Кровь, охота и рок-н-ролл

ГЛАВА IX. ПЕРВЫЕ ПЯТЬСОТ ЛЕТ В ЖИЗНИ МАЛЬЧИКА

Человек за жизнь осваивает несколько социальных ролей, несколько масок: любящая дочь, прилежная ученица, грозная начальница, строгая бабушка… Только у талантливых актёров и мошенников диапазон амплуа, между которыми они могут быстро переключаться, шире трех-четырех вариантов.

Старые вампиры все — талантливые мошенники. С одними прикидываются познавшими истину мудрецами, с другими — недолюбленными детьми, а с третьими — страстными любовниками. Главное добыть кровь!

Есть ли за масками настоящая личность? Система ценностей?

Достоинство?

Валентины Солей

День окрасили два события: краствильская Ночная Ярмарка и срыв байханта в Бразилии. Срыв случился вчера, когда Ада с Роз развлекались в «Мотыльке», поэтому они всё пропустили. Теперь новости безжалостно брали в клещи, ведь клиенты магазина жаждали посмаковать подробности. Четверо погибших, включая ребёнка. Девять пострадавших.

Всех байхантов первого поколения срывало до тридцати. И в Китае, и в Бразилии, и в России, хотя модификации в геном вносились неодинаковые. Когда это вскрылось, скандал разразился жутчайший. Вторые поколения доживали без срывов до тридцати пяти-сорока. У третьего и четвёртого случаи были единичными, как и у полукровок, но кого это утешало?

Во время срыва модификант неконтролируемо входил в боёвку, круша и убивая без разбора. Предсказать состояние было невозможно.

Автобусная остановка в Сан-Паулу. Четверо погибших. Ребёнок.

— Вот не надо лезть в природу, не надо! Какими Господь сотворил, такими и следует жить! — причитала Анаит. — Не буди лихо, пока оно тихо! Я ж уехала, когда они представили третье поколение. Ну где это видано?! Столько писали, столько обещали, что никогда больше никаких искусственных людей, и так, мол, достаточно полукровок, достаточно последствий! Так полоскали китайцев за продолжение программы! А потом — опа! — у нас новые войска! И откуда ж они взялись?! Я как представила, что эти чудища могут со мной по одним улицам ходить, да ещё и размножаться!..

— Анаит! Я сейчас… мне плохо…

Ада заперлась в крошечном санузле и прижалась лбом к холодному кафелю.

«Это не ты. Это не про тебя».

И ещё «Я не выбирала».

Вампы выбирали, их инициировали во взрослом возрасте, они знали, чего ожидать. Байханты рождались без выбора.

Настырный внутренний голос напомнил: «Ты думала про убийство Спайсов». Ада стукнула стену. Её вторая ипостась действительно топила за самый простой способ избавиться от давления Гвидиче — уничтожить главный рычаг. Спрятать тела, погоревать, и уехать за новыми документами. «Нормальная» Ада в ответ пригрозила добровольной сдачей в психушку.

Когда Ада вернулась за прилавок, Анаит проговорила с сочувствием:

— Жалко их, да? Не бойся, тут уродов мало! Вампиры тоже не подарок, конечно, но они хоть предсказуемые.

Вторая Ада внутри беззвучно зарычала.

Теперь грядущая Ярмарка, торжество толерантности и единения, нравилась охотнице ещё меньше. Ада планировала её посетить и поискать Линчевателей, которых могла бы опознать по голосам. На их месте она бы точно пришла в поисках жертвы или ради показательной акции. По-хорошему, после покушения на Давиде праздник следовало отменить, но и люди, и вампиры молчали об исчезновениях, и хотя слухи о них просочились, формально причин для отмены не было. Зато куча вложенных в мероприятие средств — была.

После работы Ада собиралась почитать про производство сыворотки, однако вместо этого уснула с ноутбуком на животе.

Проснулась в темноте от грохота фейерверков. В телефоне светилось сообщение Рода, мол, мы на Площади, ждём тебя с Джейком и Тафи. Ада выругалась. Они хотели отправиться на праздник вместе, и ей бы тогда не пришлось снова шарахаться где-то ночью одной. Половину дорог сегодня перекрыли, машина была бесполезна.

