Кровь, охота и рок-н-ролл

ГЛАВА X. ТАЙНОЕ, ЯВНОЕ И НЕМНОГО ЛЖИ

Реальная физиология вампиров стала большим ударом для тех, кто ратовал за достоверность повторяющихся легенд, и плодородным полем для моих коллег-психологов, защищающих теперь диссертации со сложными названиями, суть которых сводится к единственному «у страха глаза велики».

Как выясняется, даже якобы сверхъестественные существа нуждаются в кислороде и в снабжении тканей кровью. Поэтому они, во-первых, дышат, а во-вторых, теплокровны со всеми вытекающими (например, в виде повышения температуры при использовании ускорения).

Из книги Марии Лисач “Открытая дверь”

В честь Легализации день объявили выходным, и, наплевав на всех и вся, Ада продрыхла до двух. Во сне она гнала через лес то Ножа, то Плеть, при этом ощущая, будто загоняют её. Проснулась в холодном поту.

Она знала причину. Вчера она буквально обнажилась перед Гвидиче как охотник, показала, на что способна. Но она не хотела! Не хотела бегать дольше пяти минут, не хотела добывать его сердце — этого жаждала Вторая, а она оказалась не в силах противостоять.

Бразилия, остановка. Когда наступит её Бразилия?

Вытащив из шкафа чемодан, Ада извлекла из-под подкладки упаковку безликих ампул. Спрятала одну в тумбочку, остальные вернула на место.

В ампулах переливалась «Далила»: вещество, мешающее переходу модификантов в боёвку. Ада достала его за невменяемые деньги на чёрном рынке, когда впервые мобилизовалась против собственного желания во время слежки за Ножом и Плетью. Кажется, пришло время купить шприцы. И новый телефон — чтобы впредь не поддаваться на провокации.

Завтракая, Ада по-прежнему переживала охоту, анализировала своё поведение и взаимодействие со Второй. Прокручивала царапающий монолог Гвидиче. Он добился своего: разбередил, задел, лишил покоя. А утром ультимативно пригласил на встречу, возмутив Роз.

— Почему он вызвал только тебя?

— Наверное, не хочет светить, где находится. Чем больше людей знают, тем выше риски.

— Но ты ведь согласилась помогать только из-за нас! Ты из всех самая… — Роз запнулась.

— Ненадёжная? Плохой кандидат? — подсказала Ада.

— Угу. Слушай, а может, мы и не нужны ему по факту? Он просто к тебе яйца подкатывает?

Ада подавилась овсянкой.

— Какие яйца?! Господи… — Ада вдруг поняла, что Роз теперь не отстанет, и дурацкое отдельное приглашение и кофе на Ярмарке надо объяснить. — Роз, я его интересую… потому что понимаю старый итальянский!

— Эээ. То есть?

— Я его факультативом проходила. Давно. В ночь, когда на Давиде напали, он почти пересёк черту и попёр на меня, и я вспомнила какие-то фразы на флорентийском. Они его вернули. Вчера он со мной на флорентийском пытался говорить. Заскучал в глуши без родственной души.

Роуз смотрела на Аду странно, сдвинув брови к переносице.

— Подожди. Ты же занималась русским, нет? Какой флоренский?

— Флорентийский… Разные языки полезно знать, чтобы понимать общие законы, по которым они формируются. А по основной специальности я изучала русский.

— Ааа… А других вампов ты понимаешь?

— Нет.

— Прикольно… А ты раньше не упоминала про Черту!

— Я вообще не хочу ту ночь вспоминать, извини.

Рыжая смутилась.

— Представляю! Они его как на том видео, да?... Трэш!.. Но тогда он точно яйца подкатывает, поверь моему чутью! Он, наверное, типа из любителей задачек посложнее! А ты такая таинственная, из РК, трещишь на итальянском! Вампов не любишь, но спасаешь!..

У Ады краска сошла с лица. Было в интонации Роз что-то подкалывающее и подталкивающее. Одобрительное. А она ведь всего несколько месяцев как похоронила Терри.

— Если так, он выбрал на редкость неудачный момент.

«И ты».

