Круиз мечты для полубывших

Глава 38. Десять тысяч метров

Татьяна

В аэропорту на стоянке автобусов прямо на тротуаре раскладываем свой багаж. Свежекупленные бутылки заворачиваем в одежду. Стараемся разложить все так, чтобы не побилось. Старый чемодан оставляем возле урны открытым, чтобы не решили, что это забытый багаж, или, того хуже, подарок от террористов.

Заходим в здание аэропорта и почти сразу встречаем Оксану и Кристину. Они уже проводили группу. Объясняют, как найти нужные стойки регистрации. Мы благодарим и прощаемся с ними.

С чемоданами мы провозились довольно долго, поэтому оказываемся в самом хвосте очереди на регистрацию. После нас приходят только пожилой мужчина — итальянец, и заполошная женщина с двумя детьми. Соответственно места мы получаем в конце салона самолета.

Пока проходим паспортный контроль, досмотр и ждем посадки, видим других туристов с нашего корабля. Вика грустная. Похоже, романтическая история с импозантным башкиром закончилась, едва начавшись. Лариосик сосредоточенно читает электронную книгу. Инна и Герман Александрович друг от друга не отходят. Лица загадочные, словно они узнали какую-то тайну, но никому больше ее не откроют. Оказалось, что Виктор Иванович и Тамара Петровна тоже летят этим рейсом. У выхода на посадку женщина минут пятнадцать рассказывает, что они успели посмотреть сегодня в Генуе, каких рыб, медуз, пингвинов и черепах видели в аквариуме. Хотела бы я через пятнадцать лет быть такой же любознательной и энергичной!

В самолете вспоминаю о том, что нужно отключить мобильный телефон, хотя позвонить может разве что Валя. А через три часа я уже смогу звонить ему сама.

Думаю о сыне и внезапно понимаю, что ощущения, мучившие меня с момента его отъезда из дома отступили. Я даже не заметила, когда.

Часто о нем вспоминаю, хочу услышать его голос, мечтаю о встрече. Но постоянная тревога, давившая на грудь тоска ушли. Я уже не живу в двух мирах: как серая тень в своей жизни и всеми эмоциями — в жизни сына. Как он себя чувствует? Поел? Чем занимается?

Я и сейчас прекрасно помню, что следующий экзамен у него послезавтра, во вторник. Только мысли разворачиваются в совершенно другую сторону. Прошлый был в четверг, значит… мы с Даней всего трое суток снова муж и жена. Это кажется странным и даже смешным. И еще я догадываюсь, кто занял возникшую с отъездом сына зияющую пустоту в моей душе.

Прислоняюсь к плечу мужа, но он понимает это по-своему. Снова целует. Единственный действенный прием — щекотка. Отрывается, я делаю внушение одними глазами: люди вокруг! Сидящая у окна рядом со мной пожилая женщина делает вид, что ничего не заметила. Зато мамаша, которая сидит через проход, мечет глазами молнии, хотя ее детям мы до фонаря. «Даня, — мысленно уговариваю я, — потерпи, нужно только до дома добраться, переступить порог и закрыть дверь».

Стюардессы разносят ужин, а как только заканчиваем с ним, отвлекаю мужа разговором, который уже не раз собиралась начать.

— Дань, надо что-то делать с моим… страхом одиночества в толпе. Понимаешь, там, в Валлетте, я могла спросить дорогу. Я бы нашла слова, даже ты смог объяснить таксисту, что нам надо в порт. Но меня парализовал ужас. Больше того, у меня в рюкзачке лежала карта города. Если, скажем, мы отстали бы от группы вдвоем, я смогла бы по ней ориентироваться. Когда мы с Верой были в Питере, по городу ее водила я.

— Ты это к чему? — пытается понять ход моих мыслей муж.

— Это какая-то фобия и с ней надо разобраться. Я понимаю, что большое количество путешествий, особенно в ближайшее время, мне не светит, но хочется чувствовать себя человеком свободным, а не связанным по рукам и ногам нелепыми страхами. И от кошмарных снов надо избавляться. Боюсь, они теперь будут преследовать меня с новой силой.

— Наверное, надо к специалисту обращаться.

— К психотерапевту, я думаю.

— У нас в городе вряд ли найдешь такого. Нужно в областной центр ехать. — Я согласно киваю. — Вот только деньги…

Он ждет понимания, а я готова раскрыть все карты.

— У меня есть заначка. От тебя… — чувствую, как начинают гореть уши. — Почти два года копила, между прочим.

В его взгляде и боль, и нежность. Знает, что виноват сам. И когда только успел стать таким понимающим?

Подумав немного, говорит:

— У меня скоро командировка в область, там дел на час-два. Я думаю, можем совместить. Забыл в какой день.

Открывает ежедневник на своем телефоне.

— Командировка второго июля, в среду, — продолжает смотреть на экран. — А двадцать четвертого июня что? Не подписано.

— Развод, — негромко подсказываю я.

Несколько секунд смотрит непонимающе. Потом эмоции на лице сменяют друг друга с такой скоростью, что я не успеваю их считать, и он буквально впивается в мои губы своими. То ли хочет выпить меня, то ли напоить собой. Становится жарко, словно мы оказались в знойной пустыне. Тогда понятно, почему жажда идет за нами по пятам. И от нее не избавиться. Зажмуриваюсь так крепко, что в глазах вспыхивают цветные искры. Низ живота сладко тянет.

Не представляю, сколько времени длится поцелуй, но мы его прерываем, понимая, что иначе просто взорвемся. К счастью, женщина у окна спит, дети уткнулись в экран планшета, а их мамочка задремала. Несколько минут сидим спокойно. Только ладонь мужа остается лежать на моем бедре, и сквозь ткань юбки я чувствую ее жар.