Карта неумолимо показывала два маршрута: один по освещённым улицам, но длиной минут в сорок, и один сильно короче, дважды срезающий через проклятый лес.

«Ну и ладно, — зло подумала Аделина, шнуруя ботинки, — на кого наткнусь, тот сам пожалеет!»

Мысль срезать оказалась недурна, и пришла в голову не только Аде. Она слышала разговоры и музыку, видела людей впереди. Кто-то шёл за ней следом. Ада уловила шаги и даже узнала манеру двигаться. Вампир окликнул её:

— Ты тоже на Ярмарку?

Она обернулась. Гвидиче, вот только маячивший на расстоянии десяти метров, уже ошивался рядом. Маскируясь, он надел безвкусную розовую толстовку и нанёс праздничный грим.

— Да, на Ярмарку.

Вампир оживился.

— Давай наперегонки?

— Нет.

Исчезнув, он появился вдали, потом заговорил со спины прямо над ухом:

— Ну давай! Изучишь меня получше!

«Ага, а ты меня. Щаз!»

— Отстань! Сегодня патрули повсюду! Вот весело будет, если я в… своём состоянии им попадусь! После Бразилии… И вообще на тропе куча народу. Играйся сам.

Он картинно вздохнул.

— Ты слишком серьёзная юная леди.

Помни, кто во цвете лет, —

Юн не будешь бесконечно.

Нравится — живи беспечно:

В день грядущий веры нет*, — процитировал Давиде на итальянском. — Смотри, — он сунул Аде под нос смартфон с цветастой картинкой. Приглядевшись, она поняла, что это маршруты патрулей, причём и вампирских, и орденских. Она хотела их запомнить, но карту убрали. — Надо?

— Не помешало бы, — признала она, размышляя, где Гвидиче добыл информацию.

Он пару раз нажал на экран.

— Лови!

Ада вытащила телефон, открыла сообщение, изучила. Гвидиче дал ей время.

— А теперь — наперегонки! — найф выхватил у неё аппарат и, вновь переместившись, издевательски им помахал.

Ада даже слова не стала на него тратить. Убедилась, что рядом нет лишних глаз, перешла в боёвку и ринулась следом.

***

Дав не знал, что на него нашло. Наверное, он просто устал от страха и напряжения последних суток, и на этот раз не сомневался в прикрытии Нэнси. Он отбегал, останавливался, вновь бежал, менял направление. Дразнился, подавал девчонке сигналы. Она будила в нём мальчишку, носясь как на настоящей охоте. Вскоре оказалось, что охотница быстрее, чем он ожидал, и благодаря передышкам на «помахать рукой» она почти догнала его, едва не сцапав в захват. Малышка бы вряд ли его поборола, но он не собирался драться.

Чудом разминувшись с байкой, Дав взметнулся на дерево. Девушка осталась внизу, пристально глядя наверх и мягко обходя ствол как большая кошка. Сейчас он заметил, что она изменилась не только физически, не только из-за характерного тонуса мышц. На её лице читалась смесь презрения и предвкушения, совершенно не свойственная обычной Аде. Частичное диссоциативное расстройство. Ну конечно же! Перед ним не та Ада! И, возможно, пока он играет, она всерьёз загоняет добычу!

С минуту девушка будто специально перед ним красовалась, демонстрируя текучую грацию, которой байханты добивались за годы тренировок, а затем ушла в сторону и пропала.

Он прислушался к лесу — Аду ничего не выдавало. Дав улыбнулся, чувствуя как пробирает адреналин. Он сделал несколько молниеносных прыжков между деревьями, путая следы, затаился. Через несколько секунд байка его нашла: теперь уже она шумела, ломая ветки и кружа возле укрытия Давиде. Намеренно кружа — сбивая с толку и нагнетая напряжение.

Впервые с начала игры он занервничал. Сила и скорость Ады куда больше подходили полноценному байханту или опытному вампиру, а вовсе не полукровке.