***

Давиде как мог отгонял ощущение наползающей катастрофы. Парализующий страх полностью отпустил впервые с унизительной ночи, эмоции утихли, и вампир сомневался в принятых решениях.

Он нашёл в себе силы после нападения посетить Дом, показать, что не сломлен. Но на деле уподобился крысе, замуровавшись в снятом особняке и перемещаясь по городу тайно.

И он ошибся, серьёзно ошибся, и, возможно, не раз.

Последние сутки были щедры на сюрпризы. Во-первых, дядя «исправился», лично предложив ему выбрать любых членов клана для сопровождения. Дав капризно сообщил, что подумает. Рядом с Алонсо в нём даже столько веков спустя просыпался ребёнок.

Ныне он размышлял, не принял ли за часть схемы неудачное совпадение? Вдруг дядя ни при чём, и именно отталкивая его, Дав затягивает у себя удавку на шее?

Однако подозрения имели почву. После выхода на солнце Манчини Дав с маниакальной болезненностью следил за суицидами сородичей, и намечалась неприятная тенденция — пока эфемерная, почти невесомая. Вампы из клановых верхушек как будто бы погибали чаще, чем раньше. Не попал ли и он в этот круговорот?

После дяди удивл Айзек Онтарио, скинувший карту патрулей и пару новых имён пропавших. Дав гадал, чему такому обязан — не сигаретам же!

И под конец девчонка-байхант подкинула дров в костёр.

Она не могла существовать. Почти доставшая его полукровка выдержала безжалостный марафон и после не просто стояла на ногах, а отправилась на праздник. И вернулась домой на своих двоих. Не все чистые из Четвёртого были на такое способны!

Русские несмотря на проблемы запустили Пятое поколение? Нет, информация бы всплыла! Да и фокусы с личностью случались именно у полукровок, Давиде узнавал. И вторая личность Аделины, похоже, жаждала крови. Это же бомба, скрытая бомба! Как её пустили в США? Почему она не проявила себя в Чикаго? Основная Ада не такая кровожадная, и поэтому не позволила другой закончить? Или она более рациональная?

Теперь Давиде был не уверен в планах насчёт девушки, хотя совсем сдать назад не получалось.

Когда под утро сеть взорвалась из-за записи казни, на сей раз вброшенной намеренно, Дав обрадовался.

Марта Свон жила недалеко от треклятого общежития, в якобы покинутом особняке с заколоченными окнами. Давиде было тут неуютно. Дерево и обивка хранили въевшиеся запахи духов, дешевой косметики и железа. Мебель подбирали под кого-то миниатюрного, предпочитая низкие пуфики и низкие столики. Давиде не отличался ростом, но даже он здесь, садясь, словно проваливался и чувствовал себя остроколенным кузнечиком.

Ещё вчера Гаусс обыскал особняк, вышел на хозяина и убедил без вопросов и проверок перезаключить договор. Вместе они обустроили здесь штаб для приёма гостей.

Дверь для байки Давиде заранее оставил открытой. Девица прошагала в зал и озадаченно замерла перед аналитической доской — с приколотыми фотографиями, ниточками, пометками и картой с флажками. Жадно принялась изучать её, не замечая его присутствия. Одиннадцать жертв, включая последнего юношу. Разный возраст, пол, происхождение. Пятеро из других городов, расположенных поблизости.

— Что видишь? — спросил вампир.

Она вздрогнула. Что ж, хоть в чём-то доверяет, раз ослабила бдительность.

— Ну… самое раннее исчезновение случилось два года назад, примерно когда запустили «Цепного пса».

— Хм. А когда его запустили?

— В начале октября. А первая жертва пропала в ноябре, — она повернулась к нему, восседающему на продавленном диване. Жёлтый электрический свет делал Аду суровей и старше. — Это точно всё Линчеватели? Может, кто-то просто уехал?

— Непонятно. Но их объединяет важный момент: одиночки. Кроме последнего парня и девушки, которую использовали, чтобы меня выманить. Не удивлюсь, если её просто попросили временно переехать в Вемпас. А последнего и выбирали для демонстрации.

Байку передёрнуло. На записи Линчеватели копировали исламских террористов: произнесли речь механическим голосом, а затем подробно задокументировали пытки. Кажется, Ада не так уж и обесчеловечивала его народ — пытки её не воодушевляли.

