Круиз мечты для полубывших

Глава 9. К чёрту на рога

Татьяна

Мне предстоит еще одно непростое мероприятие — рассказать о предстоящем круизе маме.

Прекрасно представляя ее реакцию, я, может, и вовсе не рассказывала бы ничего до поездки. Но на время нашего отсутствия ей придется отдать Персика. Вариант «соседка придет, покормит» не для нас. Котейка компанейский, общительный и едва выдерживает наше отсутствие в рабочее время. Очень скучал по Вале, когда тот уехал. И у мамы без нас будет тосковать, как бы в депрессию не впал. А если совсем лишить его человеческого общества на несколько дней — просто умрет.

Появился он у нас незапланированно. Нет, мы задумывались о том, чтобы завести котенка, может быть даже породистого, но никак не ожидали от самих себя, что отдадим за него целое состояние. Однажды поехали на выставку кошек в областной центр. Больше всего, конечно, там было популярных британцев и шотландцев — самодостаточных и флегматичных. Много вошедших в моду мейн-кунов с очаровательными «рысьими» кисточками на ушах. Красивые, но когда к тебе на колени прыгает десятикилограммовая «пушинка»… Увольте. Посмотрели и на другие породы: голокожие сфинксы, ориенталы, также с весьма специфической внешностью, мини-леопарды — бенгальцы, сибиряки и невские маскарадные с густой длинной шерстью, корниш-рексы, напоминающие стриженых овечек, шелковые бурмы. Кто-то рекламировал породу и питомник, выставляя взрослых кошек, кто-то также продавал котят.

Почти в самом конце осмотра мы увидели картину, от которой не смогли оторвать глаз. На одной из кошачьих палаток на двухметровой высоте сидел забавный рыжий котенок с длинными лапками и большими острыми ушками. Он не беспокоился, не собирался убегать, наоборот, с королевским достоинством демонстрировал себя, и, поворачивая голову на длинной шее, осматривал все пространство павильона и находящихся в нем людей.

— Абиссинец! — с восхищением прошептал Валька. Мы замерли, любуясь котенком, а он поводил взглядом поверх наших голов. Ушли, вернулись, снова попытались уйти, но поняли, что не сможем. Были покорены его гордой осанкой и грацией. О породе мы знали немногое: дружелюбные, игривые, ласковые. Чуть больше прочитали в раздававшемся на выставке буклете.

Вступили в переговоры с владельцем. От озвученной цены нам поплохело. Зарплата за целый месяц! Притом, что котенка продавали без права разведения, «под кастрацию», «производитель» стоил бы вдвое дороже.

Кто сказал, что друзей нельзя купить? Просто они очень дорого стоят! Выручила нас зарплатная карточка мужа, которую он почти случайно взял с собой.

На пути домой в электричке мы сидели притихшие, очумевшие от собственного поступка, а котенок сильно волновался. Но когда попал в дом, с любопытством все осмотрел и быстро освоился.

Сначала хотели назвать его «Принцем» или «Герцогом» за аристократические манеры, продемонстрированные при нашей встрече. Просто еще не знали, какой он озорник и воришка. Или «Рыжиком» за окрас. Это потом мы прочитали, что на самом деле он называется красивым словом «соррель». Наконец, день на третий, когда я гладила его по короткой и нежной, как пушок, шерстке, мне в голову пришло имя «Персик».

На тот момент мы были родителями уже довольно взрослого сына и успели привыкнуть к тому, что с годами в доме стало тише и спокойнее. Но все моментально изменил трехмесячный ребенок с реактивным двигателем под хвостом. Все, что лежало на краю стола или полки, быстро оказывалось сброшенным на пол. Посуда билась, жидкости разливались. Занавески оказались отличным аналогом спортивного каната. Еда, оставленная на тарелке на пару минут без присмотра, честно своровывалась. Мусорное ведро пришлось прятать в шкаф под замок от неуемного кошачьего любопытства. Игры и проделки никак не умещались в рамки человеческой фантазии.