Он вновь сменил позицию, рискуя столкнуться с Адой, но оставаться на месте было нельзя. Её стоило увести к патрулям, чтобы вернулась в человеческое состояние, либо загонять до вылета.

Спуск, бег, подъём. Размытый силуэт на периферии зрения. Давиде уже выкладывался по-настоящему, а она не отставала. Пару раз ей удалось даже подрезать его и спровоцировать поменять маршрут.

Наконец, она выдохлась, а вампир оторвался — это случилось примерно тогда же, когда обычно заканчивался ресурс у рядовых баев: минут через пятнадцать после активации и работы тела на всю катушку. Дав застыл на ветке в пяти метрах над землёй, держась за ствол. Он опять не видел Аду и не слышал. Чертыхнулся про себя: «Похоже, вылетела и теперь встать с трудом может. Надо искать». И тут же пожалел о своём легкомыслии.

Это был сложный манёвр, требующий точности и единственно верных параметров силы, позиции и угла атаки. Выжав максимум из собственной массы, Ада врезалась в него, заставив упасть и в воздухе мешая сгруппироваться. Дав грохнулся предельно неудачно и дальше воспринимал всё как в замедленной съёмке.

Треск сломанного позвоночника. Адская боль, хруст черепа. На нём сидит девица с лицом настолько искажённым, что почти нечеловеческим, и заносит руку в знакомом жесте. Пальцы собраны, мышцы крепки как камень — силы должно хватить, чтобы пробить грудную клетку и без оружия добраться до сердца. Давиде разрывает ненависть. Смерть! Смерть им всем! Смерть выродкам, смерть байхантам! Смерть чудовищам, десятилетиями травящим его и его людей!

И вдруг она обмякает как сдувшийся шарик, с криком извергая единственное бьющееся в горле слово:

— Нельзя!!!

Теперь это точно Ада, и она в панике.

— Гвидиче! Гвидиче!!! Ну ответь! — она заозиралась. — Нэнси!!! Дьявол, ты же не мог…

Страх настолько расшатал ей рассудок, что Ада пропустила его восстановление. Оборвав фразу девушки на полуслове, вампир резко обхватил её, крутанулся и подмял под себя. Вопреки ожиданиям, она не стала сопротивляться, а расслабилась, экономя энергию на крик:

— Идиот!!! Гвидиче, ты кретин!!! Где Нэнси?

— Рядом. Я попросил её не вмешиваться.

Он едва не сказал «подал знак», но с девчонкой стоило следить за словами.

— Придурок великовозрастный! Как ты прожил столько вообще? Где мой телефон?!

Соответствуя званию «великовозрастного придурка» Дав с лёгким разочарованием отметил, что интимность их положения Аду не волнует. Для него напряжение погони перешло в возбуждение, Давиде будоражил жар её тела и удары храброго сердца, его сердце жаждало биться в такт. Это было естественно, но, видимо, не для охотницы.

Вздохнув, Давиде слез с неё и покорно протянул трофей. Как ни странно, мобильник Ады пережил игру стоически, а вот экран его айфона рассекла неглубокая трещина.

— Тебя отнести домой? — спросил Давиде у Ады, по-прежнему сидящей на земле. — Или всё-таки на Ярмарку?

— На Ярмарку, — буркнула она. — Только мне нужно привести себя в порядок.

Она встряхнула головой, пытаясь избавиться от хвои и лесного мусора в волосах. Резинка, собиравшая шевелюру в хвост, потерялась. Молча вампир помог ей подняться и почистить одежду, затем занялся собой. На языке крутилось множество вопросов, но он даже для себя их не сформулировал до конца.

До выхода из лесной зоны Давиде бежал с Адой на руках.

***

Ночная Ярмарка распласталась на главной площади, растянув щупальца по прилегающим улочкам. На улочках теснились торговые лотки людей и вампиров, пахло едой и горелым маслом. Посетители толпились возле прилавков, и за каждым клочком пространства наблюдал или полицейский, или человек с нашивкой Ордена, или вампир с нашивкой Дома. В центре возвышался луна-парк.