— То есть они почти два года готовились?

— Угу. Практиковались, — процедил Давиде. — Первых жертв, похоже, подбирали, чтобы не попасться. А сейчас окрепли, обнаглели и решили показать себя миру! Bastardi!

Ада коснулась схемы, проведя подушечками по датам на одном из снимков.

— Тут несколько старых вампов. Разве вы за ними не следите более тщательно?

У Давиде дрогнули краешки губ. Всё-таки она была умница. Да, старые вампиры выделялись из общей группы и определённо интересовали Линчевателей в самом начале.

— Среди моих пожилых сородичей немало тех, кто тяжело воспринял новые порядки. Или тех, кто невыносимо много потерял. Они либо выходят на солнце, либо становятся затворниками. Ну а некоторые затаились в, скажем так, попытке переждать, пока всё устаканится, чтобы избежать внутренних разборок. Мы поддерживаем с ними связь, но нельзя уследить за теми, кто умеет скрываться.

— Тогда как банда на них вышла?

— Хороший вопрос. Возможно, вы нашли ответ в «Мотыльке». Расскажи-ка про него со своей перспективы.

Ада рассказала. Вдумчиво, детально, отстранённо. Идеально.

Давиде постучал пальцами по спинке дивана.

— Уверена про кровь вампиров?

— Абсолютно.

— Занятно… Так сыворотку не произведёшь…

— Почему? — она спросила и как будто смутилась собственного незнания. Дава радовало, что она не щетинилась как вчера. То ли выспалась, то ли убедила себя, что сумеет обмануть его и выпутаться.

— Такова технология. Нужны большие объёмы. Поэтому нам позволяют поддерживать приличную численность, и поэтому старики почти неприкосновенны. Мы — сырьё, — он почувствовал, как верхняя губа изгибается в гримасе отвращения. — Кроме того, требуется серьёзная лаборатория, не трейлер из «Во все тяжкие». Судя по всему, «Мотылёк» — маленькая точка, часть сети, и материал из разных мест собирают и перерабатывают где-то ещё.

Девчонка изменилась в лице.

— У «Пса» хороший поток! И там можно легко добыть кровь в обход Дома!

— И, видимо, подзаработать, сдав свою! Нам ведь нужно не только питаться, но и платить за жильё.

Её яркий интерес вдруг сменился разочарованием. Дав сперва не понял, почему, а потом до него дошло: если они угадали, Дрейк не занимается чем-то по-настоящему ужасным. За спекуляции кровью на чёрном рынке ему максимум выпишут штраф и лишат лицензии.

— То есть «Пёс» притягивает одиноких найфо, а Линчеватели следят за ними и выбирают? Тогда они должны быть постоянными посетителями!

— Именно! Наведаешься?

Ада резко мотнула головой.

— Не сейчас. Чтобы попасть в «ЦП», нужна справка Ви-5*. У меня её нет.

«Значит, сама ты туда не собиралась. Заманиваешь меня?»

— Сделай как можно быстрее, я оплачу. И Роз пусть сделает. Или тебе лучше остаться в стороне? Если да, то…

— У меня достоверная легенда, — сказала она торопливо. Ага. Значит, легенда…

— Хорошо, тогда предупреди заранее, как соберётесь. А Родерика в Орден, значит, не пустили?

— Я бы это не так сформулировала. Потренируется — пустят.

— Ну-ну. Держу пари, что нет! Жаль. Если бы я хотел истреблять вампиров, вступил бы в Орден и позволил бы потенциальным жертвам чувствовать себя вольготно на моей территории. А у тебя есть доступ в Лагерь или штаб?

— Только под присмотром. Я от них сама дистанцировалась, чтобы не вызывать подозрений, — она откинула со лба русую прядку и перевела взгляд с Давиде на доску и обратно. — Слушай, Гвидиче, а зачем ты со мной делишься?

«Молодец! — подумал Давиде. — Правильный вопрос!»

Встав перед девчонкой, он посмотрел ей в глаза. Без линз они были серыми, ясными. Редкий цвет для байхантов.

— Потому что ты знаешь больше, чем говоришь. Возможно, вместе мы найдём правильный ключик, и оба останемся в выигрыше.