— Тань, у тебя есть влажные салфетки? — неожиданно спрашивает муж.

Я киваю.

— Антибактериальные? Отлично! Давай.

Тщательно протирает руки, достает из пачки еще одну салфетку, протягивает мне:

— Ты тоже.

Зачем? Хочется спросить вслух, но вместо этого молчу и выполняю.

— Пойдем, — шепчет Даня, и тянет меня за руку.

И пока я послушно встаю, понимаю, зачем. Ведет в хвост самолета, а в моей голове мечутся мысли.

Совсем недавно читала об этом в интернете. Чем выше высота полета, тем больше разряжен воздух. Недостаток кислорода усиливает ощущения. Плюс самолет — общественное место, что также интригует. Поэтому любителей не так уж мало. Существует даже «Клуб десятитысячников», в котором состоит немало западных звезд. Хотя в него может попасть любой. Если занимался сексом в самолете.

Но за это могут наложить штраф, если сочтут хулиганством в общественном месте!

«Да-аня! Что ты творишь?!»

Он останавливается у двери туалета, оглядывается, и я инстинктивно повторяю его движение. Пассажиры на последних рядах, мимо которых мы сейчас прошли, спят. Больше никто не встал со своего места. Стюардесс не видно.

Но у меня точно ничего не получится!

В пору нашей полубездомной молодости где только мы не занимались любовью. В чужих квартирах и на дачах, в лесу у меня получалось кончить. А в подсобках, туалетах, лифте — везде, где нас могли застукать — никогда. Только… разве это важно, если так хочется?

Муж заталкивает меня в крохотную кабинку, запирает дверь и снова протирает руки.

Наши губы встречаются, руки начинают трогать и ласкать друг друга. Только на нежности совершенно нет времени. Нужно действовать очень быстро.

Есть одно простое решение. Я протягиваю руки к молнии на его брюках, начинаю опускаться вниз, но муж, поняв смысл этих действий, дергает меня вверх и шипит:

— С ума сошла — коленями на пол общественного туалета!

Разворачивает к себе спиной, запускает руки под блузку, обхватывает груди. Сегодня на мне бюстгальтер без поролоновых чашек, и я хорошо чувствую его пальцы. Приятно. Очень приятно, но…

Что дальше? Что мне делать?

Имитировать оргазм? Объяснять любимому мужчине, чтобы не рассчитывал что я его получу, думал лишь о своем удовольствии? Говорить в такой момент? К тому же я, как всегда при сильном возбуждении, все слова забыла. Надеяться, что сам поймет, почувствует, что не нужно затягивать?

Мысли вертятся в моей голове, в то время как… нужно, как бы пошло это ни звучало, расслабиться и получать удовольствие. С большой вероятностью все это закончится стуком в дверь нетерпеливых пассажиров. Хорошо, если не стюардессы.

Пока работает та часть моего тела, которую давно нужно отключить, муж задрал на мне юбку, стянул трусики, положил в карман своих брюк, которые немного приспустил. Губы целуют заднюю сторону шеи. Немного щекотно, мурашки разбегаются по спине. Его рука хозяйничает у меня между ног выглаживает складочки, трет клитор, пальцы раскрывают и растягивают вход. Вторая рука, ласкает грудь, опускается, надавливает на низ живота. Чувствую, как возбужденный член трется о мои ягодицы и поясницу. Сердце разгоняется до бешеной скорости. Дыхание рвется.

Муж шепчет на ухо: «Обопрись о стену, милая. Пошире ножки». Его дыхание обжигает шею, между лопаток проходит разряд тока. Поднимаю руки и упираюсь ладонями в стену. Он плавно входит в меня, и я запрокидываю голову, прогибаю спину, как кошка, потягиваюсь от удовольствия, которого так долго, томительно ждала. Наслаждаюсь чувством наполненности, движениями твердой плоти внутри себя.

Горячая ладонь мужа на животе под юбкой вжимает меня в его тело. Как жарко! Ладони становятся влажными. На висках собираются капельки пота. Волосы растрепались. На кого буду похожа, если придется спешно отсюда выходить? В голове всплывает неприличный детский стишок: «Вот и все, а ты боялась, только юбочка помялась». Почему-то эти мысли не отвлекают, а возбуждают еще больше.

Муж толкается, сильно, размашисто, чтобы не сбить меня с ног тоже упирается рукой в стену.

Сносит крышу от стучащей в голове мысли: «Мы занимаемся любовью на высоте десять тысяч метров над землей!»

Самолет попадает в небольшую воздушную яму, и на доли секунды в теле появляется ощущение невесомости. Наверное, легкий внезапный испуг нажимает на какой-то спусковой крючок, и я чувствую приближение… Быть того не может! Вот-вот! Но не доберусь, не смогу, не успею…

Муж продолжает врезаться в мое тело с нечеловеческой страстью. Жарко шепчет мое имя: «Таня…Танюша, нереально хорошо в тебе… Девочка моя… Как я тебя люблю…»

Голова кружится. Слабеют и подгибаются колени. Хватаюсь за мужа рукой. Упаду сейчас. Не просто на пол, упаду с десяти тысяч метров, ветер подхватит и унесет, так что и следа от меня не останется! Бестолково цепляюсь дрожащими пальцами, но в ту же секунду чувствую, как сильные мужские руки подхватывают меня, поднимают, толкают вверх и я лечу, взмываю все выше и выше. Вверх, только вверх, над Землей, над облаками, к Солнцу и звездам, навстречу любви…