почему мы нужны ему. Вот почему он проделал с каждым из нас этот чудовищный опыт.

— Но для чего… Зачем ему все это нужно? — неуверенно спросила Лина.

— Поставив каждого из нас в экстремальную ситуацию, которую мы сами же себе придумали, он с пользой для себя воспользовался нашей психической энергией, представляющей для этого монстра определенную ценность. К счастью, мне вовремя удалось разгадать этот трюк. В противном случае, принимая эту игру всерьез, мы рисковали лишиться разума и превратиться в истерических чувственных животных. Я, к сожалению, уже видел таких…

— Черт знает что, — буркнул Сайрус. — Одни сперму сосут, другие мозги трахают!

— Что… Что вы сказали, Сол? — спохватился Мэтью. — Вы видели? Что вы видели?

— Я видел его самого…

— Что за чушь? О-ла-ла! Не может быть?! — в один голос изумились остальные.

— Этого не может быть, но это так, — вздохнул Эйнштейн. — Пока все вы были в депривации, я имел весьма занимательную беседу с Демиургом этой планеты.

— А как он выглядит? — перебила Лина.

— Отчасти похож на меня, — печально улыбнулся Сол. — Точная моя копия, только наоборот, как в зеркале. Очевидно, он принял такой образ, чтобы произвести впечатление и одновременно шокировать меня. В сущности, он может принят образ кого угодно.

— И мой тоже? — удивился Сайрус.

— С легкостью… Надеюсь, теперь вы понимаете, что просто так нам отсюда не выбраться? — продолжал Эйнштейн. — Энергия нашего корабля, как и энергия погасших звезд, поглощена этим монстром. Но все это ничто в сравнении с той ценностью, которую представляем для него мы сами. Не удивлюсь, если каждый из нас важнее для него целой погасшей галактики!

— В том, что касается вас, уважаемый мэтр, не может быть никаких сомнений, — вставил Поль.

— Дело не только и не столько во мне. Дело в вас самих. Ибо спасение наше зависит уже не от меня, но от каждого из вас в отдельности! — заявил Эйнштейн и вопрошающим взглядом обвел изумленные лица компаньонов.

— Провалиться мне на этом месте, если я хоть что-нибудь понимаю, — бросил Сайрус.

— Вы хотите сказать, — вслух рассуждал Мэтью, — что у нас есть шанс отсюда выбраться?!

— Именно, молодой человек! — подтвердил Сол. — Вспомните, ради чего нас здесь держат, и не сомневайтесь, что все вы потенциальные гении. Нам необходимо лишь не терять присутствия духа! И тогда наш гостеприимный хозяин вынужден будет исполнить свое обещание и освободить нас…

— Что? Обещание!? Мой Бог! — ахнули все.

— Да, — решительно заявил Эйнштейн. — Некое джентльменское соглашение, которое ваш покорный слуга заключил с этим монстром и которое тот обещал исполнить.

— Может, он хочет сыграть с нами в дурачка? — предположил Поль.

— Браво, месье! Ваша интуиция вас не подвела. Вижу, что у нас еще есть порох в пороховницах, — обрадовался Эйнштейн. — А теперь напрягите свои мозговые извилины, друзья мои, и постарайтесь выслушать меня, не перебивая. Мы в ловушке. Выбраться отсюда по собственной воле мы не сумеем. Все, на что мы способны — это тактическая хитрость, маленькая «фишка», как говорит наш друг Мэт, или туз в рукаве, на что намекал месье Марьяж. Коль уж этот монстр сам увлек нас сюда и пошел на контакт, я, как всякий уважающий себя еврей, не мог не поторговаться немного за наши жизни. Учитывая, что выбора у нас практически нет, я не просил невозможного. Всего лишь скромное пари: каждый из нас предлагает ему свою собственную игру, которую во что бы то ни стало необходимо выиграть. При очевидном неравенстве сил даже единственный выигрыш с нашей стороны является залогом нашего освобождения!

— Сол, вы в своем уме? — спросила Лина глухо. — Разве можно бороться с этим… чудовищем?! И победить?

— Можно! Не забывайте главного — все мы люди! А значит, потенциальные гении. При этом наш всемогущий противник не что иное, как гигантская мыслящая машина. Как всякий параноик, он, разумеется, считает себя всесовершенным и непобедимым. И это действительно так, в том, что касается жестких законов логики. Абсурд — вот наше спасение! Каждый из нас должен предложить этому монстру свою игру, но игру не логическую, а человеческую. Валяйте! Думайте! Горите! Без творческого горения нам отсюда не вырваться!

— А где гарантия, что он нас отпустит, даже если один из нас победит? — спросил Мэтью.

— Гарантии как таковой нет, — вздохнул Эйнштейн. — Но есть надежда… Разве этого мало?

— Что-то я не пойму, — возразил Луддит. — Если этот гадский мозгосос такой огромный, как же я смогу набить ему морду?

— Полагаю, что он выступит против каждого из нас в образе зеркального двойника, как было со мной, — разъяснил Эйнштейн.

Люди постепенно приходили в себя. С них спадали, как прошлогодняя шелуха, страх, злость, амбиции, хитрости и агрессивность. Каждый понимал, что победить монстра всем этим не получится. Его вообще нельзя победить злом. В этом он непревзойден. Его можно победить чем-то другим, чем-то более важным и сильным, что есть в каждом человеке. Все, о чем так долго и витиевато говорил Сол, укладывалось в простую задачу — мозг можно победить только душой.

Сол словно почувствовал это настроение своих спутников. Он понял, что сейчас нельзя с ними говорить с позиций выгоды, спасения шкуры, мелких неправд. Надо не побояться сказать громкие слова:

— Итак, вы согласны вступить в поединок? Запомните, у нас только один шанс… — в глазах Сола блеснули слезы. — Отстоять достоинство Человека…

Молчание было ему ответом.