Круиз мечты для полубывших

Глава 23. Гроза

Данила

На лайнере сначала идем в каюту. В душ, сменить одежду. Потом поднимаемся в ресторан на четырнадцатой палубе.

Танька находит среди блюд вожделенную испанскую паэлью. Все уши на обратном пути прожужжала, как хочет ее попробовать. Получается, повара на судне балуют туристов национальными блюдами посещаемых стран. По мне, так это тот же плов, только в нем встречаются кусочки рыбы да пара креветочных хвостиков.

Танька просто счастлива. Сияет как медный таз. Да и я, признаться, доволен. Посмотрели город, искупались в море. Слегка потерялись.

А если бы монетка повернулась другой стороной, просто пришел бы к бассейну на три часа раньше.

Заметил, что отплытие задержалось на несколько минут. Может из-за погодных условий?

За панорамными окнами ресторана разыгрывается настоящее светопреставление.

Недаром на пути к остановке шаттл-баса чувствовалась духота. Когда заходили на лайнер, налетел сильный ветер. Сейчас небо заволокло темными тучами. Приближается гроза.

Съедаем свои тридцать три обеденных блюда в придачу с испанским пловом и переходим к десерту. Начинается дождь. Вода ручьями стекает по стеклам. Сверкают молнии. Доносятся приглушенные раскаты грома. А я вдруг вспоминаю другую грозу.

Лучшую грозу в моей жизни. Как ни странно это звучит, бывает и такое.

Мы были молоды. Жили у тещи. В нашей тесной комнате детская кроватка стояла вплотную к нашей. По-другому не получалось. Маленьким сын спал чутко. Мог проснуться от каждого шороха. Наша кровать была не нова и, разумеется, скрипела. А еще теща вечно ходила по коридору. Даже глубокой ночью.

Мы с Таней использовали любую возможность уединиться. Иногда мои родители уезжали на пару дней к родственникам или отдохнуть. Случалось, брал ключи от чужих квартир. Мы всегда были готовы поливать цветы и кормить кошек, пока наши знакомые были в отъезде. Брали свою простынь и шли кормить и поливать.

Летом было проще. Вскоре после рождения Валька мы купили старые жигули у моего школьного приятеля. Надежд на приобретение собственного жилья мы тогда не питали. Автомобиль был вложением денег. Для своей невысокой цены он был в приличном состоянии. И покататься по молодости тоже хотелось.

Выезжали на природу. У нас были присмотренные укромные местечки.

В тот день оставили сына спать под присмотром бабушки и поехали за город на знакомую лесную опушку. Поиграли по дороге. Я забрал машину со стоянки, Таня голосовала на дороге. Подобрал «попутчицу», за городом потребовал «плату».

Уже когда подъезжали к месту остановки, стемнело. Поднялся ветер. Выходить не стали, расположились на заднем сиденье. Пока целовались, раздевались, ливанул дождь. Вся страсть природы была фоном, декорацией. Мы не обращали на нее внимания, но в то же время, она вливалась в наш спектакль. Влага была на наших губах, между бедер жены и текла по всем стеклам. Таня оседлала меня, впустила глубоко внутрь. Ритмично поднималась и опадала, а небо рассекали молнии. Ее всхлипы были выше и звонче раскатов грома. А потом, когда я уронил ее на сиденье, навалился сверху, стоны стали такими же глухими, протяжными. Только финальные крики вновь резче и громче.

Гроза продолжалась. Мы тоже не могли остановиться. Ласкали друг друга, как могли в тесном убежище, укрывавшем нас от бушующей стихии. Руки, губы, язык не находились в покое ни секунды. Таня терлась об меня потемневшими сосками, прищипывала кожу на ключицах и оставила засос на плече. Я гладил складочки ее лона, теребил клитор, набухший и покрасневший от удовольствия. Между ног любимой разлилась настоящая лужа. Такая же была и снаружи, у колес авто. Заходя на второй круг, я поставил Таню на колени на сиденье, вошел сзади. Она с трудом удерживала равновесие, упиралась рукой в боковое стекло. Дышала на него, стонала в него. Знаменитый «Титаник» вышел годом позже. И смотря фильм, я вспоминал эту грозу.