Отделавшись от Гвидиче, Ада зашла со стороны одного из «щупалец» и первым делом купила двойной хот-дог и большой стакан «Фанты»: от недостатка глюкозы её била дрожь. Она ужасно злилась на вампира, но сильнее — на себя. За то, что поддалась на провокацию и выдала непростительно много. Вторая Ада злилась не меньше — ей не позволили уничтожить столь роскошный экземпляр!

«Если бы мы убили его таким способом, нас бы сразу арестовали! Другие баи в Краствиле вряд ли водятся!»

«Но мы же его всё равно пришьём?»

«Естественно! Круто, если он перед этим реально выведет нас на Дрейка. С паршивой овцы хоть шерсти клок!»

Хот-дог оказался неожиданно вкусным, и Ада ела его, не торопясь. Мускулы не желали напрягаться, восприятие по всем каналам сузилось до булавочной головки. Звуки и запахи висели в воздухе пеленой, сквозь которую прорывались только особенно яркие всполохи.

После ударной дозы сахара из газировки пелена начала отступать, и перед Адой предстала разномастная публика фестиваля. Бабуля с зелёными волосами и зататуированными ногами, на ходунках, делала селфи с молодым найфом. Найф хвастал обнаженным торсом и показывал в камеру клыки. Подростки, одетые по вампирской моде в пышные блузки и узкие джинсы, с густо обведёнными карандашом глазами, стреляли в тире. Две мамочки с колясками таранили толпу, пробираясь к продавцу сладкой ваты.

Ада была здесь белой вороной в переносном смысле и чёрной в прямом. Всё вокруг пестрело и расцветало — яркая одежда, яркие волосы, кричащие украшения и тату. А Ада по привычке нарядилась в тёмное, плохо различимое ночью, и держалась образа «без особых примет». С внезапным надломом ощутив свою отчуждённость, она купила расписной лазурный платок и намотала его на голову широкой лентой.

— Ура, нашлась! — услышала она Джейка. Взяв девушку за руку, он потащил её вперёд, к сердцу Ярмарки. — Ну ты и соня! Небось успела поохотиться, а, русская красотка?

Ада вдавила ногти ему в ладонь.

— Ты чего?!

— Достал со своими шуточками!

— Злюка, — ответил Джейк без тени обиды.

Спайсы её, естественно, сразу обняли. Роуз оглядела с беспокойством:

— Я тебя люблю, но выглядишь неважно!

— Кажется, заболеваю, — солгала Ада, вновь недобрым словом помянув Гвидиче. — Что я пропустила?

— Ооо, — закатил Джейк глаза, — самое интересное! Выступление мэра, выступление дяди Арка и выступление Найтингейла!

Ада заозиралась, желая высмотреть Виконта. Но дело было гиблое.

— Да они ушли уже все! Ну, мэр где-то здесь тусит… О, а вот представление!

На большой платформе, служащей сценой, где до того меняли декорации, начиналось действо. Популярная песня в колонках оборвалась, и после эффектной паузы громыхнули аккорды оркестра.

Таа-м, таа-м, паам!

Толпа разразилась овациями.

Софиты высветили музыкантов — пианистку, двух скрипачей, виолончелиста и барабанщицу — все вампиры со специальными инструментами. Прозвучал хук навязшего в зубах летнего хита, но в инструментальной обработке, и площадь забурлила восторгом.

Вампиры развивали тему, постепенно ускоряясь до той грани, когда мелодия ещё угадывалась, но было очевидно, что люди так быстро и так синхронно играть не могут. Затем темп замедлили, дав зрителям погрузиться в знакомый мотив, и бросились в ускорение с новой силой, добавив импровизацию. Публика ликовала. Звала на «бис». Одна песня перетекла в другую, затем в третью. Закончил оркестр негласным вампирским гимном Ungifted souls**, и на сцену заступил конферансье.