Сейчас Персику четыре года, а он все такой же игривый, как котенок. Грациозный, прыгучий, очень быстрый. Он стремится занять доминирующую высоту, наблюдает оттуда за нашими действиями, а иногда и спрыгивает кому-нибудь на спину. Любит участвовать во всех домашних делах. Стирка, глажка, уборка без него не обходится, а если дело доходит до разбора шкафов, он в полном восторге. Он совсем не кот, «который гуляет сам по себе». Любвеобильный, ласковый, общительный и преданный.

Не просто домашний питомец, а член семьи.

«Семьи, которой нет» — внезапно приходит мне в голову.

Хоть время и дорого, к маме решаю заехать, а не затевать сложный разговор по телефону. Выбираю время, когда братца и его сожительницы не будет дома. У нас сложные отношения. И с мамой непростые, а с Колей тем более. Мы как два полюса Земли — пока друг друга не видим — все в порядке. А если приблизились — это планетарная катастрофа. У него паршивый характер, а еще сказывается отсутствие мужского воспитания. Мама развелась с отцом, когда мы были еще маленькими, и его как младшего ребенка избаловала. К счастью, с момента как он закончил восемь классов школы, мы встречались редко. Он уехал, колесил по стране и лишь два года назад вдруг вернулся, осел в родном доме, да еще и обзавелся подружкой.

У моей мамы, Нины Александровны Меховой, тоже нелегкий характер. Я никогда не могла сказать, как некоторые другие девушки: «Мы с мамой близки. Мы как подружки». И раньше никогда об этом не жалела. А сейчас стало грустно. Наверное, каждая вторая мама, узнав, что дочь разводится, скажет в сердцах: «А я тебе говорила…». Но потом посочувствует, поддержит. Моя — вряд ли. Потому и не говорю.

Мама встречает меня настороженно, ждет подвоха. Сразу хочется заверить, что денег взаймы я у нее не попрошу, и вообще я с хорошими новостями.

Но хорошими они кажутся только мне. Во время моего рассказа о выигранном конкурсе и призе мамино лицо становится из надменно-каменного напряженно-испуганным, глаза наполняются ужасом.

— Вы решили Валю сиротой оставить? — вырывается у мамы. — Ему еще учиться и учиться! На ноги вставать, а я не потяну!

— Ну почему сразу сиротой, мам? — начинаю было успокоительную беседу.

Но она прерывает:

— Потому что с ума сошли — на корабле по морю! В Европу! К черту на рога!

Пока я пытаюсь совместить в голове Милан, Барселону, Неаполь и чертовы рога, она не советует, а требует:

— Продай кому-нибудь путевку!

— Не могу. Могу поехать только я сама с одним сопровождающим.

— Значит просто выбрось!

У мамы та же болезнь, что и у меня — страх незнакомой местности. Но в гораздо более тяжелой форме. Она впадает в панику и с провожатыми.

Лишь однажды она выезжала из нашего города на похороны тети вместе с Колей. Я тогда была беременна, осталась дома. По возвращении брат говорил, что не был уверен, довезет ли он маму до дома живой, не схоронит ли в соседней могиле.

Видимо, это передается по наследству, но только по женской линии. Коля без малейшего волнения объехал все города и веси от Краснодара до Мурманска и от Смоленска до Сибири. И сыну мама не делала замечаний и никакого неудовольствия не высказывала.

Выхожу от мамы в самом дурном расположении духа. Устала от ее истеричных вскриков и заламывания рук. Устала доказывать, что все будет в порядке, что мы взрослые самостоятельные люди и со всеми непредвиденными ситуациями способны справиться. Как назло, вспоминаются всевозможные транспортные катастрофы. Густым туманом наплывает мой личный потаенный страх. Может и правда со мной что-то не так? Я очень боюсь, но страстно желаю увидеть мир своими глазами. И при этом вручаю ответственность за себя в этой поездке человеку, которому не могу доверить свою дальнейшую жизнь.