Выдавить стекло и открыть путь дождевым потокам не хотелось. Пришлось оторваться от Тани, сесть. Перехватил ее за талию и снова насадил на член спиной к себе. Дышал ей в затылок, целовал шею и шлепал по ней мокрым языком. С трудом сдерживался, терзая рукой ее плоть между разведенных ног. Последние вскрики Тани уже не соперничали со звуками природы. Дождь стих. Гроза отдалялась. Одна из обычных летних гроз, лучшая в жизни.

— Ты чего застыл? Мучаешь это пирожное уже минут пять. Такое сладкое без чая не съешь. За чаем сходи, — советует Танька.

Как объяснить, что я встать не могу? В штанах стоит, а она хлопает своими красивыми глазами. Все такими же красивыми.

Отложить пирожное, или ее попросить чай принести? Не решаюсь. Рассердится. Скажет, что я тебе — служанка?

Но Танька после сегодняшней прогулки счастливая и добрая. Сама поднимается и предлагает:

— Я за кофе. Тебе еще чай принести?

Уходит. Осмелела. Когда народу в ресторане немного, спокойно отправляется за едой и напитками. Ориентируется потихоньку.

Роняю голову на стол. Такие сладкие воспоминания и прерывать не хочется. После любви в грозу мы еле выбрались на шоссе. Чудом не застряли на размокшей дороге. Дома теща ворчала. Ругалась, что мы уехали в такую грозу по каким-то срочным делам. Ребенка так сиротой оставим. А мы прятали улыбки и сияющие глаза.

Через пару лет переехали в однокомнатную съемную квартиру. Там у нас была кухня. А на ней свободное пространство два на полтора метра и толстый плед. Еще стол. Старый, но крепкий, деревянный, знакомые отдали. Он переехал с нами в новую квартиру, до сих пор жив.

А автомобиль продали, когда собирали деньги на первый взнос за квартиру. Ездить нам было особо некуда. И хотя сесть за руль до сих пор хочется, брать еще и автокредит — это настоящее безумие.

Возвращается Танька с двумя чашками. Я до сих пор окончательно не пришел в себя, а ее полуулыбка, точь в точь как у Моны Лизы, только оттягивает наступление душевного равновесия.

Немного погуляв после позднего обеда, отправляемся купаться. На палубе у открытого бассейна после дождя сыро и прохладно. В закрытом народу полно.

Я плаваю в них попеременно, благо дойти от одного до другого несколько десятков шагов. В открытом просторно, в закрытом теплее.

Танька остается в закрытом. Плавает и нежится в джакузи.

Прическу сегодня не бережет. Согласилась идти ужинать не в ресторан на шестой палубе, а на шведскую линию. И у меня есть версия, почему.

Ревнует. Это кажется невероятным, но очевидно, что утром она ревновала меня сначала к Вике, потом к Кристине. Поэтому, а не только из-за желания искупаться, не хотела возвращаться с экскурсионной группой на корабль. Поэтому решила не идти ужинать в основной ресторан.

Эта догадка щекочет нервы, волнует. Женщине, которая сняла с пальца обручальное кольцо и собирается выставить меня за порог, на самом деле я небезразличен.

Что с этим делать, пока не знаю. Но намеренно злить ее больше не собираюсь. Чувствую, что это не принесет мне удовольствия, как еще совсем недавно.

По правде говоря, Вика меня не привлекает — совсем не мой типаж. Да и я ни в каком качестве не должен быть ей интересен. Но по какой-то причине флиртует. Может просто от скуки?

Кристина — другое дело. Чисто внешне. А пообщавшись немного, понял, что пустышка. Скучно мне с женщинами, у которых в голове две извилины и те прямые.