Ада воспользовалась тем, что все отвлечены, и отдалилась от друзей, изучая народ вокруг. Кроме сцены и аттракционов на площади установили интерактивную экспозицию о способностях найфо, которую облепили дети. Большое пространство занимал стенд с самоизданными книгами вампиров о реалиях из их прошлых жизней. Учёные и писатели обожали такие работы, специально за ними охотились.

Ада двигалась по площади по спирали, расширяя круги, то и дело встречая постоянных посетителей магазина и перекидываясь с ними фразами вежливости. Наткнулась на свою сменщицу Улю, представлявшуюся как «Улла». Уля целовалась с парнем возле полисмена, а тот притворялся, будто не замечает парочку.

В конце концов, Ада призналась себе, что сил на поиск Линчевателей у неё нет. Гонка слишком изнурила, а упорство нормальные процессы в организме почему-то не компенсировало. Мир вновь выцветал, ноги подкашивались. Сердце бешено колотилось, намекая, что не вывозит нагрузку.

Ада побрела к скамейке… и снова столкнулась с Гвидиче. Он с изумлением рассматривал большой стакан кофе с шапкой сливок и маршмеллоу в своей руке.

— Кхм… Не знаю, зачем я его купил. Кажется, для тебя!

Кофе захотелось выплеснуть на него.

— Прекрати! — прошипела Ада. Усталость и злость навалились на неё двумя глыбами, и самоконтроль утекал как разлитое там и тут пиво. — Прекрати разыгрывать заботу и вести себя так, словно…— она запнулась, вспомнив его совет не выдавать свои мысли. Но язык уже как будто существовал отдельно от неё. — Прекрати изображать! Напакостил, вывел меня из себя, а теперь строишь доброго друга? Думаешь, незаметно, какая ты фальшивка под красивым фасадом?

Стаканчик опустился на асфальт, огоньки в глазах вампира погасли. Он актёрствовал, но актёрствовал хорошо и обаятельно, Аде приходилось напоминать себе, что он опасен, и очаровывает её не из любви к искусству. Он собирался бросить её под поезд.

— Вообще-то, Ада, я веду себя нормально. Естественно. Я не планировал по-настоящему тебя гонять, просто развлекался, но теперь тебе плохо по моей вине. Мне стыдно, я пытаюсь это исправить. Наверное, стоило просто извиниться, но давай честно: это бы сработало? Я ещё в общежитии заметил, что уязвить меня тебе было важнее, чем разобраться. Ты мгновенно приняла сторону охотника, хотя он явно юлил! Почему? Вы знакомы? Нет? С чего ты ему доверяешь? Потому что он человек? От него бы ты приняла кофе? Я в безвыходном положении, девочка, я был вынужден надавить на тебя один раз, а ты уже всё решила. Но запомни на будущее: человечность не определяется способом питания.

Он развернулся и нырнул в толпу, довольно сносно копируя моторику смертных.

Ада упала на скамейку. И рядом почти сразу приземлилась Роз.

— У меня галлюцинации, или Гвидиче впаривал тебе кофе?

— Дичь он мне впаривал… Ты же ему утром всё передала?

— Ага, — Роз потрогала её лоб. — Ты точно заболеваешь. Пойдём-ка домой!

— Но вы же хотели дождаться Аркентонский цирк!

— Ещё дождёмся! Я молода, а у них вообще бесконечный срок годности!

Как оказалась в кровати, Ада не помнила. Зато пробуждение запомнила хорошо.

— Ада!!! — кто-то колотил в дверь. — Ада, ты здесь?!

— Где ещё, она спит!

— Ада!!!

«Убью!» — подумала охотница, с трудом разлепляя веки. Когда она открыла дверь, слово, видимо, отображалось на физиономии:

— В-всё в-в порядке? — спросил Род испуганно.

— Нет! Я хочу спать! На дворе ночь. Какого чёрта?

— Нуу…

— Ты не видела?

— Что видела?!

Роуз разблокировала экран телефона и запустила какой-то ролик. Это была казнь.

*Лоренцо Медичи, «Вакхическая песнь», перевод Евгения Солоновича.

** Ungifted souls — песня вампира по имени Джордж Васприн. Единственное его произведение, которое обрело хоть какую-то популярность.