Она не отвернулась, не оборвала контакт, но и не ответила. Да уж, над коммуникацией работать и работать.

— К слову о знании. Не заставляй меня терзаться догадками, объясни, какого чёрта вчера произошло. Я видел достаточно байхантов, ты — не обычная полукровка. Цифры в документах и вполовину не отражают твой потенциал.

Ада устало вздохнула, и плечи у неё сникли. Она понимала, какое оставила впечатление, и боялась. Дав не хотел, чтобы она боялась. На длинных дистанциях страх оказывался отвратительным инструментом.

— Прости, Гвидиче, у меня нет ответа, которому легко поверить. Цифры правильные. Я просто такая. С экстремально высокими показателями, с хорошим резервом. Но заодно и с полным набором побочных эффектов, включая частые вылеты и риск ранней смерти. Необычная, но и не самая удачная контаминация генов. Я бы сказала, дефектная. Даже Орден в РК от меня избавился.

По окнам ударил ветер, хлопнули ставни. Ада глубже утопила руки в карманах толстовки. Отопление в доме было отключено, и температура стояла такая же как на улице.

— Поверить и правда сложно. Кто твой отец?

— Не знаю! Мама… — на слове «мама» голос у девчонки сел, а затем налился злостью. — А если бы и знала, не твоё дело! И вообще!.. Я кое-чего не понимаю! Если Дом навёл реальных Линчевателей, значит, они покрывают убийства своих? Зачем? Это же у вас самый жуткий греховный грех, за который всех причастных либо вырежут, либо надолго сделают неприкасаемыми!

Давиде посуровел.

— Не знаю, Аделина. Слишком много переменных. Нужно копать. Так или иначе, твоё желание исполняется: меня тоже занимает бизнес Стефана Дрейка. Но раз ты без справки, начнём с другого конца!

Девчонка покинула жилище Марты Свон, которая, судя по вещам, не планировала исчезать, однако исчезла. Со второго этажа спустилась Нэнс, слышавшая весь разговор.

— Я взломала телефон Джеффри.

— Оу!

— Восемь необычных сообщений с неизвестного номера: цифры и буквенный шифр. Мне кажется, это координаты.

— Замечательно. А как тебе байка? Поняла, зачем ей Дрейк?

— Он, похоже, ведёт бизнес или с бриттами, или с конкистадорами. Если так, она собирается через него утопить весь клан. Если нет — заманивает тебя в ловушку.

— Ты за первое или за второе?

— За второе.

Дав кивнул, осушая бокал с ИК. У него вырисовывался план.

Российская конфедерация, три года назад

Дядю Геру под нелепым гримом Аделина опознаёт сразу. В малюсенькой комнате, которую ей выделили во французском посольстве его фигура выглядит особенно внушительно.

Лина вскакивает, чтобы обнять мужчину, но по позе понимает, что это лишнее. Говорит единственное возможное:

— Мы не сделали ничего плохого.

Мы — это Лина, Паша и Кирилл. Она с филфака, они с журналистики. Делали втроём скромную студенческую газету.

Дядя Гера, Герман Азаматович, поджимает губы.

— Вы впутались в конфликт с милицией. Я ещё понимаю эти молокососы, но твоя-то голова где была?! Мать так ничему и не научила?

От обиды и несправедливости выступают слёзы.

— Они побили наших однокурсников! Лиду! Лида неделю в больнице провела!

— Не хрен было выходить на идиотский пикет! — Герман говорит тихо, но жёстко, — А уж вышли, так расползлись бы, когда попросили!

— Дя… Герман Азаматович, это же незаконно! Мы просто пытались привлечь внимание к незаконным действиям!

Он качает головой.

— Всё хочешь героиней быть… Испортила тебя Маша!

Пашу и Кирилла арестовали несколько дней назад и нашли у них вещи, которыми те никогда не баловались. Аделину не застали дома по счастливой случайности, соседи предупредили. В посольство европейской страны посоветовал идти именно дядя Гера, друг матери, всю жизнь в неё влюблённый. Несколько дней Лина сидела здесь, искренне не понимая, что происходит, и почему на них вдруг свалилась эта беда. И почему многочисленные мамины знакомые — военные, охотники, профессора — молчат.