Накупавшись, переодеваемся в каюте и отправляемся приобщиться к вечерней жизни корабля. Осматриваем магазины на седьмой палубе. В бутики Танька заглядывает из чистого любопытства. Я даже порог не переступаю. Зачем любоваться на галстук ценой в мою месячную зарплату?

А вот ассортимент магазина сувениров круизной компании изучаем подробно. Цены тоже кусачие, но что-нибудь мы здесь прикупим. На память. А что именно — время на обдумывание еще есть.

Потом идем в театр, смотрим первую половину представления. Сегодня оно начинается с песочного шоу. Слышал о таком, где-то мелькала реклама подобного действа. А вживую увидел впервые. Завораживает.

Ужин сегодня откладываем на поздний вечер. У Таньки еще планы.

— Отведи меня, пожалуйста, на вечеринку «Фортуна ФМ», — просит она. — А сам на футбол пойдешь?

Приходим в диско-клуб. Вот только оставлять там Таньку одну нет никакого желания. От вчерашнего вечера остался неприятный осадок. И в конце концов, я отвечаю за ее безопасность. В этом круизе я не просто попутчик, а проводник. На мне ответственность за ее благополучие. Перед сыном, прежде всего.

А еще у меня есть другая причина здесь остаться. Сегодня выступает Маргарита Голубева, одна из моих любимых певиц конца прошлого столетия. Смешно звучит, но именно лет пятнадцать-двадцать назад, как раз в начале нашего брака, она была страшно популярна.

Я, как и Танька, никогда не был музыкальным фанатом, вообще чьим-либо фанатом. Стоять у гримерки, охотиться за автографом, ездить за кумиром по городам гастрольного тура — никогда не мог этого понять. Максимум сфотографироваться на память. В этом круизе многие так и поступают. А вот просто послушать песни молодости я совсем не прочь.

А еще сегодня именно тот день, когда хочется танцевать. У меня такое настроение бывает крайне редко.

Остаюсь. Танцуем под те же мелодии, под которые, помнится, отплясывали с друзьями под новогодней елкой на главной городской площади и летними вечерами в парке на дискотеке. Танька отлично двигается. Недаром в детстве танцами занимались. Грация дай бог каждой.

Всматриваюсь в толпу. Вчерашнего Танькиного ухажера не видно. Зато через некоторое время к нам подходит Вика, а за ней Илларион. Похоже, они пришли сюда сразу из ресторана. И похоже Ларик заинтересовался-таки попутчицей. А ей это не нравится.

В паузах между песнями ботаник пытается что-то рассказывать Вике, та не слушает, а обращается ко мне с разными вопросами. Танька косится на нее, едва заметно поджимает губы. И мне вдруг становится неприятно, обидно как-то за женщину, которую я знаю половину своей жизни. Навязчивая попутчица ее явно раздражает. Почему она обязана это терпеть?

Не поощряю Вику разговорами, делаю вид, что очень увлечен шоу. Не выдержав, девушка объявляет, что у нее разболелась голова, и уходит. В сопровождении Ларика. Но уверен, что еще вернется. И уже одна.

Начинается медленная песня. Мне кажется, или Танька, кого-то ищет глазами?

Подальше от греха сам приглашаю ее на танец. Даже не вспомню, когда танцевали в паре. Лет пять назад? А может семь?

Странное ощущение. Вот уже несколько месяцев мы не находились так близко друг к другу. С начала января, когда приезжал Валя, и жена на три ночи пустила меня в свою кровать. Тогда же после долгой паузы случился спонтанный секс. Потом снова разошлись по разным комнатам.

И вот сейчас тело вспоминает ту, что была в моих объятиях день за днем много лет. Уютная, мягкая, она словно скроена под меня. Как кусочек пазла, мне подходит.

Полубывшая смотрит в глаза. Перебирает пальцами на моем плече, словно гладит. Опускает ресницы. И в этот момент я поддаюсь странному порыву. Касаюсь губами волны ее мягких волос. Всего на мгновение.

Она ничего не видела. Ничего не почувствовала. Но ее вкус остался со мной.