Мужчина вдруг сгребает её широкой лапой, притягивая ближе и шепча на грани восприятия:

— Слушай внимательно, малышка. Французы дали заднюю, они тебя сдадут. В России подсобить никто не сможет, на твой счёт особые указания, — вздох. — Это неофициальная информация, но идёт чистка модификантов, — снова вздох, пауза, на лбу полковника выступает пот. — Ты не выживешь, — «Часть её не выживет». — Завтра к тебе другие придут с предложением. Соглашайся. Не торгуйся. Вывезут, документы оформят — тогда и поторгуешься. Я… сделал, что смог.

У Ады подкашиваются ноги, она опускается на одинокий табурет.

— Но я же не виновата! Я хочу служить своей стране! Она специально меня такой сделала!

— Нет! — рявкает дядя Гера. — Мать тебя такой сделала! Это был её выбор! До последнего прятала беременность, до последнего лгала! И использовала свой авторитет, чтоб на твои причуды смотрели сквозь пальцы! Но её больше нет!

Странно видеть, как взрослый мужик сдерживает рыдания. Он порывисто обнимает Аделину и уходит.

На следующий день её в чемодане перемещают в посольство США, благо она миниатюрная. Никто ни о чём не спрашивает, сделки заключаются за спиной, а полукровку ставят перед фактом. Просто так РК отпустить предательницу не может, продавливает одно условие: отказаться от доставшихся по наследству авторских прав. Прав на работы профессора антропологии, преподавателя, специалиста по вампирам и просто великой женщины Марии Лисач. С именем и фамилией Аделина расстаётся позже.

***

«Инфинити» вылетела на дорогу возле Дома вампиров и затормозила перед толпой журналистов, визжа покрышками. Давиде вышел, даже не пробуя удобоваримо припарковаться, подставляясь вспышкам камер. Толпа загудела, приветствуя знакомое лицо. Несколько секунд Дав ненавязчиво позировал, а затем пронёсся мимо людей и техники прямо ко входу. Охранник не имел права его не пустить.

Пролёт, коридор, конференц-зал. Набившиеся в комнате репортёры узнавали его и расступались, перешёптываясь. Моментально оценив обстановку, Лиззи подала знак одному из бриттов на побегушках, и тот принёс Давиде стул, поставив его рядом с выступавшим Альбертом. Альберт, кряхтя, подвинулся, подарил Гвидиче тяжёлый взгляд, и выдал:

— Ну наконец-то! Мы уж решили, синьор не почтит нас присутствием!

— Прошу простить, задержали дела, — сказал Давиде не столько Альберту, сколько публике. Им-то двоим было ясно, что итальянца никто не звал. Но выгнать его сейчас означало запустить волну обсуждений о вражде между кланами и привлечь к бриттам ещё больше внимания.

Старик уже наверняка высказался, но Давиде это не волновало. Он запускал своё шоу.

— Меня зовут Давиде Гвидиче, я представитель графа Миссури. Во-первых, хочу сказать спасибо всем, кто пришёл, чтобы осветить события. И всем, кто следит и будет следить за расследованием. Нам важно людское неравнодушие.

Это была обязательная часть, подкормка и поглаживания.

— Во-вторых, обращусь к подонкам, которые это сделали, — пристальный взгляд в глазок камеры. — Ничего не получится! Я знаю, каковы ваши цели: вы думаете, будто ведёте общество к расколу, думаете, мы обозлимся и снова накинемся друг на друга как дикари! Возомнили себя демиургами! Но на деле вы не демиурги, а психически неуравновешенные маньяки, и это очевидно каждому, кто видел ваше больное кино! Отнюдь не вампир монстр на той записи! И вас достанут! Достанут и передадут полиции, как это и должно быть по закону! — указательный палец упёрся в стол, глаза пылали праведным гневом. Давиде снизил градус эмоций и посмотрел уже на журналистов, а не на аппаратуру. — Мне более пятиста лет. Главное, что я усвоил за века: сотрудничать лучше, чем воевать. Это простая истина, человечество приходит к ней раз за разом. Каждый отказ от агрессии, каждый шаг к сближению, а не к разделению лишь укрепляет цивилизацию. Как ожесточённо европейские державы сражались между собой! Как боялись потерять колонии! И что же, где мы с вами сейчас? В бывшей колонии, неизменно вырывающейся вперёд! Через океан от Объединённой европы! Злопыхатели твердят, что принятие вампиров — конец истории США, но это не так. Мы докажем миру, что умеем жить вместе, вместе отвечать на вызовы, и не поддадимся попыткам натравить найфо и людей друг на друга!

Раздались хлопки. Дав не стал отвлекаться.

—…А пока вынужден предостеречь всех вампиров Америки — не только Миссури! — и попросить заботиться о своей безопасности. Мы мало знаем о банде, они могут быть гастролёрами и перемещаться из штата в штат. Будьте осторожны, не ходите поодиночке и обращайтесь за помощью в Дома. Мы для того их и создали, чтобы любой найф знал, что может рассчитывать не только на себя!

Умолкнув, Давиде чуть сменил позу, дабы свет на лицо падал более выигрышно. Заодно зрители рассмотрят серёжку и подвеску-крест из магазина масс-маркета, бликующую между половинками полурасстёгнутой рубашки. Если он произвёл правильное впечатление, завтра бижутерию сметут на всех доступных площадках.

Репорёры заговорили разом, но Лиззи их утихомирила, заставив задавать вопросы по очереди.

— Вы сотрудничаете с полицией?

— Разумеется! Если в преступление вовлечены люди, это прежде всего ответственность полиции.

— Кто жертва?

— Прекрасно, что вы спросили! Гарри Уиттакер, двадцать один год на момент инициации и один год после. Обращён из-за неоперабельной опухоли мозга. Единственный ребёнок в семье, согласился стать найфо не за вечную жизнь, а ради заботы о матери! Мать прикована к инвалидной коляске! Так эти люди представляют себе «безжалостного хищника», видимо! — Дав вновь накачивал слова возмущением и болью. Пусть заразятся.

— Есть ещё пострадавшие?

— Есть. Но их личности пока тайна следствия.

— Как думаете, Орден замешан?

— Давайте честно: кто-то из преступников вполне мог обучаться в Ордене, мы такое допускаем. Означает ли это причастность Ордена как организации? Вряд ли.

— Если убийцы из Алабамы, вампиры воспользуются лобби в парламенте и заставят правительство надавить на штат? И не притворяйтесь, будто лобби у вас нет!

В зале загомонили. На Давиде направлял микрофон молодой азиат с выпирающим кадыком. Инициативу перехватил Альберт.

— Вы нас просите ответить за Совет и всё сообщество найфо Америки? Из Краствила мы точно ни на кого не надавим!

— Не увиливайте!

— Я не увиливаю, а намекаю! Ни я, ни синьор Гвидиче не входим в Совет и не бываем в парламенте. Ваш вопрос не по адресу.

Давиде мысленно возвёл очи горе. Он и до появления Линчевателей знал про проблемы краствильского Дома в смысле связей с общественностью. Раньше положение исправляла блондинка Гвэн с хорошо подвешенным языком (качество подвеса Давиде как-то проверил лично, и Джонсон дулся на него в том числе поэтому), но после передела глава клана бриттов забрала её на новую территорию. Альберт не до конца понимал, как работают медиа, и что сейчас им нужны симпатии как можно большего количества людей.

— На самом деле, — вмешался он, — тут как и с Орденом: проживание в Алабаме не говорит о дурных намерениях целого штата. А пока преступники не найдены, не вижу смысла рассуждать на эту тему.

Пресс-конференция продлилась ещё полчаса, за которые Давиде устал как после охоты, но ни о чём не жалел. Наконец-то он точно делал свою работу.

*V-5 (Ви-5) — документ, сообщающий о наличии заболеваний, которые вампиры могут передавать людям. Сами вампиры не страдают от вирусов и инфекций, их организм побеждает болезнь за время от получаса до пары недель. Однако они служат переносчиками гепатитов, ВИЧ, сифилиса и ещё ряда неприятных вещей. Поэтому в заведениях, где происходит добровольный контакт между видами, посетители обязаны подтверждать, что они здоровы.